Опубликовано в журнале Октябрь, номер 9, 2013
Ольга Виноградова – журналист, литературный критик. Родилась и
живет в Москве. Окончила Государственный университет управления и Институт
журналистики и литературного творчества. Автор обозрений детской литературы для
сайтов «Русский журнал» и «Библиогид».
Литературная премия «НОС», основанная Фондом Михаила Прохорова, мыслит себя не просто очередным награждающим мероприятием, но исследовательским центром. Именно поэтому выбор лауреата совершается в процессе открытых дебатов, а помимо ежегодного награждения автора современной художественной прозы премия организует «специальные проекты» – дополнительные конкурсы (обычно одноразовые), на которых объектом экспертного обсуждения становится какая-нибудь особая область литературного поля. Специальным проектом этого года стал посвященный детской литературе «Baby-НОС».
Для профессионального сообщества «детлита», живущего обычно довольно замкнутым кругом и не избалованного вниманием «взрослых» институций, задумка обещала быть очень интересной. Развивающаяся современная детская литература редко оказывается в ситуации соприкосновения с литературой «взрослой» – два этих родственных явления на сегодняшний день существуют практически автономно, каждая из литератур минимально интересуется проблемами, достижениями и опытом другой. В этом смысле открытые дебаты премии «Baby-НОС» должны были обеспечить «детлиту» подход с непривычной для него меркой, в идеале – выявить неочевидные для узкоспециализированного взгляда процессы, свершения, ориентиры.
Обосновывая свою инициативу, организаторы «Baby-НОСа» указывали на то, что «во “взрослой” литературе за последние два десятилетия сформировалась своя система премий и оценок, чего нельзя сказать о “детских” премиях в этой области». С этим утверждением хочется поспорить: «Baby-НОС» пришел уже на довольно разработанную территорию.Премий в детской литературе много (десять можно насчитать легко), и на сегодняшний день они покрывают большую часть «премиальных» нужд сообщества[1]. Существуют премии, отмечающие совокупность заслуг уже состоявшихся писателей (обычно это именные премии, например, премии имени Самуила Маршака или Корнея Чуковского). С важнейшей функцией поиска и продвижения начинающих авторов сейчас «на отлично» справляются конкурс «Книгуру» и премия Владислава Крапивина. Чуть раньше, в 2009-2012 годах, этим занималась «Заветная мечта», привлекавшая в свое жюри специалистов не только в детской, но и во взрослой литературе. Такие премии работают с рукописями; в списках их лауреатов за последние несколько лет можно найти имена дебютантов, сейчас уже ставших неотъемлемой частью «детского» литпроцесса (и, кстати, попавших в лонг-лист «Baby-НОСа», например: Андрей Жвалевский и Евгения Пастернак, Ася Петрова, Илга Понорницкая). Свой поиск новых авторов – правда, с уклоном в массовую, коммерчески успешную литературу – осуществляет издательство «РОСМЭН» при помощи конкурса «Новая детская книга». Необычным премиальным проектом является присуждение Знака «Нравится детям Ленинградской области»: из всех выпущенных издательствами в текущем году книг – отечественных и переводных, новых или классических – дети-посетители библиотек Ленинградской области выбирают самые заметные и интеллигентные новинки года. В 2012 году детско-подростковую номинацию ввела премия «Ясная поляна». Ее жюри, состоящее из людей, работающих со взрослой литературой, как и «Baby-НОС», рассматривало детские книги, опубликованные после 2000 года.
Конечно, некоторые лакуны в премиальном процессе еще существуют: например, как верно заметила Ольга Мяэотс, фокус смещен на литературу для подростков, отсутствует премия для «малышовой» литературы; нет заметных поэтических премий, номинаций за критику. Но говорить о дефиците или хаосе не приходится. Определенная система уже сложилась, и, запуская новую премию, ее стоит возводить не на пустом месте, но на незанятом.
Концептуальные различия «детских» премий не так очевидны, как перечисленные функциональные, и определяются они обычно не прописанной политикой, но составом жюри. Тут надо отметить специфику: «эксперт» в детской литературе, будучи человеком взрослым, никогда полностью не совпадет с читателем. Отсюда появляется практика привлечения детей к процессу принятия решения. По составу жюри можно (очень условно) обозначить следующий премиальный спектр:
– детское голосование (демократичный подростковый конкурс «Книгуру», опирающийся на интернет-голосование всех желающих в возрасте от 12 до 17 лет; сюда же относится Знак «Нравится детям Ленинградской области», но стоит учитывать, что его контингент – только «библиотечные» дети);
– жюри, состоящее из взрослых – профессионалов в области детства и детской литературы: детских писателей и критиков, библиотекарей, психологов. Такое жюри часто берет на подмогу «элитарное» детское жюри (детей-победителей конкурсов, олимпиад, сотрудников детских газет и т.п.) и до некоторой степени (обычно небольшой) учитывает его мнение (премия Владислава Крапивина, международный конкурс имени Сергея Михалкова);
– наконец, профессионалы из «взрослой» литературы (сюда попадают новинки – детская номинация «Ясной поляны», спецпроект «Baby-НОС»).
Естественно, каждая область спектра характеризуется своим подходом и результатом. Детский выбор – это выбор исключительно «вкусовой». Он помогает проверить, воспринимается ли книга детьми, способна ли она в достаточной мере захватить их внимание. Надо понимать, что оценить уровень литературной работы (если не брать увлекательность сюжета за ее основной параметр) такие премии не могут. Премии второго типа в большей мере обращают внимание на художественные достоинства книги, но стоит учитывать присущую внутрикорпоративным премиям известную долю традиционности (как минимум в отношении литературной стилистики) и профессиональную оглядку на детские интересы и потребности (то есть на первый пункт спектра). Собственно, именно отсюда выводится «ниша», которую должны бы занимать мероприятия, инициированные профессионалами из взрослой литературы, а именно – серьезный разговор о детской литературе как особой области искусства, оценка ее участников «по гамбургскому счету», в том числе выявление и описание новаций.
«Ниша» эта сейчас почти пустующая, неразвитая – насыщенность и продуктивность премиального спектра идут по убывающей от первого пункта к третьему. А значение ее в текущей ситуации велико. Модус разговора о качестве книги, принятый сейчас в «детлитовском» сообществе, следует за уклоном спектра: привычно оценивается пригодность произведения для детского чтения, его полезность-информативность-привлекательность, то есть категории не столько культурные, сколько прикладные (если не сказать – рыночные); в гораздо меньшей степени идет обсуждение литературных особенностей произведений, их места в движении литпроцесса. Если похожий разговор все же случается, он сводится к тематике и актуальности книги и довольно редко касается литературного мастерства и художественной эволюции как таковых. При существующем все-таки (несмотря на заметное развитие ситуации) дефиците активно работающих русских детских авторов, книга, удовлетворяющая запрос сообщества на проблемную тему, современную лексику и обстановку, может стать событием литературы, даже если написана вторично или небрежно. Это часто считается не таким важным, как сам факт приобретения «детлитом» еще одной актуальной книги. Рефлексии на эту тему внутри сообщества почти нет. Как нет и примерной договоренности о том, что же такое художественная ценность книги, и представления, каким вообще языком о ней разговаривать.
Стоит отдать премии «Baby-НОС» должное: ее организаторы попытались занять именно это пустующее пространство и добиться именно такого разговора. Однако на стадии реализации в механизме премии что-то не задалось, и реакция профессионального «детского» сообщества на высказывания и итоговый выбор жюри оказалась в лучшем случае недоуменной, звучали разочарованные и обиженные голоса[2].
Самая досадная причина – путаница в целях и задачах премии. Была написана интересная, разумная, очень конкретная концепция, предполагающая экспертный поиск литературной новации среди «детского» материала. Концепция, опубликованная на сайте премии, содержала как точные наблюдения: «Русская детская литература оказалась в XXI веке в непростом положении. Она вынуждена конкурировать, во-первых, с уже ставшей классикой литературой советского периода…, а во-вторых, с современной переводной литературой для детей. Велик соблазн опереться на одну из них и, попросту говоря, влиться в ее ряды», – так и внятно сформулированную конечную цель: поиск «самостоятельной детской прозы на русском языке, не ступающей чужими тропами», то есть произведений, «экспериментирующих с сюжетом, стилем, языком и даже со способом коммуникации с читателем».
Судя по высказываниям во время дебатов, жюри руководствоваться концепцией не стало. В итоге для зрителей и СМИ роль заглавной фразы проекта выполнила громкая, прилипчивая (хотя изначально, видимо, просто рабочая) формулировка: «определить главную детскую книгу последнего десятилетия». В ней и кроется корень недовольства: цель звучит так бравурно и амбициозно, что пересекает негласную границу дозволенного внешней, «некорпоративной» институции. Будто вместо разговора о детской литературе в своем, особом ключе жюри пытается утверждать другое видение и иерархический порядок в качестве абсолютных. И хотя премия честно старалась придерживаться первого, впечатление сложилось прямо противоположное. Тем более что выдвигая широкие суждения о, в общем-то, неизведанной для них области, «носовцы» легко попадали впросак. Взять хотя бы выбранный период: 2000-2012 года. Будучи просто формальным ограничением для сужения потока рассматриваемых произведений, период был приемлемым, но, провозглашенный в качестве целевого, он не мог не вызвать критических замечаний: «Временное ограничение – последние десять лет, увы, говорит о том, что к обсуждению самой идеи проведения премии в области детской литературы вряд ли привлекался кто-то, кто следит за ней. <…> Поясню: начало, если так можно выразиться, новой эпохи в литературе для детей пришлось на 90-е», – пишет преподаватель детской литературы и публицист Екатерина Асонова в статье «Почему ее нет, или О некоторых особенностях литературного обоняния» на «Colta.ru».
В итоге, запутавшись в намеченных критериях, жюри премии выбрало книгу, которая, хотя и симпатична сама по себе, но никаким из них не отвечает. Сборник рассказов Наринэ Абгарян «Семен Андреич. Летопись в каракулях» стилистически с чуть заметной модификацией воспроизводит достижения «детлита» 1990-х годов, явно отсылая к творчеству Тима Собакина, Сергея Седова, Марины Москвиной, а значит, не претендует на экспериментальность. Весомость этого произведения на общем фоне минимальна. Даже в творчестве Абгарян эта книга на втором месте после в каком-то смысле уникальной (хотя и довольно традиционалистской) «Манюни» (подробнее об этом см. статью Кирилла Захарова «Кто остался с «НОСом» на сайте «Библиогид»).
Наиболее плодотворной оказалась попытка жюри искать в детской литературе «новую словесность» и «новую социальность» (которые, как известно, заложены в названии премии «НОС»). Хотя и здесь, чуть лучше зная текущую ситуацию в детской литературе, стоило бы иначе расставить акценты и в гораздо большей степени сосредочиться на первом – словесности. Про «социальность» в «детлите» и так постоянно идет горячая и продуктивная полемика (в том числе вызванная необходимостью защищаться от фундаменталистского мракобесия). Прозвучавшие на открытых дебатах «Baby-НОСа» рассуждения о том, как важно изображать в детских книжках неполные семьи, жертв репрессий и т.п., оказались совершенно неинтересными профессиональным зрителям – это много раз проговоренные в сообществе вещи. А вот разговор на стыке «словесности» и «социальности» – о влиянии советской литературной традиции на современную детскую прозу – получился очень важным. На примере конкретных произведений разбиралось, в каких случаях заимствование традиционного канона может быть оправдано, а в каких – это просто механическое его воспроизведение. Более того, была нащупана зона новаторства относительно советской классики: расширение пространства для самоопределения ребенка – книга не навязывает готовую систему ценностей, но предоставляет ребенку свободу самому решить, что ему кажется плохим, а что хорошим. В идеале такой разговор стоило бы развивать (в качестве средства обретения языка для нового витка полемики), в том числе и в более «литературоведческом» ключе, сопоставляя проблемы детской и взрослой литератур. Например, поговорить о сюжетности (взрослая авангардная литература может от нее увильнуть и таким образом двинуться в новое пространство, а «детской» так или иначе придется изобретать новацию в сюжетном произведении – какой она может быть?), об уместности нелинейной композиции, о языковых экспериментах (насколько они вообще возможны внутри детской прозы, можно ли их устроить таким образом, чтобы они были увлекательными?).
Именно поэтому хочется поспорить с Андреем Жвалевским, разочарованно призывающим совсем отречься от мнения внешних «взрослых» экспертов: «Давайте сосредоточимся на своих задачах: писать, что нравится; оценивать с точки зрения читателя-ребенка, а не букеровского жюри; проникать к детям везде, где только можно; кричать о себе на рынке и в СМИ. И премий учредить еще пару сотен» (http://az-book.info/budemte-kak-fantasty/). К этому незачем призывать – перед нами описание уже сложившейся ситуации, причем с очень характерно расставленными акцентами («что нравится», «оценивать с точки зрения ребенка», «рынок»). Тут и стоит вспомнить, что премий должно быть много не для того, чтобы наградить побольше хороших людей. А для того, чтобы в комплексе они мотивировали самые разные направления и инициативы отрасли. А премия за новаторство и художественную ценность – одна из важнейших. Если популярная детская литература движет рынок, то двинуть на шаг вперед саму детскую литературу может только художественный эксперимент. Вот почему идея организовать «Baby-НОС» была хороша и почему повторение или аналог такого проекта нам очень бы пригодились.
[1] О премиях в детской литературе см. обзор «Литературные премии, которые нам нужны» на сайте «Папмамбук» от 29.02.2012.
[2] См., например, отзывы литературного критика и заведующей отделом детской литературы Всероссийской государственной библиотеки иностранной литературы имени Рудомино Ольги Мяэотс http://o-funambulo.livejournal.com/75436.html, детской писательницы Евгении Пастернак http://pasternak-jane.livejournal.com/289869.html.