Стихи
Опубликовано в журнале Октябрь, номер 8, 2016
Роман Рубанов родился в 1982 году в деревне Стрекалово Хомутовского района Курской области. Окончил факультет теологии и религиоведения Курского государственного университета. Главный режиссер КТЦ «Звездный», актер Курского театра юного зрителя «Ровесник». Автор двух поэтических книг. Лауреат литературной премии им. Риммы Казаковой «Начало» (2013). Стипендиат Государственной стипендии Министерства Культуры РФ.
***
Говори, молви, что-нибудь произнеси
мне, когда я даже на расстоянии…
Твои грузчики, Господи, на небеси
разгружают северное сияние.
Не молчи. Разлетится во все концы
скоро свет Твоих сфер. И светил активы
разойдутся по вкладчикам. Боже, рцы!
Слов Твоих обратную перспективу
дай понять мне не разумом, но душой.
Все Тобою сказанное сбывается.
Фредди пел – должно продолжаться шоу,
пусть оно продолжается.
ПГТ
1
Остывает ужин на плите,
догорает во дворе листва.
Золотая осень в пгт* .
Осень – золотая голова.
Улицы пустые. Тишина.
Сонно. Странно. Грустно и смешно.
И висит над пгт луна.
Проплывает облака бревно,
пролетает птица, скачет зверь
по лесу, в воде живет карась.
Вылови, пожарь, свари, измерь…
Золотая осень. Понеслась.
Три мешка картошки накопай,
огород конем перепаши.
И обратно в город поезжай…
В город без тепла и без души.
2
Какой райцентр – аббревиатура.
Какой поселок, что ты, – пгт.
Гостиница, больница, Дом культуры,
военкомат, ментовка и т. п.
На Флора с Лавром дискотека в центре,
престольный праздник все же как-никак.
Детишки утром спят, старушки в церкви,
студенты оккупируют кабак.
Очарованье пьяной дискотеки,
работников культуры, что поют
про «вены-руки-вены-руки-реки»,
ларьков, в которых водку продают.
Продлить рассвет. И, рваную рубашку
заправив, вспомнить, крепко зубы сжав,
летящий пепел, крайнюю затяжку
пред тем, как тронется маршрутка, завизжав.
* * *
Трамвай по Верхней Луговой.
Дождь моросит, колючий, дробный.
Пусть англичанин Ивлин Во
составит справочник подробный,
в котором скопище пройдох
в трамвае едут. Грязь и слякоть.
Чтоб путешествующий мог
прочесть, увидеть и заплакать.
Над частным сектором горит
пригоршня праха. Ветер с ив ли,
с берез срывает колорит
убранства. И про это, Ивлин,
пиши, про жизнь и про любовь
пиши, как на боях без правил,
чтоб в Википедии любой
чудак ни слова не исправил.
* * *
Джаз на коротких радиоволнах…
В кафе на Сумской под названьем «Южное»
сидим. Сосед из города Талнах
в стакан подруге подливает «Южное»
и что-то шепчет ей про холода,
про то, что с нею он начнет все заново.
– Ешь бутерброд. – Да я не голодна.
И все напоминает фильм Рязанова.
Официант чихнет. – Э-э-э, будь здоров, –
сосед обронит. Но за кадром хитро
все сочиняет музыку Петров,
чтоб на нее легли красиво титры,
чтоб мы втроем, допив свое вино,
вошли в трамвай и сели у окошка
и чтобы жизнь, как будто бы в кино,
туда-сюда мелькала понарошку.
* * *
Вагон качает, с ним сопряжена
дорога бесконечной лентой ночи.
И в подстаканнике стакан грохочет,
а за окном такая глубина,
и огоньки проносятся туда –
туда, откуда еду я обратно.
Пейзаж ускорился и превратился в пятна,
и с темным небом спелись провода.
А через семь каких-нибудь часов
мой город захолустный, забубенный
старушкой дряхлой подбежит к вагону:
– Водичка, пиво, чебуреки, сок…
И чудо-птица – курский соловей,
которого пиарят старожилы,
из нас с тобою вытянет все жилы
бесхитростною песнею своей.
* * *
Ветер к утру добрей. Ель
Тычется в облака.
Видишь ли, это Брейгель…
всюду его рука:
Люди, холмы, деревья…
Каждый безлик и хмур.
Будто бы всей деревней
вышли на перекур
дикой толпой заросшей –
траурный карнавал.
И под тяжелой ношей
кто-то один – упал.
Кто-то, кто в мире этом
снова один как перст,
острой полоской света
молча взойдет на крест.
* * *
Большая драка: РАУС и Севарня* .
Вокруг толпа зевак глазеет всласть.
Случилось – чей-то кореш, после армии,
по пьяни начудил – и понеслась.
По темным переулкам, как преступник,
бежит пацан, сжимая кулаки.
Он опоздал. Он только после суток.
Не дождались, мол, ну не по-людски.
Ну а на деле, чем он им поможет,
на драку опоздавший арестант?
В нелепой форме, на грача похожий
гражданской авиации курсант.
* * *
Максиму Шанину
Собаки мерзнут в тесных конурах,
не лязгают цепями и не лают.
Как пьяный урка, нагоняя страх,
мороз собачий по дворам гуляет.
В домах тепло. Так сладко спать в тепле.
А тут сугробы – свора не продышит,
и, даже если лаять, на стекле
такой слой льда – ну кто тебя услышит?
Но верится: хозяин дверь толкнет,
и на душе от радости отляжет,
он подойдет и даже если пнет,
то пнет за дело, но потом – отвяжет.
Мороз трещит собачий во дворах
и шорохи и всхлипы треском глушит.
Собаки мерзнут в тесных конурах,
чтоб чуткий сон хозяев не нарушить.
* * *
о. Константину Кравцову
Над Тундрой белой тихие псалмы.
И там зима, как будто нет зимы,
но только всюду снег и белый иней,
и тишина кругом, и Север – имя ей.
Над Тундрой белой хор глухонемых
поет псалмы. Окрест – кресты и льдины.
Земля, вода и небо – триедины.
Идут стада увечных и хромых
босые к морю, будто нет зимы.
Вода жива, и море всех вмещает,
и тихий ангел воду возмущает
во исцеленье. Господи, взаймы
не просим. Только светом напои,
даждь этот свет, чтоб не пропасть в бессилье,
накрой нас снегом, как епитрахилью,
и все грехи мы выплачемсвои.
* * *
В деревню поеду на пазике
по кочкам, как в полубреду.
И все первомайские праздники
в кромешной глуши проведу.
В дремучие дебри забытые,
в сушняк – убегу с головой,
и все мировые события,
и шаткий устой мировой,
и вся чумовая, фейсбучная
карманная жизнь пропадет.
А жизнь-то, гляди-ка, нескучная.
А жизнь-то, гляди-ка, идет.
Деревней пройду с балалайкою.
К реке подойду, к камышу,
и только собаки залайкают
стихи, что я тут напишу.
Страшный суд
Свет погасят. Ни улицы, ни двора.
Спят в раю, но в рай тебе не попасть.
– Видишь, ровное минное поле? Пора, –
кто-то скажет. – Господи, Твоя власть.
И по полю минному, напрямик…
что жалеть, бояться теперь чего?
Поплетешься, двоечник-ученик,
и сто раз подорвешься. А до Него
далеко. Но пробьется небесный свет,
и в кармане засвищут вдруг соловьи,
и Он спросит: Не больно, не страшно? Нет?
– Нет, не страшно, тут, Господи, все свои.
* Поселок городского типа.
* РАУС – Рыльское авиационное училище спецслужб; «Севарней» местные жители называют Рыльский аграрный колледж.