Стихи
Опубликовано в журнале Октябрь, номер 3, 2016
Светлана Васильева родилась и живет в Москве. Кандидат искусствоведения, старший научный
сотрудник Школы-студии МХАТ. Автор четырех поэтических книг и романа
«Превосходные люди». Постоянный автор «Октября».
Так быть или не быть*
Я – Гамлет. Холодеет кровь…
А. Блок
Быть может, это бешеная кровь
Впадает в сон, записанный однажды.
И снова зов, и мести меч готов,
И шарит в темноте последний луч протяжный.
Не холодела кровь, но бел был лик
Над книжной пылью, с жизнью где-то рядом.
Один удар – и долог дикий крик
Из мрамора, в болотах Петрограда.
Упасть всем веком.
В вечность. В одночасье.
Не человеком –
Рыцарем-Несчастьем.
Так быть или не быть, шагает ветер-
Красноармеец. Небо голубое.
Над головой знамена лихолетья.
И снова шаг, еще одной стопою.
В очах души огни слепого страха,
(Свой день и час еще не знаешь ты),
И гонит, как конвойный, тайну праха
Забытый ямб всеобщей правоты…
Я этим летом нищетою строф,
Как тот кулик, хваля свое болото,
Жила в обход глобальных катастроф
На даче, перелистывая что-то.
Ток нервный пресекала заземленьем
И, музыкою громкою не полнясь,
Охватывала шага замедленьем
Весь наш болотисто-озерный комплекс.
Свет выткался. И вздохи, клики, кряки
В него вошли. В пристройке кухни чуткой
Следы присутствия ежа, змеи, собаки,
А может быть, другой какой анчутки.
Как будто колебанье воздухов:
Рябь птичьих перышек, глухих трясин батуты
И гон непредсказуемых богов,
Ночная дурь Гекаты и цикуты.
Взрыв мысленных, далеких волн, случайно –
От взмаха крыльев бабочки безвинной –
Из заозерья чеховская чайка,
Крича, летит на свет Заречной Ниной.
Ее наряд девичий ветер треплет,
Над телом Шопенгауэр кружится –
Ее опять убьет какой-то Треплев
На чучело неприрученной жизни.
На тусклый образ смерти, злую ранку,
Бездарное ребячество «не быть»,
На дутый космос душ в эфирной склянке,
Под чьим прицелом невозможно жить.
Ты плохо роешь, сумеречный крот!
Весь сад изрыт, как будто таратайка –
По муравьиным яйцам. У ворот
Призывное цыганское: «Хозя-а-йка!»
Я не хозяйка тут. Чужой открыт роман
Времен застойного капреализма,
В котором креативный графоман
Велит подзарядиться оптимизмом,
И прочее, и прочее, и проче…
Но не на дамской я, на датской почве.
Свой горизонт болотистый пою,
Как бедную Офелию мою, –
И розмарин ее воспоминаний,
Цвет троицын для безотчетных снов,
Рой маргариток девичьих мечтаний,
Волну фиалок меркнущих: любовь.
А вот укроп и «голубки», наверно,
Чтоб после не болела голова.
И рута благодати или веры,
Душистая несмятая трава…
Болото наше – не трясина смерти,
Там облака пасутся, как на воле,
Стоит в нем белым пастырем столетий
Причина наших общих меланхолий.
Там в черном зеркале Иоанновом проплыть
Всем травам, птицам, людям.
Вопрос не быть или не быть,
А кто мы будем?
В кругу из одиночества нетленном,
Среди стихий шекспировского риска
Мы, может быть, одни во всей Вселенной
Еще имеем право на описку.
Оставь же нас все в той же темной точке,
О Господи! На том же самом месте,
Где было нам светло с тобой, мой милый.
Мне снится вечный бой. Сыны да дочки.
Избавь их всех от мести
И меня помилуй.