Стихи
Опубликовано в журнале Октябрь, номер 7, 2016
Илья
Раскольников (Илья
Иванов) родился в деревне Тулокса Олонецкого района Карелии в 1990 году,
отслужил в армии, окончил юридический факультет техникума городского хозяйства.
Живет в Петрозаводске.
Письмо в бутылке
Побережье после отлива.
Вдаль всматриваясь пытливо,
волокушу влачит дядя Боря
по берегу синего моря.
Все, что водой нанесло на
лоно пологого склона,
он в логово тащит упрямо.
На плечах синяки от лямок,
но тянется след волокуши
по суше: гора ракушек,
туша тюленя, поленья,
что-то в полиэтилене,
обрывки сетей, барракуда…
В общем, целая баррикада.
Суперприз посреди обилия –
номера от автомобиля.
Но что там блестит далече?
Дядя Боря прищурил очи:
– Кажется, донышко склянки?
Сильней он налег на лямки.
Долго ли, коротко шел,
но дошел. Отхлебнув дешевого
коньяка из походной фляги,
приказал себе коротко: «Ляг!» – и
приземлился рядом с находкой.
Нет, оказывается, не водка.
Раздосадован, с горькой ухмылкой
вертит Боря пустую бутылку,
хочет бросить в общую кучу
барахла, которым навьючен,
но, как будто белая магия,
взгляд его привлек клок бумаги.
Клок бумаги внутри бутыли?
Приложив небольшое усилие,
дядя Боря разбил на месте же
сей сосуд и извлек клок с месседжем:
«Воспрянь ото сна скорее, о незнакомец!
Ведь жизнь скоротечна. Нельзя отлежаться в коме.
Покуда ты сам и такие, как ты, храпите,
события мимо проносятся, как в рапиде.
Быть может, ты трусишь быть растворенным в хаосе?
За волосы сам себя, как барон Мюнхгаузен,
вытаскивай, вырывай из измятой кровати!
Глаза открывай. Я знаю, что открывать их…»
– Какая-то хрень, –
подумал вслух дядя Боря.
Плюнул под ноги. С тоской посмотрел на море.
Достал из кармана вонючей махорки россыпь –
третьего дня закончились папиросы.
Насыпал в бумагу. Умело свернул, облизав край,
и закурил.
Что море пошлет ему завтра?
Баллада о борце
Этот человек
был честен с людьми и с собой.
Он был справедлив, и подлость не могла от него укрыться.
Он никогда не отступал, всегда готовый принять бой,
и это было вполне естественно: он был рыцарь.
Он шагал по
земле уверенно в своих больших сапогах
и, чтобы лучше видеть, поднимал забрало:
«Где-то здесь должен быть враг (полцарства во врагах),
и наверняка у честных людей что-то забрал он!»
И вдруг он
увидел – разбитый вражеский лагерь!
Он сразу рванул и, как ниндзя, перепрыгнув через
низкую стену, первому бедолаге
размозжил череп.
Сразу
сбежались проснувшиеся противники,
увидели, что у них численное превосходство,
стали разминаться, хрустеть костьми – все такие спортивненькие,
а потом вдруг уверенно сделали строем ход свой.
И закрутился
герой наш словно волчок.
Как будто – тридцать три года провел в постели,
как будто – на дискотеке попробовал чо,
как будто – на самоуничтожение нацелен.
Меч, как в
масло, входил во вражеские доспехи.
И в плоть. И даже иногда выходил сзади.
Противники уже не были так уверены в успехе –
больше двух сотен их полегло за день…
Вдруг что-то
ударило сильно и больно в грудь.
Потом еще раз. И третий – заставил лечь-таки.
Упав, герой наш подумал: «Мать твою, круть!
Арбалетчики!»
Так он лежал
там – с торчащими из груди арбалетными болтами,
с головы до ног своей и вражеской кровью залит.
Враги же сначала стояли в сторонке, курили, мирно болтали,
а потом похватали кинжалы, подошли к нему и растерзали.
Мая дни
Все качается
маятник, медленно тают так мая дни.
Мысль «убица апстену» – порывы твоей апстененции.
Ведь по всем показаниям пульс твой – это прямая нить.
Ведь четыре угла – это твой одиночный освенцим.
Предусмотренные
УК меры: в камере камеры.
Они здесь, и там, и везде – ты тут как на блюде.
За тобой наблюдают – ты чувствуешь это, – глазами рыб
за тобой наблюдают какие-то странные люди.
Им, наверное, страшно стоять над душой – как над пропастью, –
может, кажется им, что смогут понять тебя глубже?
Человекоклуджи глупы, и ты это нутром постиг
(от бессилия, часто бывает, у них брызжет с губ желчь).
Им никак не понять – почему не стремишься ты когти рвать,
почему до сих пор не составил свой план побега?
За окном, в небесах, барражируют геликоптеры,
но прожекторы их бессильны во мраке эго.
***
А вчера тебе снилось: ты, храбро врагов разметав, орал,
что смерть автора – то, чего все они не дождутся,
что весь мир их – тобой придуманная метафора,
что и сами они – лишь умственная продукция.
Может быть, это было в другом королевстве, за сотни верст.
Может быть, это было в другой, в параллельной вселенной
(где Джон Леннон живой, напевает Across
the Universe).
Может быть, это было, но точно не здесь, где плен твой.