Стихи
Опубликовано в журнале Октябрь, номер 6, 2018
Рада Орлова родилась в 1986 году в Москве. По образованию юрист. Стихи пишет с пятнадцати лет. Публиковалась в литературно-художественных журналах «Этажи», «Идиот».
* * *
Дом, где починяются сердца,
примусы,
иные рудименты,
ризы, разделенные на ленты,
красные и белые тельца.
Это будет терем без крыльца,
иглу из плакучего сугроба,
госпиталь без Господа; без Бога –
богадельня; мальчик без отца.
Если я умру, а я умру,
то меня, наверное, попросят
складывать воскресшую икру
в ласковые полости лосося.
Или кошенильным червецам
возвращать карминовые краски,
или малолетним мертвецам
сказывать малиновые сказки.
И чем больше выгадано лет
на земное времяпровожденье,
тем трудней мне перейти в предмет,
гожий для чужого поврежденья.
Во Христе расхристанности нет,
за работой наблюдает камень,
у него лица нетвердый пламень,
Петр-камень, тоже буду камень,
буду камень, преломленный свет.
* * *
Но как обычно перед сном
все уплощается до схемы,
а схемы – грех, в деталях – Бог,
моргни, фарфоровая кукла,
ни в чем не смыслящий ни в чем не виноват –
последняя деталь из мириад.
Есть человек, его зовут на эН,
и женщину его зовут на эН,
их сон пройдет, ведь он не оконечен.
Есть тяжба многолетняя во сне,
его любовь к неверной кривизне
и странному занятью этих женщин:
Произвести и извести дитя –
не только эН и эН, но я и я
работой этой заняты, работа –
не та, которой ладится семья,
не матери, не жены эН и я,
а только притязания на что-то.
Субботник
Тане Лебедевой
Единственные дни бывают не у нас.
Мы не для них, и что нам с ними делать,
когда они приходят, мы не знаем.
После всего, что ты для нас не сделал,
мы собираем листья в черные мешки,
и тянем их потянем, и теряем
единственные дни.
Кто знает – Пасха спит, она устала,
тот постарается собрать все, что упало,
ни в коем случае, ни в коей тишине,
кому-то надо, чтобы мать проснулась
и, жухлую листву пережуя,
как первый луч метнулась по стене.
Во имя этого нас Таня вооружила,
вручила грабли и взялась сказать,
что где-то там находится пружина,
которую нам велено разжать,
и те из нас, кто лез в могилы обниматься
и насекомым шорохом кричал:
«вставай, я не хочу с тобою драться»,
возьмутся грабить верхние слои,
уже не разбирая, где свои.
* * *
Это Галина прогалина, это Колина окалина.
Снится Томск, совсем рехнутая,
ты там даже не была.
Чито-грито, ритенуто,
спи.
Не понимаю, почему под шапкой
он носит Люксембург, а не меня.
Но разве можно той принадлежать,
кто просится на маковку лежать
в компанию таких же чевенгурий.
…мне надо/нужно весело шагать,
чтобы нагнать того, кто покаурей,
пояблочней, посеребристо-бурей.
Легко шагать до своего предела,
шагать легко, шагать легко, но вышагнуть,
но вышагнуть – совсем другое дело.