(Ирина Богатырёва. Луноликой матери девы)
Опубликовано в журнале Октябрь, номер 9, 2013
Елена Борода – писатель, филолог, литературный критик. Родилась и живет в Тамбове. Доктор филологических наук. Автор поэтических сборников, повестей для подростков, научных и критических статей. Лауреат Международной детской литературной премии имени В.П. Крапивина (2011).
ИРИНА БОГАТЫРЁВА. ЛУНОЛИКОЙ МАТЕРИ ДЕВЫ. – М.: АСТ, 2012.
Эта книга – первая часть трилогии о легендарной принцессе Кадын, останки которой обнаружили в 1993 году в одном из захоронений Горного Алтая. Что может вычитать современный подросток из произведения, столь отдаленного от привычной ему реальности? А ведь премия имени Сергея Михалкова, присужденная этому роману молодой писательницы, равнозначна рекомендации читателю.
Книга Богатыревой – не единственное в современной литературе обращение к образу загадочной принцессы: можно вспомнить повесть Анны Никольской «Кадын – владычица гор» (М., 2011), рассчитанную, правда, на иной возраст читателей. Книга Никольской ближе к сказочной традиции: она соткана из волшебных мотивов, и финал ее привычно и убедительно рисует победу главной героини над окружающим злом.
Повествование Богатыревой более реалистично, несмотря на то, что в романе тоже фигурируют великаны, духи, шаманы и говорящие звери. Ее роман представляет собой синтез мифа и исторической повести. А по звучанию резонирует скорее с героическим эпосом, нежели со сказкой.
Журнальная версия романа, вышедшая в 2009 году в «Октябре», адресована была не столько подростковому поколению, сколько поклонникам исторической реконструкции и знатокам алтайской культуры, к которым можно с уверенностью причислить самого автора, долгое время изучавшего мир древних обитателей Алтая – пазырыкцев.
История царской дочери Ал-Аштары укладывается в миф о возвращении: после поисков и колебаний героиня обретает свой собственный путь. Этот сюжет – один из ключевых в мировой литературе – прочитывается на разных уровнях. «Сказом о вечном кочевье» зовется история Кадын и ее народа. Героиня «Луноликой матери дев» не раз упоминает о «дороге», «пути», «свободе», которые сопутствуют людям ее племени, живущим мечтой о странствии к Золотой реке.
Если в журнальном варианте романа мы проживаем с героиней всю ее жизнь, то в книге вниманию юной аудитории представляется определенный этап этой жизни: период посвящения. В какой-то степени он даже более целостный и завершенный, потому что жизненный путь Кадын растворяется в истории вверенного ей «люда», тогда как инициация Ал-Аштары – будущей Кадын, то есть царицы – завершается тем, чем ей и положено завершиться: осознанным взрослением.
«Воля» и «доля» – как два тавра на обоих плечах, два знака, повинуясь которым, человек проходит свой земной путь. Доля назначена каждому, и от нее не уйти, как ни старайся. Во всем остальном он свободен. То есть волен любить, ненавидеть, выбирать жену (мужа), искать занятие по душе, иметь друзей или недругов – до того предела, пока все это не вступает в противоречие с долгом. Если вступает – преимущество за долгом. Не без борьбы, конечно. Персонажи Богатыревой, хотя и сроднились с горами, сделаны не из камня, а из плоти и крови.
Для Ал-Аштары и подобных ей, крепких телом и духом, цель жизни не в наслаждении, но и не в отречении, а в том, чтобы, пройдя все испытания, достойно уйти в «бело-синюю высь». Юная принцесса с детства восхищалась служительницами Луноликой, и ее выбор совпадает с выбором духов, которые даровали ей и ее подругам судьбу защитниц и хранительниц рода.
У других все может быть иначе. Почувствовав радость обычной, повседневной жизни, Ак-Дирьи отчаянно пытается спрятаться от «доли», которую сама для себя не желала. Для Ильдазы служить в свите Луноликой – значит избавиться от давления строгой и властной матери. Очи – из тех, кто способен бросить вызов самой судьбе. Она не дожидается, пока доля позовет ее, но сама идет навстречу испытаниям, подчас хватая ношу, которая ей не по силам, и требуя все большего и большего: права, власти, могущества.
И вот это как раз тема для современных подростков. Человеку, который желает, чтобы его считали взрослым, очень важно понять, что взрослая жизнь – это прежде всего ответственность. И привилегии, которые имеет взрослый по сравнению с ребенком, как правило, выкупаются обязанностями.
Но доступнее и интереснее вычитать истину в картинах «тонкого мира», которые так искусно рисует автор, чем длинно и занудно рассуждать о соотношении долга и чувства.
Миф о вечном возвращении проступает в каждом сюжетном повороте. Одна из картин посвящения рисует облик Камки, воплотившей в себе три возраста. Героиня справедливо замечает, что не все могут зримо и полноценно воплотить в себе три жизни, хотя каждая проживает их одну за другой. Сила каждого возраста сохраняется в человеке. И это тоже, пожалуй, звучит нелишним напоминанием современному читателю, в сознании которого погоня за вечной молодостью и стремление продлить наслаждение ошибочно причисляются к жизненным ценностям.
Если с пришествием цивилизации человек научился видеть мир по-другому, то чувствует он во многом так же. Или почти так же. Если разобраться, то в романе Ирины Богатыревой есть все, что так волнует воображение юных читателей: любовь, азарт, страсть, вражда, соперничество. Однако, говоря с подростками о любви, автор идет новым и не совсем комфортным путем, восстанавливая иерархию ценностей. Эпицентром внимания становится не интрига, а идея. Не любовная коллизия, а обретение самого себя. Борьба страстей и событийная канва уходят на периферию повествования, демонстрируя, что они – только средство, но не цель. А цель – рождение личности – вполне объемна и выпукла, она видится четко и ярко, словно белоснежный пик на фоне пронзительно-чистого неба.
Девы и воины, охотники и пастухи и сама принцесса постоянно чувствуют связь с землей и небом, с дыханием облаков и пробуждающимися в земле соками. Отголоски этого мироощущения звучат и в том, как девочки говорят о своих чувствах, откровенно и в то же время целомудренно: «Казалось мне, что всё лицо горит, словно я надышалась дыма. Полежав, перевернулась на спину и долго смотрела на небо, тучное, без звезд. Снег таял на лице, стекал водою. Я слизывала его с губ и улыбалась. Мне казалось, что уже нестерпимо ясно пахнет весной»; «Не убить, нет! Нельзя его убить! Но что он сделал со мной? Почему сказал, что мне его победа нужнее? И, когда дрался, – ты не видела, Ал-Аштара, никто не видел, только я… он так смотрел мне в глаза… так, будто… будто внутрь меня глядел, будто я перед ним нагая! Что такое мужчины, Ал-Аштара?..».
На протяжении всего романа Ирина Богатырева искусно балансирует на тончайшей грани между физиологией и поэзией, показывая, насколько человек связан со всеми мирами сразу: тонким и плотным, миром духов и миром животных. Насколько он уязвим и подвержен страстям, настолько же и всесилен, если ему удается обуздать эти страсти.
Если нельзя, но очень хочется, то… Уверена, что Ал-Аштара и ее сверстницы из ХХI века закончили бы фразу по-разному. В современной культуре, информационно агрессивной, нацеленной на потребление, очень важно иметь ориентиры, подобные тем, что имеют герои повести. «Запомни, Кадын, – говорит героине ее близкий друг, – ни одного чувства или желания не должно быть у тебя, когда знаешь, что ээ-борзы рядом. Пустой и холодной быть тебе тогда должно. Все желания – ключи для них к человеку: поймав их, они изменят человека так, что вся жизнь не мила будет и сам он станет стремиться к ээ-борзы, чтобы осуществить свою страсть».
Разумеется, нынешний подросток мыслит более рационально, чем его предки. Однако ему тоже важно знать, что алчные духи не дремлют. Они хитры. Они научились менять облик. Но по-прежнему требуют крови или жизни. Только вот усмирить их сегодня мало у кого получается, потому что нынешнего человека не учат прятать «ключи» от своего сердца.
Рассказ Ал-Аштары, от имени которой ведется большая часть повествования, отличается напевностью, характерной для эпических сказаний. В то же время он очень близок к разговорной речи. Все зависит от того, о чем ведет речь главная героиня. Она рассказывает об уроках Камки и о своих подругах – и язык ее полон междометий и восклицаний. Она взволнована, ее посещает озарение – и в ход идут инверсии и экспрессивные метафоры.
Миф о возвращении к берегам Золотой реки пленителен и поэтичен. Это смысловой центр романа и одновременно стержень трилогии. И здесь поэтическая инверсия дополняется инверсией смысловой: обращение к историческим корням народа Ал-Аштары подразумевает как раз обрубание корней, отречение от оседлости, возврат к кочевой жизни.
Но народ больше не хочет странствовать, покидать тучные пастбища и щедрые горы. Он хочет остаться на месте вопреки увещеваниям царя. Это противостояние впоследствии приведет к конфликту, главной жертвой которого окажется Кадын. А пазырыкцы исчезнут с лица земли. Но это не будет гибелью: «Вот жизнь одна другою жизнью станет, как на плечах у охотников рисуют вечное вращение хищника и жертвы, – а смерти нет», – наверное, по-иному и не может чувствовать человек, вся жизнь которого подчинена естественному природному циклу
Возможно, роман Ирины Богатыревой способен помочь подрастающему человеку осознать национальную и историческую идею собственного народа. Свою «долю» получает не только отдельно взятый человек, но и весь «люд», которому он принадлежит. «Доля» питает и дает силы. А когда народ откажется от нее или сочтет выполненной, он уйдет, растворившись в крови другого племени.
В подобной картине мало утешительного. Зато много правдивого. При всем романтическом очаровании созданного мира, автор не покрывает его золотой пыльцой. «Луноликой матери девы» – это честный разговор писателя с читателем. Разговор, который требует от последнего обдуманных ответов, а не импульсивного эмоционального отклика. А значит, это книга, к которой, как к Золотой реке, читателю захочется возвращаться.