Опубликовано в журнале Отечественные записки, номер 8, 2002
| Со второй половины 80-х годов прошлого века ведутся разговоры о необходимости реформирования российских вооруженных сил. Однако до сих пор в этом направлении практические шаги сводятся только к сокращению расходов на оборону и общей численности личного состава. Причин для такого положения несколько; исключив субъективные, их можно свести к следующим: не выработана оценка внешних и внутренних угроз в новых военно-политических условиях; нет ясного представления о средствах и методах разрешения современных конфликтов; как следствие, вооруженные силы по большому счету остаются в неведении относительно задач, которые они должны решать на современном этапе; нет ясного представления о необходимой структуре ВС и соотношении разнородных компонентов внутри них; не выработаны требования по основным направлениям научно-исследовательских и опытно-конструкторских разработок (НИОКР) и перспективным образцам вооружений. Вот эти пять «НЕТ», помноженные на жесткие финансовые ограничения, максимально точно определяют положение вооруженных сил России в начале XXI века. И, что бы ни говорили официальные представители правительства[1], вина здесь лежит вовсе не на военном руководстве. Дело в том, что без политического разрешения первых двух причин бедственного положения ВС невозможно принять решение и в отношении всех остальных. Таким образом, военные специалисты остаются связанными необходимостью выполнения задач, поставленных прежним (еще коммунистическим) руководством страны. Между тем принятие политического решения относительно роли и задач российских вооруженных сил на современном этапе задерживается в настоящее время в основном из-за отсутствия волевых и решительных действий руководства страны. Внешние и внутренние факторы реформирования вооруженных силСтруктура вооруженных сил и размер армии напрямую зависят от степени внешней угрозы государству и внешнеполитических устремлений его руководства. Наличие или отсутствие противостоящей группировки предполагаемых противников, сильных или слабых союзников, стремление к поддержанию паритета или достижению превосходства, а также амбиции правящей верхушки — все эти факторы определяют, какой быть армии. После распада «двуполярного мира», определявшегося в условиях противостояния двух основных враждебных группировок — демократических (НАТО) и социалистических (Варшавский договор) стран[2], наметился переход к новому мировому порядку. При этом, как ни странно, не произошло ожидавшегося многими экспертами становления «однополярного мира». США, не имея превосходства численности населения и обладая огромными, но не абсолютными экономическими возможностями, как показывает практика, не в состоянии не в состоянии быть «мировым жандармом». Определенную роль здесь, конечно, играет и неготовность простых американцев жертвовать своим благополучием ради призрачной цели мирового лидерства. Поэтому американскому руководству и сейчас, а в дальнейшем еще чаще, придется согласовывать свои действия с постоянными и временными союзниками. При этом возможно возрастание роли «третьих стран» (не входящих в блок НАТО), особенно значимыми являются позиции России, Китая и Индии. В этих странах сосредоточено 2/5 мирового населения и они в основном самостоятельно обеспечивают себя природными ресурсами. Это ядерные державы. При этом и Китай, и Индия в настоящее время очень заинтересованы в сотрудничестве с Россией в плане получения современных технологий. Имеющиеся между ними противоречия не являются принципиально непреодолимыми. Таким образом, у России, даже в условиях нынешнего кризиса, остается возможность проведения самостоятельной взвешенной международной политики, с опорой на традиционно дружественные ей государства. Между тем постепенное формирование этой коалиции не отрицает возможностей сотрудничества России и с Соединенными Штатами. После терактов 11 сентября определились хорошие перспективы конструктивного взаимодействия в этой области. В этом контексте могут строиться и взаимоотношения со странами — членами НАТО. И в том и в другом случае ясное разграничение сфер влияния и согласование взаимных интересов на ближайшие несколько десятилетий гарантируют Россию от возможности крупного военного конфликта. Однако остаются еще внутренняя нестабильность в стране и некоторые международные обязательства, поэтому возможно участие России в боевых действиях локального масштаба. Наиболее реальным видится сценарий, при котором российским вооруженным силам, самостоятельно или в составе коалиции государств, придется решать задачи участия в конфликте по типу Чеченской войны или миротворческой операции «принуждения к миру» как максимум масштабов «Бури в пустыне». Оценка имеющихся военных угрозОценивая стратегическое положение страны, можно выделить четыре примерно равных направления военных угроз. Западное (европейское) направление можно оценить как спокойное. Несмотря на неуклонное расширение НАТО на восток, вероятность вооруженного конфликта здесь остается низкой. Даже в условиях тотального военного и экономического превосходства страны Североатлантического альянса вряд ли решатся на прямой конфликт с ядерной державой. НАТО гораздо выгоднее военно-политическое сотрудничество с Россией и ее поддержка проводимой ими политики на Ближнем и Среднем Востоке. Юго-западное (кавказское) направление из-за войны в Чечне в настоящее время остается наиболее нестабильным. Однако в результате целенаправленных усилий российского руководства деятельность исламских террористов на Северном Кавказе уже не носит крупных масштабов. Борьба с ними в ближайшее время будет ограничиваться действиями спецподразделений, внутренних войск и мобильных ударных групп численностью не более батальона. Ожидающаяся ликвидация опорных пунктов боевиков в Панкиси и прекращение их экономической подпитки, как внешней, так и внутренней (со стороны группы Березовского?), позволит окончательно стабилизировать ситуацию. Однако не исключается и новый виток напряженности, так как сохраняются острые противоречия, в том числе в отношениях России с Грузией, Арменией и Азербайджаном. Нельзя упускать из виду и попытки Турции усилить свое влияние на территории бывших советских республик. Если сейчас в этих отношениях сохраняется некий паритет, то при вмешательстве третьих стран он может быть нарушен. И тогда не исключена возможность разжигания нового военного конфликта. Внешнеполитические усилия России, направленные на развитие сотрудничества с тремя кавказскими республиками и недопущение чуждого влияния в этом регионе, объективно способствуют поддержанию в нем мира. Юго-восточное (среднеазиатское) направление и после разгрома сил Талибана в Афганистане остается неспокойным. Военная и экономическая слабость среднеазиатских республик, усиливающаяся активность мусульманских террористов и наркоторговцев способствуют сохранению нестабильности в этом регионе. Для ее преодоления необходимо дальнейшее развитие сотрудничества этих республик с Россией и более активное участие в нем Казахстана и Узбекистана. Но и при этих условиях российское военное присутствие в регионе еще долго будет необходимым. Восточное (китайско-тихоокеанское) направление в настоящее время оценивается как спокойное. Интересы России в тихоокеанском регионе временно сократились до размеров прибрежной экономической зоны. Официальным признанием этого факта может служить закрытие базы российских ВМС в Камране. Конфликт с Китаем маловероятен. Тем не менее усиливающиеся противоречия между США и Китаем требуют российского военного присутствия. Данные театра военных действий являются достаточно удаленными друг от друга, имеют своеобразные географические и климатические условия, различную степень оборудования и инфраструктуры. На каждом из них должны быть развернуты автономные группировки, состоящие из необходимых по численности сил армии, авиации и флота. Они должны обладать потенциалом, достаточным для самостоятельного решения возникающих локальных конфликтов. В вооруженных силах необходимо также иметь «Силы быстрого реагирования», состоящие из нескольких мобильных соединений, приспособленных для быстрой переброски на угрожаемое направление, а также для участия в международных миротворческих операциях. Подходы к решению вопросов военной безопасности и задачи вооруженных сил на современном этапе развития страныПри разработке планов реформирования вооруженных сил в условиях сложной экономической ситуации в стране одним из важнейших факторов являются затраты на их содержание. Расходы на армию условно можно разделить на прямые и косвенные. Прямые — это непосредственные показатели военного бюджета, складывающиеся из расходов на содержание военнослужащих, инфраструктуры, закупок военной техники и мобилизационных запасов, затрат на НИОКР и др. Косвенные затраты образуются за счет исключения значительного числа людей, средств и техники из производительных сил страны. Исходя из данных положений и исторического опыта можно с уверенностью сказать, что без угрозы своему экономическому развитию ни одна страна в мирное время не может содержать армию численностью свыше одного процента населения и тратить на нее более одного процента валового внутреннего продукта (ВВП). В угрожаемый период и военное время, мобилизуя все свои возможности и «затянув пояса», страна может выставить армию в три процента населения, доводя этот показатель на очень короткий срок до десяти процентов. Доподлинно известно, что десять процентов — это предел возможностей любой державы, за которым следует развал и хаос. Но государство кроме армии вынуждено содержать еще и силы внутренней безопасности (т. е. милицию, полицию, разведку и контрразведку, пограничную охрану, внутренние войска и т. д.). Если не принимать в расчет расходы на содержание этих формирований, светлые планы грядущего экономического расцвета могут оказаться невыполненными. Таким образом, в первой четверти XXI века Россия может себе позволить содержать вооруженные силы численностью не более одного миллиона человек. Исходя из создавшейся военно-политической и экономической ситуации, можно определить общий подход к формированию вооруженных сил России на период до 2025 года и требования, предъявляемые к их численности и вооружению. Россия должна обладать военным потенциалом, обеспечивающим без мобилизационного развертывания гарантированное уничтожение противника в локальном военном конфликте. При крупном столкновении, после мобилизации, сил должно хватить на нанесение неприемлемого ущерба, при котором вероятный противник вынужден будет отказаться от планов возможного вторжения из опасений понести неприемлемые для него потери. В последнем случае выгоды, полученные от нападения, должны быть меньше, чем понесенные для этого затраты. При этом военный потенциал страны может быть значительно меньше потенциала противостоящей враждебной группировки. Кроме того, в этих условиях было бы целесообразным отказаться от моральных обязательств по неприменению ядерного оружия первыми. Структура ВС может, как и прежде, состоять из трех компонентов: сухопутных войск (СВ), военно-воздушных сил (ВВС) (включая противовоздушную оборону (ПВО) и ракетные войска стратегического назначения. (РВСН) и военно-морские силы (ВМС). Но ввиду того что мобилизационное развертывание ВВС и ВМС затруднено, соотношение компонентов должно быть изменено в их пользу за счет сухопутных войск. В мирное время приемлемым можно считать равное соотношение между видами ВС (т. е. примерно по 1/3 каждому). Так, при численности ВС на уровне одного миллиона человек сухопутные войска мирного времени будут иметь численность около 300 тысяч человек, ВВС и ВМС — по 350 тысяч человек. При мобилизации численность СВ должна увеличиваться примерно втрое (до одного миллиона человек). Остановимся более подробно на вопросах технического оснащения вооруженных сил и их комплектовании. КомплектованиеЛозунг профессиональной армии, постоянно звучащий в средствах массовой информации, постепенно проникает в сознание людей. Ссылок на то, что у страны нет денег на содержание такой армии, уже почти никто не принимает в расчет. Однако требование комплектования армии на контрактной основе проистекает не только из стремления повысить уровень подготовки личного состава вооруженных сил. Непопулярность воинской службы, ее тяжелые условия, постоянные военные конфликты, плохая социальная защищенность военнослужащих приводят людей к мысли, что было бы хорошо возложить это бремя на «профессионалов». При этом не учитывается, что содержание профессиональной армии обойдется российскому налогоплательщику как минимум в пятьдесят раз дороже. Изъятие таких огромных средств из экономики страны пагубно отразится на всей экономической ситуации. Однако повысить социальную привлекательность службы в армии можно и другими средствами. Прежде всего, наведя дисциплину в войсках и обеспечив военнослужащим приемлемые условия службы и быта, усовершенствовав систему воинского страхования и сократив продолжительность срочной службы. Комплектование вооруженных сил, исходя из экономических условий, на период до 2025 года должно оставаться смешанным. Полностью на контрактную основу должны быть переведены только части специального назначения. В остальных частях контрактниками должен быть заменен, прежде всего, сержантский состав, являющийся основной цементирующей силой любой армии. При этом срок службы призывного контингента во всех видах вооруженных сил должен быть сокращен как минимум в два раза. Учебные роты и батареи следует комплектовать солдатами одного призыва. Сокращение сроков службы при сохранении прежней численности вооруженных сил может потребовать увеличения числа призывников. Но перевод большинства соединений на сокращенный состав и налаживание системы быстрой мобилизации сократит эту потребность. Техническое оснащениеНаиболее современные образцы вооружений и военной техники, имеющиеся в российской армии, были разработаны и приняты на вооружение около 20 лет назад. Резервы модернизации этих образцов практически исчерпаны. Более современные имеются лишь в единичных экземплярах.[3] Некоторые когда-то перспективные разработки уже устарели и не отвечают требованиям не только завтрашнего, но и сегодняшнего дня. Можно с сожалением констатировать, что при современном состоянии НИОКР через десять лет вся российская армия не только будет вооружена устаревшим оружием, но и не будет иметь в разработке или испытаниях ни одного образца, отвечающего современным требованиям. Кроме того, указанная техника и вооружение разрабатывались согласно требованиям, предполагавшим их использование в условиях «большой войны». Как показывает опыт ведения боевых действий в Афганистане и Чечне, ее использование в условиях локального конфликта недостаточно эффективно, приводит к излишним расходам и дополнительным потерям. Концепции боевой техники, разрабатывавшейся в СССР, в современных российских условиях во многом должны быть пересмотрены. Необходимо также преодолеть имеющуюся разнотипность вооружения.[4] В этих условиях начинать переоснащение армии имеющимися образцами вооружения и военной техники представляется бессмысленным. Финансировать необходимо прежде всего перспективную технику. В сухопутных войсках основной упор следует сделать на разработки новой гусеничной боевой бронированной машины (ББМ), сочетающей в себе свойства основного боевого танка и боевой машины пехоты (БМП). При этом следует отказаться от весовых ограничений, до сих пор налагаемых на проектируемую бронетехнику. Модернизации требуют также стрелковое оружие[5] и артиллерийские системы[6], за исключением реактивных систем залпового огня (РСЗО). В военно-воздушных силах в настоящее время состоит на вооружении около 2 300 боевых самолетов. Это в два с лишним раза меньше, чем у Китая или Соединенных Штатов. По известным причинам даже это число самолетов не полностью боеготовно. Уровень подготовки большинства летчиков явно недостаточен. Кроме того, примерно половина авиапарка (750 перехватчиков и 300 стратегических бомбардировщиков) не может быть задействована в локальном конфликте по типу чеченского. Наиболее приспособленных для непосредственной поддержки войск штурмовиков Су-25 имеется менее 200 единиц. Разговоры о том, что составляющие основу авиапарка истребители Су-27, МиГ-31, МиГ-29, бомбардировщики Ту-22М3, Су-24 и штурмовики Су-27 являются лучшими в мире, можно оставить на совести рекламных агентов от оборонки. Ни один из истребителей в ближайшее время не будет способен на равных бороться с поступающим на вооружение США и Великобритании тактическим истребителем F-35. Способность штурмовиков и бомбардировщиков преодолевать современную ПВО является дискуссионной. Проект истребителя пятого поколения, разрабатываемый в настоящее время, следует основательно пересмотреть. Наиболее приемлемым следует считать разработку многоцелевого малозаметного самолета В/КВП, способного как вести воздушный бой, так и наносить удары по наземным целям. В военно-морских силах основной упор требуется сделать на авиации, многоцелевых подводных лодках и кораблях прибрежной зоны (тральщиках и боевых катерах). Строительство крупных боевых кораблей по экономическим причинам следует отложить на более поздний период. Итоги и выводыВполне понятное желание военных иметь на вооружении наиболее современные образцы вооружений влекут за собой необходимость крупных вложений в развитие науки и проведение различных научно-исследовательских работ. При этом опыт показывает, что от 70 до 95 процентов технологий, первоначально имевших чисто военный статус, впоследствии могут быть с успехом применены и в гражданской сфере. Но боевая техника мертва без высококвалифицированного личного состава. Сокращение сроков службы выдвигает более высокие требования к качеству призывного контингента. Армии нужны хорошо образованные, умеющие самостоятельно думать солдаты. Следовательно, реформа вооруженных сил влечет за собой необходимость реформирования системы образования. Школы и вузы должны поднять уровень образования до современных требований. Кроме того, необходимо оздоровление молодого поколения. Производство вооружений, строительство военных и социальных объектов создают дополнительные рабочие места, тем самым способствуя снижению социальной напряженности в обществе и возрождению российской промышленности в целом. Таким образом, военную реформу следует рассматривать не только как узкое мероприятие, направленное на повышение военной мощи государства, но как целый комплекс реформ, направленных на совершенствование всего российского общества. [1] В отличие от других авторов, рассматривающих ситуацию в стране, я не говорю здесь о роли СМИ, т. к. средства массовой информации на самом деле лишь выражают интересы стоящих за ними политических и финансовых группировок и не имеют самостоятельной роли. [2] Я говорю об основном сорокалетнем противостоянии, не отрицая при этом наличия других, более мелких, конфликтов. [3] Например, вертолетов Ка-50, Ка-50-2 и Ка-52 в общей сложности имеется только 12 единиц, т. е. примерно полтора процента имеющегося парка боевых вертолетов. Су-30 имеется 25, т. е. почти в 8 раз меньше, чем в Индии, и в 10 раз меньше, чем в Китае. При этом индийская модификация Су-30МКИ по своим боевым качествам превосходит самолеты, имеющиеся в России. [4] В настоящее время в сухопутных войсках без учета модификаций на вооружении находится около 20 типов боевых бронированных машин, более 30 типов артиллерийских систем и т. д. [5] Слабая мощность советских пистолетных и автоматных патронов достаточно известна. [6] Артиллерийские системы серии «Мста», хотя и являются наиболее совершенными в российских ВС, по дальности стрельбы уступают современным орудиям западных стран. |