Рассказ
Перевод Веры ПРОХОРОВОЙ
Опубликовано в журнале Октябрь, номер 12, 2016
Перевод Вера ПРОХОРОВА
Юри
Кольк
– поэт, переводчик, публицист и прозаик. Родился в 1972 году, учился в
Тартуском университете эстонской филологии. Автор двух сборников короткой прозы
и множества поэтических сборников. Лауреат литературных премий Эстонии. На
русский язык переводится впервые. Живет в Тарту.
Вера Прохорова
– переводчик с эстонского. Активно публикуется в
эстонских журналах, российских литературных альманахах, постоянный автор
журнала «Октябрь». За последние пять лет выпустила более десяти книг эстонских
авторов, среди них сборники короткой прозы, романы, детские книжки. Живет в Таллине.
По сей день рассказ о
том, что случилось тогда, дается мне с трудом. Поначалу все шло гладко. Мы
вшестером отправились в бунгало Вилле, расположенное на одиноком острове в
Финском заливе. Планировали отлично провести время и оттянуться по полной, для
чего основательно подготовились – в каждой комнате по телевизору, на крыше
спутниковая тарелка, впечатляющий набор блю-рей
дисков и даже какое-то количество DVD.
Запаслись классными компьютерными играми, прихватили игровые приставки, простые
игральные карты и теннисные ракетки. Подвал до отказа забили алкоголем. Мы
рассчитывали на исключительно веселый, богатый сексом отпуск – такой же, какими
были до того наши юные жизни, только без постороннего вмешательства. Мы поехали
туда на отцовском катере Вилле, и нас, как уже сказано, было шестеро – три
молодых женщины и трое мужчин. Вилле взял с собой свою возлюбленную Хелену, Пер позвал Лауру, а я был с Ритой – уже целый год как. Все
мы знали, что Пер вполне может начать подкатываться и
к Рите, и к Хелене, но не делали из этого номера. Начнет так начнет.
Прибыли мы во второй
половине чудесного солнечного дня. При почти полном безветрии подошли к острову
папаши Вилле. Причал, или портовая пристань, как его хвастливо величал Вилле,
был тщательно выдраен, мы плавно приблизились к нему и закрепили концы. Остров
сиял перед нами во всей своей красе. Все утопало в зелени, пели птицы, порхали
бабочки, и мы знали, что впереди у нас несколько недель кайфа.
И лишь на верхушке одной березы восседал большой черный ворон и злобно зыркал в нашу сторону. Понятно, что нам было не до него –
Вилле подогнал на причал джип, стоявший тут же на берегу, мы побросали в него
вещи и проехали несколько сот метров до бунгало. Все было замечательно, просто
великолепно.
Первый звоночек
прозвенел уже через пару часов. Смотрели один комедийный сериал, и он оказался
нисколько не смешным. Мы хоть и смеялись, но как-то натужно, через силу, и я
ощущал, что над нами нависла и сгущается серая туча хандры. Мы не могли понять,
в чем дело. Никто не мог – мы этот сериал, эти самые эпизоды видели уже не раз
и всегда смеялись от души. А теперь на экране мельтешили чудные
герои и произносили свой текст вымученно и
неестественно. Время от времени угадывалось, что они пытаются шутить, но
выходило как-то нелепо, местами даже враждебно. Мы
были в смятении. И самое поганое, мы не сразу
сообразили, что не так. Осознание пришло постепенно, когда страх уже пробрал до
костей.
В чем дело, первой
поняла Рита.
– На фоне нет
записанного смеха, – сказала она.
Мы с изумлением
уставились на нее.
– Нет фонового смеха, –
уже уверенно повторила она.
– Быть того не может, –
отозвался Вилле. – Это те же диски, что я вчера дома смотрел, с ними все в
порядке, просто так смех с DVD
пропасть не может.
И
тем не менее Рита была права. Одобрительной реакции публики на диске как не
бывало.
Вот тогда-то мы впервые
запаниковали. Я убежден, нам следовало сразу бежать с острова, но мы этого не
сделали: это чуждо натуре победителей, каковыми мы себя ощущали. Понятно, что
ожидающий нас кошмар мы предвидеть не могли, просто слегка испугались, что диск
почему-то перестал воспроизводить то, что на нем было записано раньше.
Пер
посоветовал проверить поле, чем вывел Вилле из себя. Мы попробовали и другие
сериалы, но картина оказалась той же – бодрый смех, звучавший фоном, пропал. Вилле
залез в свою аппаратуру и долго копался с наладкой, но результат был нулевым.
Тогда мы решили позвонить в службу поддержки клиентов «Элион»,
наверняка там могли бы что-то посоветовать, но тут столкнулись с очередным
ужасающим фактом – мобильной связи не было. Мы все пытались вернуть свои
телефоны к жизни, облазали весь остров, пробовали и так и сяк, но напрасно.
Вилле поднялся в южную башню бунгало, высунулся из окна – ничего. Он бушевал, и
это понятно, ведь его папаша платил за дополнительную антенну всем эстонским
мобильным операторам. Отец не желал, чтобы кто-нибудь из его гостей мог
пожаловаться на плохую связь, и вот – на тебе! На поиски сети ушел целый вечер.
В конце концов Вилле заявил, что смотается на материк и привезет нам
новые DVD-диски, что он терпеть не
может подобной ерунды, сдаваться так просто не привык и не намерен
довольствоваться спутниковым телевидением. Мы изо всех сил пытались отговорить
его, Хелена прямо-таки повисла у него на руке, но Вилле, когда он зол,
переубедить не так-то просто. Он высвободился, прыгнул в катер, повернул ключ зажигания
и… тишина. Катер даже не чихнул. Вилле оторопел. Я видел, как в нем вскипает
новая волна ярости, и тут раздался хлопок. Послышался
он со стороны дома и был похож на взрыв, настоящий взрыв. Мы рванули туда, Пер осмелился первым прокрасться внутрь, и скоро мы
установили, что взорвалось в подвале – весь наш запас пойла был уничтожен,
уцелела только одна бутылка сидра. 0,33 литра сидра – это все, что у нас
осталось, какой ужас! Вилле предположил, что в подвале, очевидно, стоял баллон
с газом, но наверняка утверждать этого не мог. Хорошо, конечно, что с нами
ничего не случилось, но в глубине души я осознавал: если бы, к примеру, погиб Пер, а запас алкоголя сохранился, это был бы неплохой
обмен, я был бы обеими руками за.
Постепенно до нас стал
доходить весь ужас положения – мы в ловушке на острове, граммофон не работает,
выпивки нет, мобильной связи тоже нет! Правда, оставался еще телик. Тут нас
ждал следующий удар – смотреть можно было только новостные каналы, культуру и
какие-то старые телепостановки. Тяжесть обстоятельств окончательно погребла под
собой весь наш юношеский кураж. Договорились, что утро вечера мудренее, и
расползлись по своим комнатам. Унылые, пришибленные, озабоченные. Не верю, чтобы
кто-то из нас в этот вечер открыл счет.
Утро оказалось ничуть
не мудренее вечера. Мы лишились всего, абсолютно всего. Вилле не смог найти
даже теннисных ракеток. Собрались выкупаться, но ветер сменил направление, и
вода была чертовски холодной. Никаких развлечений, ни единого! А как хорошо все начиналось. Теперь же мы
переругивались, спорили, несправедливо обвиняли друг друга и тут же просили
прощения – нервы у всех были взвинчены до предела. И опять это была Рита,
которая первой произнесла вслух то, о чем мы все испуганно помалкивали.
– Кто-то играет с нами,
кто-то очень-очень злой!
Захватив холодное
оружие, мы несколько раз прочесали остров вдоль и поперек, но впустую. Вилле
предположил, что наверняка это все проделки чертова ботаника Яака. Прошлым летом мы брали этого тихоню с собой – чтобы
было над кем потешаться. Вилле зашвырнул в море его пачку книжек, каналы по
телику выбирали мы, и единственным, к чьей тощей руке не липла ни одна девица,
был Яак. Разумеется, он также был единственным
обладателем таких худых рук, над которыми мы постоянно смеялись. Хорошее
выдалось лето. Теперь мы сразу поверили, что все происходящее – козни Яака. Может, так оно и было, но найти его нам не удалось. А
если б и нашли – что толку? Разве что немного развлечься, издеваясь над ним, но
целые дни этим не заполнишь.
О том, чтобы
отремонтировать катер, мы хоть и задумались, но тут же похоронили эту идею.
Среди нас механиков не было. Несколько раз перебрали аппаратуру, копались и в
телевизоре, и в проигрывателе, налаживали по новой,
восстановили изначальную настройку – ничего. Искали зону сети – впустую.
Понятное дело, что голод нам не грозил и в конце
концов отец Вилле должен нас хватиться, а поиски приведут сюда, но чем заняться
до того?
На третий день мы
перестали искать развлечения. Отчаянные попытки, предпринимаемые до тех пор,
помогали убивать время, теперь, потеряв надежду, мы очутились перед зияющей
пустотой. Тут-то Вилле и признался, что в бунгало существует еще одна комната –
на первом этаже в коридоре, который начинается прямо от зала, есть потайная
дверь. Он хоть и знает, как ее открыть, но внутри никогда не был, отец запретил.
Мы, конечно, разозлились на Вилле – именно там и мог прятаться Яак. Но Вилле только уныло мотал головой.
– Поймите же, это
запретная комната! Опасная, сатанинская комната! С чего вы взяли, что Яак, этот недотепа, мог остаться
там в живых?
На два дня мы вроде
успокоились. За это время абсолютно ничего не произошло – мрачные, мы слонялись
по острову, швыряли в море камешки, договорились не мусолить
вопрос, как могло случиться, что все приборы разом вышли из строя, но все снова
повторялось, и все громче, все злее и несдержаннее.
В очередной раз
усугубила наше плохое настроение Лаура. Она одна выпила оставшийся сидр и, хотя
от такой малости никак не могла захмелеть, повела себя как психованная
– требовала, чтобы мы осмотрели эту тайную комнату. Все на нее ужасно
разозлились, ведь сидр принадлежал нам всем, а запретная комната под запретом,
и нечего туда соваться. В ходе вспыхнувшей ссоры Пер
чуть не врезал Лауре, но сдержался, а Лаура свела препирательства – входить или
не входить – к вопросу гордости и мужского достоинства присутствующих. Пер сломался, я сразу примкнул к ним двоим, а когда к нам
присоединилась и Рита, Вилле был вынужден уступить.
Темно-коричневая
деревянная панель в стене поддалась с трудом, но отъехала беззвучно, открыв
перед нами мрачный коридор. Пер – к сожалению, он из нас и впрямь самый смелый
– пошел первым, я за ним по пятам. Короткий коридор закончился лестницей,
ведущей вниз под землю. Пер оглянулся и в упор
поглядел на меня, лицо его было бледным. Через силу я кивнул, страх обручем
сдавливал мне шею, в горле стоял ком, просящийся наружу. Спустившись примерно
на этаж, мы оказались в тесноватом помещении. При свете карманных фонариков
добрались до задней стены – ни освещения под потолком, ни окна здесь не было. В
дальнем конце коридора на стене был один выключатель, больше ничего. После
долгих препирательств – чуть было не сцепились с Вилле
– мы решили его все-таки не трогать и уже двинулись назад, когда Рита нажала на
кнопку. В потолке зажглись лампы, раздался щелчок, и стены вокруг нас начали
раздвигаться. На какое-то жуткое мгновение мы остолбенели, а потом опрометью
кинулись к лестнице. Упирающуюся Риту я тащил за руку.
Этой ночью я не сомкнул
глаз. Лежал рядом с Ритой и глазел в потолок. В башке крутились видения одно кошмарнее другого. Вечером мы
даже обсудили, а не разумнее ли всем спать в одном помещении, но в итоге
взыграло самолюбие. Очевидно, под утро я все же задремал и не заметил, как
исчезла Рита. Меня охватила неподдельная паника, дыхание затруднилось, все тело
налилось свинцом, я не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой. Нельзя нам было идти
в эту комнату, думал я. Нельзя нам было идти в эту комнату. Понимал, что надо отправляться
на поиски Риты, но подняться не было сил. Не знаю, сколько я так провалялся.
Вдруг распахнулась дверь и вошла Рита. Она громко рассмеялась, распахнула окно
и объявила, что в том подвале одни книги – и ничего страшного.
Последующие дни были
сплошным кошмарным сном. Мои друзья сдавались один за другим. Рита начала
как-то странно изъясняться, и не она одна. Вилле, например, тыкал шампуром для
гриля в гардины гостиной и орал что-то про мертвую крысу. На что Рита
заговорщически спросила его:
– Что вы читаете, мой
принц, что же вы читаете такое?!
Вилле ответил, что
читает слова, и оба закатились в дурацком истерическом хохоте.
Совершенно ясно, что с
ними было далеко не все в порядке, эта комната была под запретом явно не с
бухты-барахты, у отца Вилле наверняка имелись для этого веские причины. На
протяжении следующих дней все мои друзья по очереди погрузились во тьму. Это
было ужасное время. Я как мог сторонился их, бродил по
острову, даже прикидывал, как самому нарисовать колоду карт, тогда хоть пасьянс
раскладывать можно будет, но раздумал. Рита все больше входила во вкус
ситуации, я уже давно не спал с ней в одной комнате, но она подкарауливала
меня, подкрадывалась со спины или же издали выкрикивала какие-то туманные,
непонятные угрозы и нравоучения.
Мои нервы сдавали, я
был на грани срыва. Однажды вечером вернулся с короткой прогулки (все надеялся,
что какое-нибудь суденышко пройдет мимо нашего острова и я смогу как-либо
подать им знак беды), вошел в гостиную и к своему вящему ужасу увидел, что мои
друзья единодушно и окончательно вышли из подполья. Они сидели, каждый в своем
кресле, и читали. Читали книги.
Я с воплем кинулся вон.
Улепетывал долго, бежал по острову, ветки хлестали
меня по лицу, я спотыкался и падал, но вставал и снова бежал, бежал, бежал.
Звал на помощь, да просто орал. Немного передохнув, бежал опять. Мой трезвый ум
покинул меня, ведь я знал, что не спасусь бегством от этого бунгало и от своих
преобразившихся друзей, но остановиться не мог. Наконец, полностью измотанный,
я встал и в бессильной тоске пробормотал: «Когда же закончится это безумие?!»
– Никогда! – твердо и
уверенно ответил ворон с верхушки березы.
Перевод
Веры ПРОХОРОВОЙ