(Роман Сенчин. Теплый год ледникового периода)
Опубликовано в журнале Октябрь, номер 12, 2014
Наталья Мелёхина – журналист и
прозаик. Родилась в Вологодской области. Окончила факультет филологии, теории и
истории изобразительного искусства Вологодского педагогического университета.
Лауреат конкурсов «Северная звезда-2012», Всероссийского конкурса святочных
рассказов «Земля как решето» (2013), литературного конкурса Горного фонда
России (2013), Международного Волошинского
конкурса (2013 и 2014). Печаталась в журналах «Октябрь», «Знамя», «Север».
РОМАН СЕНЧИН. ТЕПЛЫЙ ГОД ЛЕДНИКОВОГО ПЕРИОДА. – М.: ЛИТЕРАТУРНАЯ РОССИЯ, 2013.
«Наша литература слишком долго была чересчур художественной», – пишет Роман Сенчин, размышляя над относительно недавними событиями в политике и искусстве. Хронологически описываемые им «случаи из новейшей истории России» можно отнести к периоду до и после выборов марта 2012 года. Это и скандальная акция «Pussi Riot», и премьера фильма «Высоцкий. Спасибо, что живой», и собрания на Болотной площади, и так называемая прогулка писателей – все то, что еще совсем недавно заполняло информационную ленту всех федеральных новостных агентств. Отголоски этих событий еще не раз аукнутся в российской истории. То, о чем в 2012 году писали публицисты, в 2014-м стало предметом исследования для социологов и политологов.
«Теплый год Ледникового периода» – это своеобразное исследование того, как пересекаются и взаимодействуют разные виды искусства с общественно-политической жизнью страны. Все тексты в книге так или иначе связаны с этой темой. На первый взгляд автор анализирует совершенно разные события, но, если вдуматься, речь в каждой главе идет об одном и том же: жизнь страны и жизнь искусства. На протяжении книги автор не раз задается вопросами, возникающими на пересечении политики, литературы и истории. Например, почему современные прозаики избегают публицистичности? Зачем политику необходим литературный талант? Как реагирует власть в России на искусство слова?
При поиске ответов на подобные вопросы становится понятно, что «чересчур художественная» литература все больше отдаляется от своего читателя в стране, раздираемой на части экономическими и политическими проблемами. Пока авторы занимаются исключительно эстетическими задачами, их аудитория живет в ожидании писателя или поэта, который, подобно Виктору Цою, не побоится произнести магическую фразу «Перемен!», обладающую той самой загадочной силой, благодаря которой эти перемены и начинаются. Магии этого рефрена автор посвятил отдельный очерк «Трезвое размышление о топонимике».
Сенчин размышляет над тем, почему литераторы для изображения нынешней российской действительности прибегают к самым разнообразным художественным средствам (сатира, гротеск, приемы фантастической литературы и т.д.), в то время как есть факты, которые сами по себе красноречивее любого вымысла. И приходит к выводу: «Современные писатели, как огня, боятся публицистичности в своей прозе». Между тем, по его мнению, именно литература способна привить навыки осознанного, критичного отношения к стремительно меняющейся информации.
Автор не раз обращается к этой филологической проблеме: где заканчивается публицистика и начинается литература? Поскольку Роман Сенчин имеет опыт работы и с художественным, и с публицистическим текстом, он показывает их различия и сходства как бы «изнутри», с позиции человека, знакомого с разными формами бытования слова.
Рассуждая о месте литературы и публицистики в современном обществе, Сенчин рассматривает колумнистику как наиболее популярный сейчас жанр в журналах разного типа (от глянца до общественно-политических) и задается вопросом, в чем секрет этой популярности и почему литература, очерки не могут занять место авторских колонок в сердце читателя и издателя?
Рефлексирующие возможности литературы особенно важны в ситуации, когда сама по себе колумнистика не выглядит средством объемного осмысления событий. «Времени подумать ни журналистам, ни публицистам не дают. Увидел, посмотрел и давай складный текст», – замечает Сенчин. В очерке «Если завтра… Все-таки», написанном в ироническом ключе, писатель на своем примере показывает, что пока и в настоящем-то нет времени разобраться, а от писателей требуют – ни много ни мало – прогнозов на отдаленное будущее.
Книга Сенчина доказывает, что история и литература – это сиамские близнецы, которых нельзя разделить бескровно. В конце концов, неслучайно долгие годы в российских университетах филологическое образование было неотделимо от исторического. Сиюминутная политика и вечное искусство взаимосвязаны между собой гораздо сильнее, чем кажется среднестатистическому россиянину, который в силу менталитета привык считать слово «политика» грязным, а литературу воспринимать как «совесть эпохи». К примеру, Сенчин констатирует: «Беда нашей нынешней многочисленной оппозиции в том, что ее лидеры не обладают литературным талантом». Казалось бы, какая мелочь для политика! Но если не умеешь говорить с собственным народом не официозными клише, а ярко, точно и по сути дела – то так и останешься непонятым. Кстати, Сенчин подвергает критике не только статьи оппозиционеров, но и публицистику Дмитрия Медведева («Новое имя в публицистике»).
Любопытно, что сборник «Теплый год ледникового периода» практически целиком посвящен событиям федерального значения, а вот предыдущая книга «Тува» (издательство «Ad Marginem», 2013 год) рассказывает о жизни в провинции. Однако если сопоставить очерки из двух книг, то различия в тематике оказываются не такими уж значительными. «Тува» – это развернутый ответ на вопрос, как судьбоносные политические решения, принятые в столице, аукнулись в конкретном регионе, в жизни безвестных граждан. Ответ подкреплен цифрами и фактами, сообщениями из местных СМИ, архивными данными. Выстраивая внутренний мир этой книги, Роман Сенчин то пользуется приемами, характерными для исторического очерка, то прибегает к богатому инструментарию «литературы мемуаров».
Как и в книге «Теплый год Ледникового периода», автор с одной стороны использует «красоту факта» в его первозданном виде, а с другой – дополняет реальные данные тонкой приправой глубоко личных воспоминаний. Тува для автора – земля детства и юности. Как это часто бывает в подобных случаях, флёр ностальгии по утраченной золотой поре мешает рассказу, что называется, «без прикрас». В этом признается сам публицист: «Воображение рисует картинки то ли действительно бывшего, то ли придуманного, невольно нафантазированного мной. И чтобы попытаться отделить реальное от придуманного, я решил записать некоторые свои личные воспоминания, факты, вычитанные в книгах о Туве. Может быть, пригодится тем, кто интересуется этим уголком на юге Сибири…»
В описаниях Романа Сенчина это суровая земля, продуваемая жестокими ветрами, неплодородная, испытывающая вечный дефицит пресной воды. Автор показывает, как менялась Тува – от царской России, в состав которой этот край вошел по прихоти Николая Второго, до современности, в которой население республики пытается не только выжить, но и найти какой-то свой собственный путь развития, завершить самоопределение, начатое совсем недавно по историческим меркам (не более века назад).
Движение от малой родины к Родине с большой буквы и наоборот – вот что связывает эти две книги, такие разные и такие похожие, поскольку и Тува, и Москва – это все Россия с ее вечными попытками выбраться из непрекращающейся череды испытаний на прочность.