Стихи
Опубликовано в журнале Октябрь, номер 12, 2016
Евгений Коновалов – поэт, литературный критик. Доцент Ярославского государственного университета, кандидат физико-математических наук. Стихи и критические статьи публиковались в журналах «Арион», «Вопросы литературы», «Звезда», «Знамя» и др. Лауреат первого международного поэтического конкурса «Критерии свободы» им. И. Бродского (Санкт-Петербург, 2014). Автор двух поэтических книг. Живет в Ярославле.
Дорога в Эммаус
«Поверить боюсь,
к чему же пришли мы,
Клеопа, и выдержать как этот груз?» –
Из полного слухов Иерусалима
дорога вела в Эммаус.
На тронных холмах
царила весна и весть подавала
маслинам с акациями второпях.
Стрижи кувыркались в лазури, и мало
им горя. Сквозь память и прах
шли два человека, и верить мешало
сомнение, и наушничал страх.
«Прилично ли так
роскошествовать природе, ведь Бога
смешали с песком – и это пустяк?
А тот – самозванец?» Злая дорога
пылит, и в голове кавардак.
Далеко идти.
Спит солнце в зените.
Какой-то прохожий стоит впереди.
«День добрый вам, странники! Расскажите,
что произошло здесь? Нам по пути».
С опаской глядят
в лицо незнакомцу: «Шутишь ты, верно,
о том говорят все подряд,
от мытарей и священников первых
до малых ребят.
Тут позавчера
пророка из Галилеи убила
толпа с фарисеями. Он до утра
висел на кресте». – «Даниила
вам, путники, перечитать бы пора.
Всевышняя сила
помимо гвоздя и вне топора».
«Он воду в вино
шутя превращал и хлеба сторицей…»
– «Не Бог в чудесах проявляется, но
кругом ежедневное чудо творится,
не спрятаться, не убрать под сукно».
– «Чудна эта речь, но не наговориться
с тобою». И дальше идут заодно.
«А сколько больных
повсюду он вылечил и прокаженных…»
– «Там не обошлось без веры самих
людей, и тень Иова ждет обороны,
и смерть – не конец. Из угодий земных
росток, и младенец из лона,
и сын человеческий в корне их».
– «Внутри? Но скажи…»
– «Нам времени вдоволь дается,
и знаки видны вдоль межи.
Единая цель, но шаг иноходца
у каждого и свои рубежи.
Гуртом достается
пустыня, где лозунги и миражи».
– «Постой, не злословь
глухого! Куда же дойдет одинокий,
опомнись! На то и любовь,
оставить ее?» – «Без нее нет дороги
любому. Заранее приготовь
излучины сердца и счастья отроги,
не то мы заблудимся вновь».
К воротам они
тем временем подходили, и ужин
решили втроем разделить в эти дни
опресноков. Сели в харчевне и дружно
молчали в вечерней тени,
и огненный шар садился, натружен,
за горы, и зажигались огни.
Хозяйка в подвал
спустилась, и мальчик расставил посуду.
Луч солнца коснулся щеки и послал
обычное, чуть просветленное чудо:
они прозревали, а Он – исчезал.
* * *
Осень в сердце свила гнездо
и уже не слушает утешений
от воды с облаками, не то
гонит перистых в шею.
Листопад обернулся плащом ли, плащ
распахнулся во всю аллею.
Больше воздуха в грудь, не плачь
там, где клен от стыда алеет.
Больше призрачной веры! Пусть
все гниет, скукоживается, глохнет,
до корней промерзает горящий куст,
смертный пот застилает окна.
Больше сложности – на людском пиру,
простоты – у осени в средоточье.
На троих две липы с собой берут
в плаванье за истиной полуночной.
Нет у жизни отклика, ни перста
в небесах. Но на скорлупке судна
мачты все возвышеннее, когда
безответны. Вдвойне – абсурдны.
* * *
Снег последний идет, не касаясь
апрельской земли
обожженной, а где желтоватой.
Войлок осени вылез на зависть,
и березовых рощ корабли
с парусами из ваты.
Облака перекатываются валами
в беспокойстве глухом
над разрухой родимой.
Ворох прошлого. Легкое пламя.
В небе тают гуртом
космы светлого дыма.
Вейник шепчется на ветру, изумляясь
безвременью года, не то
обсуждает прохожих.
Веточками пошли тополя из
обрубков своих испытаний, гнездо
укрывая морщинистой кожей.
Солнце брезжит сквозь марево гжели,
желток мать-и-мачехи на юру
между кленом и липой.
Под синкопы беспечной капели
воробьиную детвору
привечаешь улыбкой.