Опубликовано в журнале Отечественные записки, номер 7, 2002
| Чтоб тебе жить в эпоху перемен… Каждый из жителей постсоветской России по-своему воспринимает новые правила игры. Для кого-то перемена экономической системы оказалась трагедией, кто-то, напротив, стал активно использовать открывшиеся возможности. Начали появляться группы, осваивающие все новые и новые сферы деятельности. Одной из таких групп стали люди, занимающиеся мелкими и средними товарными перевозками и перепродажами, которых впоследствии назвали «челноки». Появление этой группы было вызвано в основном двумя факторами: тотальным товарным дефицитом и отсутствием больших оборотных средств, которые могли бы быть пущены на товарный рынок или производство востребованной продукции. По разным маршрутам стали перемещаться большие потоки людей. В одну сторону они везли деньги (вначале это были суммы, не превышающие нескольких сотен долларов), обратно — товар. Точно восстановить объемы перевозок и обороты, пожалуй, невозможно. Но порядок несложно представить, если учесть, что вакуум на потребительском рынке втягивал в себя практически все. Зарождение подобного вида товаропотоков произошло задолго до перестроечных времен, в годы «развитого социализма». Лучше всего это явление описал водной из своих песен В. Высоцкий: Я самый непьющий из всех мужиков, Ни для кого не было секретом, что только небольшое количество советских городов имело хорошее снабжение, остальные же перебивались как могли. При этом значительная часть советских граждан знала, в каком уголке страны можно приобрести ту или иную вещь. В конце семидесятых появился даже специальный термин: «колбасные электрички». Это были первые попытки перемещения страны в пространстве с целью приобретения товаров. О массовых перепродажах тогда речи, как правило, не шло, это было противозаконно, но опыт поиска требуемых вещей вне территорий повседневного, привычного обитания появился. Вскоре не стало и этой возможности — в стране наступил тотальный дефицит. Через некоторое время появился выход из сложившейся ситуации. Поначалу это были потоки китайцев и вьетнамцев, везущих в страну разного рода наидешевейшую продукцию. Затем, с упрощением выезда за рубеж, начал складываться класс предпринимателей, занимавшихся челночными поездками в Польшу: туда везлись электротовары, фотоаппараты («Зенит» и «Киев»), золото (чаще не новое), изделия из цветных металлов и все, что, по мнению наших сограждан, могло вызвать интерес поляков. Подобные действия объяснялись тем, что в стране нельзя было свободно приобрести валюту, а рубль не был ликвиден. На вырученные деньги покупался недорогой, скорее дешевый, товар, который затем реализовывался на родине через кооперативные палатки и магазинчики. Везли в основном одежду, парфюмерию, изделия из кожи, бижутерию. Схема поведения и действий за рубежом была довольно простой: по приезде необходимо было найти рынок (нечто вроде появившихся у нас позже «Лужников» и «Черкизовского»), максимально выгодно продать товар, присмотреть товар для себя, без происшествий вернуться в автобус или гостиницу и ждать отправления назад. Поиск рынка был не слишком сложным делом: или кто-то в группе приезжих знал его расположение, или местные жители объясняли, как туда проехать (благо языки немного похожи). Все остальное — дело везения и личной сноровки. О закупке крупных партий товара или системной конкуренции пока речи не шло — на партии не было капиталов, а «рынок» был настолько широк, что места хватало всем. Однако время выдвигало новые условия выживания и дальнейшего развития. Для данной группы условием дальнейшего существования стал переход на оптовые закупки — только так можно было конкурировать с приезжавшими из Азии торговцами. Началось освоение новых рынков — сначала Турции, а несколько позже Арабских Эмиратов, Италии (обувь[1]), Греции (мех) и Китая. При этом количество оборотных средств сильно не изменилось — на закупки у большинства «челноков» приходилось не больше одной-двух сотен долларов у уезжающих в Турцию и пяти-семи — у отправляющихся в ОАЭ, Италию, Грецию и Китай. Теперь их, правда, приходилось в виде купюр добывать на родине. На оптовых рынках закупался самый дешевый товар[2]. Как правило, брали несколько наименований товара малыми партиями, так как предугадать спрос было крайне сложно. При успешном исходе можно было превратить сто долларов в тысячу. Однако чаще часть товара «зависала» (до сих пор у многих, кто тогда начинал, на складах лежит «висяк» на несколько тысяч долларов). Самым сложным вопросом при исследовании новых стран-«продавцов» был поиск рынков и производств. В каждой из перечисленных стран подход к приезжим оптовым покупателям разный. В Турции и ОАЭ расположение рынков и оптовых магазинов можно было узнать в гостинице или у таксистов, в Италии и Греции сами производители с определенного момента стали информировать приезжих о местах своего расположения. Позднее, когда в России появились фирмы, специализирующиеся на «шоп-турах», они сами стали организовывать поездки по производствам и крупным рынкам, давать информацию о правилах вывоза товара и т.п. Иначе обстоят дела в Китае. Там до сих пор не существует системы, информирующей о расположении оптовых рынков и крупных супермаркетов. Каждый получает информацию как может: через друзей, занимаясь самостоятельным поиском.
Как искали торговые места пионеры данной группы, доподлинно неизвестно, этих людей найти сейчас практически невозможно. Можно предположить, что немалую роль здесь сыграло образование (об этом чуть ниже), в частности знание, пусть и условное, языка. Смею предположить, что испытывалась старинная пословица «Язык и до Киева доведет»: заранее писались необходимые фразы: «Где находится…», «Как проехать…», «Сколько стоит…» и т. д. Вероятнее всего, люди просто исследовали город, в который приехали, на предмет торговых площадок, цен, производств, условий и правил вывоза товара. Параллельно с освоением зарубежных рынков начинают формироваться рынки отечественные, а следовательно — и новая подгруппа «челноков», курсирующая на отечественных просторах. Внутренние рейсы стали осваивать люди, по тем или иным причинам не имевшие возможности выехать за рубеж: не хватало денег, не было прямых рейсов с территории проживания в требуемые страны, не было разрешения на выезд за границу. Вначале люди добирались до Москвы существующими маршрутами (поезд, автобус, реже самолет). Вскоре стали появляться регулярные автобусные рейсы в Москву: или на какой-то конкретный рынок (как правило, «Лужники»), или на автовокзал. График: выезд — один или два раза в неделю; дорога; день-два на закупки; обратный путь. В настоящий момент в России фактически в каждом более-менее крупном городе, расположенном перед Уральским хребтом, есть торговый маршрут до Москвы плюс пара маршрутов до ближайших региональных центров, в которых есть авиасообщение с вышеуказанными странами. Есть ли время на знакомство со страной, городом во время поездок? Насколько позволяют судить беседы с людьми данного бизнеса — нет. «Все время уходит на поиски товара, сравнение цен, поиск наиболее выгодных покупок. К концу дня ты уже без ног. Голова превращается в калькулятор…»; «Если и узнаешь что-то, то исключительно относящееся к делу: где поесть, поменять валюту, где гостиница получше и подешевле. На достопримечательности смотришь по ходу переезда из одного места в другое…» Помимо прочего, нужно учитывать, что график поездок очень жесткий, а экскурсии забирают и время, и деньги. Если говорить конкретно о Москве, то всегда существует опасность попасть под «чуткое» внимание со стороны милиции. Если же анализировать вообще восприятие пространственных перемещений «челноками», то выясняется парадоксальная на первый взгляд вещь: для них эти перемещения не являются чем-то необычным. Многие из них даже не понимают, почему подобные поездки должны как-то особенно восприниматься: «…Я не совсем понимаю, что здесь такого. Ну поехал, купил, вернулся обратно. Ничего необычного…» Таким образом, межкультурные, межнациональные контакты для данной группы представляются совершенно обыденным явлением, не вызывающим серьезных затруднений. Конечно, желательно знать некоторые особенности территории, куда ты приезжаешь. Но какого-то ощущения новизны, неизвестности не возникает — все мысли сконцентрированы на бизнесе. Получается, что товарно-денежные отношения выстраивают новый формат контактов, в котором достижение финансовых целей сочетается с невмешательством в культурные традиции[3]. Этим, пожалуй, данный бизнес отличается в лучшую сторону от транснациональных компаний, которые, приходя на какой-либо национальный рынок, начинают внедрение собственных ценностей и культурных традиций. Кто же формировал и составил основной костяк нового сообщества? Это люди, которых принято называть «итээрами» — инженерно-техническими работниками. Сотрудники многочисленных КБ, НИИ, производств системы ВПК, студенты и выпускники институтов после начавшихся в стране изменений в большом количестве остались без работы, ясных перспектив, гарантированных доходов. В багаже: высшее образование, опыт интеллектуальной работы, включающей, в частности, поиск нестандартных решений и исследование новых областей деятельности. Все это позволяло качественно решать возникающие вопросы, не владея навыками маркетинга, на ходу осваивать его основы и инструменты[4], вступать в контакты с местными жителями[5] для получения требуемой информации. Так представителям данной группы пришлось развивать новый сегмент рынка. Одно из наиболее важных мест в «челночном» бизнесе занимают маркетинговые исследования. Многие, прежде чем отправиться за товаром, проводят достаточно серьезное исследование соответствующего сегмента рынка в России: что может иметь спрос, какие цены на похожий товар существуют на других торговых площадках подобного и более высокого уровня. Затем, по приезде на место, проводится исследование супермаркетов и основных рынков. Это позволяет понять, какая цена на рынке будет приемлемой для данного товара[6]. Самым сложным и ответственным является выбор закупаемого товара. Максимальные прибыли можно получить на поставке новых линий товара данной категории. Круг же того, что может стать популярным, определяется по молодежным и модным журналам, а также по новинкам «бутиков» и престижных магазинов. Здесь стоит отметить, что в последнее время появился ранее нетипичный слой «челноков», который можно охарактеризовать как элитный. Предприниматели, относящиеся к данной категории, стараются работать с элитными, эксклюзивными вещами. В качестве примера можно привести работу с небольшими обувными фабриками Италии, которые выпускают не более сотни пар одной модели, или салонами белья, производящими продукцию небольшими партиями, а то и единичными экземплярами. Фактически это рыночный аналог «бутиков»— качество вещей крайне высоко, количество предметов одной модели невелико, а цены высоки по рыночным меркам, но все же значительно ниже, чем в«Пассаже» или «Охотном ряду».[7] Как правило, в городе, особенно не очень крупном, существует ограниченное число человек, торгующих данным товаром. Следствием становится высокая конкуренция и поиск наиболее выгодных условий закупок товара. Но так как торговое сообщество не слишком велико, маршрутов в основные торговые центры немного, то приходится максимально скрывать информацию от коллег по цеху, пусть даже они занимаются «другой темой». Таким образом, общение между членами сообщества сводится к минимуму, что несколько противоречит традициям технической интеллигенции, да и простой логике дальних странствий: в дороге всегда принято общаться, а в данном случае это просто невозможно: «У людей фактически все мысли сводятся к бизнесу, про него говорить не стоит, а помимо него и не о чем…» Это накладывает безусловный отпечаток на сознание и психику людей — тяжело совершать многочасовые переезды в практически полном молчании. Исключение составляют компании друзей. Несколько проще обстоит дело с общением в зарубежных поездках: «С московскими мы не общаемся ни при каких условиях, а вот среди ребят из других городов у нас есть даже знакомые. Мы им иногда места повыгоднее показываем, обсуждаем, что в большем ходу…» (из разговора с московским предпринимателем). Зачастую поездки, особенно это касается Турции и поездок в Китай в начале «челночной эпохи», превращались в перманентную «пьянку» — в разных частях самолета разные компании снимали стресс от перелета неумеренным потреблением спиртного. Более тесные контакты в данной среде если и происходят, то, как правило, на территории непосредственного проживания и работы. Знакомства завязываются на рабочих местах, продолжаясь в неформальном общении или поездках. Часто знакомства завязываются с людьми, которые кажутся человеку надежными и приятными в общении, с целью укрепления собственного бизнеса: группой проще ездить за товаром, можно договориться о кредитах на «своих» условиях и т. д. Иногда подобные дружеские отношения переходят в семейные, а бизнес претерпевает слияние с увеличением уставного капитала. Нельзя сказать ничего однозначного относительно «мифотворчества» в данном сообществе. Несмотря на относительно долгую историю данной бизнес-группы, она остается довольно атомизированной внутри себя, что затрудняет формирование общих, межтерриториальных «историй» и «легенд». На основе имеющихся данных по некоторым территориям можно судить о существовании в каждом территориальном сообществе историй об успешном «челноке», сумевшем резко подняться — получить контроль над рынком, построить супермаркет и т. п. У такого героя, как правило, есть реальный прототип, чье имя фигурирует в истории, но реальные события дополнены и несколько трансформированы. Существуют и противоположные рассказы — о людях, потерявших все в результате происшествия, неудачной сделки или чего-то подобного. Здесь герой представляется некоей теткой или мужиком, а источник рассказа неизвестен: «Я слышал, у нас один мужик…» Полярность рассказов укладывается в традиционную схему наличия точек «абсолютного добра» и «абсолютного зла», между которыми все мы и живем. Помимо этого существует еще «рыночный юмор». Это забавные истории, произошедшие на данном рынке с кем-то из продавцов. Истории передаются из уст в уста, события немного приукрашиваются: «У нас в ряду одна тетка шубами торговала. И вот начала она продавать дубленку из козла. Ну взяла ее, ходит вдоль своего места и покрикивает: “Козел, козел”. И угораздило же ее — вперилась в какого-то мужика и продолжает : “Козел, козел”. Мужик не понял, напрягся, а она так глядя на него: “Козел, козел, голубой козел”. Короче, ее еле отбили от этого мужика, пока ему объясняли про дубленку…» В результате на конкретной территории при не слишком большой текучести торговцев через несколько лет скапливается довольно большое количество историй. Наиболее забавные потом расходятся по маршрутам перемещения «челноков» — рассказываются в других городах при закупках. Стоит отметить, что в «челночном» бизнесе крайне распространены суеверия. «Действительны» обычные суеверия — черные кошки, «не те» ноги, «плохие» числа (в частности, считается дурным знаком, если сумма покупки/продажи составила 666) и т. д. Попадаются и узкопрофильные приметы — так, продавцы дорогой меховой и кожаной одежды водят деньгами (купюры раскладываются веером), вырученными от продажи, по другим вещам с целью привлечения (на магическом уровне) покупателя. Любой продавец особенно щепетильно относится к следующим типам клиентов: к первому (кто им окажется — мужчина или женщина; важно также, чтобы он обязательно что-то купил, иногда могут отдать товар по закупочной цене), к «юбилейному» (двадцатому, тридцатому и т. д. предоставляются, как правило, скидки), к последнему. Кроме того, считается добрым знаком отдать товар без наценки коллеге по цеху (работающему на том же рынке, что и сам продавец). Вероятно, широкое распространение суеверий объясняется высокой степенью риска, с которым сопряжена профессия «челнока», не имеющего возможности достаточно точно прогнозировать результаты собственной деятельности. С течением времени «челночный» бизнес стал принимать более цивилизованные формы. Во всех странах-«продавцах» существуют системы сопровождения торговцев: гостиницы, рестораны и закусочные, карго фирмы (правда, лучше лично следить за отправкой товара, так как бывают случаи подмены товара или невыгодной его упаковки). Во многих странах россияне могут легко открыть банковский счет для перевода денег из России. Местные торговцы учат русский. У крупных оптовиков появилась практика постоянного нахождения одного из членов группы в стране — для более оперативной работы.
Время постоянно вносит свои коррективы в организацию бизнеса. Если в начале «челночного» движения речи о налогах с торгующих даже не заводилось — система только выстраивалась и единственным сбором была ввозная пошлина и налог со всего рынка, то со временем каждого «челнока» обязали определить свой юридический статус. С некоторых пор в ряде регионов идет — с переменным успехом — война по поводу установки каждым продавцом кассового аппарата. Сейчас же кое-где (например, в Москве) власти вводят новые условия торговли и налогообложения. Основным желанием государства все это время было упорядочить налоговые сборы и, по возможности, максимально контролировать объемы продаж каждого продавца. Для «челноков» результатом подобных действий государственной машины стало, с одной стороны, более тесное общение с контролирующими органами (если раньше с основным количеством проверяющих общалось руководство рынка, то теперь многие проверки затрагивают непосредственно продавцов), а с другой — поиски все новых вариантов ухода от выполнения правил, так как зачастую общая сумма налогов и сборов перекрывает прибыль. Одна из самых закрытых тем в «челночном» бизнесе — взаимоотношения с криминальным миром. Сколько-нибудь подробно об этом никто из респондентов не говорил, но по разрозненным данным можно предположить следующую динамику взаимоотношений[8]. В начале «челночной» эпохи каждый торговавший рисковал встретиться с криминалом в процессе транспортировки товара и в процессе продажи. Затем отношения структурировались, и криминал стал «работать» с более крупным элементом системы — руководством рынка. В частности, некоторые группировки приобрели официальный статус, превратившись в охранные. Подобная практика сохранилась, по всей видимости, и по сей день. Об этом косвенно говорит тот факт, что реальная арендная плата в два раза выше официальной («черные» деньги частично идут на урегулирование разного рода вопросов с различными, официальными и не вполне, контролирующими структурами). Если же анализировать историю «челночного» движения в целом, то нужно констатировать его большую роль в становлении российского предпринимательства. При этом стоит отметить, что в обществе сложился взгляд на «челноков» как на довольно маргинальную группу. Причина этого кроется, скорее всего, в предвзятом отношении к торговцам, сложившемся в СССР, а также, возможно, вскрытой зависти к тем, кто смог приспособиться и стать самостоятельным в новых условиях. Но если отбросить советские предрассудки, то становится ясно, что «челноки» являются частью зарождающегося среднего класса. Эти люди не требуют опеки со стороны государства, обеспечивают значительную часть населения различными товарами, создают новые рабочие места. Помимо всего прочего, это люди, которые не боятся начинать что-то новое, люди, готовые к социально активной жизни. Современное состояние «челночного» бизнеса Товаропотоки в данном сегменте экономики распределены следующим образом: из Москвы и крупных российских центров, имеющих прямое авиасообщение с иностранными торговыми центрами, идет основной товаропоток; на следующем уровне товары расходятся из Москвы и региональных центров по территории Российской Федерации. Структура продаваемых товаров приведена в таблице. Обороты в «челночной» торговле примерно следующие: 2,4 миллиарда долларов в месяц по Москве (минимальная прибыль 10 процентов от оборота) и22,5миллиарда долларов в месяц по России. Рынок при этом ежегодно возрастает на 15–20 процентов, его средние годовые колебания приведены на графике1, а примерная динамика за период с 1992 по 2002 год — на графике 2. При этом пик продаж приходится на декабрь-январь. «Челночный» бизнес создает приблизительно 210 тысяч рабочих мест в Москве и около шести с половиной миллионов рабочих мест в России. Структура продаваемых товаров Таблица
[1] В Италии в ряде районов существуют фабрики, специализирующиеся на пошиве обуви для России. Это объясняется тем, что российский рынок считается большим и перспективным, но в то же время по вкусам сильно отличающимся от европейского. [2] По словам участников подобных поездок, фактически не имело значения, что брать. О специализации тогда речи не шло, в расчет принималась только цена. [3] Если вмешательства и бывают, то только локальные. Например, в Китае существуют русские рестораны, а многие продавцы на рынках и обслуживающий персонал немного знают русский язык (в Харбине около 50 процентов торгующих). Но эти знания никак не влияют на китайскую культуру или образ жизни. Просто это удобно. [4] Как рассказывали участники тех событий, сначала было просто желание действовать — поехать, что-то купить на свой вкус. Но после нескольких неудачных закупок в силу вступало образование, призывающее системно подходить к решению любой задачи. Тогда уже перед поездкой определялись профили закупок и по ним проводилось исследование предложения в Москве, а по фотографиям в журналах, западным фильмам, телепередачам предпринималась попытка составить представление о спросе. На месте же пытались найти несколько разных торговых площадок и совершенствовали мастерство «торга» с продавцами. [5] В процессе общения с местным населением также приходилось постепенно обучаться некоторым местным культурным традициям. Так, например, в Китае не принято выражать положительные эмоции ударом руки о руку — это почти оскорбительный жест, а в ОАЭ не стоит ездить незамужним женщинам — их могут не выпустить обратно. Кроме того, пионеры «челночного» бизнеса столкнулись с местной кухней, что тоже не всегда дается с легкостью. Один человек по незнанию довел цвет зеленого чая до цвета крепкого черного… Его еле откачали. [6] При определении цен закупок важно уметь торговаться — цена за одну и ту же вещь, произведенную на одной и той же фабрике, может колебаться на порядок в зависимости от умения договариваться. При этом методики процесса переговоров держатся в строжайшей тайне от других. [7] В качестве примера можно упомянуть про «рыночный» салон белья и купальников в Москве, где представлена модель, стоящая около тысячи долларов. Таких в столице имеется менее десяти экземпляров. [8] Под взаимоотношениями с преступным миром понимаются криминальные поборы. При этом не учитываются кражи и всякого рода мошенничества, такие как рыночные лотереи— «лохотроны». Очень часто жертвами этих лотерей становятся внутрироссийские «челноки», которые в надежде на удачу пытаются увеличить привезенную с собой сумму — и остаются с пустым кошельком |
