Рассказ
Опубликовано в журнале Октябрь, номер 9, 2015
Елена Катишонок родилась в Риге. Окончила филологический
факультет Латвийского университета. Прозаик, поэт, автор четырех романов и трех
сборников стихов. Финалист премии «Русский Букер»
(2009), лауреат премии «Ясная Поляна» (2011). Живет в Бостоне.
Инна Сергеевна Усачева любила читать вслух так же страстно,
как и в школьные годы, когда она занималась художественной декламацией. Дома в письменном
столе хранилась почетная грамота, врученная ей за победу в общегородском
конкурсе. Не зря учительница посовето-вала читать «Песню о буревестнике», это
вам не вялый Тургенев со своими стихотворениями в прозе. «Пусть сильнее грянет
буря!» – звонко пожелала со сцены Ин-ночка, и грянула буря аплодисментов.
Теперь она сама стала учительницей, преподавала русский язык
и литературу и мечтала организовать кру-жок выразительного чтения – да хоть со
своих пятиклас-сников и начать. Классное руководство Инночке дали полгода
назад, и она исписала половину толстой тетра-ди планами мероприятий для
внеклассной работы.
– А истории – чего, не будет? – послышался голос от окна.
– Не «чего», а «что», – поправила Инна Сергеевна. – Нет,
истории не будет: Константин Михайлович заболел.
Шлепнулся на пол чей-то портфель, одновременно за-говорили
несколько человек, послышался смех, захлопа-ли парты, но в этот момент
распахнулась дверь и вошла завуч. Она решительно протопала к задней парте, бро-сив
на ходу: «Садитесь, ребята, садитесь», хотя никто не успел встать.
– Истории не будет, – повторила Инночка, – и у нас есть
возможность заняться внеклассным чтением. Я уве-рена, что вам будет интересно. Она подняла и по-вернула к пятиклассникамкнигу с невзрачной серой
обложкой, на которой было написано: «Рассказы зарубежных писа-телей».
Завуч опустила очки и прищурилась на книгу.
– А про чего
рассказы?
Несколько голов повернулись к окну, кто-то хихик-нул.
– Не «про чего», а «про что»,
Терехов, – терпеливо пов-торила Инна Сергеевна. – Вот я сейчас вам прочитаю, и
если ты все еще не поймешь, то задашь вопрос.
– И приготовь дневник, Терехов, – многообещающе добавила
завуч.
Тебя не спросили, раздраженно подумала Инночка. Как-нибудь я
найду со своим классом общий язык. Гос-поди, ну разве можно так одеваться? Хуже
дворничихи. Коричневая юбка, синий жакет и прическа, как у Круп-ской, – убиться веником. Зачем она вообще приперлась?
Приветливо улыбнувшись, Инночка продолжала:
– Ребята! Вам будет интересно узнать, как жи-вут ваши
ровесники в других странах – там, где люди делятся на богатых и бедных, на
белых и черных; где одни купаются в роскоши, а другие голодают.
Она сделала паузу. Завуч одобрительно кивнула. Де-вочки на
передних партах внимательно рассматрива-ли ясное Инночкино лицо, блестящую
темную челку и свежий кремовый воротничок блузки. Из тех, кто сидел подальше,
самые предприимчивые незаметно делали домашнее задание, время от времени
посматривая на учительницу, другие тихонько перешептывались, третьи играли в
морской бой – этих можно было узнать по со-средоточенным, отчужденным лицам.
Терехов сидел за партой один и смотрел в окно. За ог-радой
школьного двора была столовая летного училища. Дверь беспрерывно открывалась и
закрывалась, впуская и выпуская студентов в синей форме. Здесь, в классе,
ничего не было слышно снаружи, и казалось, что на ули-це просто выключили звук.
Из задней двери столовой повалил пар и вышла толстая
тетка в белом халате.
Как в бане, подумал Валерка.
Тетка легко выволокла огром-ный
цинковый бидон и остановилась, скрестив руки под грудью и щурясь на солнышко.
Было видно, что возвра-щаться на кухню ей не хочется.
– Тебе, Терехов, тоже полезно послушать. – Инна Сер-геевна
положила руку Валерке на макушку и легонько повернула его голову. – А то будешь
потом спрашивать, про что я читаю.
Мальчик вздрогнул от неожиданности. Сзади разда-лись смешки.
Инна Сергеевна давно вернулась к столу, а он все еще чувствовал на волосах
легкую ладонь, будто училка отвалила, а рука ее
осталась.
– Рассказ, который я вам прочту, называется «Крас-ные
башмачки».
Завуч кивнула. Что ж, хоть и молодая,
а класс держать умеет, если этого архаровца приструнила. Одеваться могла бы поскромнее, конечно: это не дом моделей, а школа. Куда ж это
годится – каблуки, да костюм по фигу-ре, да брошка, точно на именины
вырядилась! Она при-спустила очки и прищурилась. Нет, не брошка – ромбик
университетский. Ладно, посмотрим, что там за рассказ.
…Девочка Нэнси мечтала, что мама когда-нибудь ку-пит ей красные
башмачки, которые они увидели в витри-не магазина. Мать очень хотела порадовать
дочку и ре-гулярно откладывала деньги. Томительно тянулись дни ожидания, и вот наконец они робко вошли в сияющий ог-нями магазин.
Увидев посетительниц, к ним подошел про-давец, и вскоре Нэнси уже сидела на
бархатном диванчи-ке, а продавец, встав на одно колено, надевал ей туфель-ки.
Однако радость девочки была недолгой: башмачки оказались тесны. Продавец
улыбнулся и принес другую пару, на размер больше. Нэнси захлопала в ладоши от
ра-дости, а продавец повернулся к матери: «Вы понимаете, мэм,
что вам придется заплатить за обе пары: никто не купит туфли, которые примеряла
чернокожая девочка».
В этом месте Инночка сделала паузу – так советова-ла
преподавательница выразительного чтения. Кульми-национный момент, говорила она,
требует осмысления, а ты спокойно переведи дыхание и после глубокого вдоха
продолжай. Продолжение оказалось концом рас-сказа. Нэнси уже не радуется, и они
с матерью понуро возвращаются домой с двумя нарядно упакованными коробками.
…Тетка в халате сволокла бидон по
ступенькам и, схватив за одну ручку, потащила к помойке. Не дойдя до
распахнутого бака, перевернула бидон и вытряхнула объедки. Потом опять взяла за
одну ручку и поволокла за собой, как наказанного ребенка. Валерка представил –
как услышал – громкое и гулкое бренчание бидона по асфальту и чуть не
засмеялся.
Очень выразительно читает, отметила завуч. Все как один
слушали, даже Терехов. И рассказ такой подходя-щий выбрала. Молодец.
– Теперь вы видите, ребята… – Инна Сергеевна приту-шила
декламаторские нотки и говорила обыкновенным учительским голосом. – Теперь вы
видите, как жестоки нравы американского общества. У нас, в советской стра-не,
такое невозможно даже представить. А теперь, – про-должала она, – если у вас
есть вопросы – это относится и к тебе, Терехов, – давайте устроим дискуссию.
Ну, кто первый?
Какие уж тут вопросы, решила Инночка. Пожалуй, еще один
рассказ успею прочесть. Посмотрев на завучи-ху,
встретила благосклонный взгляд. Рыженькая коро-тышка с первой парты прыгала от
нетерпения.
– Послушаем Стеценко, – кивнула
Инночка.
– А я удивляюсь, – затарахтела маленькая Стеценко,
– это что же, туфли все время стояли в витрине, пока Нэнсина
мама деньги копила? Как же их не расхватали… если там все размеры были?
– Садись, Стеценко, – улыбнулась
Инна Сергеевна. – В обществе потребления, ребята, магазины ломятся от товаров,
да только их нелегко купить тем, кто живет честным трудом, как мать вашей
ровесницы Нэнси.
Рыжая девочка сконфузилась и покраснела.
В среднем ряду поднялась рука. Это новенький, отку-да-то с
Кавказа, умница и круглый отличник.
– Слушаем тебя, Чануров.
– У меня вопрос, – негромко заговорил мальчик, но
учительница его перебила:
– Громче, Чануров, чтобы весь класс
слышал!
– У меня вопрос, – повторил смуглый паренек, – вот там
сказано, что она… мать то есть… откладывала деньги, чтобы… ну, на туфли.
Инночка согласно кивнула.
– Так вот, – громко и четко продолжал мальчик, – она ведь
копила деньги на одну пару, а купила… то есть долж-на была купить… две.
Получается, что она или знала, что так выйдет, или у нее было в два раза больше
денег, верно?
– Ай да чучмек!.. – восхищенно
протянул кто-то, но Инна Сергеевна лихорадочно ломала голову над от-ветом. Как
же так, она ведь два раза прочитала – и не заметила подвоха? Что там, в самом
деле, с деньгами? А если б и вторая пара не подошла?..
Ее осенило:
– Итак, ребята, считаю дискуссию открытой. Все слы-шали Чанурова. Какие будут ответы?
Загадочный и простой вопрос Чанурова,
а так-же слово «дискуссия» вызвали в классе оживление. Пятиклассники
задвигались, и сразу несколько рук по-тянулись вверх.
– Говори, Никифорова!
Высокая девочка с ямочками на круглом лице загово-рила, в
отличие от Чанурова, быстро и сбивчиво:
– Когда в магазин за чем идешь, то нужно побольше денег с
собой, а то как же? Мало ли что выбросят – ни-когда не
знаешь. Так и Нэнсина мама – Чанчик
прав – тоже имела про запас.
Завуч насупила брови. Инна Сергеевна жестом усади-ла
девочку.
– Кто следующий?
Желающих было так много, что все заговорили одно-временно:
– И что, никакой очереди не было?..
– Как это не было? Просто очень дорого…
– Вот мы однажды в магазине зимнее пальто видели, а пока за
деньгами бегали…
– …стоял на коленях, будто она сама примерить не могла…
– А другим как будто не надо?..
– Ну как это без очереди?..
– Продавец, наверно, тоже негр был…
– Она, может, договорилась, чтоб до получки подождали…
– Или другой цвет разобрали?..
– Если б негр был, мог бы предупредить…
– Тогда зачем в витрине оставили?..
– А почему она размер не спросила?..
– Мне мать лыжные ботинки купила, так они вообще разных
размеров: правый тридцать седьмой, а ле…
– В Америке лыжные ботинки на фиг
не нужны!..
– Я для примера говорю…
Странная дискуссия получалась: не друг
с другом, а с автором рассказа, чтоб ему пусто было. Главное – до-тянуть до
звонка. Инночка скосила глаза на часы: оста-валось пятнадцать минут. Надо было подлинней рассказ выбирать. «Каштанку» какую-нибудь. Никаких
тебе не-гритянок, никаких красных башмачков.
Валерка смотрел в окно. Собака подбежала к гру-де столовских
объедков и теперь, трясясь от жаднос-ти, хватала кусок за куском. Со стороны
осторожно подошел голубь и начал клевать крошки. Откуда-то налетели другие
голуби, но псина даже головы не подняла.
С задней парты мешковато поднялась завуч, прото-пала по
проходу и встала рядом с Инной Сергеевной.
– Я не понимаю, – сдавленным от бешенства го-лосом начала
она, – что здесь происходит, цирковое представление или свободный урок? Вам
рассказали о человеческом горе, а вы как отреагировали? С какими
обывательскими, мещанскими мерками вы к нему под-ходите? Отличники считают
деньги в чужом кармане, заработанные тяжким трудом!
Гневный взгляд остановился на Чанурове.
Завуч сня-ла очки и продолжала:
– Через двадцать лет вы будете жить при коммуниз-ме. Перед
вами открыты все дороги – страна не жалеет для вас ничего. Природа щедро вас
наградила, а вы? – Теперь она смотрела прямо на Любу Евсюкову.
Природа щедро наградила Евсюкову
жидкими пря-мыми волосами и обильным стадом веснушек, которые весной плодились
и разливались по худому треугольно-му личику, грозя его затопить. Это была
тихая двоечни-ца, которую из тактических соображений посадили за одну парту с Чануровым.
При чем тут природа, похолодела Инночка; она что, с неграми
сравнивает?..
– Может быть, ты тоже выскажешься?
Завучиха смотрела прямо на Евсюкову.
Девочка цеп-ко держалась за край парты.
– Ну, Люба? – мягко спросила Инна Сергеевна и улыбнулась:
четыре минуты до звонка.
Евсюкова с благодарностью посмотрела на учитель-ницу:
– Мне их жалко ужасно, Нэнси и маму ейную.
Потому что у нас вот тоже, когда батя купил мне сандали в том году, так не
тот размер, а обратно не взяли, хоть ни разу не надеванные…
– Разве папа не знает твой размер обуви? – спросила Инна
Сергеевна.
– Не-а! Он просто мимо шел, а там сандали выброси-ли, и очереди почти никакой.
Терехову было видно в окно, как голуби полностью завладели объедками.
Собака куда-то убежала. Студен-ты торопливо выскакивали из столовой и спешили
через дорогу на свои лекции – сейчас должны начаться. Точно, вот и звонок.