(Леонид Немцев. Две Юлии)
Опубликовано в журнале Октябрь, номер 9, 2018
Виктория
Сушко
родилась в Тольятти в 1985 году, в настоящее время живет в Самаре. Окончила
Самарский государственный университет (культуролог). Автор книги прозы «Дым в
сторону реки» (2016), а также публикаций в журнале «Кольцо А»
и многочисленных региональных сборниках.
ЛЕОНИД НЕМЦЕВ. ДВЕ ЮЛИИ.
РОМАН. – М.: ФЛЮИД ФРИФЛАЙ, 2018.
Нечасто книги самарских авторов выходят в столичных
издательствах. Рукопись романа Леонида Немцева «Две
Юлии» ждала своего часа целых семь лет, в течение которых автор периодически
правил текст, в ответ на просьбы рассылал электронную версию знакомым,
выдвигался на «Национальный бестселлер», давал интервью о своей книге и как
будто не спешил с публикацией.
Автор множества рассказов и поэтических текстов
написал свой первый роман. Первым делом хочется предостеречь читателя:
аннотация может ввести в опасное заблуждение. «Роман представляет собой историю
любви». Конечно, все книги мира о любви, о чем еще можно писать? И если
читатель подумает, что сейчас перед ним развернется сладкая история соединений,
разлук и мучений героя вокруг двух девиц с одинаковыми именами, то лучше книгу
и не открывать. С другой стороны, если за обложку все-таки заглянуть, то с
первой же страницы, даже с первых слов становится ясно, о чем роман в
действительности. «Мне хотелось начать жить – и в этом ожидании не было
ошибки». Перед нами образец романа воспитания. Книга становления личности, ее
рождения, книга понимания себя и того, что вообще происходит – не в социальном,
а в бытийном смысле.
Две проблемы, два изъяна у главного героя, и
современный читатель сейчас подумает о чем-нибудь эдаком,
но в романе у Немцева все удивительно целомудренно.
Студенческие пьянки заканчиваются забытьем,
сексуальные позывы обрываются философствованием, и поцелуй любимой женщины
безнадежно безвкусен. Тем не менее изъяны эти мучают
героя на протяжении четырехсот страниц. Первый изъян современной культурой
вполне освоен – проблемы с памятью. Но как же мастерски не помнит герой
события, лица, места и прочее – текст от первого лица позволяет читателю
погрузиться в эти удивительные и порой детективные провалы и попытаться самому
разобраться, что же на самом деле происходило. Второй изъян просто чудесный и
совершенно оригинальный – герой не понимает поэзию, как только он слышит
поэтическую речь или встречает ее в тексте, сразу впадает в ступор и очень
страдает. Потому что он, во-первых, студент филфака и окружают его поэты или
люди, увлекающиеся поэзией. Почему-то герою кажется, что все они поэзию
понимают, а страдает он один. Думаю, многие читатели «Юлий», окунувшись в
рефлексию героя по этому поводу, узнают свои мучения от невозможности понять
какие-то поэтические тексты. Во-вторых, интересно, что герой сам поэт, однако
узнает об этом уже в финале. Его слог насквозь поэтичен, он мыслит образами,
сталкивает смыслы и ни слова не скажет в простоте. Поэтому чтение «Двух Юлий»
растягивается недели на две. Не потому что скучно и непонятно (хотя, не скрою,
кому-то будет скучно) – текст построен так, что время замедляется, а слова
подобраны таким образом, что хочется непременно представить сложные образы,
затрагивающие не только зрительное восприятие, но и все другие органы чувств.
Если не останавливаться и лететь по тексту в поисках сюжетных поворотов, смысла
читать роман нет: слишком мало этих поворотов, а фабула,
конечно, не на последнем месте, но явно не двигатель истории.
Понятно, что роман не автобиографичен.
Сам Леонид Немцев поэзию любит, понимает – и пишет стихи. Общее у автора и
героя – учеба на филологическом факультете; филологический мир решает в романе
многое, от многочисленных студенческих посиделок с разговорами про поэтику Малларме и Рильке до отношений между персонажами.
Герой постоянно говорит, думает и дышит любовью к
одной из Юлий, и вроде бы у него роман с Юлией другой, более земной девушкой с
биологического факультета. Но автор так тонко уходит от конкретики, от точного
определения абстрактных понятий вроде любви или влечения, что даже как-то
завидуешь и героям, и филологам, и прежде всего автору, который сотворил такой
идеальный духовный мир, где нет места суетному, низкому и неважному. Где о
любви можно говорить так – без стремления привести любовную историю к
счастливому или трагическому финалу.
Финал романа – это своеобразный манифест героя, а
может, частично и автора. Решение отказаться от запоминания ненужного. От
сожаления по поводу несовершенства памяти, потому как память все-таки человеку
и мешает. Мешает творить (писать стихи), понимать (понимают нечто сразу, без
помощи памяти о прошлом опыте) и знать. Знание в некотором роде
противопоставляется памяти. И в этом открытии герой рождается.