Опубликовано в журнале Октябрь, номер 4, 2016
Сергей Оробий родился и живет в Благовещенске. Критик, литературовед.
Кандидат филологических наук, доцент Благовещенского государственного педагогического
университета. Автор монографий «”Бесконечный тупик” Дмитрия Галковского:
структура, идеология, контекст» (2010), «“Вавилонская башня” Михаила Шишкина:
опыт модернизации русской прозы» (2011), «Матрица современности: генезис русского
романа 2000-х гг.» (2014). Печатается в бумажных
и электронных литературных журналах.
Отечественная народная комедия
– жанр почтенный, интуитивно понятный каждому нашему зрителю и именно поэтому непереводимый
на другие языки. Русская новогодняя комедия – тем более. Ее краеугольный камень
– «Ирония судьбы, или С легким
паром!», которую подавляющее население страны знает наизусть, в канун главного зимнего
праздника машинально пересматривает краем глаза, ворчит, но все равно не может представить
31 декабря без незадачливого педиатра, по ошибке улетевшего в Ленинград себе на
счастье.
В новейшее время этот жанр
претерпел некую эволюцию. Зрителю захотелось прежней душевности, но желательно в
новых декорациях. Так стали появляться сиквелы вроде «Иронии судьбы-2» или «Джентльменов,
удачи!» – не всегда отечественный зритель был ими доволен, но к новогоднему столу,
в общем, годилось. Зрителю ведь нужна сказка.
Однако любой жанр склонен
эволюционировать – вплоть до логического завершения. Новогодняя комическая сказка
не исключение. Ныне свое слово в этом жанре сказал уральский драматург и режиссер
Василий Сигарев, сняв к наступающему 2016 году фильм «Страна
Оз»,
– и, похоже, «закрыл тему».
Как ему это удалось и о
чем фильм?
Место действия – Екатеринбург,
время – канун Нового года. Некая Ленка Шабадинова (Яна
Троянова) из поселка Малая Ляля вызвалась помочь сестре
разобраться с кавалером. Сестра в результате оставшейся за кадром «разборки» упала
с балкона и сломала копчик. Перипетии этого происшествия неясны да и не нужны зрителю: сюжет увлекает его дальше
– оставив сестру в больнице, Ленка устремляется на улицу Торфорезов, где находится
ее новое рабочее место – торговый ларек. В ларьке ее ждут сменщик (Андрей Ильенков), с которым она не знакома, и его внезапно нагрянувший
в гости приятель – уголовник с задатками мыслителя (Александр Баширов). Точного
адреса Ленка, впрочем, не знает, а мобильный телефон разряжен.
Каждому готовому откликнуться
встречному Шабадинова задает один вопрос: «Где находится
улица Торфорезов?» Ни один из встречных не может подсказать Ленке направление, зато
каждый втягивает ее в свой странный мир. Молчаливый водитель «под бутиратом», опрометчивый
трюкач в Снежном городке, пошлый бард с мечтой о тантрическом
сексе, рачительная продавщица косметики… А
между тем ожидающий Ленку в ларьке сменщик ведет со своим приятелем пространные
беседы.
Коль скоро все это – «страна
Оз»,
то фильм Сигарева нужно анализировать по Проппу, но при этом держа в уме ключевые мотивы (пост)советских
новогодних комедий. Прежде всего, «Страна Оз» во многом подобна рязановской
«Иронии». Дело, конечно, не только в символической перекличке искомых «улицы Строителей»
и «улицы Торфорезов». И у Рязанова, и у Сигарева в основу
сюжета положена знаменитая сказочная формула «Пойди туда, не знаю куда, принеси
то, не знаю что». Правда, путешествие героя Андрея Мягкова не занимает много времени
– хоть он и двигается «не знамо куда» (и
не помня себя), все же пункт его назначения чудесным образом одинаков и в Москве,
и в Ленинграде. Маршрут Ленки Шабадиновой куда длиннее
и реалистичнее: она и в самом деле не знает, в каком направлении двигаться. Правда,
в начале пути, как на сказочном распутье, появится чудесный шанс: из проезжающего
по трассе джипа выглянет мэр Екатеринбурга Евгений Ройзман
собственной персоной и предложит помощь, но Ленка, как и положено наивной сказочной
героине, этой помощью не воспользуется. Пунктир ее хаотичного путешествия в какой-то
момент начинает напоминать похождения девочки Элли: нечаянным
спутником девушки становится милая болонка (Тотошка),
нелепый бард вполне тянет на Трусливого Льва, впавший в безумие герой Баширова выдает
себя за Бастинду, ну а ларек, по направлению к которому
движется Элли-Ленка, и есть фургон, улетевший в конце концов в волшебную
страну. В финале Шабадинова, как и рязановский герой, пожалуй, все-таки обретает условное «счастье»,
так и не найдя, кстати, ту самую улицу Торфорезов. Так что, когда герой Ильенкова упоминает страну Оз, это звучит несколько прямолинейно,
впрочем, герой тут же спохватывается и придумывает матерную рифму. Зрителю же в
этот момент может прийти на ум еще одна «Страна чудес» – «…без тормозов». Так назывался
роман Харуки Мураками, вряд
ли подозревающего о том, что придумал
для этой страны идеальное обозначение.
У фильма, однако, есть еще
одно, рабочее название – «Занимательная этология». Этологией называется дисциплина
зоологии, изучающая генетически обусловленное поведение (инстинкты) животных и людей.
Инстинктивное поведение героев – ключевая мотивировка действия, здесь никто не ведает,
что творит: зачем, скажем, Дюк (Баширов) поджигает ларек,
зачем Роман (Куценко) водружает себе на голову коробку с петардами и ждет, когда
взорвется. И стоит ли удивляться, что диалоги на семьдесят процентов состоят из
обсценной лексики – персонажи, натурально, не ругаются,
а вот так разговаривают. И Ленка, и ее сестра, и нелепые спутники – это тот же придонный
социальный слой, о котором и писал, и снимал прежде «мрачный режиссер» Сигарев. Трагическое оказалось неотделимо от комического. Вообще говоря, некоторые
эпизоды и типажи вызывают отнюдь не карнавальную оторопь: таковы, к примеру, «диванные
воины», таков медленно впадающий в транс (хорошо бы только алкогольный) герой Баширова
Дюк. Так что Сигарев «не то
чтобы отказывается здесь от собственного экранного мира, населенного отчаянными
и отчаявшимися, не вполне сознательными, но захваченными жизненным потоком героями.
Он просто показывает его с другой интонацией», – пишет Наиля Гольман
(«Афиша-Воздух» от 08.12.2015). Интересна также трактовка Романа Сенчина, увидевшего в истории блужданий Ленки Шабадиновой настоящую, беспримесную драму: рыбак рыбака (то есть реалист реалиста)
видит издалека («Свободная пресса» от03.01.2016).
Конечно, о сигаревском фильме нельзя говорить вне контекста новейшей праздничной
комедии. Новейшая праздничная комедия либо приторна, как советские римейки или многочисленные «Елки», либо радикальна, как «Горько!»
«Это не фильм “Горько!” для интеллектуалов – скорее уж, действительно, фильм “Елки”
для нормальных людей (на таком определении настаивает сам режиссер)», – полагает
критик Наиля Гольман. На самом
деле ни то, ни другое, но поскольку сравнения Василия Сигарева
и Жоры Крыжовникова неизбежны, поговорим о том, чем «Страна
Оз»
отличается от суперпопулярной истории про беспощадные традиции русской свадьбы.
В чем, вообще говоря, новаторство
«первопроходца» Крыжовникова? Он нашел самый точный способ
трансляции праздничной стихии, сумел срежиссировать ее
так, чтобы на экране это не выглядело фальшивкой. В «Горько!» все действие построено
на приеме found footage:
якобы мы смотрим любительскую съемку свадьбы. Убедительно? Убедительно! После «Горько!»
в самом деле казалось, что ничего
более точного и реалистичного о русском праздничном разгуле снять невозможно: все
будет наигрышем, неправдой. Однако в «Горько-2» (где сюжетообразующим ритуалом выступала
не свадьба, а похороны) уже чувствовалась условность наработанного инструментария.
К тому же поминки как повод для полуторачасового юмористического марафона – рискованная
мотивировка, пусть покойник и мнимый. Вышедший же на экраны к 2016 году «Самый лучший
день» фактически неотличим по стилистике от «Елок»: от всего русского разгула остался
один Лепс, скверно исполняемый Нагиевым. Возникающие на
экране строчки из песен, которым по замыслу режиссера должны подпевать зрители («караоке-фильм»),
выглядят нелепо: народ-то в зале безмолвствует. И эта потеря контакта с народом,
который и зритель, и герой, – самый сильный просчет Крыжовникова.
В конечном счете, дело не
в found footage:
после «Страны Оз»
понятно, что не нужно снимать «как на самом деле» – нужно уловить метафизику. Если
у Крыжовникова был «критический реализм», то у Сигарева – «реализм в высшем смысле», концентрированный, потому
и на грани со сказкой. Это определило его структуру: «Страна Оз» не разложима
на отдельные гэги, фразочки,
ее не перескажешь друзьям, это «фильм-поток». Первые двадцать минут вообще не знаешь,
чему тут смеяться, оставшееся время – не понимаешь, почему так странно и жутко.
Просмотр фильма Сигарева похож на встречу с домовым: и
интересно, и страшно, и чудно́.
Если Крыжовникову важно соединить формат праздника и жанр комедии
(и он совместил их заподлицо), то фильм Сигарева в конечном счете вообще не про праздник.
Тут нет даже примирительной сцены боя курантов, без которой ни один «новогодний»
режиссер не обходится. Просто Новый год – это такая точка максимального выброса
человеческой энергии, к счастью, только раз в году. Формат свадьбы из «Горько!»
знаком каждому – приключения, показанного в «Стране Оз», быть не могло: это оборотная,
доведенная до абсурда сторона нашей реальности, то, о чем русский человек не помнит,
проснувшись первого (или, скажем, третьего) января, а если вспомнит, то постесняется
обсуждать с друзьями или вовсе слов не найдет. А Сигарев
вот нашел. Ему помогло чувство меры: прищурился, примерился, воткнул лопату еще
на полштыка в вязкую русскую хтонь – и лопата звякнула
о клад.
Комедийный стиль «Елок»
сводился к добродушному юмору в духе «поскользнулся на банановой кожуре», комедийный
стиль «Горько!» – к веселому узнаванию в духе «Смотри-ка, так и живем!». Сигарев же соединил сказочную условность «Елок» и гиперреализм «Горько!». Формат «Страны Оз» – это уже растерянно-риторическое
«Так и живем?..»
Вряд ли ее будут регулярно
показывать по ТВ 31 декабря. «Страна Оз» не про праздник, а про похмелье, причем хроническое.
Правда, в финале герой Куценко
найдет свою случайную знакомую Ленку в больничной палате и даже споет ей умиротворяющую
песню собственного сочинения – сказка же! – однако в этот момент в палату заглянет
медсестра и сурово одернет: «Вы что тут, с ума посходили?!»
То есть она сказала не так
– я перевожу на литературный.
Но она, как Городничий в финале «Ревизора»: над кем, мол, смеетесь… – она была права.
Вот именно, мы тут, кажется,
все… того…
Из страны Оз.