Стихи
Опубликовано в журнале Октябрь, номер 9, 2016
Юлия Качалкина – литературный критик, поэт, переводчик. Окончила факультет журналистики МГУ. Шеф-редактор современной российской прозы в издательстве «РИПОЛ классик». Как поэт и критик печатается в журналах «Октябрь», «Знамя», «Дружба народов», «Арион». Автор книги прозы. Лауреат премии Тома Стоппарда (2006).
***
Когда ты очень близко к человеку,
ты памятью его окружена.
И вена, рассекающая веко,
отчетливо до ужаса видна.
Вот ангел отлетает вдоль дыханья
с кислинкой сигаретного дымка.
И музыку какую-то, стихая,
отстукивает быстрая рука.
Ты просто этой музыке отдайся
в печальной череде твоих потерь.
…Купи очки у старого китайца
и стеклам дай немного запотеть.
Из Эмили Джейн Бронте
Любовь и дружба
Посвящается Е.
Любовь – шиповник, дружба – остролист.
Одна – цветет, другая – не посмеет.
Лишь ягоды кровавый аметист
на темных листьях осенью созреет.
Шиповник розой кажется тогда,
когда в крови горит сухое лето.
А в сентябре приходят холода
из самой-самой дальней части света.
Потухнет жаркий пламень лепестков:
шиповник отцветет буйноголовый.
И остролист, как старый острослов,
возьмет себе решающее слово.
Он будет зелен, радостен и юн,
когда мороз твоей коснется кожи.
И в ягодах его живет июнь,
хотя они на розы не похожи.
Из лорда Альфреда Теннисона
Ничто не умрет
Посвящается Е.
Когда ручьям и рекам станет лень
точить себе пути
и ветер, дувший каждый день,
движенье прекратит,
когда погаснет искра света
в груди поэта,
природа,
ты придешь его спасти?
Мне кажется, на свете смерти нет:
ручьям – бежать и ветрам вечно дуть,
для облаков прокладывая путь.
…а сердцу – много горестных примет
и радостных
пора вернуть.
Мне кажется, мы просто перейдем
от жизни здесь к иной какой-то жизни.
И там, за рубежом, там будет дом…
Но ключ к нему все тот же, ты скажи мне?
Исчезнут года злые времена,
и добрые, наверное, исчезнут.
Привычный мир роняет семена
как будто в бездну.
Но в бездне зреет ветер переменный,
весны посланник.
И в той весне, безжалостной, мгновенной,
все будет странным:
совсем другие вырастут цветы
в других садах.
И ты, поэт, разносчик красоты,
взойдешь из праха.
Чтобы воспеть, слепым, как древний грек,
словами примитивного искусства
теченье новых рек
по старым руслам.
Из Бертольта Брехта
Не время для лирики
Ну знаю: лишь счастливых
все любят. Их речами
заслушаться. Красавцы!
Если дерево криво растет,
то почву давно не кормили. Хотя…
«Кривое оно и… кривое!» – так скажет прохожий.
А что, не прав?
Артура Грея в шляпе с бляхой
под алым парусом
не вижу я в упор. Первей всего
я вижу дырку в сети рыбака.
Какое дело мне до этой дырки?
Сорокалетней женщины усталая спина…
…что мне она?..
когда девичьи груди
по-прежнему дерзки, торчат призывно?
Пою без рифмы я –
циничная свинья.
Так в чем моя борьба?
Вот яблони цветущей яд проник до сердца.
А вот прошел курильщик, сквернословя.
Но лишь курильщик вдохновил меня.
Из Константиноса Кавафиса
Итака
Назвался Одиссеем, так плыви
на Итаку свою дорогой длинной.
В чужом поту или в чужой крови,
виновный муж или отец невинный.
Циклопы, людоеды, Посейдон –
вся эта рать пойдет тебе навстречу.
…Хоть ты не Одиссей, но будь как он.
Скажи себе: я – сильный, не замечу!
Тебе в пути сирены будут петь,
тебя друзья возьмут разрушить Трою…
…Хоть ты не Одиссей, но будь им впредь.
Скажи себе: я новую построю!
Чем дольше путь, чем больше маяков,
тем легче сны и волосы длиннее.
Есть гавани для разных моряков.
Найдя свою, покинь ее скорее.
Не привыкай к шелкам и жемчугам,
кораллам, пряностям, духам, слоновой кости.
И не божкам служи – служи богам,
когда они к тебе заходят в гости.
С учеными в Египте подружись.
Твой долог путь, твой путь длиною в жизнь.
Об Итаке не забывай! Она одна.
Ты для нее придуман был, Улисс.
Пускай она уже вдали видна,
прошу, прошу тебя, не торопись!
Седым царем ты к острову причаль.
Чем больше лет пройдет, тем цель вернее.
Ты не богат, но в этом ли печаль,
когда есть радость новая за нею?
Нам Итака дана из века в век.
Не зря Гомер гекзаметром нас нежил:
чтобы из дома вышел человек
и начал жить, как будто раньше не жил.