Политизированный рассказ о любви 18+
Посвящается грядущему столетию Великого Октябрьского большевицкого переворота
Опубликовано в журнале Октябрь, номер 2, 2017
Кто
не верит в победу сознательных смелых рабочих,
Тот
играет в бесчестно-двойную игру.
К. Бальмонт
Если бы чеховским
интеллигентам, все гадавшим, что будет через двадцать-тридцать-сорок лет,
ответили бы, что через сорок лет на Руси будет пыточное следствие, будут
сжимать череп железным кольцом, спускать человека в ванну с кислотами, голого и
привязанного пытать муравьями, клопами, загонять раскаленный на примусе шомпол
в анальное отверстие («секретное тавро»), медленно раздавливать сапогом половые
части, а в виде самого легкого – пытать по неделе
бессонницей, жаждой и избивать в кровавое мясо, – ни одна бы чеховская пьеса не
дошла до конца, все герои пошли бы в сумасшедший дом.
А. Солженицын
А
на бульваре
Гуляют
баре,
Глядят
на Пушкина в очки:
–
Скажи нам, Саша,
Ты
– гордость наша,
Когда
ж уйдут большевики?
Советский фольклор
…Он неповинен, русский народ, трудовой
народ, в бесчестии России. И еще помните: он – великая сила, он – страшная
сила, которая все может! …Глядите: подспудно жива Россия!.. Народ заживит
царапины. Для него, ибо он смотрит в векаи
время считает по-своему, по вечной земле своей, для него все это –
только царапины. Он не знает былого, он слишком богат внутри,
и потому нам видимое, нами оплакиваемое, для него, считающего на крупные, – это
все страшное – лишь царапины… С ним строить, с ним верить надо! …И
он – покажет себя, он горы сдвинет… он все воздвигнет, и воскресит, и
подарит, воротит России гениев! Вы увидите: сбросит ярмо народ и быстро залечит
язвы.
И. Шмелёв
И
вновь продолжается бой,
И
сердцу тревожно в груди,
И
Ленин такой молодой,
И
юный Октябрь впереди.
Н. Добронравов
Главное действующее лицо этого текста – Гдов, старый русский писатель с некогда мировым именем, а
теперь простой пенсионер, персонаж, хорошо известный всем симпатизантам
моих скромных трудов, «опоздавший шестидесятник» 1946 года рождения. Он на
старости лет, вместо того чтобы лежать в могиле, стоит на протяжении всего
этого рассказа в непосредственной близости от гранитных ступенек Центрального
телеграфа города Москвы и ждет знаменитую актрису нового поколения, умную
красавицу, взошедшую кинозвезду по имени Люция Батудолаевна (фамилию для конспирации опустим).
Гдову
в непосредственной близости от ступенек Центрального телеграфа города Москвы
очень нравится. Ведь оттуда, если чуточку прищурить глаза, как в песне
романтиков «Бригантина поднимает паруса», можно увидеть Кремль, где работает
Путин, а если глаза вообще закрыть, то появляется далекая Америка во главе с
Бараком Обамой, Германия вырисовывается. Италия,
Франция, Великобритания, другие европейские страны тоже тут, как живые, включая
Польшу, Белоруссию и воюющую неизвестно с кем Украину.
Зачем ждет-то? А затем, что Люция Батудолаевна лично ему
позвонила и лично попросила о консультации. Она снимается в одной из главных
ролей сериала о шестидесятых по последнему роману безвременно покинувшего
вещный мир писателя А., старшего друга, товарища и брата нашего Гдова, кумира нескольких поколений русско-советских
читателей. Ей нужны уникальные детали и яркие подробности канувшей жизни.
Резонно. И разумный достойный гонорар «от продюсеров» консультанту обещан. Голос
ее показался Гдову волшебным, Люция
Батудолаевна заинтриговала Гдова.
«Откуда вы узнали о моем существовании?» – хотел было спросить он в конце
телефонного разговора, но не успел. Гудки, короткие гудки…
Вот и стоит заинтригованный
Гдов в непосредственной близости от гранитных
ступенек Центрального телеграфа города Москвы. Ждет. Сейчас уже XXI век. Люция Батудолаевна опаздывает.
«Дамы всегда опаздывают, если они действительно дамы. Особенно знаменитые
актрисы и умные красавицы», – вспомнил Гдов.
Хорошо в столице. Воздух в Москве
свежий. Градоначальник Собянин реконструирует улицы,
мостит их плиткой, расширяя тротуары, сужая проезжую часть дороги. Привыкший ко всему Гдов не
матерится. Годы жизни в родной стране, откуда он ни разу не эмигрировал, не
гнетут его, способствуют толерантности. Пенсии мало, но хватает. Гдов размышляет о высоком и мысленно бормочет себе под нос
всякую политизированную чушь. А может, и не чушь. Почему он это делает, мне,
автору, непонятно. Мне многое непонятно. Мой любимый персонаж вообще каким-то
неожиданным и таинственным стал. Неужели таким непостижимым образом реализуется
в нем старость?
Врет этот американский друг Ленина и
Троцкого Джон Рид в своей книге про всего лишь «десять дней, которые потрясли
мир», брешет как сивый мерин. Осознанно врет или по
глупости – вопрос нерешенный, скорей всего, истина, как обычно, лежит
посередине. Да и кто ж тогда мог предвидеть поздней осенью
семнадцатого года, когда еще существовала какая-никакая, а все же цивилизация,
что десятидневкой это безобразие не ограничится, а триста шестьдесят пять (в
среднем, не считая годы високосные) дней «тревоги нашей», умноженные на сто
перманентно длящихся лет, в сумме составят тридцать шесть тысяч пятьсот дней (и
ночей).
И ведь до сих пор трясет весь мир, да все
сильнее и сильнее, от содеянного в России 25 октября (7 ноября) 1917 года
ссучившимся дворянином Лениным и его компанией, состоящей большей частью из
городской шпаны.
Вроде уроженца Херсонской губернии Левы
Троцкого.
Грузинского бандита Кобы
Джугашвили.
Нижегородского мещанина с четырьмя
классами образования Яши Свердлова.
Шляхтича Феликса Эдмундовича
Дзержинского, в честь которого потом назвали фотоаппарат ФЭД.
Тверского козлобородого
М. Калинина и других интернационалистов.
Эх, взять бы этого Джона Рида, предтечу
мировых «леваков», трансформировавшихся после развала
СССР в русофобов, да закатать на три года в Соловки, как мечталось известному
персонажу «Мастера и Маргариты» советскому поэту Ивану Бездомному!
Однако умер пламенный Джон Рид
самостоятельно, в 1920 году от сыпного тифа, прозреть ему не удалось и теперь
уже не удастся. Хотя имеется версия, что умер он не просто так и вовсе не
случайно. Начал соображать – что-то здесь не то, концы с концами не сходятся,
где социализм?.. Ну да царство ему небесное, вечный покой, христианская все же
душа, хоть и заядлый коммуняка
американский.
И ведь самое поразительное во всей этой
новейшей истории, что сукины дети, устроившие Великий
Октябрьский большевицкий переворот, и сами не надеялись на такой успех своего гнусного предприятия, в результате которого весь мир нынче
сошел с ума, а не только одна моя страна, как многим хотелось бы. Говорят, что,
когда эти красные захватчики России продержались столько же дней, как их
французские учителя – гильотинщики, в Кремле был
праздник, была радость, были танцы, где большевики плясали русскую и
вальсировали друг с другом, как лица нетрадиционной ориентации.
Впрочем, в здоровом Духе – здоровое тело
страны, вовсе не наоборот. Чего можно было хорошего ожидать, когда российские
демократы после дарованной царем Николаем Вторым
Конституции перелаялись друг с другом, как нынешние оппозиционеры, а чеховский
барон Тузенбах хотел работать на кирпичном заводе,
где потом мучился Солженицын?
Всего-то было мало, и всего хотелось
сразу. Однако ни одна отечественная свинья, требующая неизвестно от кого
мгновенных преобразований, и мысли допустить не могла, что в результате их идиотизма жизнь вскоре обратится в ад и
люди будут поедать себе подобных не в переносном, а в прямом смысле.
А если бы кто их об этом предупредил,
его-то они и сочли бы в первую очередь сумасшедшим, как царь Чаадаева.
Примечательно, что эмиграция и годы советского террора демократов по большому
счету ничему так и не научили. Не верите? Оглянитесь по сторонам, во все стороны
света… Конвергенция свершилась. Необольшевики и неокапиталисты взаимно обучили друг друга самому дурному,
что имелось и в том и в ином общественном строе. «Западники» легализуют
насилие, «наши» уверовали, что деньги решают всё. Проходимцы всех стран наконец-то
объединились и теперь правят миром. Всё бьют себя в грудь, завывая: «Эти глаза
не солгут», а мир тем временем бесшумно скользит в пропасть.
Гдов
поежился.
И вот – началось. Союзников из Антанты
узурпаторы страны немедленно «обули», заключив мир с немцами, когда победа
русского оружия была вот-вот, рядом.
Искусственно вызванный дефицит жратвы превратился в «осознанную необходимость».
Нет, это же нужно такое представить,
чтобы горстка негодяев в мгновение ока раскачала
сначала страну, а потом и весь мир! Большевики ведь ловкие в этом смысле ребята
были, умели пообещать кому угодно все, что угодно, хоть черта лысого, только
чтоб их за жопу не взяли.
«Ты, солдат, хочешь воевать? Не хочешь?
Войну прекращаем». «Тебе, крестьянин, землицы охота? Считай, что уже имеешь, но
только сначала запишись в Красную гвардию». «Ты, рабочий, в подвале живешь?
Будешь жить в квартире профессора Преображенского, которого потом Михаил
Булгаков изобразит в “Собачьем сердце”». «А ты, интеллигент, станешь
интеллектуальным лидером всего угнетенного капитализмом человечества».
«Малевич, ты уже свой “Черный квадрат” намалевал?
Малюй быстрее, а то опоздаем». «Здравствуй, китайский рабочий, кули китайского
сын, учение Маркса всесильно, потому что оно верно».
Практически вся огромная, великая
страна, а за ней и весь мир мгновенно на такое жульничество повелись и лишь потом стали осознавать эту чудовищную нагрёбку.
Кто раньше, кто позже, а кто и до сих
пор не очухался в зависимости от способностей к разуму
и желания. В медицине это называется «вовлечение в бред».
Молодому писателю Гдову,
проживавшему в начале семидесятых ХХ века на окраине подмосковного города
Дмитрова, в поселке Завода фрезерных станков, носившего неофициальное название
«негритянский поселок», старый рабочий с искривленным в советских концлагерях
позвоночником рассказывал в бане, что подростком был принят в одну из фабрик
Морозовской мануфактуры. Там существовало нечто вроде
профессионально-технического училища, где он получил специальность наладчика
ткацких станков и приспособился играть в футбол, потому что при фабрике была
команда, обучаемая тренером-англичанином, специально выписанным для спортивных
целей из этой далекой островной страны, которая на днях вышла из Евросоюза. Ездили
даже на соревнования в город, который до Первой
мировой войны именовался Санкт-Петербургом и сейчас так же называется. Рабочие
жили в сухом и теплом общежитии со всеми удобствами, включая ватерклозет и
даже, кажется, душ. Рассказчик завел себе гармонь, галоши и шляпу-котелок. Тем
не менее началась октябрьская ЗАВОРОШКА, он вместе со
всеми улюлюкал и свистел в два пальца, когда толстопузого
управляющего-инженера бунтующий коллектив посадил в тачку и торжественно вывез
за ворота мануфактуры, наказав никогда больше на нее не возвращаться, если
хочет дальше жить, как «цыпленок жареный» из входившей тогда в моду песни.
Да. Кошек стали есть в Питере задолго до
блокады тысяча девятьсот сорок второго года, поэтому Ленину ничего не
оставалось, как весной тысяча девятьсот двадцать первого года ввести Новую
экономическую политику, разрешить в промышленности и торговле «частный сектор»,
не гнобить более крестьян людоедскими налогами.
Вождь сначала хорохорился, говорил, что
это лишь для того, чтобы обеспечить «благоприятные условия для построения
социалистического общества, не дожидаясь мировой революции», но к осени запел
совсем другую песню, признав, что все это «всерьез и надолго», что это есть не
что иное, как «переход к восстановлению капитализма в значительной мере. В
какой мере – этого мы не знаем…»
«Да не потому ли он стал чувствовать
себя все хуже и хуже, а в январе тысяча девятьсот двадцать четвертого года и
вовсе помер, как Джон Рид? Может, и его отравили?» – вдруг осенило Гдова.
Ну
вот после этой смерти и началась настоящая тоталитарщина,
это ведь примерно так же, как в селекции, когда крысы, стремящиеся к лидерству,
вынуждены в железной бочке поедать друг друга.
Начальниками большевиков после смерти
Ленина оказались два главных коммунистических негодяя
– Сталин и Троцкий. Со Сталиным все понятно, а Троцкого западные «леваки» любят до сих пор, хотя и неизвестно за что. Ну не из
жалости же, что Сталин его ухлопал, дотянувшись
ледорубом по голове до далекой Мексики, где его «оппонент» нашел пристанище у
добрых людей, не за то же, что Троцкий был еврей, а Сталин вообще непонятно
какой национальности.
Ленин
к Троцкому пришел,
Я
мешок муки нашел.
Мне
– кулич, тебе – маца.
Ламца-дрица
оп-ца-ца.
Так пел русский народ, освобожденный от
оков самодержавия, прежде чем загреметь за подобное «народное творчество» на
новые нары. Так что если бы Троцкий Сталину голову скусил, а не наоборот, то
непонятно, что было бы в дальнейшем. Как при Сталине или еще хуже?
Увы, история не имеет сослагательного
наклонения, в чем каждый может убедиться, выглянув в окно, включив телевизор
или выйдя в интернет.
Большевики победили Россию – и все тут,
точка. А как кого из них звали, кто, за что в их бандитской шайке отвечал,
лично меня мало интересует. Равно как я не разделяю и скорбь по гибели
«пламенных революционеров» во время террора 1937–1938 годов, считающегося
«большим» потому, что именно в эти годы большевики пощелкали друг друга и
Сталин потопил их в крови, как его друг Гитлер своих старых «партайгеноссе».
Высланные на Север «давить жопой клюкву» крестьяне и прочие мирные люди, сидевшие по
лагерям, мало кого интересовали.
И вся эта так
называемая индустриализация от сохи к атомной бомбе, вся она построена на
костях миллионов русских и нерусских людей, которые, глядишь, могли бы и до сих
дней жить в виде окончательных стариков, а сейчас лежат неизвестно где,
упрятанные большевиками в землю так ловко, что даже «Мемориал» их найти не
может.
За что тоже великое спасибо «Великой
Октябрьской социалистической революции», пропали она пропадом. Пятьсот
миллионов было бы сейчас население страны, если бы не эта «революция».
Поломали, исковеркали жизнь почти каждой
семьи, и тот, кто утверждает: «А вот нас, например, репрессии не коснулись»,
заблуждается, как отпрыск барана, случайно уцелевшего на скотобойне, или внучок
доброй бабушки, которая всю жизнь провела в борделе, но, по ее утверждению,
осталась целкой.
Вот взять хотя бы историю семьи Гдова, который был твердо уверен, что его дедушка Федосеев
основал пединститут в городе К., стоящем на великой реке Е., впадающей в
Ледовитый океан.
Хрен бы какой
пединститут основал РОДНОЙ дедушка Гдова! Потому что
он был служителем культа и его красные расстреляли в восемнадцатом году, не дожидаясь
окончательной победы мировой революции, о чем Гдову-юноше
случайно проговорился еще при Советах его партийный дядя Ваня.
По другой версии, дедушка Евгений
переместился из Сибири с помощью коня Игреньки
сначала в Туву, потом в Монголию, потом в Харбин, а дальше уж и неизвестно
куда, как утверждал другой родственник Гдова,
беспартийный дядя Коля.
А бабушку кто осудит, что она вышла
замуж за коммуниста Федосеева, чтобы деточек поднять? Коммунист Федосеев и
основал пединститут, повезло – не шлепнули, в 1937-м от чахотки помер. И папаша
Гдова, сын священника, «попович», в юности все в
хоккей да футбол профессионально играл, а как расстался с «большим спортом» в
составе ментовской команды «Динамо», так и пошел
служить чертям в организацию их ВНУТРЕННИХ ДЕЛ.
И помер папаша в одночасье, спившись на
такой работе, когда Гдову было всего лишь пятнадцать
лет, и живет он с той поры на свои деньги, так и будет жить, пока не помрет,
как помер (без исключения) всякий, кто жил до него и будет жить после.
Гдову
взгрустнулось. Умирать-то никому неохота.
Да, выиграли войну, но
нужно быть свиньей, чтобы не помнить, чего стоило это простым людям, а вовсе не
фюрерам советской империи, дожившим до старости и оттепели, устроенной ими
после того, как покепчился их главный пахан и
партийные мыши пустились в пляс.
Ведь не будь этой так называемой
революции, и Второй мировой войны, глядишь, не было
бы.
Страны Антанты и Россия дожали бы
германского императора и короля Пруссии Вильгельма Второго,
оказали бы Германии экономическую помощь, как при плане Маршалла в конце
сороковых.
Гитлер рисовал бы свои говенные картины.
Муссолини мечтал о наилучшем устройстве.
Ленин продолжал бредить.
Японцы вступили бы в ООН, загодя
изобрели компьютеры и квадратные арбузы.
Революционные пожары были бы погашены
капиталистами с помощью денег.
Фашисты, коммунисты, террористы и тифлисский разбойник Сталин сидели по тюрьмам.
Маяковский не застрелился бы, а еще
долго продолжал вещать городу и миру всякий вздор.
Худо, что окончательно спился бы
Александр Блок и не возник писатель Андрей Платонов. Однако Россия уж
как-нибудь пережила бы эту печаль ради того, чтоб миллионы соотечественников
остались живыми вне ГУЛАГа.
Ну а то, что «научно-технический
прогресс» возник вследствие революции, что мы в космос шагнули благодаря
революции, – это вообще бред.
Во-первых, в космосе нам делать нечего,
пока в Сибири еще существуют уличные сортиры, где люди
до сих пор сидят орлом на сорокаградусном морозе.
Во-вторых, прогресс неизбежен, как
смерть, неизбежными были бы и космические исследования. Однако Сергею Королеву
при таком варианте развития событий не сломали бы во время допросов на Лубянке
челюсть.
Зворыкин создал бы первый в мире
телевизор в Муроме (Россия), а не в Принстоне (США).
Андрей Туполев самолет ТУ-104 построил
бы вовсе не в «шарашке».
Вавилов накормил бы весь мир, а не
закончил свои дни в саратовской тюрьме.
Лишь один Сергей Михалков при любом
развитии событий все равно сочинил бы какой-нибудь гимн. Молодец!
Да знаю я, знаю, еще раз повторяю, что
история не имеет сослагательного наклонения, но на кой черт нужны были бы тогда
НЭП, оттепель и так называемая перестройка, если бы эволюция в России
свершилась, а не проклятая революция!
И тогда не было бы сейчас напряженки с Крымом, Донбассом, Украиной и всем миром,
включая Белоруссию. И будущие силовики, выпускники Академии ФСБ, не посмели бы
с воплями гонять по Москве в «гелендвагенах», что
возмутило даже старого кагэбэшника, отставного
генерала Михайлова. Не дошли бы до самой верхушки «вертикали власти» антиконституционные
законы, придуманные какой-то полоумной теткой, позорящей Россию.
Оппозиция смело выступала бы против
несправедливости и злоупотреблений в рамках парламентской деятельности, а не
грызлась друг с другом, потешая обывателей. Политик Борис Немцов остался бы
живым, а не стал мертвым. Хотя… какая сейчас оппозиция? Смех один. Один этот
чего стоит, который был «Миша – два процента», а как Путин его попер, так и стал наш Миша «оппозиция». Что ж ты, Миша, так
хреново спасал страну, когда УЖЕ был ее начальником?
Кто ж тебе теперь поверит, что ты хоть на что-то путное способен?
В правительстве жонглеры, в Думе
фокусники, в оппозиции клоуны. Куда зрителю податься из этого цирка?
«Космополиты» злобную бредятину несут,
что русский человек генетически ни к чему не способен, «патриоты» предлагают в
некогда секретном городе Красноярск-двадцать
шесть повесить портрет Берии, отца сталинского атомного проекта…
Так бормотал Гдов,
мой персонаж, старый русский писатель с некогда мировым именем, а теперь
простой пенсионер, хорошо известный всем симпатизантам
моих скромных трудов, «опоздавший шестидесятник» 1946 года рождения. Сам-то я неполитизированный, товарищи!
Опаздывает уже на двадцать пять минут.
Что делать? Повернуться и уйти, ну ее?.. С другой стороны, если рассуждать
разумно, все могло бы быть у нас значительно хуже. Как в Донбассе, например,
где уж столько «неполитизированных» поубивали со всех
сторон. И еще утешение, что, если бы ее не было, этой революции, она рано или
поздно все равно была бы. Так что чего уж там после драки кулаками махать?
Хуже, значительно хуже, – как в Сербии,
Косово…
Или вон в Африке есть страны, где жители
десятилетиями друг с другом воюют при среднемесячной зарплате пять долларов.
А как арабы в Европу хлынули, помните? И
не все же ведь они запрещенный ИГИЛ, террористы,
моджахеды или просто жулики.
И что же все-таки действительно
случилось с нашей родиной, ставшей в ХХ веке на глазах у всего якобы
цивилизованного мира диким полем самых чудовищных экспериментов, унесших жизни
десятков миллионов людей?
И что случилось со всем этим миром,
который действительно, как и предсказывали, стал одной маленькой деревней?
И как правильно ответить на вопрос,
поставленный перед смертью Василием Макаровичем
Шукшиным, – ЧТО С НАМИ ПРОИСХОДИТ?
И какова при всем этом оскудении роль
религии, искусства, литературы, интеллигенции, крестьян, рабочих, вообще всего
народа, именем которого так любят клясться идеологические жулики всех времен.
Как нащупать в сумерках гаснущей
цивилизации ХХ века путь к свету, все-таки к свету, а не к окончательному
погружению во мрак?
Как избавиться от навязанных и
благоприобретенных мифов, глупостей, передержек, преувеличений и откровенного вранья, что загоняют в наши уши со всех сторон – востока,
запада, севера, юга, Белого дома американского и Белого дома московского?
И можно ль прожить без
дипломатических уверток и двойных стандартов, опираясь лишь на насущное, говоря
лишь о том, что действительно касается всех нас – бедных и богатых,
«космополитов» и «патриотов», власть имущих и ничтожных мира сего, «левых» и
«правых», стариков и юнцов, красных, белых, синих, зеленых, голубых?
…в непосредственной близости от
гранитных ступенек Центрального телеграфа города Москвы ждет Гдов знаменитую актрису нового поколения, умную красавицу,
взошедшую кинозвезду Люцию Батудолаевну.
Звезда опаздывает. Гдов раздражен. Возможно, он
сходит с ума. Он слышит голоса каких-то совсем-совсем чужих, чуждых Гдову людей, тоже стоящих в непосредственной близости от
гранитных ступенек Центрального телеграфа города Москвы:
– …По телевизору один юморист по фамилии
Отпетых сказал – стоит только выпить водки, сразу
жизнь становится иной. Пошли в «Рюмочную»? Трахнем
маленькую на двоих…
– Это такой анекдот есть.
Школьница домой приходит и говорит: «Мама, меня два дяди изнасиловать хотели.
Они у меня за спиной говорили: “Давай трахнем
маленькую на двоих?”».
– Не смешно…
– Не хотелось бы, чтобы ты меня принял
за поручика Ржевского, но каждая женщина хранит в себе тайну своих половых
органов…
– Нет, ты мне скажи, ты ипотеку будешь
брать?
– Я свой падле
так и сказал – а не хочешь в Крым, так и я никуда не хочу. Редиску еще не
поздно посадить, укропчик, лучок, кинзу, рукколу новомодную.
– Работа все, работа. Выспаться некогда.
Сегодня обязательно лягу в девять…
– …минут третьего ночи?..
«Ну что ты сделаешь с этим народом?» – в
отчаянии думает Гдов. Он какой есть, такой и есть. Не
хуже и не лучше, чем был и будет. Не хуже и не лучше, чем в
тех странах, где вовсе не было революции, раскулачивания, колхозов, ГУЛАГа, первомайских демонстраций, Джона Рида, Ленина,
Троцкого, Сталина, Хрущева, Брежнева, Андропова, Черненки, Горбачева, Ельцина,
Путина. Под дружное стенание о гибели России одна простая тетка написала
в просвещенном интернете без знаков препинания:
«ДА ВСЁ У НАС ХОРОШО В
РОССИИ И БЕЖЕНЦЕВ С БЛИЖНЕГО ВОСТОКА НЕТ И ВОЙНЫ НЕТ КАК НА УКРАИНЕ И САНКЦИИ
НЕ ПОЧУВСТВОВАЛИ В МАГАЗИНЕ И В ХОЛОДИЛЬНИКЕ ВСЁ ЕСТЬ ОДЕТЬ ОБУТЬ ЕСТЬ ЧТО
КОММУНАЛКУ ПОВЫСИЛИ ТАК ЕЕ КАЖДЫЙ ГОД ПОВЫШАЮТ ПАРАЛЛЕЛЬНО И СУБСИДИИ ПОВЫСИЛИ
МРОТ И ПРОЖИТОЧНЫЙ НАСЛАЖДАЙТЕСЬ И ПОСЫЛАЙТЕ ВСЯКИХ НЫТИКОВ КУДА ПОДАЛЬШЕ ВСЕ
БУДЕТ ХОРОШО И ЖИТЬ БУДЕМ ХОРОШО СМОТРЕЛА ВЗАХЛЕБ
ЭКОНОМИЧЕСКИЙ ФОРУМ В ПИТЕРЕ И ИНТЕРВЬЮ НАШИХ ПОЛИТИКОВ КОММЕРСАНТОВ
ИНОСТРАННЫХ ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ ГОСТЕЙ ИНТЕРЕСНО ВКЛЮЧАЮ ТВ КАНАЛ РОССИЯ ВСЁ
НАЛАДИТСЯ И ЗАЧЕМ ВООБЩЕ НАГНЕТАТЬ ЧЕРНУХУ ПРОСТО Я ПРОТИВ ТАКИХ СТАТЕЙ ГДЕ ОНИ НАПИСАЛИ ЧТО У НАС 24 МИЛЛИОНА НИЩИХ Я НАШЛА
СТАТИСТИКУ И ПОСЛАЛА ИМ ЧТО УЖЕ КАК ПОЛГОДА УРОВЕНЬ РОССИЯН НАЧАЛ МЕДЛЕННО НО
РАСТИ И ЗА ЧЕРТОЙ БЕДНОСТИ НАМНОГО МЕНЬШЕ ЛЮДЕЙ И ТО Я ДУМАЮ ЧТО У НАС ЕСТЬ
СЕМЬИ ГДЕ ПЬЮТ НАРКОМАНЯТ И НЕ ХОТЯТ РАБОТАТЬ ВОТ
ИЗ-ЗА НИХ ТОЖЕ ЭТА ЦИФРА ВЫРОСЛА НАГНЕТАЮТ ОБСТАНОВКУ Я ВОТ ВЫШЛА ВО ДВОР
ОГЛЯНУЛАСЬ 64 КВ. В ДОМЕ ВСЕ КАК ЖИЛИ ТАК И ЖИВУТ ВСПОМНИЛА ВСЕХ СВОИХ ДРУЗЕЙ И
ЗНАКОМЫХ ВСЕ КАК ЖИЛИ ТАК И ЖИВУТ ВСПОМНИЛА РОДСТВЕННИКОВ ТО ЖЕ САМОЕ НИКОГО НЕ
НАШЛА ЧТОБ НИЩИЕ БЫЛИ НИКТО МИЛОСТИНУ НЕ ПРОСИТ ЛЮДЕЙ ПУГАЮТ А МЫ ПЕРЕЖИВАЕМ».
Боже ты мой, что тут началось в
просвещенном интернете!
Ну как среди этих одноклеточных жить
дальше?
Быдло…
Ватники…
Колорады…
И я, Гдов,
старый-старый русский писатель с некогда мировым именем, даже за голову
схватился: «А мне-то куда податься, если я, живя в моей стране, тоже так думаю,
как эта неоднократно осмеянная вами тетка. Бога не гневите, дураки,
забывшие всё-всё-всё, что с вами сделали БОЛЬШЕВИКИ и чего не могут, а может, и
не хотят делать НЕОБОЛЬШЕВИКИ, несмотря на мерзости блуда их. Я ведь, как эта
тетка, тоже все вижу и слышу.
Как кроют средь бела дня, будто ни в чем
не бывало, «кровавый режим», «кровавого карлика», но этих храбрецов вовсе не
тащат на Лубянку, не заковывают в железы, не этапируют
в Магадан мыть золото в горах или в Воркуту «давать стране угля». Как партии
всякие развели и организации, которые властвующий режим притесняет, да,
притесняет, а где-то в мире есть места, где никого не притесняют? Где нет
коррупции? Где человек человеку исключительно друг, товарищ и брат? Где все
честно, все по совести и у государства нет никаких скелетов в шкафу? Скажите,
где есть такие государства, я туда поеду хотя бы одним глазком взглянуть на
них. Сейчас ведь это пока еще можно – ездить!
И еще, самое главное, – да, да, это
правда, этот мир действительно сошел с ума, однако с чего бы это «рукопожатые» призывают чуму не на ОБА НАШИХ дома, а
исключительно на один МОЙ дом?
Поэтому я, перекрестившись,
присоединяюсь к этой тетке да вдобавок еще и ИНТЕРПОЛИРУЮ ее простые слова:
Пожалуй, никогда за сто лет, что прошли
со дня этой проклятой революции, наша страна так НОРМАЛЬНО, как сейчас, не
жила, храни ее Господь, если это Ему еще не надоело!
Снова голоса:
– Да как ты смеешь, Гдов,
с детства босоногого обитающий у себя на родине, не бояться «либеральной
жандармерии», перед которой все порядочные люди просто обязаны благоговейно
дрожать, потому что она справедливая и хорошая, знает все лучше и точнее, чем
восемьдесят процентов этого так называемого народа?
– «Высоко в горы вполз уж»…
– Ты мазохист, что ли, самоубийственно
стремящийся в «нерукопожатые», дезертировавший с поля
боя за Правду, Истину?
– Не верящий в
победу «сознательных, смелых рабочих», которыми на данном историческом этапе
являются лучшие представители «прогрессивной общественности», имена которых
известны всему интернету?
– «Пьем за яростных, за непокорных…»
– Если мы нечто признали истиной,
признавай и ты! А не хочешь, так вот ты и есть вата, «куфайка»,
зомби и мещанин.
Гдов
рассмеялся.
«Да пошли бы вы все на три знаменитые
русские буквы», – хотел ответить он голосам. Но тут, как Афродита из пены,
вдруг неизвестно откуда соткалась Люция Батудолаевна, вся в белом, как невеста.
Гдов
обомлел. Действительно красавица! Тонкий изгиб сочных губ. Олененок! Рысьи
раскосые невозможные глаза! Татуировка на обнаженном предплечье и надгрудии. Слева – молот, справа – серп, посредине буквы:
MADE
IN USSR
ТАК
ПОБЕДИМ
КОММУНИЗМ
НЕИЗБЕЖЕН
ИСКУССТВО
ПРИНАДЛЕЖИТ НАРОДУ.
Молодость вернулась к пенсионеру.
– Извините за опоздание, – сказала Люция Батудолаевна. – Черт бы их
всех побрал вместе со всеми, кто устроил в Москве
пробки, кто нашу жизнь превратил в ад. Ненавижу власть. Любую власть.
– А коммунистическую? – спросил Гдов.
– Тоже ненавижу.
– Тогда зачем такие татуировки? –
улыбнулся писатель.
– По приколу, – объяснила она.
– Вы сибирячка? – вдруг спросил Гдов.
– Да, – загадочно улыбнулась Люция Батудолаевна.
Прельстительная!
– Бурятка? Я правильно угадал?
– Нет, я ваша землячка. Вы родились в
городе К., стоящем на великой сибирской реке Е., впадающей в Ледовитый океан. А
я в городе М., стоящем все на той же реке. Я метиска. Я читала все ваши книги.
А имя моего отца в переводе означает «сильный, как океан». В Сибири все метисы.
«В России тоже», – подумал Гдов.
– …И отца моего отца тоже звали Батудолай. У нас в семье все мужчины носят это имя, начиная
с прадедушки Батудолая, которого расстрелял ваш Аркадий
Гайдар, дедушка другого вашего Гайдара, прогрессивного.
– Спасибо деду за победу, – не удержался
от ерничества Гдов.
С печалью докладываю вам – дальше
произошло нечто совсем неожиданное. Хотите верьте,
хотите не верьте. Хотите дальше читать – читайте, хотите – не читайте. Мне и
самому хочется, чтобы этого неожиданного не было, но оно
было.
Гдов
вдруг ни с того ни с сего оглушительно пернул.
То есть не пукнул тихонечко и интеллигентно, как это вполне
могло бы быть в его возрасте, а именно что пернул на
весь Центральный телеграф, на всю Москву, на всю Россию, на весь мир.
Оглушительно. Как в юности.
Боялся смотреть ей в лицо, опустив очи
долу.
Впервые задумался о самоубийстве.
– Ерунда, не обращайте внимания, – вдруг
сказала Люция Батудолаевна.
И крепко взяла старика под руку.
Любимая!
Били часы на Спасской башне. Из Кремля
высунулся Путин. Стыдно стало в далекой Америке Бараку Обаме.
Задумалась о своем поведении немецкая Ангела Меркель. Англичанин Дэвид Кэмерон
цыкнул зубом. Разинул рот Берлускони. Франсуа Олланд,
естественно, сказал: «О-ла-ла». Лукашенко подкрутил
ус. Порошенко и тот скрывал за напускной строгостью неизвестно что. Нежность,
что ли? Такова была сила подлинной любви, товарищи!
– Идем? – предложила-продолжила Люция Батудолаевна.
И они оба шагнули в наше общее будущее.
Светлое? Темное?
Да кто ж это знает, кроме Бога?