Опубликовано в журнале Октябрь, номер 12, 2017
Тихон Синицын родился в Севастополе в 1984 году. Окончил аспирантуру в Гуманитарно-педагогической академии в городе Ялта по специальности «социальная философия». Работал горным инструктором, учителем рисования, корреспондентом, мастером ЖКХ, научным сотрудником, экскурсоводом, преподавателем философии и композиции. Автор двух поэтических книг. Живет в Севастополе.
Балаклава
Разрушенные башни. Чудеса.
Ученый кот, как призрак, на причале,
Считает в Балаклаве паруса
И смотрит сны о дармовой кефали.
Дочь рыбака весь вечер говорит,
Смеется и сверкает телефоном.
Над бухтой скоро солнце догорит,
И выйдут к побережью листригоны –
Разжечь костры на черных склонах гор…
Пока беспечно отдыхают греки,
В кофейне не стихает жаркий спор
И жадный боцман съел все чебуреки…
Синдбад
Синдбад вернулся в Крым до срока,
Забыв в пути свои привычки,
Пока он из Владивостока
Транзитом ехал в электричке.
Он знал бандитов из Миасса,
Волшебниц добрых из Надыма.
Хранил во снах пустые трассы
И вкус отеческого дыма.
Коньяк, айву и ноутбуки
Скупал у бабок в Казахстане…
Однажды у речной излуки
Его ограбили цыгане.
Он слышал птицу Рух в Поволжье,
Запоминал зимы приметы,
Когда в степи по бездорожью
Его катал таксист «с приветом».
Синдбад почти что год здесь не был.
Весь двор решил: он из Багдада.
А он соскучился по небу,
По небу цвета винограда…
Август
Утром очнешься. Выйдешь из дома,
Сядешь на старый велосипед…
В городе алчно цветет текома.
Кот оккупировал парапет.
Чаек резвится смешливый табор.
Тянется солнечный топинамбур.
Медленно грузится интернет.
Жарко.
И пляжей нормальных нет.
***
В осенних депрессивных городах
Преобладает умбра и сиена.
Пока не наступают холода,
Накрапывает дождь обыкновенно.
Столетний дворник утром под окном
Метлой гоняет рыжую собаку.
«Интеллигенты» в парке проходном
Пьют кислое вино из тетрапака.
Живую рыбу продают с лотка
Румяные отличницы с филфака.
Безликое подобие ледка
Внезапно накрывает буераки.
В осенних депрессивных городах
Бесчисленны сороки и вороны.
Над крышами Полярная звезда
Мерцает, словно око Саурона.
Гранитные советские бойцы
Оберегают площади и скверы,
Где хулиганят бойкие скворцы
И вспоминают жизнь пенсионеры.
…Когда же солнце вспыхнет в облаках,
Осознаешь мучительно и ясно:
Как хорошо в осенних городах,
Совсем не депрессивных, а прекрасных.
Аполлоновка
На склонах вдоль бухты богатые дуки
Построили виллы у самой воды.
Почти по колено в траве акведуки…
Хмельных листригонов
На пирсе следы.
Рыбак загорелый вещает про чудо –
О том, что под утро клюет барракуда!
Визгливые крачки в краю Аполлона
Пикируют в море почти наугад.
К майолике туч, к бирюзе небосклона
Доверчиво тянет лозу виноград.
От яркого солнца сверкают очки
Приморских красавиц
Из творчества Грина.
На башенных стенах цветут кабачки.
В лазурном заливе
Мелькают дельфины.
В рыбацких дворах, как в персидских дворцах, –
Сокровища!
Вам и не снилось, наверно…
Хранятся в простых черноморских сердцах
Сакральные смыслы советской Каперны.
– Когда ж в Аполлоновку съездим, сестра,
Чтоб на берегу помолчать у костра?..
***
В последний вагон электрички скользнуть.
И тут же забыть пустырей гобелены.
Пульсирует звезд раскаленная ртуть
Над всей моей крымской осенней вселенной.
Беспечно уснуть на скамейке под стук
Колес, пробуждаться от резкого свиста.
Вернуться домой, разгоняя тоску
Нелепою шуткой ночного таксиста.
Увидеть, что тополь дрожит, как фарфор
Фамильный. Над ним облака без движенья.
И холм городской, как библейский Фавор,
Где хочется веровать в Преображенье.