(Владимир Новиков. Словарь модных слов)
Опубликовано в журнале Октябрь, номер 11, 2016
Валерий
Ефремов – доктор филологических наук, профессор
кафедры русского языка филологического факультета Российского государственного педагогического
университета им. А.И. Герцена (Санкт-Петербург). Автор более 150 научных трудов
в области культуры речи, риторики, когнитивной и гендерной и лингвистики, соавтор
и редактор учебников для вузов и колледжей. Соведущий культурно-просветительской
радиопрограммы «Как это по-русски?» («Радио России»), ведущий и консультант телепередачи
«Слово за слово».
ВЛАДИМИР
НОВИКОВ. СЛОВАРЬ МОДНЫХ СЛОВ: ЯЗЫКОВАЯ КАРТИНА СОВРЕМЕННОСТИ. – М.: СЛОВАРИ XXI
ВЕКА, 2016.
Словарь Владимира
Новикова – книга уникальная и несказанно интересная.
Будучи писателем, профессором, литературоведом и критиком, Новиков успевает писать
о том, о чем писать, пожалуй, сложнее всего, – о текущих изменениях родного языка,
большая часть которых происходит подспудно, почти без осознания самими говорящими,
без рефлексии над ними со стороны даже весьма образованных людей.
Нам уже приходилось писать
о том, что словарь Новикова принадлежит к редкому жанру отечественной словесности
–
лингвистической публицистике («Октябрь», 2014, № 1), главным отличием которой от
множества сходных текстов, посвященных языку и культуре речи, становится
пристальное внимание не к языку вообще или каким-то обстоятельствам его бытования,
а к социально обусловленным изменениям в языковой системе, к тем мелочам, за которыми
может скрываться нечто принципиально новое, возникающее прямо сейчас (ср. наличие
в данной книге таких словарных статей, как «Няшка», «Селфи», «Фейк»), к той языковой
моде, которая отражает трансформации жизни и общества.
Сама словарная форма, так удачно
выбранная Новиковым для рассуждений о современном языке, позволяет периодически
совершенствовать книгу, привносить новое и уточнять старое по мере необходимости
и републикаций. Именно благодаря выбранной форме текст словаря, впервые увидевший
свет в 2005 году и переживший уже несколько весьма и весьма дополненных переизданий,
становится максимально открытым для изменений, обусловленных волей автора или трансформациями
языковой действительности. Вот как описывает творческий процесс сам писатель: «Постепенно
составляется книга, которая растет и обновляется от издания к изданию. На переплете
под названием имеется подзаголовок – “Языковая картина современности”. Рисовать
картину предстоит еще долго, пока живы автор и его великий соавтор, его “натурщик”
– русский язык» (В. Новиков «Пиратить русских
неэтично»).
Одно из самых главных, на наш взгляд,
достоинств данной книги – это взвешенная оценка описываемых языковых явлений: «“Модное”
– не всегда “хорошее”, но и не всегда “плохое”. Культурный человек, носитель интеллигентной
речи, не гоняется за речевой модой, а интересуется ею, присматривается к словам-новинкам»
(из авторского предисловия). В отличие от многих современников, которые любят порассуждать
о гибели русского языка, о его чудовищной порче и едва ли не о самоистреблении,
Новиков выдерживает спартански спокойный тон в отношении даже тех явлений, которые
клеймятся практически всеми: «Произнося слово «няшка», говорящий словно облизывается,
испытывая умиление или прилив аппетита. <…> Некоторые считают, что всякие
“няшки” – некое “искажение языка”. А я полагаю, что язык сам таким способом играет,
дурачится, пробует новые возможности. А потом сам же о них забывает, бросает свои
старые игрушки» («Няшка»).
От издания к изданию в книге усиливается
словарная составляющая: как истинный филолог и автор уникального словаря, Новиков
регулярно обращается к отечественной лексикографической традиции. И охват, и тонкое
вплетение предшествующих источников в ход собственных рассуждений вызывают неподдельное
восхищение читателя: здесь и сопоставительный анализ современных орфоэпических словарей,
дающих, как это ни парадоксально, прямо противоположные рекомендации («Жюри»), и
апелляция к старинному, гимназическому древнегреческо-русскому словарю А. Вейсмана
(«Кризис»), и многократное обращение к одному из лучших и авторитетных словарей
иностранных слов – «Толковому словарю иноязычных слов» Л.П. Крысина («Национализм»
и др.), и ссылки на словарь В.И. Даля («Советский»), и гомеопатическое цитирование
словаря советского русского языка под ред. Д.Н. Ушакова, и классический толковый
словарь С.И. Ожегова, и относительно новый словарь Т.Ф. Ефремовой. Для убедительности
и доказательности рассуждений автору пригодился даже орфографический словарь («Вип»,
«Гнобить», «Социалка»)!
Особая притягательность книги создается
тем, что можно назвать широким историко-культурно-филологическим контекстом: Новиков
с легкостью необычайной и дивным гуманитарным тактом смешивает в своих статьях множество
имен и произведений писателей (Шекспир, Лермонтов, Гоголь, Достоевский, Толстой,
Платонов, Зощенко, Набоков, Хемингуэй, Солженицын, Искандер, Маканин, Радзинский,
Водолазкин и мн. др.), филологов (Бахтин, Тынянов, Шкловский, Лихачев и др.), философов
(Аристотель, Розанов, Бердяев), композиторов (Мусоргский, Губайдулина, Пахмутова,
Ллойд-Уэббер, Бабаджанян), кинорежиссеров (от Асановой и Тодоровского до Тарантино
и сиблингов Вачовски). В словаре упоминаются художники Кандинский, Пикассо, Дали;
музыкальное творчество Галича, Окуджавы, Гребенщикова, Цоя и даже С. Шнурова.
И, конечно, огромное место в аргументации
и иллюстрациях автора занимает русская поэзия XIX – XXI вв.: Пушкин, Некрасов, Блок,
Саша Черный, Пастернак, Твардовский, Рубинштейн, Кибиров, Айги, Полозкова и многие-многие
другие, чьи стихотворные строки звучат со страниц книги. Таким образом, словарь
модных слов становится зеркалом не только «языковой картины современности», но и
общей картиной того, что является культурным багажом образованного современника,
и даже того, что происходит в общественной жизни современной России.
Кстати, весьма полезным издательским
решением следует признать размещенный в конце книги «Указатель имен», который позволяет
найти отсылку к тому или иному писателю, поэту, политику, общественному деятелю,
ученому или поп-звезде.
Еще раз подчеркнем, что словарь
Новикова – это живой, растущий вслед за языком организм, который меняется, однако,
не только содержательно, но и внешне. В отличие от предыдущих изданий книга, изначально
задуманная по форме как словарь, все больше вбирает в себя черты других жанров,
прежде всего публицистических: так, статья словаря теперь внешне напоминает журналистский
текст (журналистское расследование? журналистское описание лингвистического детектива?):
каждому портрету слова предпослан графически выделенный лид (первый абзац статьи,
содержащий завязку повествования), в каждом очерке есть врезки наподобие тех, которые
можно увидеть в качественной или глянцевой журналистике и которые формально призваны
выделить наиболее яркую или парадоксальную мысль автора, посвященную описываемому
слову (хотя в некоторых случаях, к сожалению, эти выделения и неочевидны). Так,
дорогого стоят такие авторские наблюдения, касающиеся уже не только языка, но и
окружающей реальности:
«Main – значит “главный”, а главным развлекательное чтиво для России
никогда не станет» («Мейнстрим»);
«Современные СМИ писателей за ньюсмейкеров
не держат» («Ньюсмейкер»);
«Всякий труд достоин уважения, а
иностранное слово прибавляет солидности: “промоутер” звучит гораздо лучше, чем,
скажем, “зазывала”» («Промоутер»);
«Раскрутка – основной метод коммерческого
тоталитаризма» («Раскрутка»);
«Все более “фейковой” становится
и офлайновая реальность. Особенно страдают от подделок культура и наука» («Фейк»).
С одной стороны, такой редакторско-издательский
ход (приближение словарной статьи к журнальному облику), по-видимому, призван привлечь
внимание читателя, поставить его в более привычные условия чтения: не секрет, что
огромное количество современников все чаще воспринимают мир через страницы печатных
изданий (в лучшем случае) или ленту новостей той или иной социальной сети (в обычном
случае). Журналистские лид и врезка позволяют читателю определиться как минимум
с ответом на вопрос о том, чему посвящен данный текст. С другой стороны, такого
рода игра с читателем, как кажется, вступает в некоторый диссонанс с заявленным
подзаголовком всей издательской серии, в которой книга опубликована, – «Словари
для интеллектуальных гурманов» (оставим за скобками странноватый характер гастрономической
метафоры интеллектуальные гурманы). Получается,
что либо гурманы слишком привыкли воспринимать серьезную информацию со страниц журналов,
либо их интеллектуальность связана едва ли не исключительно с постмодернистскими
играми во вся и всё.
Одновременно сама жанровая контаминация
(то ли журналистский очерк, то ли эссе колумниста, то ли мысли вслух, то ли серьезная
статья), присущая как данной книге, так и лингвистической публицистике в целом,
– это также знаковая характеристика новейшей словесности: ср. описание авторского
отношения к тексту: «Это открытая литературно-публицистическая книга, которая пишется
индивидуальным автором и отражает его позицию по самым разным вопросам».
Сквозь умный, интеллигентный, близкий
к идеалу научно-популярный стиль изложения всегда проступает авторская оценка того
или иного языкового явления – пусть и не категоричная, но всегда четко артикулированная.
Так, в небольшой статье, посвященной такому важному и не всегда оцениваемому по
заслугам культурному явлению, как «лайк», находим: «Одни пользователи интернета
понимают этот знак буквально и помечают им только то, что они одобряют, с чем полностью
согласны. Для других же “лайк” означает: “прочитал”, “ознакомился”, “принял к сведению”.
Лично мне ближе вторая позиция: ценю читателей, а не комплименты» («Лайк»).
Подкупает и не может не вызывать
уважения и присущая настоящему русскому интеллигенту гражданская позиция автора,
также многократно представленная в авторском словаре (на то он, в конце концов,
и авторский!): «”Неадекватен” – экзистенциальная категория, имеющая отношение к
самым разным социальным слоям. Это противоречие между ролью и сущностью.
Неадекватен государственный муж,
бодро принимающий новую высокую должность, с которой он заведомо не справится. Неадекватны
вновь собираемые “общественные советы”. Это такое дежавю – мы наперед знаем, что
ничего дельного они не присоветуют. Неадекватен, увы, и наш брат либеральный интеллигент,
лишенный реальной почвы под ногами и не очень способный к серьезной самоорганизации»
(«Неадекватный»).
Одна из основных задач словаря Новикова
– это, вне всяких сомнений, направить читателя на путь истинный в вопросах, касающихся
культуры речи («В книге даются необходимые справочные сведения о происхождении слов,
особенностях их правильного употребления и произношения»). В большинстве случаев
рекомендации доктора филологических наук, профессора, писателя безупречны и исключительно
верны, например:
«Не стоит говорить:
“У меня достаточно мало денег”, – собеседник не поймет: мало или все-таки достаточно?» («Достаточно»);
«Что же касается профессоров-филологов,
то они по
поводу конструкции “имеет место быть” довольно единодушно утверждают: здесь имеет
место закрепившаяся в устной и письменной речи ошибка, повторять
которую не рекомендуется» («Имеет место быть»);
«Все-таки по-русски слова “карьерист”
и “приспособленец” – почти синонимы» («Карьера»);
«Слишком широкое внедрение в разговорную
речь специальной лексики – непродуктивно. Тяжеловесное слово-громадину с приставкой
“контр-“ оставим главам государств и министрам иностранных дел» («Контрпродуктивный»);
«По большому счету,
слово “сексуальный”, на мой взгляд, приемлемо только в абстрактном
значении “относящийся
к половой жизни” (“сексуальное воспитание”, “сексуальная ориентация”). А для характеристики
физически привлекательных женщин и мужчин в русском языке имеется
множество других эпитетов» («Сексуальный»).
Однако в некоторых случаях с точки
зрения классической русской риторической и культурно-речевой традиции рекомендации
автора предстают все же слишком либеральными и добродушными. Так, утверждение о
том, что слово альтернатива может обозначать
выбор не только между двумя, но и несколькими вариантами, в корне ошибочно. Автор
правильно замечает, что «Это латинское слово никак не связано с числом “два” (в
отличие от греческой “дилеммы”), оно восходит к прилагательному alter – другой». Но дело в том, что латинское
alter означает не просто «другой»,
но «другой из двух», а для обозначения просто другого (любого из многих) использовалось
местоимение – alius (аналогичная разница
существует во многих языках, см., например: англ. other – another, старослав.
другой – иной и т. д.). К этому же корню восходит и известное сочетание alter ego (дословно в
переводе с лат. «другой я; второе я»), которое
в современных европейских языках обозначает реальную или придуманную альтернативную
личность человека, однако восходит к вполне конкретному европейскому юридическому
термину, называвшему «то лицо, которое кем-нибудь другим, напр., регентом, уполномочено
действовать вполне от его имени» (Брокгауз, Ефрон). Разумеется, что и в этом случае
не могло быть нескольких других наместников: слово alter означало «другой, второй из двух», следовательно, и последний.
Однако такого рода мелкое замечание
свидетельствует лишь о том, что автор – живо и нешаблонно мыслящий, тонко чувствующий
и одаренный человек, который готов принять неизбежные изменения в языке, несмотря
на то, что многим ригористам они не нравятся априори.
Резюмируя, можно сказать, что замечательная
книга Новикова «Словарь модных слов: Языковая картина современности» написана не
только для интеллектуальных гурманов, но и для любого интеллигентного человека,
человека думающего и удивляющегося.