Опубликовано в журнале Октябрь, номер 10, 2015
Татьяна
Нешумова родилась в Москве.
Окончила филологический факультет МГУ. Поэт, автор книг «Нептица»,
«Простейшее», «Счастливая твоя внука», «Глухой ушастый». Автор статей по
истории русской поэзии XVIII–XX веков (от Д. Хвостова
до Г. Дашевского). Публикатор «забытых» поэтов
первой половины XX века: Д.С. Усова «Мы сведены почти на нет…» (2 т.),
книги стихотворений В.Г. Малахиевой-Мирович
«Хризалида». Старший научный сотрудник Дома-музея Марины Цветаевой.
Инскрипт О.Э. Мандельштама на оттиске статьи «Петр Чаадаев» из журнала «Аполлон»[1] экспонировался на выставке новых поступлений в Государственном литературном музее (16 декабря 2014 – 25 января 2015).
Андрею Владимировичу Звенигородскому – да не осудит за юношескую напыщенность и пустозвонство, – почтительно – Автор
Москва 26 июня
Из архива А.А. Тарковского (ГЛМ), который на сопроводительном листке сделал пояснение: «Подарок Л.В. Горнунга 29.IV.1964 (к нему оттиск перешел от А.В. Звенигородского)».
Инскрипт сделан через пять дней после первой встречи Осипа Мандельштама и поэта Андрея Владимировича Звенигородского (1878–1961)[2], произошедшей в Москве у А. Саргиджана 21 июня 1932 года. До этой встречи Звенигородский оставался к лирике Мандельштама «совершенно безучастным»[3], но после личного знакомства изменил свое мнение: уже 25 июня 1932 года он писал об Осипе Мандельштаме: «Очень талантливый и с большой эрудицией поэт. Полюбил его как человека» (ответ на вопрос о Мандельштаме в литературной анкете Е.Я. Архиппова[4]).
Фигура Петра Яковлевича Чаадаева была в равной степени притягательна и для Мандельштама, и для Звенигородского, причастного к собиранию и исследованию биографических документов мыслителя и его окружения. В 1905 году в Ардатовском уезде Звенигородский нашел двадцать шесть писем П.Я. Чаадаева к его брату Михаилу. Эта находка послужила знакомству Звенигородского с М.О. Гершензоном, который использовал эти документы в своих работах и написал о Звенигородском своему брату: «Чудесный юноша, чистый, как горная вода»[5].
Звенигородский занимался историко-литературными разысканиями вокруг П.Я. Чаадаева, А.С. Пушкина и их эпохи[6]. В годы учения в университете Архиппов получил от Звенигородского в подарок фотокопию портрета Чаадаева и всю жизнь хранил ее. 30 мая 1948 года писал Звенигородскому: «Очень хотел спросить Тебя о портретах Чаадаева и Тютчева. Чьей кисти принадлежит портрет молодого Петра Яковлевича в мундире Ахтырского гусарского полка. И 2-ой портрет, традиционный в шинели, с меховым воротником, фотография с которого, подаренная Тобой, висит у меня, как образок»[7]. 7 апреля 1940 Звенигородский писал первой жене Архиппова, Н.С. Гурвич: «Накануне я был у всенощной в древнем соборе (вновь недавно открытом) Донского монастыря. Было так полно народа, что я едва выбрался из церкви. Зашел на могилу Петра Яковлевича Чаадаева, которая находится рядом с собором. Могила в полной сохранности»[8].
Чаадаев во многом сформировал отношение Звенигородского к русской истории. 15 июня 1917 года он писал Архиппову: «Все люди теперь потрясены. Совершается духовное землетрясение. Кто сохранит силу духа в великие дни мирового страдания, тот непобедим. За эти дни несколько раз перечитал “Философическое письмо” П. Чаадаева. Единственный человек за все время существования России, сказавший о ней жестокую правду. И эта жестокая правда теперь бьет в глаза, и удивляешься вещему слову»[9].
Появившиеся же 8 июля, то есть через две с половиной недели после знакомства со Звенигородским, «Стихи о русской поэзии» Осипа Мандельштама, возможно, опосредованно связаны с упомянутой анкетой Архиппова «о любви к поэтам», которую Звенигородский мог обсуждать и с Мандельштамом.
11 сентября 1932 года Усов писал Архиппову, что Звенигородский, живший в то время в маленькой полуподвальной квартире в 5-м Монетчиковском переулке, «очень и очень часто посещает О. Мандельштама»[10]. «Осип вместе с Надей вдруг увлеклись» Звенигородским «и объявили вторым Тютчевым»[11]. Вывод, делаемый мемуаристкой («Это свело с ума старика, последнего Гедеминовича в России, живущего тут трудовой жизнью малоприспособленного к современности интеллигента»[12]), мало соответствовал реальности, но отражал мотив «последнего в роде», характерный не столько для мироощущения самого Звенигородского, сколько для его восприятия современниками и нашедший отголосок в шутливом стихотворении Мандельштама:
Звенигородский
князь в четырнадцатом веке
В один присест съел семьдесят блинов,
А бедный князь Андрей и ныне нездоров…
Нам не уйти от пращуров опеки.
«Мандельштам почуял, что старику живется очень туго, и бурно признал его… заварил хлопоты о пенсии… раздобыл ему и пропуск в писательскую столовую»[13].
Известие о смерти О. М. пришло в Москву 30 января 1939 года, а 27 марта этого же года Архиппов писал Звенигородскому из Орджоникидзе: «Очень грустно, что умер Осип Эмильевич. Скажи, как давно это случилось? Я очень люблю его книги стихов, они все почти у меня есть. Есть и проза. Из стихов есть: „Камень“, “2-я книга“, “Tristia“, “Собрание стихотворений“ (в одном томе). Из прозы: “Египетская марка“, “Сборник статей о поэзии“ (изд. Academia)». В феврале 1944 года он повторил свой вопрос: «Очень, очень прошу Тебя, сообщи о судьбе и, может быть, конце Осипа Эмильевича…»[14].
После войны Звенигородский пришел к Шкловским, где остановилась Н. М., «чтобы перед смертью отдать» записанный под диктовку Мандельштама в 1932 году вариант стихотворения «К немецкой речи»[15]. В написанном после этой встречи письме к Звенигородскому Надежда Мандельштам писала:
«Уважаемый Андрей Владимирович! Большое спасибо за присланные Вами стихи -– они очень хороши. Я понимаю, почему их так ценил Осип Эмильевич. Сейчас я должна в ближайшие дни уехать в Ленинград. (Еще точно я не знаю, когда). Приехав, если задержусь в Москве, сообщу Вам.
Но если сразу уеду на дачу к брату, то напишу Вам, как только опять попаду в Москву. Я здесь бываю очень часто.
Очень рада, что мы встретились.
Н. Мандельштам.
Сердечный привет супруге[16]»[17].
Горнунг познакомился со Звенигородским
у Ю. Верховского и в своих неопубликованных
воспоминаниях о нем пишет: «С
С Арсением Тарковским Лев Горнунг познакомился в 1928 году у Арсения Альвинга и всю жизнь дружил с ним[19]. В альбоме Л.В. Горнунга сохранились автографы Тарковского разных годов, в частности, стихотворение «<Степная> дудка» («Жили, голодали, воевали…») с такой пометой: «Переписал для дорогого Левы 20 октября 1963. А. Тарковский»[20].
Рубрику ведет Дмитрий БАК
[1] Аполлон. – 1915. – № 6/7. – С. 57–62.
[2] См. о нем: Богомолов Н.А. Звенигородский // Русские писатели. 1800–1917. – Т. 2. – М., 1992. – С. 333; Подборка стихотворений и краткая биографическая справка на сайте «Поэзия Московского университета» – http://www.poesis.ru/poeti-poezia/zvenigorod/verses.htm#41; Сорокоумова Е.А. Князь Звенигородский//Свободная мысль. – 2007. – № 11. – С. 131– 155; Князь Звенигородский Андрей Владимирович. Генеалогия и биография. Стихи разных лет. Воспоминания современников. – М., 2008.
[3] Слова Д.С. Усова, читавшего Звенигородскому стихи О. М., из письма к Е.Я. Архиппову от 19.11.1924 (Личная коллекция М.Ю. Гоголина).
[4] Опубл. в кн.: Усов Д.С. «Мы сведены почти на нет…» – Т. 1. – М., 2011. – С. 641–642.
[5] Гершензон М.О. Письма к брату. – М., 1927. – С. 162.
[6] См. его публ.: Письмо И.Д. Якушкина к М.Я. Чаадаеву // Pусская старина. – 1910. – № 10; Материалы к биографии М.Я. Чаадаева//Сб. Нижегородской Губернской Ученой Архивной Комиссии. – Т. 8. – Нижний Новгород, 1909; Пушкин или Виельгорский? // Литературная газета. – 1929. – № 6. – 27 мая.
[7] Дом-музей Марины Цветаевой. Архив М.А. Торбин. Оп. 2. КП 1533/150.
[8] ОР ИРЛИ. Ф. 618. №33. Л. 8.
[9] Личная коллекция Е.А. Калло.
[10] Усов Д.С. Указ. соч. – Т. 2. – С. 602.
[11] Герштейн Э. Мемуары. – СПб., 1998. – С. 36.
[12] Там же.
[13] Мандельштам Н. Собр. соч. в 2 т. – Т. 2. – Екатеринбург, 2014. – С. 344.
[14] Дом-музей Марины Цветаевой. Архив М.А. Торбин. Оп. 2. КП 1533/28 и 56.
[15] Мандельштам Н. Указ. соч. С. 345; ныне – АМ, Принстонский ун-т; другой известный авторизованный список, выполненный Звенигородским – «Христиан Клейст», – там же.
[16] Лидия Самойловна, урожд. Крыжановская, по первому мужу Егорова (?–1966) – жена Звенигородского.
[17] Исторический архив Центра по исследованию Восточной Европы при Бременском университете (Forschungsstelle Osteuropaander Universität Bremen / Historisches Archiv). F.104. (Борисов В.М.).
[18] Дом-музей Марины Цветаевой. Архив М.А. Торбин. Оп. 2, КП 1533/577.
[19] См.: Духанина М. «Белый-белый день» – http://www.vestnik.com/issues/2004/0929/koi/dukhanina.htm.
[20] Музей Анны Ахматовой. – Ф. 1. – Оп. 1. – Д. 6. – Л. 25.