Беседу вела Виктория ЛЕБЕДЕВА
Опубликовано в журнале Октябрь, номер 10, 2013
Евгений Анатольевич Богатырев родился в 1956 году в Бугуруслане.
Заслуженный работник культуры РФ, лауреат Государственной премии РФ, за
выдающиеся заслуги в области культуры удостоен многих государственных наград, в
том числе ордена Почета, ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени,
ордена Дружбы народов. Член Международного совета музеев (ИКОМ) и президиума
Союза музеев России. Председатель комиссии по вопросам культуры и искусства
общественно-политического Совета при полномочном представителе Президента РФ в
ЦФО.
Музей сегодня – не только место, где хранится прошлое. Он живет в настоящем и настоящим, превращаясь в многофункциональный культурный центр. Этот сложный организм тесно связан с городскими структурами и обществом. И руководить таким центром должен не просто хранитель, но общественный деятель и стратег. Это побудило нас обратиться к директору музея А.С. Пушкина – одного из самых крупных и успешных музеев столицы. Беседу вела Виктория ЛЕБЕДЕВА
Виктория Лебедева. Музею в октябре исполняется пятьдесят шесть лет. Работа была начата фактически с нуля. Сейчас музей явно процветает. Какие достижения за последние годы Вы считаете наиболее значительными?
Евгений Богатырев. Пятьдесят шесть лет для музейной биографии очень маленький срок. Музей долго проходил этап становления и сейчас встал в один ряд с крупнейшими музеями России. Приятно, когда его называют музеем-лидером. Это оценка посетителей, и это результат, к которому мы стремимся. Музей невозможно выстроить единожды. Этот сложный организм ежедневно требует внимания всех сотрудников. И при этом наша ежедневная работа должна оставаться за «кулисами». Для посетителей же приход в музей должен быть праздником.
Сегодня наш музей – серьезная научно-просветительская организация, одна из крупнейших в Москве и одна из самых значимых в России. Мы музей литературный. Наша главная задача – изучение и рассказ о жизни и творчестве Пушкина. А разговор о нем невозможен без исторического контекста. Когда пятнадцать лет назад мы начали готовиться к созданию новой экспозиции в отреставрированных к двухсотлетию поэта залах, мы четко понимали, что важно изучать Пушкина, основываясь не только на его произведениях. Жизнь поэта отстоит от нас более чем на два века, люди живут в другом ритме, среди других вещей. Интересен Пушкин, когда мы рассказываем о его эпохе, находясь среди тех предметов, которые окружали его. Поэтому музей развивается и как историко-художественный. Исторический контекст экспозиций очевиден. Сегодня в нашем ведении музей В.Л. Пушкина на Старой Басманной, это 80–90-е годы ХVIII века, мемориальная квартира Пушкина на Арбате – 30-е годы XIX века, начало его последнего, счастливого периода семейной жизни, музей И.С. Тургенева. Великий русский прозаик, взяв лучшее, что сделано было Пушкиным в преобразовании русского языка, довел его до совершенства. Это один из ярчайших писателей XIX века, той самой плеяды, в которую входят Гоголь, Толстой, Достоевский. Этот историко-литературный пласт мы поднимаем в тургеневском музее на Остоженке. И следующая важная для музейного развития тема – поэт Андрей Белый (Борис Николаевич Бугаев). Это уже литература и окружение Серебряного века, поиски смысла жизни в этом непростом и ярком периоде.
Про Василия Львовича, помимо специалистов, мало кто знает что-либо сверх того, что у Пушкина был некий «дядя самых честных правил».
Василий Львович – фигура необыкновенно интересная для русской культуры и для истории Москвы. В Москве находится дом, в котором жил Василий Львович, и Александр Сергеевич приезжал туда к своему дядюшке. Это особо ценный мемориальный дом, настоящий, подлинный, деревянный. Начали мы работать и изучать эту тему давно, в 80–90 годы прошлого века. Наше предложение было поддержано Правительством Москвы, и даже вышло постановление о музеефикации дома, но, к сожалению, бумаги до реализации дошли только недавно. В очень короткие сроки нынешняя московская власть решила этот вопрос. Дом был быстро и качественно отреставрирован. С открытием музея В.Л. Пушкина мы наконец-то можем, рассказывая о детстве Пушкина, подробно рассказать и о его наставнике, который не только привил племяннику любовь к поэзии, но и научил его труду стихотворца. Который отвез его в Царскосельский лицей и устроил, благодаря своим связям и авторитету, в это учебное заведение – лучшее в России. Василий Львович – один из самых ярких москвичей. Он родился в Москве, вся его судьба связана с этим городом. Он сам был одной из достопримечательностей Москвы – завсегдатаем всех салонов, завзятым театралом, был знаком и дружил со всеми самыми известными москвичами начала XIX века. Знаменитая поэма В.Л. Пушкина «Опасный сосед» написана именно в Москве – и она о Москве и московских жителях. Она многое может рассказать о нравах москвичей, какими они были больше двух веков тому назад:
«…С купцом играл дьячок
приходский в горку;
Пунш, пиво и табак стояли на столе.
С широкой задницей, с угрями на челе,
Вся провонявшая и чесноком и водкой,
Сидела сводня тут с известною красоткой;
Султан Селим, Вольтер и Фредерик второй
Смиренно в рамочках висели над софой;
Две гостьи дюжие смеялись, рассуждали
И Стерна Нового как диво величали».
Конечно, и в новом филиале главная тема – А.С. Пушкин. Но не менее важно, что это еще и музей москвича. Столица обделена такого рода музеями. Здесь мы рассказываем, как была устроена жизнь знатного, родовитого горожанина в начале XIX века. Музей во многом бытовой, интерьерный. Это чрезвычайно интересно, благо удалось собрать достаточно экспонатов, предметов, как мы называем. Есть разница в музейной терминологии: пока вещь, оказавшаяся в музее, живет в хранении – это предмет. Но вот предмет становится частью экспозиции – и превращается в экспонат. Сейчас в музее В.Л. Пушкина порядка тысячи восьмисот объектов хранения, в том числе книг, рукописей, мебели, фарфоровой и медной посуды, ковров, гравюр, живописи.
Насколько полно представлено литературное наследие Василия Львовича?
В коллекции содержится единственное прижизненное издание стихотворений В.Л. Пушкина – «Сочинения Василия Пушкина», – вышедшее в Санкт-Петербурге в 1822 году. Книга была подарена автором неизвестному лицу «…в знак искреннейшаго почитания и преданности». После выхода ее в свет близкий друг автора, журналист и поэт князь П.И. Шаликов, написал: «Для славы литературы нашей должно желать, чтобы гораздо чаще выходили у нас такие книжки, которые оцениваются знатоками не по числу листов, но по другому достоинству и которые заслуживают известное преимущество быть в руках у каждого человека со вкусом и просвещением».
Есть также книги из личной библиотеки Василия Львовича. Особую ценность представляет «Театр г-на де Лану». Париж. 1765–1767. Книгу в числе других В.Л. Пушкин привез из заграничной поездки 1803 года. На титуле первого тома он написал орешковыми чернилами: «B. Pouschkin». В одном из писем Василий Львович отмечал: книги «составляют единственное мое удовольствие». Современники удивлялись собранной им коллекции: «У него была огромная библиотека, но худо размещенная по тесноте дома; книги на полках шкапов стояли в три ряда, так что с большим трудом можно было отыскать чего желаешь».
Наследием В.Л. Пушкина серьезно занимались мои коллеги, группа во главе с Натальей Михайловой, заместителем директора музея по научной работе. Они сделали многое для того, чтобы изучить творчество и жизнь Василия Львовича, поскольку говорить о человеке спустя более двухсот лет невозможно, если вы эту жизнь не представляете: не знаете, кого он любил, что делал, что писал, с кем общался, кто его близкие, кто недруги. Собранная коллекция позволила воссоздать интерьеры комнат, в которых бывали известные литераторы, рассказать о жизни и сочинениях В.Л. Пушкина, представить его взаимоотношения с племянником. Из немногих сохранившихся писем к дяде видно, что А.С. Пушкин очень ценил его как поэта и своего литературного учителя. В декабре 1816 года, поздравляя дядю с наступающим Новым годом, Пушкин писал:
«В письме Вашем Вы называли меня братом; но я не осмелился назвать Вас этим именем, слишком для меня лестным.
Я не совсем еще рассудок
потерял,
От рифм бахических шатаясь на Пегасе.
Я знаю сам себя, хоть рад, хотя не рад,
Нет, нет, вы мне совсем не брат,
Вы дядя мой и на Парнасе».
И пусть никого не обманет шутливый тон этого послания. В другом письме, написанном почти год спустя, 1 сентября 1817 года, и адресованном П.А. Вяземскому и В.Л. Пушкину, Александр Сергеевич был вполне серьезен, обращаясь к дяде: «…покамест с нетерпением ожидаю твоих новых стихов и прошу у тебя твоего благословения».
По каким каналам пополняются фонды музея?
Каналы поступления традиционные. Хотя, если заглядывать в историю, есть разные музеи, которые хранят коллекции разными способами. Есть музеи, образовавшиеся благодаря музеефикации памятного нации места. Например, Ясная Поляна – было бы странно, если после смерти Л.Н. Толстого сначала семья, а потом и вся страна не осознали необходимость ее мемориализации.
Эти музеи счастливые. Им важно лишь организовать условия, которые позволили бы уже существующему наследию как можно дольше храниться. Есть музеи, и много, которые возникли после 1917 года путем перераспределения исторических ценностей, накопленных страной до революции. Двадцатые годы – период, когда закрывались усадьбы, переходили в другие руки, художественные и исторические ценности перемещались в хранилища музеев.
Наш музей, не имевший ни одного экспоната на момент создания, сегодня насчитывает в своих коллекциях сто шестьдесят восемь тысяч четыреста восемнадцать единиц. Это точное число на 1 июля 2013 года. То, что произошло с нашим музеем, – это, конечно, наша работа, но это и чудо. Ведь мы начинали с нуля. Каждый предмет, каждая коллекция были выстраданы и принесены в музей нашими музейщиками. Многое в собрании появилось благодаря многолетним взаимоотношениям и дружбе с потомками известных фамилий, с коллекционерами или владельцами фамильных ценностей. Работая с ними, мы постепенно приводим их к мысли, что передача ценностей в музей необходима. Можно сказать о наших последних находках. Для нового филиала на Старой Басманной мы приобрели у частного владельца стол в английском стиле из красного дерева и бука, некогда принадлежавший соседу В.Л. Пушкина по Разгуляю и доброму его приятелю, известному библиофилу и издателю А.И. Мусину-Пушкину. Вполне можно предположить, что за этим столом в гостях у Мусиных-Пушкиных сиживал и наш «дядюшка». Совсем недавно коллекцию наших меморий пополнили золотые часы-брегет с личной печатью на цепочке, которые когда-то принадлежали Алексею Вульфу. Вульф – не просто современник и знакомец Пушкина, но его довольно близкий приятель, спутник по шалостям и затеям, сосед в Михайловском, сын хозяйки Тригорского. Есть немало оснований полагать, что этот брегет Пушкин не только видел, но и держал в руках.
Приобретение столь ценного экспоната стало возможно благодаря помощи Департамента культуры Москвы, который всегда готов поддержать музей, дать возможность пополнить коллекцию.
Не так давно именно при поддержке Департамента мы стали обладателями изумительного портрета Марии Николаевны Раевской, дочери знаменитого генерала, героя войны 1812 года. По мнению знатоков, это один из лучших портретов Марии Раевской (в замужестве Волконской). Художник запечатлел юную красавицу в 1824 году, незадолго до ее замужества с Сергеем Волконским – будущим декабристом (кто бы знал тогда, что судьба блестящих русских фамилий вскоре так трагически переменится…). Для нас портрет особенно ценен тем, что написан в тот период, когда с семейством Раевских и с Марией общался А.С. Пушкин, познакомившись с ними в начале своей так называемой «южной ссылки». Треть нашей коллекции, почти шестьдесят тысяч единиц хранения, – это предметы, переданные музею в дар. И это беспрецедентный случай коллективного меценатства. Фигура Пушкина оказалась так велика, что каждый даритель почитал за честь чувствовать себя приобщенным. Это собранное по крохам богатство стало общим, народным. Хотел бы особо подчеркнуть: музейный фонд в стране должен оставаться государственным. Сегодня ведутся разговоры о том, что так много хранить – затратно для страны, и поступают разные предложения от некоторых реформаторов. Но страна, нация может существовать лишь в том случае, если знает свою историю, хранит и уважает. Мне жаль, что так мало говорят об этом публично…
Входит ли музей в сферу внимания Правительства Москвы?
Мы музей города Москвы. И в этом наше счастье. Во все времена, начиная с рождения, именно Москва, понимая важность нашего музея, очень серьезно поддерживала нас. Масштабная реконструкция музея на Пречистенке в канун двухсотлетнего юбилея Пушкина – это только Москва. Долгожданное открытие музея В.Л. Пушкина, грядущая реконструкция и создание новой экспозиции музея Тургенева на Остоженке, в доме его матушки, – тоже Москва. Что касается закупки экспонатов, реставрации – довольно затратного процесса – опять Москва.
Если говорить о взаимодействии с Департаментом культуры Москвы, то практически ни один музейный проект не обходится без поддержки города. Будь то открытие новых филиалов, выставок, детские программы, научные конференции, концерты. И наш пятый филиал, дом-музей В.Л. Пушкина на Старой Басманной, – один из самых ярких проектов последнего времени. Если реставрацию и реконструкцию финансировал и осуществил Комитет по историческому и культурному наследию Москвы, то создание экспозиции и современное техническое оснащение стало возможным при всемерной помощи именно Департамента культуры. Благодаря его поддержке, мы недавно реализовали очередной крупный межвыставочный проект: в выставке, приуроченной к стодевяностопятилетию со дня рождения и к стотридцатилетию смерти И.С. Тургенева, которая открылась 3 сентября на Пречистенке, участвуют более пятнадцати музеев России. За пределами России, в Голландии, открыта выставка, посвященная освобождению Россией Нидерландов в 1813 году. Еще один ожидаемый яркий проект с Департаментом – художественно-историческая реконструкция усадебного сада на Пречистенке. Садово-парковое искусство, его эстетика, получившая наибольший расцвет в пушкинское время, сегодня востребованы московскими властями.
Серьезная реконструкция музейного комплекса прошла сравнительно недавно. Как правило, подобное вмешательство в историческую архитектуру воспринимается со знаком минус. Как Вы, специалист и ученый, относитесь к реконструкции исторического фонда Москвы? Всегда ли это плохо?
Прежде всего, это вопрос меры. Важно подключать чувства и разум. И необходимо, чтобы процессом руководили профессионалы. Есть примеры – к счастью, их немного, – когда по итогам реконструкции или строительства нового музейного комплекса непонятно, что здесь показывать. Коллекции нет, либо она неадекватна построенному, отреставрированному. В этом случае посетитель не видит гармонии, которую должен создать музейщик, и ему некомфортно.
Когда составлялся проект реконструкции нашего музея, мы постарались учесть всё, что нужно посетителю исходя из современных условий и возможностей представления коллекции. После реконструкции музей получил только плюсы. Стеклянный купол объединил наш комплекс в единое целое – все коммуникационные проблемы между отделами и службами исчезли. Мы получили два концертных зала, конференц-зал, зону приема посетителей с просторным гардеробом и фонтанным залом, комфортно разместили нашу обширную библиотеку. И самое главное – многократно расширилась зона хранения музейных ценностей. Новые фондохранилища, оборудованные на современном уровне, открыли огромные перспективы для пополнения собрания и для организации реставрационных мастерских. Мы смогли предложить свои фонды для публичного показа. В так называемых «открытых хранениях» несколько раз в год проводятся специальные экскурсии, которые знакомят с коллекциями живописи, миниатюры, редких книг, фарфора, мебели.
Если рассматривать развитие музейного дела в мире, то мы не отличаемся, а в некоторых случаях даже лидируем в сравнении с музеями других стран. И здесь важно, чтобы власть поддерживала, финансировала музеи и давала возможность создавать условия для хранения, экспонирования. К счастью, наш музей не лишен поддержки и понимания со стороны властей города.
Когда бываю за рубежом, в первую очередь, и это естественно, иду в музей. Где бы я ни находился, в музейном зале обязательно есть россияне. Наши люди тянутся к культуре и искусству. Они любопытны в хорошем смысле слова. И невольно начинают сравнивать отечественные музеи и музеи других стран. Это еще один стимул высоко держать планку.
Реконструкция музея Тургенева на Остоженке, которая задумана к двухсотлетию писателя, будет такой же масштабной, как в пушкинском комплексе на Пречистенке?
Очень хочется на Остоженке сделать интересный музей. Но это будет зависеть от возможностей. Мы попросили у московского правительства, например, здание, которое находится в непосредственной близости от особняка В.П. Тургеневой. Если нам удастся получить его, вся инфраструктура, включая гардеробную часть, уйдет туда, а в мемориальном доме на всей отреставрированной площади останется только экспозиция. Но пока решение московская власть не приняла.
Планы на сегодня, озвученные мэром Москвы, выглядят так: прилегающая территория, небольшой сад, сквер получат имя И.С. Тургенева. Возможно, там появится памятник Тургеневу. Культурная общественность города ратует за это, они писали Собянину, состоялась встреча, он посетил музей. Если решение будет положительным, этот проект выставят на конкурс. А из ближайших планов – реставрация, реконструкция. Дом на Остоженке будет полностью закрыт до 2015 года. К 2015 году в Москомнаследии обещали окончить реставрацию, подготовить дом для создания экспозиции. И останется еще три года до двухсотлетия со дня рождения Тургенева.
Сейчас работа на начальном этапе. Сохранилось достаточно много воспоминаний, записок о том, как все было устроено. Передо мной письмо Варвары Петровны сыну: «У меня прекрасный, маленький московский дом… в котором всегда воздух ровен, тепло, светло, сухо, покойно. Лакейская, официантская, зала, гостиная, спальня вместе мой кабинет, уборная, гардеробная, девичья – и бибишкина[1] комната. Девичья, еще гардеробная и коридор, который ведет в залу. Налево буфет. За буфетом – контора. Да, да контора. Где сидит [за столом ] покрытым сукном толстый мой старик конторщик Серебряков пузатый!..<…> Из лакейской лестница ведет на [муж]скую половину. Налево комната гардеробная [дядина]. Гаврилов уголок на хоры в залу. А там дядина комната [маленькая, жаркая] и еще маленький чюланчик».
За десять лет Тургенев провел в доме на Остоженке в общей сложности немного времени – чуть больше года. Обычно он останавливался тут по пути в Спасское и обратно, дважды приезжал на два месяца, в 1844 году задержался дольше – по болезни. Но был вовлечен в обустройство дома. Когда И.С. Тургенев впервые появился на Остоженке – это случилось в конце мая 1841 года, – Варвара Петровна снабдила его подробнейшими указаниями: «Во-первых. Приехав, осмотри – хорошо ли мой дом выкрашен. Не воняет ли клеем, вставлены ли на погоду окна. Справлены ли печи. Можно ли мне переехать. А как твои комнаты должны быть наверху, то я прошу тебя хорошенько этим заняться». Далее следует скрупулезное описание и даже чертеж, где должны быть расположены комнаты Ивана Сергеевича: «Наверху, когда из лакейской взойдешь, то повернув направо – комната низенькая с [круглым или кривым] потолком – в ней есть окно в маленькую комнату, не знаю для чего. Для света что ли? <…> Ежели это окно прорубить, то войдешь в большую из маленькой. Вот тебе планчик. И так ежели из круглой комнаты будет ход в маленькую, из той в большую, то этого и довольно будет для тебя».
На основе этих уникальных документов, планов усадьбы и мемуарных записок будет восстанавливаться московский дом Варвары Петровны. Полноценный музей Тургенева в Москве необходим. Удивительно, что фигура такого уровня оказалась обделена вниманием. Музея его ни в Петербурге, ни в Москве не было, и памятника не было. Есть только музеи в Орле, в Спасском-Лутовинове и музеефицированное место во Франции – дом в Бужевале, где он провел последние годы. И бюст около Библиотеки-читальни им. Тургенева на Чистых прудах.
У вас прекрасный виртуальный музей на сайте. Не отбивает ли он посетителей у музея реального?
Мы об этом не устаем думать. Не конкурирует ли старое и новое? Но сегодня мы начинаем жить в виртуальном мире. С этим ничего не сделать. Что касается нашего музея, то сейчас информация на сайте достаточна для того, чтобы посмотреть, заинтересоваться и прийти. Мы придерживаемся мнения, что виртуализация музеев – это прежде всего приманка для потенциального посетителя, хотя и просветительская приманка. Все равно человек, Богом созданное существо, живет для настоящего. Компьютерная картинка вызывает не те чувства, которые рождает энергетика предмета. И мы, музейщики, зная это, стараемся давать возможность посетителю почувствовать реальность.
При музее есть собственное книгоиздание. Что издает музей Пушкина?
Программа книгоиздания – предмет нашей гордости. И это направление тоже в свое время было поддержано московскими властями. Благодаря поддержке Департамента культуры и специальной Издательской программе Правительства Москвы мы издали несколько десятков книг о коллекции музея. Это каталоги выставок и отдельные альбомы, посвященные коллекции живописи, прикладного искусства, книжной коллекции. Недавно вышел прекрасный альбом о нашей фотоколлекции. Иногда музейщиков критикуют, мол, в экспозиции пять процентов выставлено, а остальное в фондах прячете. Мы не прячем. Но есть разные формы представления того, что мы храним. Некоторые предметы нельзя долго экспонировать в открытом доступе. Они выставляются на короткий период. А для тех, кто не успел увидеть, и существуют книги. То, что нам удалость благодаря издательской программе практически всю нашу коллекцию представить и опубликовать, ввести ее в научный, культурный оборот, открыть для посетителя, – это очень важно.
Книги и альбомы, изданные Государственным музеем А.С. Пушкина и при участии специалистов музея, не раз получали престижные награды. В 2010 году «Книгой года» в номинации «Арт-книга» был назван альбом-каталог «Взорваль», посвященный столетию русской футуристической книги. Это издание знакомит с уникальными коллекциями известных московских библиофилов: И.Н. Розанова – из собрания Государственного музея А.С. Пушкина и М.И. Либермана – из собрания Государственного музея В.В. Маяковского. А в 2011 году Федеральное агентство по печати и массовым коммуникациям и оргкомитет XXIV Московской международной книжной выставки назвал «Книгой года» альбом-каталог «Деньги – Пушкин – Деньги», изданный на основе уникальных материалов одноименной выставки, прошедшей в музее А.С. Пушкина в 2010 году.
В прессе Вы сетуете на то, что до сих пор не вышло академическое собрание сочинений Пушкина, задуманное к двухсотлетнему юбилею. Прошло время. Какова судьба издания?
Академическими изданиями занимаются наши академические институты, в первую очередь это Пушкинский дом, Институт литературы РАН – именно там хранятся все пушкинские рукописи. К сожалению, издание, которое было задумано к юбилею поэта, так и не вышло. У этой проблемы очень много составляющих. Последние издания полного собрания сочинений, как правило, повторяют аналогичные классические издания советских времен, которые выходили в тридцатые годы. Тогда был золотой век нашей национальной пушкинистики. А сейчас прискорбно мало осталось исследователей, филологов, я уж не говорю о пушкинистах, которые бы изучали эту тему. В восьмидесятые, девяностые годы, в начале двухтысячных, когда уже намечалась смена поколений и нужно было воспитывать новых исследователей творчества Пушкина, часто звучала мысль, что Пушкин уже изучен вдоль и поперек, что вроде бы дело сделано и тема закрыта. Конечно, это достаточно серьезно повлияло на ситуацию. Поэтому музейщики должны работать и на то, чтобы профессия исследователя, текстолога вызывала у молодежи интерес. Во все времена, во всех странах, во всех культурах люди этой профессии – золотой фонд нации.
Во времена Пушкина музеи в современном понимании существовали?
Музеи в тот период начали развиваться как публичные и доступные. Коллекций было всегда много. Королевские, царские. Но именно в пушкинское время, в постпросветительскую эпоху, пришло осознание, что это общее достояние. Один из первых музеев в мире – Лувр. После французской революции, в 1793 году, его открыли для публичного посещения. И в России к этому пришли, чуть позже. После смерти Румянцева в 1828 году была открыта Румянцевская коллекция в Петербурге и Эрмитаж – не Зимний дворец, а здание Кленце, построенное специально для публичного посещения. Это дало возможность познакомиться с императорской коллекцией, которая, к слову, никогда не принадлежала кому-то из императоров лично, а находилась на учете в Министерстве императорского двора и была собственностью государства. Распространенное народное заблуждение, будто царь всё захапал…
Музей сегодня – это не просто хранилище экспонатов, но и культурный центр. Как себя ощущает музей Пушкина в этой роли?
Мы проводим концерты, спектакли, праздники, экскурсии. У нас есть собственный туристический центр, который предлагает так называемые Литературы, в том числе многодневные, по пушкинским местам Москвы, Подмосковья, России, по тургеневским, по московским адресам Андрея Белого. По сути, мы превратились в многофункциональный культурный центр. Плохо это или хорошо – до конца тенденция не осмыслена. Такая музейная всеядность начала развиваться где-то в девяностые, поскольку музеи, в отличие от остальных культурно-досуговых учреждений, в период перестройки в России не были сокращены, уничтожены, закрыты.
Все помнят, как перепрофилировались, закрывались библиотеки, Дома культуры. У людей возможности проведения если не бесплатного, то недорого стоящего досуга не оставалось. И музеи взяли на себя эту функцию и начали развивать. А когда у нас получилось, люди к нам потянулись. Сегодня они приходят на выставку, завтра на спектакль, послезавтра приводят детей, внуков на детский праздник, потом едут на экскурсию – это стало настолько естественным, что власть посмотрела и сказала: ну и хорошо, развивайтесь. Но, увы, согласившись с такой функцией музея, нас не очень-то поддержали, в том числе финансово. Наш музей, имея большие пространства для приема посетителей, может проводить такую работу. А как справиться небольшому музею Есенина, или Маяковского, или музею Чехова? Это достаточно серьезная проблема.
Все-таки главная задача музея – не организация досуга. Главная задача – хранить, просвещать и показывать ценности, которые раскрывают историю России, цивилизации. Подменять эту работу организацией мероприятий, как бы ни были они интересны, музеи не вправе. И опять тут важна золотая середина. Все, что мы планируем и что предлагаем, обязательно делается вокруг музея и напрямую связано с темой музея. Посетителя нужно не только просветить, но и занять. И нам это удалось: мы сохранили и даже увеличили интерес к музеям, особенно это стало заметно в последние пять-шесть лет.
Поддерживает ли музей связь с современной литературой?
Среди наших друзей все самые известные писатели современности. Литературно-музыкальные вечера и литературные встречи – традиционный формат тематических мероприятий музея, которые собирают лучших писателей, поэтов, переводчиков, литературоведов. Из событий недавнего времени в первую очередь приходят на память с большим успехом прошедшие вечера памяти Беллы Ахмадулиной и Давида Самойлова. И на Пречистенке, и в филиалах выступают известные чтецы, декламаторы. Уже много лет народный артист Рафаэль Клейнер ведет в музее студию художественного чтения «Слово Пушкина». Публичные лекции на Пречистенке знакомят желающих с книжными сокровищами музея. На Остоженке есть серийный литературно-музыкальный проект «”Записки охотника” в доме Тургенева» – артисты Москонцерта читают главы из этого произведения… И таких событий в течение года проходит очень много – достаточно ознакомиться с афишами музея.
Мало того, у нас проходит придуманная совместно с Андреем Битовым Новая Пушкинская премия. Андрей Битов – писатель-пушкинист. По сути, нашу премию можно назвать альтернативной. Дело в том, что пушкинская премия существовала в период подготовки к двухсотлетнему юбилею на правительственном уровне, а потом как-то сошла на нет. И тогда мы придумали нашу. В течение года мы отбираем лучших из лучших, премия существует благодаря поддержке меценатов. Все организационные мероприятия, связанные с премией, проводятся у нас. Финал премии проходит здесь. Помимо этого в нашем музее проходят финалы премии «Золотой Дельвиг» и премии Белкина. Мы – музей поэта, а значит должны быть писательским домом.
Пять лет Вы проработали в Общественном совете города Москвы. Какие направления приоритетны для Общественного совета сегодня? Все работники искусств, так выходит, живут очень обособленно, и им трудно увидеть процесс в целом.
Работу в Общественном совете я ни в коем случае не рассматривал как возможность лоббировать интересы нашего музея. Работать было интересно. Эта деятельность помогла составить общий взгляд на потребности, проблемы города не изнутри музея, а более широко. Если говорить об отрасли культуры в целом, как ни странно, но мне кажется, что в приоритете должны быть классические музеи. Именно они требуют сегодня не какой-то виртуальной модернизации, но элементарно ремонта, расширения площадей, современных условий для посетителей. Сейчас правительство делает акцент на парки. И я понимаю почему. Было время, когда парки Москвы оказались совсем запущены. А сегодня их превращают в места досуга, достойного москвичей. Я это слышу от многих друзей, знакомых – не от властей и не из СМИ. Слышу, насколько комфортно и здорово стало гулять с детьми, кататься на велосипеде и т.д. Больше повезло тем паркам, которые связаны с музейными комплексами. Это естественно. Особенно если это музей-заповедник – Царицыно, Коломенское, Кусково.
Развитие парков Москвы – это общегородская программа. Надеюсь, что, когда будут приведены в порядок парки, Москва возьмется за другие отрасли культуры. Во всяком случае, я знаю, что власть об этом думает.
Вы занимаете должность директора музея больше двадцати лет. Какие у Вас планы по дальнейшему развитию музея?
Прежде всего, хотелось бы, чтобы наши желания и наши возможности совпадали. Очень непросто управлять сетью – а у нас пять филиалов. Перспектива – именно для меня – обогащать коллекцию. Потому что, имея коллекцию и создавая коллекцию, мы получим возможность создавать и музеи.
Наша главная задача – сберечь то подлинное, ради чего люди идут в музей. Если сохранился кусочек паркета или хотя бы стены, которые наши реставраторы способны привести в порядок, мы уже говорим, что они – мемориальные, они помнят Федора Михайловича, Льва Николаевича или Александра Сергеевича…