Сказки
Опубликовано в журнале Октябрь, номер 10, 2016
Керен Климовски – прозаик, драматург. Родилась в Москве в 1985
году, выросла в Израиле, училась в Америке, живет в Швеции. Публикуется в
«Дружбе народов», «Иерусалимском журнале» и др. Лауреат и финалист Волошинского
конкурса (2011, 2013), участник, призер и финалист драматургических фестивалей
и конкурсов «Премьера» (2010), «Свободный театр» (2010, 2011), «Текстура»
(2010), «Баденвайлер» (2010, 2012). Вошла в шорт-лист премии «Дебют» в
номинации «малая проза» с подборкой рассказов «Банановый рай» (2013).
СКАЗКА
О ГЛИНЯНОЙ ДУДКЕ
Один колдун смастерил глиняную дудку. Каждый, кто играл на ней, забывал обо
всем на свете и уходил из дома.
В том же городе жил мальчик, у которого была строгая мама. Она все время
придиралась: то спину выпрями, то руки помой, то мусор вынеси. Однажды мальчик
не выдержал и подумал: «Пусть она хоть на минуту отстанет, пусть забудет, что я
существую!» А мимо как раз проходил колдун. Он протянул мальчику глиняную дудку
и сказал:
– Если твоя мама заиграет на дудке, то сразу о тебе забудет – сможешь
делать что хочешь.
Мальчик обрадовался и принес дудку маме:
– На, поиграй!
– Ладно, – согласилась мама. – А ты посуду помой…
Мама взяла дудку, заиграла и сразу забыла обо всем на свете. Забыла, где
живет, как ее зовут, и про мальчика тоже забыла.
– Не буду мыть посуду, не буду! – закричал он, а мама стояла у плиты и
играла, вслушиваясь в звуки. – Ладно, мам, я пошутил, помою, конечно. Верни
дудку! – крикнул испуганный мальчик, но мама повернулась к нему спиной и, как
была, в халате и тапочках, вышла из дома и пошла вниз по улице – шла и играла.
Мальчик бежал за ней, кричал: «Мама, вернись!», но она его не слышала…
На следующий день мальчик пришел к колдуну.
– Я все понял, – сказал мальчик, – я больше не буду! Верни мне маму.
– Я не знаю, где твоя мама, – ответил колдун. – Ищи ее сам.
– Неужели ты мне не поможешь?! – заплакал мальчик.
Колдун пожал плечами:
– Когда найдешь маму, отбери у нее дудку и разбей – тогда мама тебя вспомнит.
«Ага, попробуй отбери, она ведь гораздо сильнее», – подумал мальчик… Но ему
так хотелось найти маму, что он все равно отправился в путь. Шел, шел, через
горы и реки, леса и пустыни… И наконец увидел ее: она стояла на заснеженной
рыночной площади одного большого города, грязная и оборванная, и играла.
Мальчик заплакал от счастья. «Сейчас отберу дудку, разобью ее, и мама меня
вспомнит…» – подумал он. Он не сомневался, что сможет отобрать дудку: за это
время мальчик сильно вырос, окреп и говорил теперь басом. Он бросил еще один
взгляд на маму – убедиться, что это она, – мама играла на дудке, и никто ей не
был нужен. Она не чувствовала ни голода, ни холода. Она играла, и ее глаза
светились: она была абсолютно счастлива.
Мальчик подошел к маме, вырвал у нее дудку, занес над каменной мостовой и…
вдруг поднес к губам и заиграл. И сразу забыл обо всем на свете.
СКАЗКА
О ВОЛШЕБНОМ ЗЕРКАЛЕ
Иногда больные умирали. Это было неотвратимо, но врач не мог принять эту несправедливость, а главное – не мог
смириться со своим бессилием. Когда умирали молодые, врач плакал: сам он был
немолод и ему казалось, что так было всегда. Однажды врач перестал принимать
больных, заперся в своем кабинете и не открывал, когда в дверь стучались. Три
года он не спал, не ел, читал толстые книги, изучал банки и склянки с
эликсирами и травами и что-то бубнил себе под нос… Наконец врач вышел на порог
дома, он совсем усох, еле держался на ногах и жмурился от непривычного солнца…
но на его лице была улыбка. А в руке результат трехлетней работы – небольшое
карманное зеркальце. Невзрачное на вид, оно было волшебным. Зеркало отражало
мысли. «Теперь осталось собрать как можно больше хороших, светлых мыслей, –
подумал врач, – тогда зеркало станет целебным, будет дарить радость и утешение».
Целый год путешествовал врач. Больше всего времени он проводил в парках и
на детских площадках: подзывал детей и просил их посмотреть в зеркало. Врач
знал, что маленькие дети могут огорчаться, даже злиться, но плохих мыслей у них
не бывает. А взрослым он зеркало не показывал и сам ни разу в него не глядел –
на всякий случай.
Дети с удовольствием смотрели в волшебное зеркало: кто-то задумчиво, кто-то
весело и задорно, кто-то улыбался беззубой улыбкой, кто-то пересчитывал свои
веснушки, кто-то танцевал, а кто-то кривлялся, корчил рожи и звонко смеялся. Но
думали все одинаково. Точнее, даже не думали, а ощущали: «Какой я красивый! Как
хорошо, что я есть! Как хорошо, что есть мама и папа, собака,
дерево, камень, ветер, снег, листья,
каша с вареньем, бутерброд с сыром, голубая пижама, старый паркет и это пятно
на обоях…»
Прошел год… Старый врач по-прежнему избегал смотреться в зеркало, но
карман, в котором оно лежало, светился, как тысяча светлячков. «Пожалуй, теперь
можно начинать лечение», – решил врач. Он разрекламировал чудо-зеркало, обещая
невиданные результаты: одного сеанса должно было хватить для излечения.
Первый больной – мужчина средних лет – был настроен скептически. Но через
две минуты прошла изжога, и он понял, что это исчезла язва, которая мучила его
долгие годы. Еще через полминуты он почувствовал, как к нему возвращаются
бодрость и сила. «Ого, а я еще – о-го-го!» – улыбнулся он, расправив плечи. Но
перед тем как оторвал взгляд от зеркала, подумал: «А все-таки за такие деньги –
коротковатый сеанс, не такой этот врач святой, каким хочет казаться…»
Следующая в очереди была немолодая женщина. Она посмотрела в зеркало, и через минуту перестали гудеть виски, впервые за долгие годы она задышала глубоко и ровно. Затем ушли артритные боли в руках. Женщина сжала руку в кулак, разжала, помахала своему отражению и рассмеялась. Она не отрывала взгляда от зеркала, молодела на глазах и любовалась тем, как разглаживаются морщины, натягивается кожа, темнеют волосы. «Какая я красивая! – подумала женщина с восхищением, но вдруг поморщилась, увидев свой длинный, с горбинкой нос. – Если бы не он, я была бы неотразима, а этот гадкий нос все портит!..»
…Десятый больной обрел потерянный слух, но не успел порадоваться тому, что
наконец услышит любимую сонату Бетховена, как подумал: «Лучше бы я оставался
глухим: ведь теперь буду слышать все гадости, которые говорят за моей спиной».
…Двадцатая в очереди излечилась от хронических мигреней, но цвет лица у нее
не посвежел, остался прежним. Она подумала, что врач, наверное, шарлатан, и нахмурилась…
Через месяц зеркало полностью потеряло свои чудесные свойства. А через два стало вредить больным: они не только не выздоравливали, но заболевали еще сильнее. Врач страдал: он никак не мог понять, что произошло с его волшебным зеркалом. Наконец решил разобраться и сам заглянул в него. И сразу догадался.
«Какой же я был дурак! Жалкий, наивный дурак!» – подумал врач, глядя в зеркало, и зеркало отразило его мысль вместе с другими дурными мыслями, которые в нем накопились. Сердце врача не выдержало и разорвалось.
СКАЗКА О РЫБЕ, КОТОРАЯ ХОТЕЛА СЪЕСТЬ СОЛНЦЕ
За высокими горами, за дикими лесами, на дне синего холодного моря жила рыба. Это была очень прожорливая рыба. Она ела водоросли и песок, медуз и морских ежей, ела мелких рыбешек и рыб гораздо больше себя самой и все равно оставалась голодной. Это была несчастная рыба – очень одинокая. Всех своих друзей она съела, а остальные ее боялись и не подплывали близко. Однажды, когда рыбе стало совсем грустно, она высунула голову из воды и увидела солнце: оно садилось в море и было похоже на большой апельсин.
– Я тебя съем, – сказала рыба солнцу.
– Попробуй! – рассмеялось солнце и село в море.
Рыба нырнула и долго искала солнце, но не нашла. А утром рыба вернулась за солнцем и сразу увидела его: оно было похоже на большую дыню.
Рыба спросила:
– Где ты пропадало?
Но солнце не ответило, и тогда рыба сказала:
– Сейчас я тебя съем!
Солнце засмеялось:
– Попробуй! – и поднялось в небо.
Рыба заплакала, шлепнула хвостом по воде:
– Все равно я тебя съем!
Так продолжалось каждый день, но ни утром, ни вечером рыбе не удавалось поймать солнце. Она худела, хирела, у нее выпадала чешуя, слабели плавники и ныл по ночам хвост. Однажды рыба поняла, что умирает. Из последних сил она выплыла на поверхность. Солнце было высоко в небе, из него сочился свет, и оно было похоже на медовые соты. Рыба сказала:
– Солнце, я съела всех, кого хотела, только тебя не удалось. Теперь я умираю…
И солнце ответило:
– Глупая рыба! Каждый, кто хочет меня съесть, умирает от тоски. Но ты должна быть мне благодарна.
– За что?! – вскричала рыба.
– Я наполнило твою жизнь смыслом. Каждое утро ты вставала, думая обо мне. Каждый вечер ты засыпала, думая обо мне. Чем недостижимей, безнадежней была твоя мечта, тем сильнее она становилась. Сама того не зная, ты полюбила меня, глупая рыба, и чем голоднее ты была, тем сильнее любила. Твоя жизнь не была пустой. Теперь ты можешь умереть.
Рыба улыбнулась счастливой улыбкой – и умерла. А солнце село в море, и на
землю опустилась ночь.
Одна девочка очень любила пыль. Каждый день она открывала окно, впуская в
дом ветер и солнечный свет. Ветер раздувал пыль по комнате: маленькие пылинки
взлетали к потолку и искрились на солнце. А девочка щурила глаза, сквозь
маленькую щелочку смотрела на мир. Ей казалось, что это летают не пылинки, а
невесомые золотистые змейки. Можно было часами лежать и смотреть на них.
Девочка знала, что это и есть – счастье.
Когда девочку заставляли убирать в комнате, она переставляла предметы с
места на место, но отказывалась вытирать пыль. «Пыль – это жизнь, – объясняла
она папе с мамой, – без нее всё – неживое, а пыль – она всегда поднимается в
воздух, она так дышит». Но мама с папой не понимали ее. «Пыль – это волшебство,
– объясняла им девочка, – она как туман – смягчает контуры, прикрывает все
уродливое и делает его загадочным». Но они не понимали ее. «Пыль – это игра, –
настаивала девочка, – она скрывает вещи, и сразу хочется докопаться до их
истинной сущности…» Но родители не понимали ее. О золотистых змейках она даже
не заикалась: знала, что этого им не понять. «Пыль нельзя вытирать, – умоляла
девочка, – ее можно сдувать, смахивать, вытряхивать, но с мокрой тряпкой на нее
– нельзя! Мир станет прилизанно-влажным и безжалостно сверкающим – я этого не перенесу».
Но мама с папой не послушались девочки. В один прекрасный день, когда ее не
было дома, они вошли в ее комнату и вытерли всю пыль. Когда девочка вернулась,
она сразу все поняла. Она съежилась, как от холода, хотя было тепло. Она зажмурилась,
как от яркого света, хотя было темно. Она сказала: «Пыль грела меня, защищала.
Мне было с ней уютно и хорошо. Сейчас все на виду, все обнажено. Мои вещи стали
враждебными, острыми – они ранят меня. Долго я так не продержусь и, наверно,
скоро умру». Мама с папой испугались и стали искать пыль, чтобы заполнить ею
комнату девочки. Но она сказала: «Это – не моя пыль. Пыль надо взращивать, как
растение, накапливать».
Девочка заболела. Родители ухаживали за ней и ждали, пока в комнате опять
накопится пыль. Но пыль накапливалась медленно, а девочка с каждым днем теряла
силы. Она уже не могла вставать, лежала в кровати и иногда говорила: «Как
безжалостно виден потолок, какой он однозначно белый!» или: «Какие яркие обои –
на них больно смотреть!» Наконец папа девочки не выдержал: он взял ее на руки,
вышел из темной квартиры в летний солнечный день и донес до поляны. Он положил
девочку на траву – на ромашки и седые одуванчики. Вдруг поднялся ветер, и
семена одуванчиков разлетелись по всей поляне. Девочка смотрела вверх, прикрыв
глаза, и сквозь узенькую щелочку семена одуванчиков, наполненные светом, были
очень похожи на золотистых змеек из пыли.
Золотистые змейки заполнили небо, они кружились на ветру, они танцевали.
Впервые за долгое время девочка рассмеялась. «Вот – счастье! – сказала она. –
Это и есть счастье!» Несколько золотых змеек упали ей на язык. Она проглотила
их и сразу почувствовала, что выздоравливает.
СКАЗКА
О ТОМ, КАК ВРЕМЯ ПОВЕРНУЛОСЬ ВСПЯТЬ
Шел по пляжу человек. И увидел рака, которому придавило клешню большим камнем. Он не мог двигаться и искать пищу – он умирал. Человек приподнял камень, бережно взял рака на руки и отнес домой. Он поселил рака в ванной и долго выхаживал. Рак выздоровел. Каждый раз, когда человек входил в ванную, рак приветливо шевелил усами. А однажды не выдержал и заговорил:
– Мы, раки, скромные и неприметные. И молчаливые. Поэтому никто не знает,
что мы – волшебные. Но ты спас мне жизнь, и я сделаю тебе подарок: расскажу о
нашем секрете. Знаешь, почему мы пятимся назад? Мы всегда идем против направления,
по которому вертится Земля – против течения времени. Таким образом мы сохраняем
баланс: время для нас не идет. Прошлое, настоящее и будущее существует в одной
точке…
– А мне что с того? – спросил человек.
– Не торопись, – ответил маленький рак, – дослушай. Конечно, когда рак сам
по себе (а рак почти всегда сам по себе), он останавливает время только для
себя. Но представь себе пляж в часы отлива, когда сотни раков, выброшенных на берег, одновременно ползут
назад, в море. Сотни раков против течения времени – это сильнее, чем атомная
энергия. Время останавливается, а иногда даже поворачивается и бежит назад… Те,
кому случайно выпадало присутствовать при этом, ощущали на себе всю его мощь,
но не понимали, что происходит… Сейчас как раз такой момент – не упусти его, ты
можешь нагнать прошлое, слиться с ним…
– Какой ужас! – содрогнулся человек. – Для многих прошлое – это горечь и
мрак, не каждый хочет туда возвращаться…
– Ошибаешься, – сказал маленький рак. – Каждый. Ничто не ранит так больно,
как время.
– Откуда ты знаешь? – спросил человек. – Для тебя ведь оно не идет…
– Идет, когда не двигаюсь, – ответил рак. – Поэтому так важно находиться в
движении – пятиться. Если бы мы, раки, могли спать и пятиться одновременно, мы
были бы бессмертны… Знаешь, почему так страшно взрослеть и стареть? Ты ничего
уже не делаешь в первый раз, как в начале жизни, а только в последний, и этих
«последних разов» все больше, как и «я больше никогда не». Все самое важное
постепенно становится воспоминанием…
– Как будто в детстве у нас есть всё, а потом мы только теряем и теряем, пока не достигаем окончательного банкротства, – перебил человек. – Все переходит в копилку памяти, которая наглухо закрыта, можешь прислушаться, как бренчит то, что было твоей жизнью, но потрогать или пощупать – никак.
– Вот именно! – воскликнул рак. – Но я знаю, как разбить копилку, как
получить все одновременно, как овладеть прожитым временем – ведь оно твое по
праву…
Но человек уже не слышал, он выбежал из дома, он бежал по мокрому песку
туда, где море пересекалось с сушей. Был отлив. Вода убывала, и сотни, тысячи
раков спешили вернуться в море. Тысячи раков пятились назад, и время тоже
встало на дыбы, повернулось вспять и вернулось к человеку, покорившись. Человек
заново переживал все то, о чем успел забыть, как и то, что врезалось в память,
отказывалось покидать ее, а также то, чему еще суждено было случиться. Он ощущал все одновременно: знакомый с детства вкус бананового
мороженого, и первую любовь, и невесомость новорожденного сына, и горе, которое
испытал, когда умерла мать, и юношеские терзания, и запах ранней весны в то
утро, когда завалил экзамен, и жгучую обиду от предательства друга, и тот
зимний, мрачный день, когда он был внезапно, непонятно счастлив, а также шум
прибоя в день его смерти – в далеком будущем… Прошлое и будущее
сместились, вытесняя настоящее, стали реальностью, навалились со всех сторон,
раздирая человека на части, и человек задыхался, тонул в этой нахлынувшей
густоте жизни, единственной, неповторимой жизни, ставшей вдруг невыносимой в
своей полноте.
Человек чувствовал, что его сердце не вынесет, не вместит эту плотность,
что еще чуть-чуть и оно взорвется… Но раки, пятясь назад, исчезли в море, и
время угомонилось, отошло, поползло обратно – вперед и назад, во все стороны,
удаляясь от человека, который лежал в изнеможении на песке, еле живой.
К нему подполз маленький рак и помахал единственной клешней.
– Прости, – сказал он. – Я не знал, насколько вы, люди, слабы. Я хотел
сделать тебя счастливым и чуть не убил тебя… Прощай, – и ушел в море вслед за
своими братьями.
А человек лежал на песке и отрывисто дышал: копилка памяти вновь
наполнилась, а будущее покрылось пеленой, и оттого жизнь казалась необыкновенно
легкой и пустой.