Опубликовано в журнале Октябрь, номер 7, 2014
Наталия Курчатова родилась и живет в
Санкт-Петербурге. Окончила факультет журналистики Санкт-Петербургского
университета. Прозаик, литературный и кинокритик.
Форма произведения искусства связана с его восприятием, или, как принято говорить сейчас, потреблением. При этом степень возможности навязать реципиенту ту или иную форму восприятия различна. Читатель романа, вышедшего отдельной книгой, в принципе, может прерваться на любом месте, потом обратиться к нему там же или с начала, перечитать полностью или фрагментами. Слушать произвольными кусками симфонию или тем более песню уже более оригинально. Вариант же уйти со спектакля после первого акта, чтобы когда-нибудь потом вернуться и увидеть второй, вообще не рассматривается – разве что речь идет о записи. Таким образом, создатели диктуют волю зрителю: смотреть с начала до конца, с перерывом там-то и там-то, третий звонок, занавес опускается. Существует, впрочем, и обратная связь – если реципиент начинает раз за разом отрицать форму выпуска эликсира и график потребления, то создатели невольно задумываются: все ли они понимают так хорошо, как им кажется; возможно, устоявшаяся практика нуждается в пересмотре.
Судя по программе вещания, российские студии – производители сериалов в массе оглядываются на североамериканскую практику. Она имеет свои особенности: так, некоторое время назад у приезжавших проводить мастер-классы шоураннеров из США (главный сценарист, сочетающий функции продюсера, то есть фактически создатель сериала) от зубов отскакивала формула идеального сериала: от четырех – пяти сезонов (а вообще, пока рейтинг есть), двадцать две – двадцать четыре программы в сезоне длительностью в час, из которых от двенадцати до двадцати минут занимает реклама, таким образом, на саму серию приходится примерно сорок – сорок восемь минут, каждая из серий делится на четыре действия, иногда плюс пролог, в конце каждого действия «точка выхода» – сюжетный крючок, который должен заставить зрителя вернуться после рекламы или же на следующую серию через неделю. Подобная форма драматического TV—show (не будем рассматривать ситкомы и мыльные оперы) была обусловлена коммерческими соображениями, а вовсе не тем, что сценаристам хотелось подольше не расставаться с любимыми героями. Так появилось двадцать (!) сезонов «Закона и порядка» по двадцать две серии (это не считая спин-оффов), шесть (на данный момент) сезонов «Менталиста» и так далее. Впрочем, в последние годы очевидна тенденция меньше растекаться мыслью по древу: в знаменитых «Безумцах» сезон составляет тринадцать серий, «Во все тяжкие» – шестнадцать, в «Игре престолов» – десять… А самыми обсуждаемыми премьерами начала 2014 года стали и вовсе сделанные поперек классической формулы мини-сериалы: третий сезон британского «Шерлока» (три фильма) и американская новинка «Настоящий детектив» – в первом сезоне восемь серий, причем последующие сезоны – вопиющее! – не будут связаны с первым ни героями, ни единством действия.
Причины подобной вариативности можно рассматривать в техническом, социологическом, коммерческом и непосредственно художественном аспектах. Последний нам интереснее всего, но сначала о первых. Технически важны расцвет кабельных телесетей и распространение интернета. Отсюда – социология и коммерция: кабельные сети существуют за счет абонентской платы и потому зависят не от рекламодателей, а непосредственно от зрителя – это влияет как на график показа, так и на тематику, образный язык и даже степень натурализма. Если большие, формально бесплатные сети сто раз подумают, прежде чем запускать сериал о буднях наркопроизводителей (рекламодатели разбегутся в шоке), то кабельщики связаны не с корпорациями, а с аудиторией, причем своей аудиторией, которая подписывается на канал примерно так же, как раньше подписывались на книжную серию – какую-нибудь «Библиотеку приключений» или литературный журнал. Под интернет-аудиторией имеется в виду не распространенная практика закачки фильмов через бесплатные торренты, а все-таки их покупка через подписку в специальных интернет-библиотеках. Доля зрителей, которые смотрят сериалы именно так, загрузив из интернета, по три – четыре серии за вечер, неуклонно возрастает. Поэтому на смену длиннющим историям с неизбежными самоповторами (в расчете на то, что за неделю зритель подзабудет, да и успеет соскучиться), сделанными впопыхах – несколько съемочных дней на серию, приходят относительно лаконичные произведения с характерной атмосферой, классными актерами, интересной картинкой (благо прогресс цифровых технологий позволяет сделать ее легче и дешевле). Еще один момент – при том, что бюджеты лучших сериалов уже вполне сравнимы с кинематографом, они не настолько запредельны, как в индустрии блокбастеров, когда на деньги, потраченные на съемку какого-нибудь «Стар Трека» (кстати, основанного на знаменитом сериале 1960-х годов) вполне можно снарядить космический корабль. Отсюда – несравненно большая свобода выражения; уже замечено, что место, которое раньше занимало хорошее зрительское кино, призванное рассказывать истории, а не демонстрировать ослепительное шоу спецэффектов, все больше занимают сериалы.
Драматургически же существенно то, что, наряду с разомкнутой «жизненной» композицией – история длится, пока ее смотрят, начиная ее, создатели часто даже примерно не знают, чем она закончится, распространение получает концепция сериала, продуманного от и до, с завязкой, кульминацией и развязкой не только внутри серии или сезона, но на всем своем протяжении. Тут уместно вспомнить эволюцию бытования европейского романа: от выхода глав в периодике или отдельными книжками «с продолжением» (так, к примеру, печатались романы Диккенса) до утверждения произведения в его окончательной цельности, дающей большую свободу как читателю – в восприятии книги, так и автору, более не связанному обязательным принципом нарратива и вольному в композиционных и стилистических экспериментах. Характеристика сериала как «новой романной формы» уже стала общим местом, и, думается, именно сейчас мы наблюдаем стремительное освоение этим экранным искусством все более широкого поля, ранее разработанного литературой: от беллетристики любого рода и уровня до исторического полотна, социальной драмы или их комбинаций. Телеиндустрия незаметно породила новый вид искусства, это доказывает не только внимание к сериалу таких мастеров как Дэвид Линч («Твин Пикс») или Ларс фон Триер («Королевство»), не только все более распространенный уход многообещающих литераторов в сценаристы и шоураннеры (пример – автор «Настоящего детектива» Ник Пиццолатто, который после опубликования дебютного романа сразу обратился к ТВ), но и то, что неуклонно увеличивается количество сериалов, которые попросту можно пересматривать. И тут очевидна взаимосвязь между драматургической формулой и уровнем сериала: чем более распространенной формулой (см. выше: двадцать две – двадцать четыре серии по сорок – сорок восемь минут) руководствуются создатели, тем более ординарное произведение представлено. И наоборот, история с заявкой на оригинальность требует драматургической формулы, разработанной специально под нее. И да, такие истории, как правило, короче; если в традиционном стайерском забеге на сотню и больше серий не до изысков – лишь бы не сбить дыхание, то спринтеры вроде «Детектива», «Шерлока» или фантастической антологии «Черное зеркало», а также истории средней дистанции, в которых поднаторели датчане, могут позволить себе пойти на рекорд и в одночасье обретают уникальную репутацию и преданных поклонников в разных странах.
В завершение надо заметить, что обращение преимущественно к американским примерам вызвано не тем, что телеиндустрия США наиболее мощная (это так) и влиятельная (это как раз не совсем так) в мире, но тем, что американский рынок – своего рода лакмусовая бумажка: если он принимает то или иное новшество, то можно смело говорить о тенденции. Авторские же сериалы с оригинальной драматургической концепцией, тщательные, зачастую по-хорошему минималистичные, пришли как раз из европейской практики, есть тому примеры и в отечественном телепроизводстве, а если вспомнить советский период, то попадаются настоящие жемчужины – я имею в виду не только «Место встречи изменить нельзя» или «Семнадцать мгновений весны», но и полузабытый телероман «Вечный зов», вполне сравнимый с «Мостом» и «Убийством», снятыми датчанами, нынешними, наряду с британцами, законодателями передовой сериальной моды.