Стихи
Опубликовано в журнале Октябрь, номер 12, 2017
Евгений Стрелков родился в 1963 году на Урале. Окончил радиофизический факультет Нижегородского государственного университета, занимался геофизикой. С 1990-го – вольный художник, дизайнер, редактор альманаха «Дирижабль». Нынешние занятия – литература, печатная графика, популяризация науки, краеведение, музейное проектирование. Автор книги стихов и многих поэтических публикаций. Лауреат Государственной премии в области современного искусства «Инновация» (2014). Живет в Нижнем Новгороде.
Красный узел
Дорожный знак прикручен проволокою
к трубе. С каждым порывом – звонг.
Знак-гонг.
Пирожки! – зазывает
укутанная в шаль
подаваль-
щица пирожков – те тоже
укутаны – в одеяла. Похоже,
двойня. С картошкой! С капустой!
– кричит, качает коляску,
говорит: они у меня большие, горячие;
сегодня я припоздала
– буран.
«Буфет» –
вывеска на торце вокзала.
Во дворе – дрова, красно-кирпичная
водокачка. «Продукты» – табличка
на водокачке.
Назвать бы дорожную эту точку
«Буран». Помянуть «Капитанскую дочку».
На лужах – лед.
Киоск газетный поодаль заброшен, запорошен,
забран решеткою, но обжит
воробьями.
Дрожит
из вагона выскочивший герой.
Под горой
топят бани.
Выходной.
Пассажиры галдят.
На перроне
солдат
дымит
одну
за одной.
Кузнечик
Кузнечик дорогой, ты вновь пришел на ум,
Когда, устав от дел, унылых полон дум
Ревизию вершу наград и тяжб природы.
Сижу как рыбоуд на берегу реки
с упорством юноши погоде вопреки
и лескою-струной смущаю тихи воды.
Вода в реке течет, смывая наши дни,
труды, дерзания, и в эпилог одни
войдут неясные приглушенные звуки,
что та струна в стремлении своем
к гармонии свила одним тугим ветвьем,
к вибрациям сведя осуществленья муки.
В ивовых зарослях журчит моя река,
В пучинах рыбы, в высях облака,
на берегу ж – ничтожное созданье,
кузнечик дорогой, стрекочешь ты взахлеб,
эфирная струна не замирала чтоб,
Не истончалась б ткань подкладки мирозданья.
Эпизод с циклопом
В шлюзе гулком как таз или как щит героя
удобно укрыть корабль.
В бурлящей повсюду пене
как в пышной овечьей шерсти
спрятать свое сомненье.
Но пепельная Луна
плывущая над горизонтом
все шарит и шарит по водам
бдительным глазом циклопа.
Затмение Луны пасмурной ночью
Затмение Луны.
Уже светает…
Собака лает.
Ветер носит
облака.
Слегка
обкурена туманом утренним
Луна полуприкрыта ими. Танец
четырех воздушных
покрывал при облаках
таких навряд ли состоится.
Луна разбухшая как чечевица
в огромной миске
утреннего неба.
И колесница Феба
уже близка…
И вновь тогда лучи. Вновь щебет, шум, поток…
пока ж затишье в гараже механики планетной,
неспешное вращенье сфер небесных и желток
Луны затмившейся, Луны малоприметной.
Гроза на реке
Туча словно коровье вымя
иль перевернутый кегельбан.
Вот-вот разобьет
ее метко пущенный шар грома
переплетет
струями тугими
струи дружно ударят в подставленный жбан
подвернувшегося водоема.
Подорожная
1
отягчали калоши
от талой грязи.
в шапокляке от мокши
в зипуне от эрзи
в экипаже промокши
прячешь спичку в горсти
к пахитоске потухшей
чтоб огонь поднести.
ветер в поле просушит
дым печной прослезит
коркой хлеба засохшей
воробья угости.
затяни по-хорошему
макинтош прорези-
ненный в сторону мокши
заспеши от эрзи.
2
в нехороших калошах
скользя по грязи
на перроне продрогши
сам себе поднеси.
и езжай по пороше
гром тебя разрази
в плоскошария мокши
азимутом эрзи.
Об истории
Даже закрыв глаза,
Ощущаешь, как движутся облака.
Их тени и тонкая рябь старят камскую кожу.
Мимо церкви-руины течет река.
Пологий купол, на зеленый газон похожий,
выстрижен ветром, полит дождем.
Словом, возделан людьми, а позднее птицами.
Крест когда-то был сбит лихим пулеметным огнем
с канонерской лодки «Авангард революции».
Словно кирпич, события крошатся под гнетом лет.
Слепые ведут слепых, расписывая перспективы.
Неполный список (сверяй, Гомер): «Бурлак», «Делосовет»,
«Атаман Разин», «Гражданка», «Дельфин», «Ташкент»,
«Коммуна», «Поражающий», «Братство», «Прыткий», «Ретивый»…