Опубликовано в журнале Октябрь, номер 2, 2015
Илья
Смирнов – историк и публицист. С
начала 80-х годов редактировал самиздат (журналы «Зеркало», «Ухо», «Урлайт»). Автор книг об истории русского рока (и не
только): «Время колокольчиков» (1994), «Прекрасный дилетант» (1999), «Либерастия» (2000), «Регрессанс»
(2011). Выступал рецензентом гуманитарной литературы в программе «Российский
час. Поверх барьеров» радиостанции «Свобода».
Видимость в Желтом Тумане сократилась необычайно. Предметы, находившиеся за полсотни шагов, еще с грехом пополам можно было различить, а все, что было дальше, – исчезало в мутной мгле, и это действовало угнетающе.
Волков А.М. Желтый туман
Столетие начала Первой мировой войны подогрело общественный интерес к этой мрачной главе летописи ХХ столетия, когда цивилизованная и по тогдашним меркам благополучная Европа обвалилась в кровавый кошмар. Тем более что свежие новости так и просятся поиграть с ними в исторические ассоциации.
Что же тогда – сто лет назад – произошло?
На этот
вопрос, наверное, помогла ответить книга Флориана Иллиеса «1913. Лето целого века» (М.: AdMarginem, 1913), предусмотрительно переведенная
с немецкого накануне юбилея в рамках «совместной издательской программы Центра
современной культуры “Гараж” и издательства AdMarginem»
(http://garageccc.com/ru/book/407).
Если верить аннотации, перед нами «хроника последнего мирного года накануне Первой мировой войны, в который произошло множество событий, ставших знаковыми для культуры ХХ века. В 1913-м вышел роман Пруста “По направлению к Свану”, Шпенглер начал работать над “Закатом Европы”, состоялась скандальная парижская премьера балета “Весна священная” Стравинского и концерт додекафонической музыки Шенберга, была написана первая версия “Черного квадрата” Малевича, открылся первый бутик “Прада”, Луи Армстронг взял в руки трубу, Сталин приехал нелегально в Вену, а Гитлер ее, наоборот, покинул. <…> В прессе книгу назвали “громадным тизером” XX века и самым живым напоминанием о том, как то, что представлялось данностью, оказалось хрупким, даже беззащитным».
Извините за длинную цитату, здесь не просто пересказано содержание, но изложена своего рода историческая методология – «немарксистская, ох, немарксистская».
Вот характерный фрагмент, демонстрирующий, как она применяется к конкретным историческим сюжетам:
«Утром следующего дня, когда Томас Манн садится в обратный поезд до Мюнхена, Керр направляет текст в редакцию газеты “Дер Таг”. 5 января она выходит из печати. Когда Томас Манн ее читает, с ним случается удар. Пьеса его сочинена “не по-мужски”, написал Керр, – это заденет Манна больше всего. Намекает ли здесь Керр на скрытую гомосексуальность Томаса Манна, или просто сам Манн понял это как намек, – суть одно. <…> Всю весну 1913 года он так и не оправится от этой критики, ни одно его письмо не оставит без внимания этот инцидент, ни одного дня не пройдет без ненависти к этому злостному субъекту. <…>
Он написал это лишь потому, что меня не заполучил, милый мой Томми, – утешает мужа вернувшаяся с лечения Катя, по-матерински гладя его по голове.
Закладываются основы двух национальных мифов: в Нью-Йорке выходит первый номер журнала “Вэнити Фэйр”, а в Эссене мать Карла и Тео Альбрехтов открывает прототип первого супермаркета сети Aldi.
А у Эрнста Юнгера что? “Четверка с минусом”. По крайней мере, такую оценку семнадцатилетний Юнгер получает в реформированной школе Хамельна за сочинение о “Германе и Доротее” Гете. <…> Красными чернилами он (учитель. – И.С.) отметил на полях: “Мысль на этот раз выражена чересчур серьезно”. Что мы узнаем: Эрнст Юнгер уже был серьезным, когда никто еще не принимал его всерьез.
Каждый вечер Эрнст Людвиг Кирхнер садится в поезд свежеотстроенного метро и едет до Потсдамской площади. В Берлин вместе с Кирхнером переехали и другие художники “Моста” из Дрездена, этого забвенного летнего города барокко, где они его и основали: Эрих Хеккель, Отто Мюллер, Карл Шмидт-Ротлуф. Они были сплоченной общностью: делили краски и женщин…».
И т. д.
Перед нами именно что «тизер» (англ. «дразнилка, завлекалка», «маркетинговый прием»), а не полноценная книга. При большом желании из хаоса можно вычитать собственные ощущения в ассортименте, но портрета эпохи все равно не получится, потому что подбор фрагментов лишен какой бы то ни было внутренней логики. Почему про США исчезающе мало, а про Австро-Венгрию назойливо много? Или про художников много, а про ученых мало? Если ученые не вписываются в сюжетную схему, то отчего они все-таки представлены – отрывочными протокольными фразами? Единственное, что смахивает на алгоритм, – пристальное внимание к личной жизни через замочную скважину и к выявленным таким образом скандальным отклонениям. Может быть, автору просто неинтересны те деятели, которые не спали с собственными сестрами и не закусывали коньяк кокаином. Имеет право.
Но война-то по какой причине началась?
Вот как в книге преподносятся серьезные темы: «Двое мужчин навещают его в квартире Трояновских. Николай Бухарин помогает с переводами и, в отличие от Сталина, добивается успеха у няни, что тот не простит ему до конца жизни (и за что Бухарин однажды поплатится пулей в затылок)». То есть Бухарин погиб из-за того, что четверть века тому назад не поделил с Иосифом Виссарионовичем женщину. Интересно, какими сексуальными мотивами продиктованы все остальные приговоры сталинских судов?
«Сталин, Гитлер и Тито, два величайших тирана двадцатого века и один из самых худших диктаторов, в один и тот же момент находились в Вене». Кто из перечисленных тиран, а кто диктатор? И на каком основании Тито (при всех возможных к нему претензиях) поставлен рядом с Гитлером?
Однако в некоторых случаях автор книги, надо отдать ему справедливость, все-таки выявляет в своем материале закономерности. И даже формулирует их строгим языком цифр: «У Пикассо три сиамских кошки. У Марселя Дюшана только две. И по сей день счет между двумя великими революционерами такой же – 3:2»; «Арнольд Шенберг тоже затаил дыхание перед несчастливым числом. Неспроста он изобрел двенадцатитоновую музыку – основу музыки современной, рожденную из ужаса ее создателя перед тем, что его ждет… Шенберг родился 13 сентября и панически боялся умереть в пятницу 13-го. Но все тщетно. Арнольд Шенберг умер в пятницу, 13-го (правда, лишь в 1913 + 38, то есть в 1951 году)».
Хорошо, скажет читатель, никакой исторической хроники в книге нет, про Сталина, Гитлера, а также про Вильгельма с Николаем мы прочитаем где-нибудь еще, но, может быть, Ф. Иллиес, раз уж он профессиональный искусствовед, сообщит нам нечто новое про художников? Не про их любовниц и кошек, а про картины и скульптуры?
«…На занавесе он рисует черный квадрат. Это – предтеча картины, которая
станет олицетворять “начало новой цивилизации”, или, как назовет Малевич
эту цезуру, “супрематизм”. Два года спустя, в декабре 1915 года на выставке “
Не станем придираться к тому, что характеристика составлена из рекламных штампов. Что здесь сказано по существу? «Черный квадрат» – нечто «совершенно новое», «неслыханное». Безусловно, всякий имеет право на собственную оценку произведений, выставленных в картинной галерее. Но хронология – материя вполне объективная. Неужели искусствовед ничего не слышал про Альфонса Алле (1854–1905)? Если между «Битвой негров в пещере глубокой ночью» (http://clubs.ya.ru/4611686018427432697/replies.xml?item_no=147213) и намного более поздним «Черным квадратом» есть принципиальное отличие, то хотелось бы знать, в чем оно состоит?
Жаль, что именно несообразности метода ставят автору в заслугу не только издатели, но и рецензенты со стороны: «Факты разбавлены небольшим, но необходимым количеством вымысла. Например, Гитлер со Сталиным в “Лете целого века” гуляют в одном венском парке и даже здороваются друг с другом. Правда, следом идет уточнение, что это всего лишь возможность, а на самом деле “Сталин и Гитлер не встретились, даже когда в 1939-м заключили свой роковой «пакт»”. Именно на такие “возможности” у автора и расчет – они помогают читателю отсечь лишнее и разглядеть в тумане приближающуюся катастрофу мировой войны» (http://gigamir.net/agenda/culture/pub645231); «Мозаичный способ описания не всем по вкусу, но как иначе передать эту разодранность бытия накануне катастрофы?» (http://www.geo.ru/geo-rekomenduet/1913-leto-tselogo-veka).
Понимаете? Этими словами – «вымысел», «разодранность» – не я книгу ругаю. Так ее хвалят люди, которым она понравилась. Жаль, что поборники новых методов познания не производят еще и медицинской литературы.
Издательский дом «Коммерсант» радует глаз богатым подарочным томом, та же дата на обложке: «1913. Год отсчета» (М.: АСТ: Corpus, 2014) – и очень похожая структура. Перед нами сборник статей разных авторов о том, что «стало настоящими “показателями тринадцатого года”». Нержавеющая сталь, дело Бейлиса, тушь для ресниц, поэзия Маяковского, психиатрия Фрейда, физика Бора, «Фантомас» и тот же «Черный квадрат» – все вперемешку. Если в первой книге соблюдено хотя бы единство времени (факты разной ценности и достоверности привязаны к 1913 году), то охарактеризованным в аннотации как «выдающиеся» авторам «Коммерсанта» позволено, формально зацепившись за дату на обложке, излагать нам историю индийского кино в семидесятые и перспективы его возвращения на российский экран, демонстрировать «коллекцию Chanel “осень – зима 2009/10”» и сводить вполне злободневные политические счеты с «партией жуликов и воров, избравшей медведя своим символом».
«В октябре 2011 года на одной из площадок ГИМ открылась выставка “Пальто!”, посвященная 60-летию компании MaxMara. К этой выставке MaxMara, чьи продажи в России и в других странах БРИК составляют значительную часть дохода, создала несколько особых пальто…» – как вы понимаете, эта полезная информация имеет самое прямое отношение к 1913 году – и никакого отношения к коммерческой рекламе.
Конечно, некоторые очерки написаны специалистами в конкретной области (история моды, техники, кино) и представляют интерес именно с этой узкоспециальной точки зрения, отдельно от заявленной общей темы. А книга в целом получилась роскошная, если не по содержанию, то по одежке: она замечательно напечатана, переплетена и… Хотел сказать «иллюстрирована», но правильнее будет – «украшена», для чего пригодился и васнецовский «Витязь на распутье» из стратегических запасов века XIX, и роспись Екатеринбургского вокзала в 2001 году, и обложка книги Сталина «О троцкизме».
Что касается содержания в той его части, которая действительно посвящена событиям накануне Первой мировой, – вот очерк Григория Ревзина о деле Бейлиса. Националистическое помутнение рассудка – необходимое условие, без которого не удалось бы вовлечь в мировую бойню миллионы людей. И в этом плане процесс по обвинению еврея М.М. Бейлиса в ритуальном убийстве двенадцатилетнего Андрея Ющинского можно рассматривать как предзнаменование надвигающегося кошмара. То есть выбор темы логичный (а не «мозаичный») и автор довольно объективно (хотя и несколько сумбурно) излагает обстоятельства черносотенной провокации.
Но вот финал очерка: «И российское, и другие государства сделали из этого дела надлежащие выводы. Они освободились от ненужных формальностей и направили высвободившуюся энергию на бессмысленное смертоубийство. Почему? Нипочему. Потому что люди этого хотят».
Вообще-то имена тех, кто выступал в деле Бейлиса на другой (погромно-черносотенной) стороне, хорошо известны. Правда, некоторые из них в последнее время произведены в классики, на них положено ссылаться по любому поводу, как раньше на Карла Маркса[1]. Сегодня неполиткорректно уточнять, в каком качестве наши новообретенные мыслители были задействованы накануне Первой мировой. Но почему за них должны отвечать другие? Моя деревенская прабабка 1880 года рождения никогда не говорила ничего дурного ни про какую национальность, даже про немцев (на опыте гитлеровской оккупации). По ее мнению, в любом народе встречались люди хорошие и плохие. Она, что ли, виновата в деле Бейлиса? В Первой мировой войне?
На ту же тему высказался еще один автор сборника, Дмитрий Бутрин. «Антисемитизм 1913 года – воинствующий, пламенный, яростный – станет одной из тех искр, которая запалит адский огонь в подвалах ЧК через какие-то пять лет. В этом огне сгорит затем почти все, что было золотым веком, непревзойденным 1913 годом, Россией, которая себя потеряла».
То есть, революция и Гражданская война – это месть евреев России за дело Бейлиса? Конечно, и такая версия имеет хождение (в специфических кругах), но я не ожидал, что «Коммерсант» возьмется ее распространять.
А теперь самое интересное: прямо под текстами, которые мы цитировали, микроскопическим шрифтом перепечатана настоящая газетная хроника 1913 года и она с абсолютной ясностью показывает любому (у кого хорошее зрение или правильно подобранные очки), что Первая мировая война случилась вовсе не «нипочему», а совершенно закономерно: «11.01. Впечатление от переворота в Константинополе в здешних деловых и политических кругах огромное. Биржа пала. 11.01. Политические и общественные круги сильно озабочены разрешением вопроса о границах Албании. 14.01. В Англии царит резко выраженное антигерманское настроение. Германии ставится в вину оказание финансовой помощи Турции. 16.01. Россия имеет целью образовать в тылу Австрии славянский пояс вплоть до Адриатического моря, чтобы при возникновении борьбы между группами держав Австрия была ослаблена нахождением серьезного противника в тылу» и т. д.
Удивительно не то, что «борьба между группами держав» вылилась в широкомасштабные военные действия летом 1914 года, а то, что этого не случилось в 1913-м или даже раньше. Причины и характер Первой мировой давно и подробно описаны. В тех учебниках, по которым учился автор этих строк, сказано, что это была «империалистическая война между двумя коалициями капиталистических держав за передел уже поделенного мира, передел колоний, сфер влияния и приложения капитала, порабощение других народов». Естественно, никто не обязан принимать тогдашние формулировки на веру, научные представления на то и научные, что подвержены уточнению или даже пересмотру с заменой на новые, более обоснованные. Однако в данном случае ничего подобного не предложено.
Рациональный взгляд на прошлое просто вытесняется, чтобы не сказать «выпихивается», из общественного сознания, а освободившееся место занимает в лучшем случае глубокая архаика.
Обратимся, например, к статье историка Ярослава Бутакова «1914 год: стоило ли России приходить на помощь?»: «За правое дело… Не в этих ли коротких словах были на самом деле заключены все мотивы решения русского царя? <…> С моральной точки зрения летом 1914 года все обстояло предельно ясно и просто. Братская Сербия подверглась грубому шантажу со стороны Австро-Венгрии, поддержанной Германией. Было бы просто подло не прийти на помощь Сербии. Вся ответственность за дальнейшую эскалацию конфликта падала на Центральные державы, не пожелавшие умерить свои беспардонные притязания. Русский же царь всего лишь выполнял свой долг. Причем он мог верить (возможно, вопреки любым рациональным доводам), что именно в следовании моральному императиву заключается сила и действенность его решений. Ведь Бог, в которого царь непоколебимо верил, не оставляет своей поддержкой того, кто прав перед Ним…» (http://izvestia.ru/news/573136).
Представьте себе, что химиков вернули в лаборатории
XVIII века, к теплороду и флогистону. Примерно то же
самое проделывают с исторической наукой. Ведь в статье
фактически воспроизведена пропагандистская версия начала войны, как это
подавалось тогда царским правительством, а конкретные события 1914 года –
выстрел в Сараево и ультиматум Австрии – вырваны из какого бы то ни было
контекста, исторического и экономического, и, по сути, сведены к личным мотивам
(с намеком на участие сверхъестественных сил).
И это еще не худший вариант. Вспомним, с чего мы начали нашу прогулку по садам гуманитарной учености. Никаких закономерностей и объективных причин в ведомстве Клио не предусмотрено, все это наследие проклятого тоталитаризма, а новая наука познает прошлое через замочную скважину, поставляя оттуда как можно больше «желтухи» (термин предложен Алексеем Битовым по аналогии с «чернухой» на киноэкране).
С разных идеологических платформ авторы сходятся в ключевом пункте, что прошлое случайно, клочно (как сказал бы Д. Хармс) и в конечном итоге бессмысленно. Вот не поехал бы эрцгерцог куда не следовало, так и война бы не началась. А поскольку мы заранее не знаем, куда не ехать, то и сейчас не можем сделать ничего для предотвращения фашизма, войны, массовых убийств.
Вдогонку своему подарочному изданию «Коммерсант»
публикует статью Михаила Трофименкова «Поколение
мертвых», в которой иррациональное восприятие Первой
мировой распространяется на последующие события, и получается, что между
фашистами и антифашистами нет никаких серьезных отличий: «Ганс
Йост, будущий группенфюрер
СС, президент Палаты писателей рейха, посвятил пьесу “Адольфу Гитлеру с любовью
и непоколебимой верностью”. Напиши ее кто другой, и звучала бы она иначе. А
написать ее мог кто угодно. Под ней подписались бы любые – “черные”, “красные”
– фронтовики, убивавшие друг друга в уличных рукопашных».
И под конец такой изящный мостик в современность: «В оперативных сводках – привычные имена: Сараево, Мосул, Луганск. Ну а как может быть иначе, если в 1914 году европейское время остановилось» (http://www.kommersant.ru/doc/2493842).
«Ужасающая деградация философской и вообще теоретической мысли» (Ю.И. Семенов): если «время остановилось», значит, любые мифологические представления о Первой мировой войне можно бестрепетно переносить на Вторую и далее в современность.
Каковым манипуляциям, к сожалению, способствует опрометчивое высказывание нашего президента: «Чем Вторая мировая война отличается от Первой, по сути, непонятно. Никакой разницы на самом деле нет» (http://news.kremlin.ru/transcripts/15781). Пишу: «опрометчивое высказывание», потому что его суждения о Второй мировой войне, фашизме и антифашизме демонстрируют ясное понимание специфики предмета.
Историческая истина конкретна. Аналогии могут быть полезны, если они возникают в результате исследования конкретного материала, а не вместо него. Единственная на сегодняшний момент обоснованная и внутренне непротиворечивая концепция Первой мировой войны характеризует ее именно как империалистическую, вне зависимости от того, употребляем мы этот марксистский термин или нет. Противоборствующие стороны стоили друг друга. В советской литературе допускались определенные послабления для двух стран: Бельгии и Сербии. Однако бельгийцы вели себя в Африке намного – несопоставимо! – хуже, чем германские оккупанты в самой Бельгии (Марк Твен. Монолог короля Леопольда в защиту его владычества в Конго. – http://lib.ru/INPROZ/MARKTWAIN/kongo.txt). Чтобы считать Бельгию невинной жертвой, нужно для начала признать, что африканцы имеют пренебрежимо малую ценность по сравнению с белыми. Предвоенная история Сербии – непрерывная цепь территориальных претензий и вооруженных столкновений с соседями (включая православных братьев-славян) на почве национализма. «По итогам Балканских войн… территория Сербского Королевства значительно расширилась, почти в два раза – до 4,5 млн. чел. – увеличилось и население» (Вишняков Я.В. Сербия в начале Первой мировой войны: 1914–1915 годы // Новая и новейшая история, 1913, № 2), и именно прежние победы над соседними народами обернулись для сербов катастрофическим поражением в 1915 году. Что касается России, попытки вывести ее за рамки общих закономерностей, представив дело так, как будто все европейские правители воевали за интересы, один Николай Второй ради «морального императива», – эти попытки не выдерживают никакой критики. Достаточно положить рядом тайные договоры, например «англо-франко-русское соглашение о передаче России Константинополя, европейского берега Проливов… и Исмидского (Измитского) полуострова» (Фомин А.М. Война с продолжением. Великобритания и Франция в борьбе за Османское наследство. 1918–1923 гг. – М.: Изд-во Университет Дмитрия Пожарского, 2010). При чем тут Сербия и при чем тут самооборона от германской агрессии? Показательно, что народ, не читая этих документов, разобрался что к чему, лозунг «долой войну» стал к началу 1917 года едва ли не самым популярным, и здесь пролегла линия размежевания между тогдашними «ватниками» (блузниками) и так называемым «обществом», которое и царю-то отказало в доверии не в последнюю очередь потому, что боялось, как бы тот не заключил сепаратного мира. Не прекратил поставки русского пушечного мяса на бойню (в счет процентов по кредитам), обманув тем самым высокое доверие международных ростовщиков.
Сюжетная схема Второй мировой – принципиально иная, и поверхностное сходство (мол, и в 1914-м, и в 1941-м русские воевали с немцами), не должно нас обманывать. Здесь человечеству во всем его разнообразии (политическом, культурном, религиозном) противостояло то, что израильский исследователь Дов Конторер определил как «абсолютное, внеконкурентное зло». Конечно, Антикоминтерновский пакт Гитлера и его сообщников возник не на пустом месте, он опирался на национализм начала века, но довел его до крайности, до расчеловечивания и «псевдовидообразования» внутри Homo sapiens (К. Лоренц). Слегка перефразируя Черчилля, можно сказать, что любой, кто тогда сражался против Гитлера, был прав – от испанского анархиста до эфиопского феодала. Но особую роль в победе над фашизмом сыграл наш советский солдат. Этим можно (и должно) гордиться.
Современная ситуация напоминает 30-е годы. Снова претенденты на мировое господство, которые принципиально не признают за народами права на суверенитет и «освобождают» человечество от нравственных норм, вплоть до самых элементарных. Снова массовые убийства ни в чем не повинных людей и целые страны, которые обращаются в пустыню по малейшему капризу «сверхчеловеков». Дальше начинаются отличия. Элита новейшего мирового порядка – международная финансово-бюрократическая олигархия, его массовая социальная база – так называемый «креативный класс» (Р. Флорида) или «новые кочевники» (Ж. Аттали). Ни то ни другое не привязано ни к какому конкретному государству или национальной культуре. Идеология, неправильно (по инерции) именуемая сегодня либерализмом, просто исключает эти понятия из обихода.
«Вице-президент США Джо Байден заявил, что защита прав сексуальных меньшинств должна стоять выше национальных культур и социальных традиций. “Меня не интересует, какая у вас культура”». Несогласных он назвал «троглодитами» и предупредил: те «страны, которые не укрепляют права представителей ЛГБТ-сообщества, должны “заплатить цену за бесчеловечность”» (http://www.golos-ameriki.ru/content/biden-says-he-doesnt-care-about-national-cultures-in-promoting-gay-rights/1944338.html).
В такой ситуации независимые (пока еще) государства просто вынуждены искать опору в самобытности. Но, переводя конфликт с глобализаторами в племенной контекст по образцу Первой мировой войны – «русские против немцев», «против американцев», «против украинцев», – мы обрекаем себя на неминуемое поражение.
Человеческая личность, для которой самоублажение стало главным смыслом существования, просто перестает существовать, а планета подобного человечества точно не вынесет. Однако такая «свобода» по-своему привлекательна, особенно для незрелой личности. Что ей можно противопоставить? Наверное, другое мировоззрение, причем направленное не в прошлое (этнографические консервы – братская могила для народа), а в будущее.
Если задача – просто переместить мировой финансовый центр ростовщичества и паразитизма из Нью-Йорка в Москву или Пекин, то игра не стоит свеч. Сопротивление новым претендентам на мировое господство обретает смысл и перспективу только с опорой на самоорганизацию свободных людей и привлекательную для всего мира модель будущего.
Ее и надо создавать. А для этого восстанавливать нормальные общественные науки: такое искусствоведение, которое способствует созданию прекрасных произведений (а не провокаций с инсталляциями), социологию, способную разложить по полочкам реальные отношения власти и собственности, экономику, которая, как ей и положено, занимается хозяйством (а не деривативами на фьючерсы). И, конечно, историю, которая может извлечь из источников, систематизировать, осмыслить и донести до общественного сознания опыт минувших поколений.
А то, что в желтом постмодернистском тумане бродят конъюнктурные тени от наук, уже даже не смешно.
[1]См., например: Резник С. Кровавый навет в России // Вестник, № 25 (232) от 7 декабря 1999 (http://vestnik.com/issues/1999/1207/win/reznik.htm); Розанов В.В. Обонятельное и осязательное отношение евреев к крови // Собр. соч. Т. 9. – М., 2001; Хагемейстер М. «Новое Средневековье» Павла Флоренского // Звезда, 2006, № 11 (http://magazines.russ.ru/zvezda/2006/11/bo20.html).