(Александр Житенёв. Emblemata amatoria)
Опубликовано в журнале Октябрь, номер 10, 2015
Денис
Ларионов
родился и живет в Клину. Окончил Тверской медицинский
колледж. Как прозаик и поэт печатался в журнале «Воздух», альманахе «Акцент»,
сетевом альманахе «Text only»,
рецензии и критические статьи публиковались в журналах «Новое литературное обозрение»,
«Новый мир», «Октябрь», на сайте «Colta.ru».
АЛЕКСАНДР ЖИТЕНЁВ. EMBLEMATAAMATORIA: СТАТЬИ И ЭТЮДЫ. – ВОРОНЕЖ: НАУКА ЮНИПРЕСС, 2015.
Начиная разговор о сборнике Emblemataamatoria, трудно не вспомнить и о первой книге филолога и критика Александра Житенева – внушительном томе «Поэзия неомодернизма», вызвавшем некоторое время назад дискуссию среди отечественных гуманитариев[1]. «Поэзия неомодернизма» – «классическая» филологическая монография, что сказывается и на ее стилистике, и на всеобъемлющем характере предмета исследования. Неомодернизм оказывается не просто расширительным, но и тотализующим понятием, в рамках которого возможно рассмотрение авторов, дышавших, так сказать, довольно разным воздухом: от дебютировавшего в 1950-е Леонида Черткова до родившегося в 1980-е Кирилла Корчагина. Тотальность неомодернистского проекта указывает не столько на его эвристичность, сколько на большой спрос и важность концептуального картирования пространства отечественной словесности второй половины прошлого века.
Вторая книга уже своей суперобложкой – не говоря о заголовке – указывает на то, что перед нами не основательное исследование, а милая сердцу автора коллекция отдельных «статей и этюдов», выводящая пишущего/собирающего ее за рамки полемики. Перед нами критический взгляд, который через собственное отражение в текстах исследует их бытование в культуре[2]: философия, литературная теория и visualstudies оказываются вовлечены в исследовательскую работу, руководимую, скажем так, расстроенными чувствами. В данном случае речь идет не об апелляции к биографическим фактам из жизни критика (как это часто бывает), но к элементам «внутреннего опыта», который всегда травматичен, как говорил в одном из интервью постоянный герой критики Житенева Николай Кононов: на первый план здесь выходит «чтение как экзистенциальный опыт», а важнейшим предметом рассмотрения названы «проблемы, которые не имеют решений». Подобный принцип работы восходит к позднему Ролану Барту, для которого размышление о литературе неотделимо от размышлений автора о собственных свойствах, также насквозь литературных. Что касается отечественных ориентиров Житенева, то хочется назвать ценивших бессистемность Василия Розанова и Льва Шестова, а среди более близких (по времени) имен – Александра Скидана, Григория Дашевского и вообще «культурную эссеистику» 1990-х, не боящуюся откровенных пассажей и рискованного использования «далековатых понятий». Критик здесь фактически становится соавтором, перенимая и воспроизводя некоторые стилистические обертоны разбираемых текстов: это особенно заметно в первой и последней частях книги Житенева, где собраны тексты о современных критиках и об авторах, работающих с квир-проблематикой соответственно.
«Речь», открывающая книгу и служащая своего рода репетицией манифеста, начинается с сепарирующего заявления критика о «субъективном порядке истины… как ряда сменяющихся драматических коллизий без гарантированного спасения». В безупречно выстроенной книге Житенева превозносится любая бессистемность, а коллективное проектирование находится под подозрением. Впрочем, от последнего автор скорее отмахивается, чем стремится деконструировать: так, например, откровенно полемический текст «Мегафон как орудие производства» (направленный против «социальной поэзии») своей задачи не выполняет, так как вовсе не предполагает обратной связи. Собранные в книге тексты герметичны и не ориентированы на диалог – последнее, думается, стоит рассматривать как преимущество, позволяющее этим текстам состояться. При этом тексты Житенева – это касается и его первой книги – отнюдь не назовешь монологичными: они насквозь пронизаны цитатными вкраплениями из рассматриваемых материалов.
Несимметричное использование цитат из авторских метаописаний и рефлексивных текстов, приводящее к появлению «разрозненного набора принципиально размытых понятий»[3], уже становилось причиной критики методологии Житенева. В новой книге подобный подход был не только развит, но и достиг – по собственному признанию автора[4] – своеобразной вершины, граничащей с самопародией. Речь идет о тексте «Субтильная литература и аффирмативная чувствительность: Игорь Гулин-критик», более чем наполовину состоящем из цитат из небольших статей Гулина и огромных сносок к ним. Но композиция статьи существенно не влияет на привычный для Житенева способ развития исследовательского сюжета, который венчается достаточно четким выводом: «Предельная нагота, мучительная раздетость», разнообразные опыты «десимволизирующего» прочтения тела вызывают более чем сочувственное приятие. При этом в фокус интереса выдвигается не только разговор о «реакционности частной жизни» и ее революционном потенциале, о внутренней цензуре и мучительном поиске речи, но и «до абсурда настоятельный взгляд влюбленного, очарованного».
Или другой характерный пример – текст «Изумрудный словарь», посвященный Александру Ильянену: «Начнем, пар экзампль, так: не только писательство, но и чтение бывает “со множеством лукавства, травести и аллюзий”.Чтобы, не дай бог, не стало ясно, что же именно ты понял и насколько понятое соотносимо с твоим опытом. “Слова, извлекаемые откуда-то из глубин, из чрева», «апокалипсический ужас, страх за себя изнутри, с шерстью и шкурой, с позвоночником”» (цитаты из текстов Ильянена выделены мною. – Д. Л.).
Важно, однако, что «пародийная» цитатная техника применена к авторам, которые сами охотно ей пользуются или воспользовались бы: письмо через неуместность письма характерно как для Игоря Гулина (в критике и прозе), так и для Александра Ильянена (в прозе).
О выделенных в отдельный раздел текстах о квир-литературе стоит сказать особо. Кажется, это единственная часть книги, сформированная исключительно по тематическому (в широком смысле) признаку. Она содержит как пространные статьи (о книгах Николая Кононова, Станислава Снытко), так и небольшие, но изящные эссе (о Е. Харитонове, А. Ильянене). Как видим, Житенев рассматривает круг авторов, для которых гомосексуальная чувственность – «способ» отчуждения от вербальных и пластических конвенций (общества, большой литературы и т. д.), растождествления с «миром» для более прицельного исследования его чувственных феноменов. Житенева-критика интересует именно этот «тихий», но довольно радикальный разрыв с символическим порядком, а не деструктивная работа со словом и идентичностью (вот почему мы не найдем здесь текста о Ярославе Могутине, например). Как правило, для описания этих операций требуется изощренная, идущая от классической модернистской прозы оптика, но она может присутствовать и неявно, как важный виртуальный план. Например, в дневниках Александра Маркина, разбору которых посвящен отдельный этюд, но в более широком контексте они рассмотрены в статье «Блог как прозаическая форма: пути трансформации нарратива». Согласно позиции Житенева (которую можно – достаточно огрубленно – назвать «постбахтинской»), в блоге – и дневнике вообще – на первый план выходят не особенности повествования, а фигура автора и событие.
Можно сказать, что книга Житенева также является дневником, хотя это и коллекция, и сборник статей и этюдов. Для каждой своей «записи» автор предлагает новый способ письма, при том что составные части – если применить неблизкую автору формалистическую риторику – остаются теми же самыми. Каким будет следующий шаг критика: окончательное выведение за скобки культурного контекста или полнейший отказ от собственной речи в пользу чужого слова? Сугубо индивидуальный подход к чтению, противостоящий когнитивному подходу оппонентов Житенева, оказывается вовлечен в общую работу по выявлению места литературы в современном мире.
_____________________________
[1] Надо сказать, что собственно научные тексты присутствуют и в Emblemataamatoria, но мы не будем останавливаться на них подробно.
[2] Можно предположить, что он же лежит в основе первой книги, но сдерживается концептуальной схемой и эдиционными приемами.
[3] Корчагин Кирилл. Академия неомодернизма // Новое литературное обозрение, 2013, № 122.
[4] На литературном вечере из цикла Igitur.