(Джонатан Литтелл. Хомские тетради. Записки о сирийской войне; Чечня. Год третий)
Опубликовано в журнале Октябрь, номер 12, 2014
Денис
Колчин родился в Свердловске, живет в Екатеринбурге. Окончил факультет
журналистики Уральского государственного университета имени А.М. Горького. Публиковался в журналах «Урал», «День и ночь», «Волга. 21 век»,
«Нева», «Слово/Word»,
«Новая Юность», «Звезда», «Знамя», «Октябрь».
ДЖОНАТАН ЛИТТЕЛЛ. ХОМСКИЕ ТЕТРАДИ. ЗАПИСКИ О СИРИЙСКОЙ ВОЙНЕ. – М.: АД МАРГИНЕМ, 2014;
ДЖОНАТАН ЛИТТЕЛЛ. ЧЕЧНЯ. ГОД ТРЕТИЙ. – М.: АД МАРГИНЕМ, 2012.
В марте 2014-го занесло в Крым. С прежней работы уволили, и я за свой счет отправился делать репортаж о вводе российских войск на полуостров. На пограничном КПП «Порт “Кавказ”», расположенном на восточном берегу Керченского пролива, пришлось долго и обстоятельно общаться с людьми в штатском, не вдохновленными рассказом о туристических целях поездки. К счастью, пропустили, и потом целую неделю мы с товарищем из Москвы мотались от одной украинской воинской части к другой. Временным пристанищем нам служила маленькая симферопольская квартирка, где мы, наскоро перекусив и отписавшись, могли спокойно побеседовать. И что могли обсуждать два журналиста в центре сумеречного Крыма, краем глаза успевая просматривать в интернете новостные сводки минувшего дня? Естественно, труды мастеров – Бабченко, Ахмедовой, Джемаля, Алленовой, Речкалова, Юзик…Затем возникала тема военлита. «Армия за колючей проволокой», «Территория команчей», «Охота на Роммеля», «Благоволительницы».
Автора последнего – исторического – романа, писателя Джонатана Литтелла теперь у нас знают и как публициста: по тоненькой книжке «Чечня. Год третий» и дневниковым «Хомским тетрадям». Незадолго до командировки я купил новинку, но открыл только по возвращении – и понял: вот оно, дежавю.
«Под проливным дождем пробираемся по запруженным транспортом улицам Триполи. Окраина, промзона. Узкие ущелья на перевале занесены снегом, приходится делать большой крюк. Кроме того, надо обойти стороной два ливанских армейских блокпоста…»По большому счету, типичная для военкоров ситуация. Сама книга Литтелла, с точки зрения формальной, является дневником, календарем жизни писателя-журналиста на передовой, супер-отчетом. Но перед нами еще и огромный репортаж. Если угодно, репортаж, созданный по законам ежедневника, заполняемого по вечерам. Правда, осознается сей факт сугубо в процессе чтения или даже по завершению оного. Уж не знаю, рассчитывал ли автор на подобный эффект, ведь в предисловии он четко указал: «Мне хотелось бы представить читателю этот текст в его первозданном, необработанном виде».
И действительно, «Хомские тетради» – сплошная хронология завтраков, посещений «самостийных» госпиталей, легких перекусов, диалогов с партизанами, медиками, пострадавшими гражданскими. Здесь почти нет масштабных острых моментов. Автор целиком погружен в размеренный, душный быт Сирийской войны. Он перебегает простреливаемую снайпером улицу, пререкается с представителями повстанческой «пресс-службы», впитывает непрерывные истории о раненых и убитых. В «Тетрадях» достаточно сюжетов, демонстрирующих, что журналистские командировки в «горячие точки» не стимулятор адреналина, а подчас муторное и в психологическом отношении довольно тяжелое занятие.
Но иногда автора настигает «жесть» – собственно, то, ради чего некоторые на заре репортерской карьеры стремятся на фронт. Свидетельство, которое дорогого стоит, несмотря на «ЮТуб», наверное, обесценивающий текстовую запись впечатлений: «Внезапно раздается новый взрыв. Все бросаются к своему оружию и ведут плотный огонь. Те, что напротив, отвечают тем же: пули так и свистят. Я отодвигаюсь подальше от лестничной клетки: это место уже не такое надежное – видно по состоянию стен. Райед фотографирует. Перестрелка продолжается минут пять и стихает. Я возвращаюсь и снова сажусь на свою подушку: “Ну так что, Алаа? Где же чай?”»Подобные эпизоды у Литтелла, на первый взгляд, словно вспышки, разбавляющие монотонные осадные будни полуразрушенного Хомса. Но вот тебе попадается фотоснимок города, и топонимический ряд уже выстраивается абсолютно самостоятельно, уползая все дальше в прошлое: Мисурата, Могадишо, Цхинвал, Эль-Фаллуджа, Грозный, Гудермес, Сараево, Вуковар, Бейрут… И ты понимаешь, что в реальности нет никаких вспышек на фоне чего-то, а есть только беспрерывная схватка и единственное меняющееся – название населенного пункта на побитой осколками покосившейся грязной табличке, торчащей около «ворот».
Нынче Хомс из литтелловских «Тетрадей» уже не тот. Джонатан покинул его в феврале 2012-го. После отъезда писателя правительственные подразделения предприняли масштабное наступление на позиции Свободной Сирийской Армии (ССА), с бойцами которой он взаимодействовал. А чуть позже ситуация изменилась еще больше. В рядах вооруженной оппозиции произошел раскол – от «светской» ССА отмежевались отряды моджахедов-исламистов, прибывших в регион из других стран для ведения джихада против официального сирийского режима. Мало того, вчерашние товарищи по оружию затеяли междоусобную борьбу. Верх одержали исламисты. Зато отстоять Хомс они не сумели. Весной 2014-го мятежные районы города пали под натиском армии и поддерживающих ее нерегулярных формирований. Почти трехлетняя героическая эпопея миновала.
Робким пунктиром в произведении Литтелла проступают картинки-зацепки, отсылающие аудиторию к истории иного завоевания. «Бассам – красивый парень: тонкие, слегка заостренные черты лица, аккуратно подстриженная бородка, орлиный взор и бондана на голове, уже начавшей лысеть. Типаж – “чеченский боевик” времен большой войны». Спустя несколько десятков страниц: «Этот квартал – кавказский. С нами сидит Ариф, молодой паренек с куфией на голове, по национальности он – адыг». Получается, рядом и «отметки» о нахождении Джонатана в Чечне во время работы в гуманитарной организации Action Against Hunger в середине 1990-х, и «отголоски» мухаджирства – одного из результатов Кавказской войны 1708-1878 годов.
И тут, разумеется, нельзя проигнорировать прежний публицистический опыт автора, мельком зафиксированный выше. В 2009-м писатель побывал за Тереком, по итогам визита издав маленькую документальную рукопись «Чечня. Год третий». В ней он рассматривал ситуацию, сложившуюся в республике при Рамзане Кадырове: «Архаические структуры остаются в фундаменте поведения, но над ними громоздится густой слой, состоящий из смеси больших денег, бизнеса, мобильных телефонов, автомобилей “Порше Кайен” и “Хаммер”, деспотизма в восточном духе, полного отсутствия сдерживающих начал и наполовину вновь изобретенной, наполовину радикализированной религии – с неотрадиционалистским китчем для припудривания всего в целом. И все это – с благословления Кремля». Часто «брошюру» Литтелла называют книгой-репортажем, но она скорее похожа на книгу-очерк. Именно очерковую конструкцию, снабженную аналитическими и даже эссеистическими «якорями», лепит автор-наблюдатель.
Тем не менее мы имеем дело не с чистейшей «теорией». Постоянные диалоги, репортажные детали: «Духваха Абдурахманов читает верноподданническую оду “о человеке, который, всегда был рядом с семьей Кадырова и чеченским народом, о Владимире Владимировиче Путине”.”Слава Путину!” – скандирует он посреди громовых аплодисментов. Восседая в центре толпы, пока его кинообраз проецируется на широкий экран в глубине сцены, Рамзан хохочет, аплодирует, шутит с охранниками и возится с мобильником. BackintheUSSR…»– перед нами разворачивается убедительное интеллектуальное полотно. Кадыровские чинуши, эскадроны смерти, перековавшиеся боевики, лояльные имамы, фээсбэшники, стабильно уворачивающийся от острых журналистских вопросов путинский пресс-секретарь Песков…
Под конец Литтелл
и его спутники откочевывают на чеченский юг. Пожалуй, глава «Поездка в горы»
самая динамичная: господствует стихия передвижения, благодаря которой материал
перекликается с «Хомскими тетрадями». «Эти акты насилия, разумеется, влекут за
собой жестокие репрессии, с чередой пыток, исчезновений и убийств, а те, в свою
очередь, способствуют набору исламистов в отряды боевиков – в порочном круге до
бесконечности», –констатирует автор, на
предыдущей странице рассказывавший жене, позвонившей ему из Испании, о том, как
светло, многолюдно и, вроде бы, безопасно поздним вечером в знаменитом ауле
Шали. Контраст замечательный. Потому что жизненный, а
не притянутый за уши.
Дрейф Литтелла
от романа к очерку и дневниковому репортажу, от литературы к публицистике и
отредактированным заметкам из блокнота – очевиден. «Люди-братья, позвольте
рассказать вам, как все было. Мы тебе не братья, – возразите вы, – и знать
ничего не хотим. Правда ваша, история темная, но назидательная, – настоящая
нравоучительная повесть, уверяю вас», – говорит ветеран СС Максимилиан Ауэ на старте «Благоволительниц». «Сразу после
еды, даже не приняв душ, я сажусь в самолет, вылетающий в два часа ночи, и в
ожидании взлета дописываю эти строки. За какие-то несколько часов мои записи –
уже – из реальности превратились в рассказ», – резюмирует автор, закрывая
«Хомские тетради». Точка.
Нет, не точка. В апреле 2014-го грянула «донбасская кампания».
Многие коллеги устремились на Восточную Украину, оказались в гуще событий,
сделали классные тексты. Летом бои под Луганском и Донецком продолжались.
Продолжались репортерские командировки. Сложатся ли, в результате, чьи-то
материалы в объемное откровение? Хочется надеяться. Ведь, если честно, не часто
представители отечественной прессы радуют аудиторию книжной продукцией. А зря.
В данном отношении пример можно брать не только с пары-тройки талантливых,
пробившихся к широкому читателю российских журналистов, но и с иностранных
профессионалов, которые, как видно по опыту Литтелла, тоже не ограничиваются разрозненными
заметками.