Стихи
Опубликовано в журнале Октябрь, номер 8, 2017
Андроник
Романов родился в Казахстане. Учился в Карагандинском
университете, в КазГУ в Алма-Ате, в Литературном
институте им. А.М. Горького. Первые публикации стихов – в пятнадцать лет в
казахстанской периодике. Автор трех книг и многочисленных журнальных
публикаций. Стихи переведены на английский, французский, арабский языки.
Главный редактор журнала “Лиterraтура”.
Живет в Москве.
* * *
…и город, завернутый в грязную скатерть,
с его сумасшедшим смешением улиц,
где все разминулись заведомо, насмерть,
еще не родившись. Еще не проснулись,
но умерли… В доме, где каждый десятый
мечтает намылить суровую нитку
и нос утирает окрестности взятой
стреляющей нотой, пытающей пытку.
…и я – ничего не умеющий, кроме
стихов и дыханья размашистой жизни,
где только классической рифмы для крови
отпущено столько, что – только присвистни,
и столько, что ласточкам горькое тело
склевать и нести с берестой и коростой
по крышам округи – чумной, оголтелой,
сбивающей палками робкие гнезда.
Из Синь Цицзи
Вспоминая о
болезни на озере Эху
Грядет девятый день луны девятой.
Его я ожидаю с нетерпеньем.
Остаток рукописного трактата
Закончу виночерпием и пеньем.
Над городом из дерева и снега
Пылают разрисованные свечи.
Встает хозяин и кружится в танце
Под звоны колокольчика, и – легче.
Вороны в небе над стеной кружатся.
Доносится сюда многоголосый
Гортанный хор, и хочется остаться
И пережить у Эху эту осень.
Смерть Велимира
Хлебникова
вышло так просто
просто и явно
звери и звезды
цифры и ямбы
в равенстве цвета
звука и слога
больше чем в Библии
Бога
руки прижаты
спит подбородок
грязен и кроток
каплей чернильной
в порах замерзли
умные ямбы
черные звезды
Женщина
в общем-то комната голые стены кровать
женщина
в белой сорочке нагая по пояс
смотрит
в открытое пасмурным утром окно
пауза
длится напротив колышется воздух
первое
утро за многое множество лет
так
вот стоять под пока что чужое дыханье
не
представляя каким он окажется день
если
останется если окажется если
* * *
прежде чем
написать тебе это
я ставлю три звездочки
так
здесь обозначают
начало
и так
начинается время
и долгое летнее утро
на чистом фламандском картоне
два контура темперой белой
немного бы в волосы охры
но окна распахнуты в лето
и привкус черешен
не страшен
* * *
Небесной механики нет
в том, что было бы, не
сделай ты то или это.
Не девушку, так подушку
обнимешь в итоге.
С детства меня приучали к войне
мои сотоварищи по горшку,
играющие в войнушку.
Я рос, читая письма Макграта,
думал Овидий – волк
или собака,
делал планер из палочек,
ел черешню.
А рядом сидел на корточках
бог как бог
и не делил окружающих
на грешников и безгрешных.
* * *
Мы завтра не проснемся никогда,
И станет тихо в маленькой квартире.
Заплесневеет в чайнике вода,
И тишина немыслимая в мире
Останется. И воздух зарастет
Узорами средневековой пыли.
Забудет каждый книжный переплет,
Как мы читали и какими были,
Любивших слушать полночью, как дождь
На листьях перелистывает сонник
И как луна, похожая на брошь,
Цепляется за белый подоконник
Когда-то в этой комнате с окном
На угол невеселого квартала,
На темный дом с квадратным чердаком
И зевом незакрытого подвала,
Где было всё в иные времена,
Где иногда хотелось нам покоя.
Где, и забыв родные имена,
Мы не узнаем, что это такое.