Рассказ
Перевод А. ГАТОВА
Опубликовано в журнале Октябрь, номер 9, 2017
Перевод А. ГАТОВ
«Октябрь», № 10, 1950
– Два дня только, как перебрались сюда, и снимайся! Не отоспались как следует, землю вокруг утоптать не успели… Снимайся!..
Сяо Чжан – мальчишка-практикант – злится. Он укладывает вещи и ворчит, ворчит, то и дело оглядываясь на инженера Лю. Тот устроился на подоконнике и сосредоточенно пишет; ему ровным счетом ни до чего нет дела – ни до нового барака, стены которого только вчера побелили, ни до ярких, красочных плакатов… Сколько сил вчера положил он, Сяо Чжан, чтобы все прибрать здесь! А букет лесных лилий в банке из-под чая на столике! Разве не он бегал вчера за ними в лес? Одну ночь простояли в воде, а как расцвели! А эта комната… Смотри на нее и радуйся! Так нет же! Только знай распаковывайся да собирайся…
Сяо Чжан снова бросает взгляд исподлобья на инженера Лю. Во всем он такой, как и раньше. Та же привычная поза, и широкая спина, и загорелая дочерна шея, взъерошенные волосы, – и все-таки не понять инженера Лю. Ведь сам Сяо Чжан слышал вчера: жена прислала инженеру письмо, в котором пишет, что вот-вот будет здесь со своим отрядом бурильщиков. А он возьми да и объяви перед сном отряду: «Завтра выступаем! Наша задача по геологоразведке в этом районе выполнена, начальство торопит в другой район». Будто нельзя задержаться на день-два! Куда спешить, спрашивается? Не пожар, к бровям огонь не подбирается… Мне что! Но подумал ли он о ней? Ведь полгода в разлуке. Подождал бы денек-другой, с женой бы свиделся. Случай-то какой!
Чем больше Сяо Чжан думает, тем больше злится. Вот он бросает веревки на пол, садится на тюк и сокрушенно качает головой. Его взгляд устремлен куда-то вдаль.
Ему вспоминается позапрошлый год, начало похода. Была зима. Дни стояли морозные. На сотни ли только унылые горы, леса – ни дымка жилья. И повсюду снега и снега, от которых еще сильней ощущалось безлюдье и запустение. Морозный северный ветер словно ножами резал лицо. По ночам все сбивались в кучу, надевали на себя ватные вещи, какие только были, и все равно руки и ноги коченели от холода. А когда по утрам выходили из палатки, видели на снегу огромные, с чашку, отпечатки следов барса… В снегу земля, в снегу деревья, валежник сырой, и, сколько ни старайся, посуше не найдешь. Захочешь чаю попить, кипятишь, кипятишь воду, а она не закипает. Кашу тоже не сваришь как следует. Ну и людей переболело тогда!.. Трудное было время, когда появился инженер Лю. Но с ним разведывательные работы пошли успешнее.
– Такое уж наше дело, геологов, – говорил он. – Приходим на горькое, уходим от сладкого.
Кончилась лютая зима. Не успели и глазом моргнуть, как наступило лето.
А июнь тогда выдался!.. Нещадно палило солнце. Кожа чуть не лопалась от ожогов и ползла так, что только отдирать поспевай. Да и ночью жара не спадала. Спать в палатке было все равно что в парилке для пампушек. А выйти бывало страшно. Кругом болота, гадюки, конские пиявки… всего хватало.
Как-то раз инженер Лю отправился с группой в лес. Шли по густой высокой траве. Место было пустынное, нехоженое, земля вся устлана прошлогодними листьями. Ступать было слишком мягко, но на это не обратили внимания. Постепенно слой опавших листьев становился все более податливым. От шагов оставались глубокие, в пол-локтя следы. Вдруг инженер Лю замахал рукой, приказывая всем остановиться: надо выяснить, нет ли другой дороги поблизости. Но только он остановился, как почувствовал, что ноги уходят куда-то вниз.
– Болото! – вырвалось у него.
Все заметались, бросились бежать, но чем больше тратили сил, чтобы выбраться, тем все глубже увязали в трясине.
– Ложись, плашмя ложись! – громко скомандовал инженер Лю.
Все тотчас легли как попало.
Сяо Чжан оказался рядом с инженером. Повернув к нему лицо, Сяо Чжан ожидал распоряжений. Но инженер молчал. Он лежал в болотной жиже и, казалось, спокойно смотрел в хрустальную синеву неба. Кто знает, о чем он думал сейчас. Может быть, над словами, которые были сказаны ему на прощание секретарем партийного комитета: «Поручаем этот отряд тебе, товарищ Лю. Ты несешь за него ответственность, ты отвечаешь за каждого человека. Помни, твой отряд головной. От вас всех зависит успех остальных отрядов…» А может быть, инженер Лю и не думал об этом, а просто был озабочен тем, как поскорее вызволить людей из болота…
– Сяо Чжан, ты видел тэн* на тех вон лиственницах? – спросил он, вытаскивая из трясины руку, чтобы показать на группу больших деревьев, оставшихся позади.
– Видел, – недоумевая, ответил Сяо Чжан.
– Нож есть?
– Есть.
– Сможешь залезть?
– А как же!
– Понимаешь меня?
– Еще бы!
– Ну, тогда живо! Нарежешь тэна, всех можно вытащить, Давай я помогу тебе.
Сдвинувшись с места при помощи инженера, Сяо Чжан медленно пополз по зыбкому краю болота. Почувствовав наконец под ногами твердую почву, он встал во весь рост и помчался к деревьям. А через минуту, изодрав и исколов о шипы тэна руки и ноги, он уже бежал назад, таща за собой длинные, извивающиеся стебли. Пока он возился с тэном, топь все больше и больше засасывала людей. Тяжелее всех доставалось инженеру Лю: болото будто мстило ему за то, что он помог Сяо Чжану выбраться. Сяо Чжан уже замахнулся, чтобы бросить конец тэна инженеру, как услышал его команду:
– Спасай сначала товарищей!
Пришлось концы тэна кинуть другим. Когда все поодиночке выбрались на сухое место, инженера Лю засосало уже под самые подмышки. Десять пар рук ухватились за длинный конец тэна и вытянули инженера. Люди кричали и прыгали, так легко было у каждого на душе.
В глазах Сяо Чжана инженер Лю был человеком исключительным. Как ни тяжко приходилось порой в походе, но стоило лишь инженеру Лю приложить свои руки, и любая трудность оказывалась не такой уж неразрешимой. Работать с ним было просто здорово!
На второй год стали прибывать одна за другой крупные партии рабочих. Безлюдные, поросшие лесом горы огласились веселым перестуком молотков. Пролегло прямое шоссе, поднялись дома, загорелись электрические огни. Как не радоваться! Только вчера устроились в новом бараке, перебрались в него из палатки. Вчера же стало известно и то, что вот-вот жена инженера приведет сюда свой отряд, чтобы начать уже бурение скважин. Сяо Чжан весь день хлопотал, носился повсюду, наводил в комнате чистоту и порядок.
А лежа в кровати, уже думал: «Верно сказал инженер Лю: приходим на горькое, уходим от сладкого… Эх, попробовать бы хоть капельку этого сладкого! Не поживешь здесь и не узнаешь, какой у него вкус».
Увы, кто мог знать, что инженер Лю окажется тем самым шестом, который оттолкнет лодку от берега, как только она пристанет к нему!
Всю ночь Сяо Чжан не мог примириться с мыслью, что завтра придется уходить…
Сидит сейчас он на тюке с вещами, тупо уставившись в спину инженера, и, наконец не вытерпев, произносит сердито:
– Маялись тут целых полтора года, а теперь, выходит, и несколько дней пожить нельзя.
Инженер Лю поворачивается к Сяо Чжану и проводит рукой по волосам. Он выглядит совсем молодым, лет двадцати семи – двадцати восьми. Пристально посмотрев на Сяо Чжана, подходит к нему и садится рядом.
– Что, нездоровится? – тихо спрашивает он.
–Нет.
– Огорчен, что уходим?
Сяо Чжан опускает голову и с силой трет носком ботинка пол, словно именно в этом движении вся суть дела.
– Ничего, Сяо Чжан! – хлопая его по плечу, говорит инженер. – Нос задирай повыше, авось масленку привесить удастся.
Сяо Чжан по-прежнему сидит с опущенной головой и молчит. Худенький, с тонким лицом и стрижеными, слегка прикрывающими лоб волосами, он для инженера Лю всего-навсего подросток, который еще нуждается в наставлениях.
Но вот снизу доносится чей-то голос, и Сяо Чжан, забыв все, вскакивает и кубарем катится по ступенькам.
Проводив его взглядом, инженер Лю собирает веревки и быстро кончает с упаковкой багажа. Затем подходит к окну. За окном лежит нетронутая целина, которую до самого леса пересекает широкое прямое шоссе. Инженер задумчиво смотрит вдаль и вынимает из записной книжки письмо жены. Сколько раз он уже перечитывал его! Милая, она пишет, что их ребенку сегодня исполняется ровно восемь месяцев. Восемь месяцев!
«…Мальчик вытянулся, крепенький такой стал. Он совсем не плачет, лежит себе в колыбельке и сладко спит. Но только прижмешь его к груди, он вцепится ручонками, задрыгает ножками, честное слово, не справиться с ним. Все говорят, что он похож на тебя. И правда, у него такой же широкий лоб, глазищи черные-черные, вылитый ты. Станешь забавлять его, он откроет беззубый ротик, уставится на меня и смеется. Милое забавное существо!..»
Инженер Лю отрывает взгляд от письма и смотрит в окно. И вдруг ему видится в расплывчатой синеве маленькое нежное личико с раскрытым беззубым ротиком. Оно глядит на него и улыбается смешно-смешно. Что-то теплое охватывает инженера, и ему сразу становится несказанно радостно.
Его жена – тоже инженер. Задачу свою, пишет она, отряд уже выполнил. Не сегодня-завтра все они будут здесь.
«…Думаю, на этот раз мы побудем несколько дней вместе. Ты даже не представляешь себе, как я радуюсь!»
Инженер Лю усмехнулся… «Она думает, что мы можем здесь задержаться. Она забывает о том, что работа ведется по плану. Разве только их отряд хочет пораньше выполнить свою задачу? А мы? Разве мы не должны стремиться как можно скорее выполнить свою?!»
Инженер Лю вздохнул, заложил руки за спину, медленно прошелся по комнате. Сердце невольно вздрогнуло, когда он взглянул на букет цветов.
Как они расцвели! Белые лепестки, изумрудные пестики, алые, словно рубины, тычинки. Удивительно! Сколько раз он видел такие цветы в лесу, но почему-то всегда проходил мимо. А ведь это плодоносящие лесные лилии, на каждом стебле у них по два цветка. По два совершенно одинаковых цветка!
Он с нежностью смотрит на лилии и улыбается: ему что-то вспомнилось… На свадебной вечеринке, устроенной для друзей, секретарь партийного комитета спросил его полушутя:
– Ну как, старина Лю, перебросить тебя к ней, что ли?
В ответ он покачал головой: он не знал, что будет делать в ее отряде.
Секретарь тогда повернулся к ней:
– Что ж, придется в таком случае назначить тебя в отряд к Лю, чтобы вместе были. Согласна?
Она тоже покачала головой и ответила:
– Это что, по твоей части кроить да мерить?
Секретарь рассмеялся и привлек обоих к себе:
– Смотрите же, не обижайтесь на руководство, что оно не проявило о вас заботы…
Прошло уже немало времени, а словно все это было только вчера. Инженер Лю молча улыбнулся своим мыслям и посмотрел на часы: до отправления оставалось тридцать минут.
Вещи, тюки лежали, сложенные на баскетбольной площадке, перед окном. Во двор выносили приборы, упакованные в ящики. Все спешили, бегали взад и вперед, весело подшучивали друг над другом. Время от времени раздавалась трель свистка. На ослов навьючивали деревянные стойки для баскетбола, рядом толкались мулы, лошади нетерпеливо ржали и били копытами землю.
Еше раз окинув внимательным взглядом двор и убедившись, что все собрано, инженер Лю решил немного пройтись. Приятно было идти, подставляя ветру лицо. Бурые отвесные скалы, заросли камыша у подошвы горы, зеленый лес – все это им исхожено, везде следы его труда, труда его товарищей по отряду. Они были первыми в этих безлюдных, унылыхгорах. И вот сегодня ухолят. Им на смену спешат бурильщики. Появятся новые следы. За бурильщиками придут производственники. И тогда все вокруг изменится!.. Перед глазами инженера Лю открывается панорама большого красивого города – города нефти. На десятки километров, по горам и оврагам – везде нефтяные вышки. Высятся многоэтажные общественные здания. Громоздится гигантский крекинг-завод. И далеко-далеко уходит рабочий поселок со стройными, выкрашенными в яркие цвета домиками. Прямое шоссе с паутиной улиц во все четыре стороны, по которым, словно челноки в ткацком станке, снуют автомобили. Работа идет на промыслах – небу жарко! День и ночь стучат машины. Земля содрогается от них. О, а это что? Да ведь это идет огромный состав, груженный нефтью!..
Инженер Лю оборачивается и видит рядом с собою Сяо Чжана.Тот стоит надувшись: он все еще сердится.
– Ну-ка, покажись, – тихо говорит инженер Лю. – Тебе все еще не понятно, почему мы уходим?
Сяо Чжан молчит. Наконец он набирается смелости и осторожно спрашивает:
– Куда же теперь пойдем?
– Вон туда, в те горы, – показывает на запад инженер Лю.
Сяо Чжан видит темную гряду гор и сверкающие снежные вершины.
– Что это за места?
– Сикан-Тибетское плато. – Инженер Лю вынимает из футляра бинокль и передает Сяо Чжану.
– Ничего там нет, – говорит Сяо Чжан, насмотревшись вдоволь.– Одно только белое всюду.
– Увидишь, когда придем: сокровищ там бездна. Но труднее будет во много раз.
– Подумаешь, напугал! – невозмутимо бросает Сяо Чжан и, понизив вдруг голос, говорит: – А только ничего страшного не случится, если на денек останемся здесь.
– На денек? Да нам ни на минуту нельзя задерживаться!
– Но ведь бурильщики еще не пришли?!
– Пришли, не пришли, какое нам дело до этого. – Инженер Лю посмотрел на часы. – Беги-ка скорей! Скажи, снимаемся!
Через минуту отряд тронулся. Пустынные горы отозвались эхом. Налетел порыв ветра, тронул бубенчики: дин-дан, дин-дан…
Инженер Лю вскочил на коня, последний раз посмотрел на шоссе, дал коню повод и последовал за всеми.
Отряд уже поднимался в гору, когда вдруг позади, со стороны шоссе, послышались автомобильные гудки.
Сяо Чжан резко дернул инженера Лю за руку:
– Ой, не иначе как приехали!
Инженер Лю натянул повод, обернулся и увидел маленький вездеход, мчавшийся на полной скорости. Там, где шоссе заканчивалось, шофер резко затормозил, дверца открылась, и из машины выпрыгнула женщина. Она замахала руками и громко закричала:
– Лю!.. Ляо Лю!..
Глаза инженера посветлели. Щелкнула плетка, конь рванулся и в одно мгновение был у автомобиля. Инженер Лю забыл обо всем на свете, как только руки жены оказались в его руках. Он так волновался, что даже слова выговорить не мог.
– Ты… ты не думала, что мы так быстро уйдем отсюда? Да?
– Разве я не знаю тебя… Счастье, что товарищ шофер вот подвез, а то опять не увиделись бы…
Оба с минуту молчали, радостные, счастливые.
– Да… Ты ведь сына еще не видел. Бери же его. Любуйся!
Она наклонилась к дверцам машины и взяла на руки ребенка, завернутого в ватное одеяло. Ляо Лю протянул к нему руки.
– Тише, ты-ы! Он спит.
Неслышно взял он ребенка на руки. Милое существо! Как трепетно вздрагивают его длинные реснички! Как ровно он дышит! Нет, ты только посмотри, как смешно морщит он носик… Инженер склоняет голову и прижимается к этому крохотному розовому личику.
Маленькое существо, разбуженное прикосновением усов, открыло глазенки.
– Видишь? Как похожи его глаза на твои! – тихо сказала жена.
Они стояли рядом, прижавшись друг к другу, и, счастливые, молчали. Наконец она тихо спросила:
– О чем ты задумался?
– О будущем, – так же тихо произнес он и закрыл глаза. – Да, конечно… будут еще трудности. Но это все во имя таких, как он. Во имя нашего счастья.
Инженер Лю повернулся и посмотрел на запад. Люди его отряда были уже далеко. Один лишь Сяо Чжан стоял на холме, держа в поводу свою лошаденку, и смотрел на них.
– Опять я ухожу первым, – чуть слышно сказал Ляо Лю после минутного молчания.
Она дотронулась до его руки.
– Где же мы снова встретимся?
– Там, в горах, и уже надолго.
Он показал рукой туда, где простиралась гряда высоких гор. Потом торопливо прижался губами к ребенку и бережно передал его ей. В следующий миг он был на коне. Почувствовав повод, конь вздрогнул и резво помчался вперед. На холме к инженеру пристроился Сяо Чжан на своей лошаденке. А женщина все стояла у края шоссе, прижимая ребенка, и безмолвно смотрела вслед удалявшимся всадникам. Постепенно они становились все меньше, меньше, потом превратились в две маленькие точки, наконец и точки исчезли. Теперь глаза ее видели лишь гряду угрюмых, темных гор. У подножий они словно поднимались из моря белого, молочного тумана, такие высокие, что их и глазом не измеришь. А над всем этим нагромождением высилась гряда других гор, еще более величественных, ослепительно сверкавших вечными снегами.
Перевод А. ГАТОВА