Стихи
Опубликовано в журнале Октябрь, номер 9, 2015
Лариса Йоонас – поэт, прозаик. Окончила Московский энергетический институт по специальности «динамика и прочность машин». Автор книги «Самый белый свет» (Москва, 2005). Печатается в журналах «Октябрь», «Новый Таллинн», «Радуга» (Таллин) и других изданиях. Живет в Кохтла-Ярве (Эстония).
***
Пришедшие с полей живут вечерним чаем.
От ходиков туман, и навзничь тишина.
Настырный дух печной сочится, нескончаем.
И кошка крендельком, и изгородь окна.
Кто счастлив, глух и нем, того ласкает вёдро.
Тому всегда к столу и золото в суму.
Он дышит напролом, и небо держит твёрдо.
И сотворяет свет. И хлев поет ему.
Возлюбленные дни, почти из колыбели –
неугомонный свет, и посередь стола,
как чечевичный суп, растут цветы и ели,
и огнь звенит огнем, и – всласть колокола.
Я рядом, я почти, чуть отдаленным словом,
я тоже возле вас – и воздаю хвалы.
Мой праздничный обед давно стоит готовым.
Но съесть его – никак, и руки тяжелы.
Кто зван, и кто не зван, глаза в глаза не видя,
не различаю звук, не знаю наперед –
кто верный, кто чужой, за кем войдет и выйдет.
И заберет от нас, и память нам сотрет.
***
Положи мне яблок, похожих на белых мышей,
А в карман – пятерку и ниткой зашей.
Чуешь, воздух, как колокол, в теле гудит, как вздохну.
Не хочу идти на войну.
У меня пять детей от этой страны,
У них сладкие пальцы, сладкие сны.
Каша плавит плиту, и огонь гудит, как труба.
Для кого геройская эта судьба?
Я хочу мое солнце, оплавленное поутру,
Полотенце, щебечущее на ветру.
Я верну все то, чего не знаю в дому.
Не отдавай меня никому.
***
Под вечер электрик приходит туда,
Где тьму понимают превратно.
Где в тысячу ватт голубая звезда,
Гудя, полыхает в парадном.
Электрик заходит. Электрик молчит.
Он смотрит на распределительный щит.
Он все оценил, он замерил вольтаж.
Электрик идет на девятый этаж.
Вокруг проводами опутанный мир,
Звенят электронные нити,
Ползут, извиваясь, из каменных дыр,
Из белых щелей перекрытий.
Электрик бумажку сверяет. Звонит.
Под пальцами черный дрожит эбонит.
Впусти его, Петр. Бряцанье ключа.
Сигналит глазок на резине плаща.
Пустые стаканы на фоне окна,
На сале обоев горят письмена,
Остывшее мясо в кровавом соку,
Фонарные швы по всему потолку.
Неужто ошибся, дурак, поделом,
Куда ж я приперся к полночи!
А светлый напротив сидит за столом
И в бороду тихо хохочет.
***
Кто вышел из этой шинели,
тот вечный должник у зимы.
Такие большие качели –
такие ничтожные мы.
На ветхом шестке осторожном,
бочком, да сверчком, да молчком,
в посуде угрюмой порожней,
истекшей густым молоком,
в запечье угрюмом и пряном,
в чулане, где стынет еда,
за веником вытертым банным
нас всех сохранит от суда.
Ничто никогда не случится,
и точно не будет войны.
Зажмурься сильнее, и птицы –
и даже они – не страшны.