Елена Катишонок родилась в Риге. Окончила филологический факультет Латвийского университета. Прозаик, поэт, автор четырех романов и трех сборников стихов. Финалист премии «Русский Букер» (2009), лауреат премии «Ясная Поляна» (2011). Живет в Бостоне.

 

 

 

Инна Сергеевна Усачева любила читать вслух так же страстно, как и в школьные годы, когда она занималась художественной декламацией. Дома в письменном столе хранилась почетная грамота, врученная ей за победу в общегородском конкурсе. Не зря учительница посовето-вала читать «Песню о буревестнике», это вам не вялый Тургенев со своими стихотворениями в прозе. «Пусть сильнее грянет буря!» – звонко пожелала со сцены Ин-ночка, и грянула буря аплодисментов.

Теперь она сама стала учительницей, преподавала русский язык и литературу и мечтала организовать кру-жок выразительного чтения – да хоть со своих пятиклас-сников и начать. Классное руководство Инночке дали полгода назад, и она исписала половину толстой тетра-ди планами мероприятий для внеклассной работы.

– А истории – чего, не будет? – послышался голос от окна.

– Не «чего», а «что», – поправила Инна Сергеевна. – Нет, истории не будет: Константин Михайлович заболел.

Шлепнулся на пол чей-то портфель, одновременно за-говорили несколько человек, послышался смех, захлопа-ли парты, но в этот момент распахнулась дверь и вошла завуч. Она решительно протопала к задней парте, бро-сив на ходу: «Садитесь, ребята, садитесь», хотя никто не успел встать.

– Истории не будет, – повторила Инночка, – и у нас есть возможность заняться внеклассным чтением. Я уве-рена, что вам будет интересно. Она подняла и по-вернула к пятиклассникамкнигу с невзрачной серой обложкой, на которой было написано: «Рассказы зарубежных писа-телей». Завуч опустила очки и прищурилась на книгу.

– А про чего рассказы?

Несколько голов повернулись к окну, кто-то хихик-нул.

– Не «про чего», а «про что», Терехов, – терпеливо пов-торила Инна Сергеевна. – Вот я сейчас вам прочитаю, и если ты все еще не поймешь, то задашь вопрос.

– И приготовь дневник, Терехов, – многообещающе добавила завуч.

Тебя не спросили, раздраженно подумала Инночка. Как-нибудь я найду со своим классом общий язык. Гос-поди, ну разве можно так одеваться? Хуже дворничихи. Коричневая юбка, синий жакет и прическа, как у Круп-ской, – убиться веником. Зачем она вообще приперлась? Приветливо улыбнувшись, Инночка продолжала:

– Ребята! Вам будет интересно узнать, как жи-вут ваши ровесники в других странах – там, где люди делятся на богатых и бедных, на белых и черных; где одни купаются в роскоши, а другие голодают.

Она сделала паузу. Завуч одобрительно кивнула. Де-вочки на передних партах внимательно рассматрива-ли ясное Инночкино лицо, блестящую темную челку и свежий кремовый воротничок блузки. Из тех, кто сидел подальше, самые предприимчивые незаметно делали домашнее задание, время от времени посматривая на учительницу, другие тихонько перешептывались, третьи играли в морской бой – этих можно было узнать по со-средоточенным, отчужденным лицам.

Терехов сидел за партой один и смотрел в окно. За ог-радой школьного двора была столовая летного училища. Дверь беспрерывно открывалась и закрывалась, впуская и выпуская студентов в синей форме. Здесь, в классе, ничего не было слышно снаружи, и казалось, что на ули-це просто выключили звук. Из задней двери столовой повалил пар и вышла толстая тетка в белом халате.

Как в бане, подумал Валерка.

Тетка легко выволокла огром-ный цинковый бидон и остановилась, скрестив руки под грудью и щурясь на солнышко. Было видно, что возвра-щаться на кухню ей не хочется.

– Тебе, Терехов, тоже полезно послушать. – Инна Сер-геевна положила руку Валерке на макушку и легонько повернула его голову. – А то будешь потом спрашивать, про что я читаю.

Мальчик вздрогнул от неожиданности. Сзади разда-лись смешки. Инна Сергеевна давно вернулась к столу, а он все еще чувствовал на волосах легкую ладонь, будто училка отвалила, а рука ее осталась.

– Рассказ, который я вам прочту, называется «Крас-ные башмачки».

Завуч кивнула. Что ж, хоть и молодая, а класс держать умеет, если этого архаровца приструнила. Одеваться могла бы поскромнее, конечно: это не дом моделей, а школа. Куда ж это годится – каблуки, да костюм по фигу-ре, да брошка, точно на именины вырядилась! Она при-спустила очки и прищурилась. Нет, не брошка – ромбик университетский. Ладно, посмотрим, что там за рассказ.

…Девочка Нэнси мечтала, что мама когда-нибудь ку-пит ей красные башмачки, которые они увидели в витри-не магазина. Мать очень хотела порадовать дочку и ре-гулярно откладывала деньги. Томительно тянулись дни ожидания, и вот наконец они робко вошли в сияющий ог-нями магазин. Увидев посетительниц, к ним подошел про-давец, и вскоре Нэнси уже сидела на бархатном диванчи-ке, а продавец, встав на одно колено, надевал ей туфель-ки. Однако радость девочки была недолгой: башмачки оказались тесны. Продавец улыбнулся и принес другую пару, на размер больше. Нэнси захлопала в ладоши от ра-дости, а продавец повернулся к матери: «Вы понимаете, мэм, что вам придется заплатить за обе пары: никто не купит туфли, которые примеряла чернокожая девочка».

В этом месте Инночка сделала паузу – так советова-ла преподавательница выразительного чтения. Кульми-национный момент, говорила она, требует осмысления, а ты спокойно переведи дыхание и после глубокого вдоха продолжай. Продолжение оказалось концом рас-сказа. Нэнси уже не радуется, и они с матерью понуро возвращаются домой с двумя нарядно упакованными коробками.

…Тетка в халате сволокла бидон по ступенькам и, схватив за одну ручку, потащила к помойке. Не дойдя до распахнутого бака, перевернула бидон и вытряхнула объедки. Потом опять взяла за одну ручку и поволокла за собой, как наказанного ребенка. Валерка представил – как услышал – громкое и гулкое бренчание бидона по асфальту и чуть не засмеялся.

Очень выразительно читает, отметила завуч. Все как один слушали, даже Терехов. И рассказ такой подходя-щий выбрала. Молодец.

– Теперь вы видите, ребята… – Инна Сергеевна приту-шила декламаторские нотки и говорила обыкновенным учительским голосом. – Теперь вы видите, как жестоки нравы американского общества. У нас, в советской стра-не, такое невозможно даже представить. А теперь, – про-должала она, – если у вас есть вопросы – это относится и к тебе, Терехов, – давайте устроим дискуссию. Ну, кто первый?

Какие уж тут вопросы, решила Инночка. Пожалуй, еще один рассказ успею прочесть. Посмотрев на завучи-ху, встретила благосклонный взгляд. Рыженькая коро-тышка с первой парты прыгала от нетерпения.

– Послушаем Стеценко, – кивнула Инночка.

– А я удивляюсь, – затарахтела маленькая Стеценко, – это что же, туфли все время стояли в витрине, пока Нэнсина мама деньги копила? Как же их не расхватали… если там все размеры были?

– Садись, Стеценко, – улыбнулась Инна Сергеевна. – В обществе потребления, ребята, магазины ломятся от товаров, да только их нелегко купить тем, кто живет честным трудом, как мать вашей ровесницы Нэнси.

Рыжая девочка сконфузилась и покраснела.

В среднем ряду поднялась рука. Это новенький, отку-да-то с Кавказа, умница и круглый отличник.

– Слушаем тебя, Чануров.

– У меня вопрос, – негромко заговорил мальчик, но учительница его перебила:

– Громче, Чануров, чтобы весь класс слышал!

– У меня вопрос, – повторил смуглый паренек, – вот там сказано, что она… мать то есть… откладывала деньги, чтобы… ну, на туфли.

Инночка согласно кивнула.

– Так вот, – громко и четко продолжал мальчик, – она ведь копила деньги на одну пару, а купила… то есть долж-на была купить… две. Получается, что она или знала, что так выйдет, или у нее было в два раза больше денег, верно?

– Ай да чучмек!.. – восхищенно протянул кто-то, но Инна Сергеевна лихорадочно ломала голову над от-ветом. Как же так, она ведь два раза прочитала – и не заметила подвоха? Что там, в самом деле, с деньгами? А если б и вторая пара не подошла?..

Ее осенило:

– Итак, ребята, считаю дискуссию открытой. Все слы-шали Чанурова. Какие будут ответы?

Загадочный и простой вопрос Чанурова, а так-же слово «дискуссия» вызвали в классе оживление. Пятиклассники задвигались, и сразу несколько рук по-тянулись вверх.

– Говори, Никифорова!

Высокая девочка с ямочками на круглом лице загово-рила, в отличие от Чанурова, быстро и сбивчиво:

– Когда в магазин за чем идешь, то нужно побольше денег с собой, а то как же? Мало ли что выбросят – ни-когда не знаешь. Так и Нэнсина мама – Чанчик прав – тоже имела про запас.

Завуч насупила брови. Инна Сергеевна жестом усади-ла девочку.

– Кто следующий?

Желающих было так много, что все заговорили одно-временно:

– И что, никакой очереди не было?..

– Как это не было? Просто очень дорого…

– Вот мы однажды в магазине зимнее пальто видели, а пока за деньгами бегали…

– …стоял на коленях, будто она сама примерить не могла…

– А другим как будто не надо?..

– Ну как это без очереди?..

– Продавец, наверно, тоже негр был…

– Она, может, договорилась, чтоб до получки подождали…

– Или другой цвет разобрали?..

– Если б негр был, мог бы предупредить…

– Тогда зачем в витрине оставили?..

– А почему она размер не спросила?..

– Мне мать лыжные ботинки купила, так они вообще разных размеров: правый тридцать седьмой, а ле…

– В Америке лыжные ботинки на фиг не нужны!..

– Я для примера говорю…

Странная дискуссия получалась: не друг с другом, а с автором рассказа, чтоб ему пусто было. Главное – до-тянуть до звонка. Инночка скосила глаза на часы: оста-валось пятнадцать минут. Надо было подлинней рассказ выбирать. «Каштанку» какую-нибудь. Никаких тебе не-гритянок, никаких красных башмачков.

Валерка смотрел в окно. Собака подбежала к гру-де столовских объедков и теперь, трясясь от жаднос-ти, хватала кусок за куском. Со стороны осторожно подошел голубь и начал клевать крошки. Откуда-то налетели другие голуби, но псина даже головы не подняла.

С задней парты мешковато поднялась завуч, прото-пала по проходу и встала рядом с Инной Сергеевной.

– Я не понимаю, – сдавленным от бешенства го-лосом начала она, – что здесь происходит, цирковое представление или свободный урок? Вам рассказали о человеческом горе, а вы как отреагировали? С какими обывательскими, мещанскими мерками вы к нему под-ходите? Отличники считают деньги в чужом кармане, заработанные тяжким трудом!

Гневный взгляд остановился на Чанурове. Завуч сня-ла очки и продолжала:

– Через двадцать лет вы будете жить при коммуниз-ме. Перед вами открыты все дороги – страна не жалеет для вас ничего. Природа щедро вас наградила, а вы? – Теперь она смотрела прямо на Любу Евсюкову.

Природа щедро наградила Евсюкову жидкими пря-мыми волосами и обильным стадом веснушек, которые весной плодились и разливались по худому треугольно-му личику, грозя его затопить. Это была тихая двоечни-ца, которую из тактических соображений посадили за одну парту с Чануровым.

При чем тут природа, похолодела Инночка; она что, с неграми сравнивает?..

– Может быть, ты тоже выскажешься?

Завучиха смотрела прямо на Евсюкову. Девочка цеп-ко держалась за край парты.

– Ну, Люба? – мягко спросила Инна Сергеевна и улыбнулась: четыре минуты до звонка.

Евсюкова с благодарностью посмотрела на учитель-ницу:

– Мне их жалко ужасно, Нэнси и маму ейную. Потому что у нас вот тоже, когда батя купил мне сандали в том году, так не тот размер, а обратно не взяли, хоть ни разу не надеванные…

– Разве папа не знает твой размер обуви? – спросила Инна Сергеевна.

– Не-а! Он просто мимо шел, а там сандали выброси-ли, и очереди почти никакой.

Терехову было видно в окно, как голуби полностью завладели объедками. Собака куда-то убежала. Студен-ты торопливо выскакивали из столовой и спешили через дорогу на свои лекции – сейчас должны начаться. Точно, вот и звонок.