Опубликовано в журнале Отечественные записки, номер 7, 2002
| Чтобы объяснить хоть сколько-нибудь доходчиво, как устроена наука и что она собою представляет, мы можем начать с самого простого и очевидного — определить ее через язык. В русском языке это слово появилось сравнительно недавно и не из славянского языка, как и большинство культурных терминов. Образовано оно от древнего индоевропейского корня *euk (ouk-) со значением «приучаться, привыкать, доверять», что дало славянское (в)ук-/уч-. Древнерусское слово оукъ передает славянское оученiе, оно родственно аблаутным формам навык, привычка. А поскольку русская книжность греко—византийского происхождения, то нелишне будет взглянуть, чему же соответствуют все эти «навыки-науки». Как правило, наученiе, навыцати и им подобные передают слова с корнем math— (напр. глагол manthanein, «учиться, узнавать» или mathesis «учеба», здесь же и«маthематика»). Итак, первоначально наука означала «приобретение некоторого опыта посредством систематического упражнения». В словаре Даля мы находим: «наука — … не только один навык, а разумное и связное знание». Здесь же мы встречаемся с другим словом — «знание» (въденiе), которое вводит нас в столь плотно насыщенную философскую среду, что придется разбираться по существу. Наука существует в форме культуры, а европейская культура имеет два основных корня: это наследие греко-римского мира, называемое обычно Античностью, и мир Библии, Священного Писания, заложившего основания христианского миросозерцания. Древний семитский мир, из которого Библией взяты все основные формы мышления, не знал такого понятия, как «наука» (можно даже суверенностью утверждать, что и понятия «ученый» как такового не было). Еврейский корень яда (…), употребляющийся в значении «знание, ум, мудрость», означает мудрость не полученную, не взятую «навыком», но знание божественное, откровенное, данное свыше. «Знание Бога» в Библии просто означает веру, религию. Другой корень, известный всем семитским языкам, хахам (hkm), означает «мудрость», но мудрость очень специфическую. Это — мудрость судьи или правителя. Умение управлять древними людьми оценивалось как мудрость, но эта мудрость явно не находится в семантическомкруге,подсознательно очерчиваемомнамиприобращении кпонятию «наука». Пожалуй, единственное слово, хоть сколько-нибудь близкое к понятию «наука» встречается всего лишь четыре раза во всем Ветхом Завете[1]. Это слово леках (корень … со значением «брать, принимать»), обозначающее «воспринятое», то есть именно то, что добыто через восприятие, вживание. Таким образом, можно представить дело так, что библейский мир знал сам феномен науки-навыка, но он не являлся ни культурно-значимым, ни культурообразующим. В Новом Завете наука как таковая вообще не обсуждается, а единственное упоминание о систематических книжных занятиях содержится, пожалуй, в проклятии Христа: «Горе вам, книжники и фарисеи!». Наука должна быть связана с книжничеством,т.е. с регулярным использованием носителей информации. Однако настоящие корни явления и понятия «наука» надо искать в античном мире. Ибо именно античный человек впервые додумался: чтобы стать мудрым, надо объяснить, как устроен и из чего взялся мир. И в самые начальные времена ученых еще по традиции называли «мудрецами» (sofoi). В Античности начала формироваться не только «наука» (стремление за счет наблюдений, выдвижения гипотез и экспериментов объяснить мироустройство), но возникла и методология этой науки, организованной как традиция или школа. Уже один из первых мудрецов, Сократ, призвал изучать человека, чтобы понять мир, а его ученик Платон, подошедший вплотную ко многим вопросам, ныне традиционно относимым к «научно-релевантным», считал, что знание геометрии, например, совершенно необходимо для любого философа. Для будущего науки важнейшим оказался интерес к природе познания, гносеологический интерес. Однако ни Платон, ни его академические последователи не создали классификацию наук. Это сделал Аристотель. Он отказался от диалектики и возвел в ранг метода аналитику, то есть теорию доказательного умозаключения (аподиктического силлогизма), которое восходит от необходимого основания к твердому знанию. Наука получила свою методологию. Кроме того, Аристотель сформулировал теорию науки. Научное знание есть знание о бытии, и как таковое оно противостоит искусству (сфера которого — практика ипроизводство вещей), опыту (его предмет— только единичные факты) и мнению (оно основывается на вероятности). Научное знание выражается в форме суждения и претендует на истинность. Задача научного знания, таким образом, состоит в фиксировании некоего обстоятельства или факта и в выяснении его причины. Наука, по Аристотелю, отличается тремя основными характеристиками: доказательностью, способностью объяснения и сочетанием единства с наличием степеней подчинения. Последняя характеристика делает возможным сведОние одних наук к другим и, соответственно, позволяет произвести их классификацию. Теоретические науки составляют условие существования наук практических, а практические — условие наук поэтических (творческих). Итак, философия указала науке задачу — поиск истины. Современная наука также ориентирована на получение «истинных» знаний о реальности, но наука и истина для ученого далеко не тождественны. Один из сегодняшних исследователей науки В.Н.Тростников пишет об этом так: «В науке как таковой следует четко разделять два различных ее аспекта, которые часто (и неправомерно) объединяют под одной вывеской: наука-исследование— систематическое изучение и изложение объективно достоверных сведений, максимально проверенных со стороны содержания, и наука-миpовоззpение, т.е. совокупность утверждений, якобы полученных в научных исследованиях и навязываемых в качестве общеизвестных». Исторически у науки сложно складывались взаимоотношения с религией. Если для Аристотеля было ясно, что наука подводит к тому же, чему учит религия — созерцанию общих сущностей, то в средние века возник конфликт науки ирелигии. Возникла теория «параллельных истин», истины научной и истины Откровения, то есть религиозной. На нынешний момент науке, вобщем-то, отказано в праве провозглашать истину. Основой науки является опыт: эмпиризм превратился в основополагающий принцип, а основными методами получения эмпирического знания в науке являются наблюдение и эксперимент. Важное место в методологии науки занимает принцип индукции, который гласит, что универсальные высказывания науки основываются на индуктивных выводах. Что касается верифицируемости научных концепций, то методологу должно быть ясно, что степень подтверждения какой-то гипотезы фактами не является решающей в процессе научного познания. Подтверждающее свидетельство не должно приниматься в качестве решающего, за исключением тех случаев, когда оно является результатом подлинной проверки той или иной теории. Строго говоря, математическая логика, на которой построен весь современный научный дискурс, вообще не может оперировать понятием «истинный», ибо само понятие истинности математически невыразимо. Иногда в качестве новой парадигмы научного знания предлагают рассматривать гуманитарные науки. Идея четко развести науки гуманитарные и естественные принадлежит философу-герменевтику В.Дильтею— он разделял науки о природе и«науки о духе», считая, что основная познавательная функция наук о природе— объяснение, а «наук о духе» — понимание. Но систематическое различение было проведено все же неокантианцами (прежде всего, Г.Риккертом и Э.Кассирером). Риккерт в своем очерке «Kulturwissenschaft und Naturwissenschaft» («Наука о культуре и наука о природе») писал, что науки о культуре менее закончены, в них нет склонности к методологическим изысканиям. Формально природа и культура противостоят друг другу, как противостоят и их методы: естественно-научный и исторический. Гуманитарный идеал научности иногда рассматривается как переходная ступень к некоторым новым представлениям о науке, выходящим за пределы классических. Современную науку характеризует активное противостояние различных направлений и школ. Другой чертой современного процесса самоопределения науки является ее специфический язык, так что можно говорить об определенном научном «менталитете», хотя это слово чаще применяется для обозначения тех слоев духовной культуры, которые не выражены в виде явных знаний.
Справка подготовлена [1] Притч. 1:5, 9:9; Ис 29:24; ср. 1 Цар 7:19. |
