Рассказ
Опубликовано в журнале Октябрь, номер 10, 2013
Герман
Садулаев
родился в 1973 году в Чеченской республике (тогда ЧИАССР). Окончил юридический
факультет СПбГУ. Публикуется с
2005 года, автор нескольких книг художественной прозы и публицистики, финалист
премий «Русский Букер», «Национальный бестселлер»,
«Большая книга». В журнале «Октябрь» печатается впервые. Живет и работает в
Санкт-Петербурге.
Жил человек, имя ему было Джаганмитхья Ашурбхаван. Но это
слишком длинно, поэтому все звали его просто – Джо. Жил он в прошлуюкальпу, то есть очень, очень давно. Несколько
миллиардов лет назад. Некоторые считают, что тогда еще ничего и никого не
существовало, так как мир был создан сравнительно недавно, а населен и того
позже. Но мы точно знаем, что все уже было, как было всегда, и жил даже
человек, которого звали Джо. Настоящее имя его было Джаганмитхья,
но это слишком длинно.
Нет, если честно, мы знаем, что мир был создан совсем недавно. Сегодня утром, если быть точным. Но создан он был уже таким, как есть, с длинной историей. И вот в этой истории был такой человек – Джо.
А еще были различные боги, вернее, полубоги. Так как Бог всегда только один. У них у всех были индийские имена, потому что Джо был индиец, он жил в деревушке Чилакалурипета, что в штате Андхра-Прадеш. Конечно, несколько миллиардов лет назад штат Андхра-Прадеш был не совсем тот, что сейчас. У власти в штате была партия Бхарат Джанатия, правые консерваторы. А партия Индийский национальный конгресс была в парламенте штата в меньшинстве и в оппозиции. Что касается Коммунистической партии, то, как и ныне, она имела всего пару-тройку депутатов и на принятие решений повлиять не могла.
Столица штата, Хайдарабад, была не такой блистательной, как в наши дни. Дымящих фабрик было меньше. Вместо магазинов и супермаркетов были деревянные лавки вдоль дорог. Сами дороги были похуже, но из экологического материала: камней и глины. А храмов было больше, и из аэропорта Хайдарабада прямые рейсы отправлялись не только в Дели, но и в Амаравати, столицу рая. В Амаравати жил царь небес, командир над всеми полубогами, Индра. Однако Индра – это не имя, а должность. Поэтому – чисто теоретически – любой гражданин вселенной мог стать Индрой, оформив соответствующие документы.
И вот случилось так, что пост Индры оказался вакантным. Предыдущий Индра исчерпал запас своей хорошей кармы и был отправлен обратно на землю, экономическим классом. Чтобы еще больше его унизить, посадочный талон ему выписали на место в самом хвосте, вернее, на хвосте рейсовой птицы, осуществлявшей межпланетные перелеты.
Джо был простой человек, но очень благочестивый. Он много жизней вел себя хорошо. Слушался маму и папу, прилежно учился в школе. Никогда ничего не нарушал. Делал добрые дела и участвовал в спасительных обрядах. Умирал тихо, спокойно, не создавая никому проблем. И опять рождался здоровым веселым розовым крепышом на радость новым родителям.
В этой своей жизни Джо был средней руки чиновником где-то в муниципальной сфере и даже в таком положении ухитрялся действовать благонравно. Например, постоянно отказывался от взяток, которые ему предлагали лавочники за покровительство. Взятки не брал, лавки сносил, если они мешали проезду или были пожароопасными. Или не сносил, если они никому не мешали, кроме других лавочников, которые хотели чиновника подкупить, чтобы он убрал конкурентов. Как выяснилось позже, отказ от взяток в Регламенте утвержденных аскез приравнивался к стоянию на одном пальце левой ноги и полному посту на еду, воду и воздух. Поэтому Джо накопил, кроме хорошей кармы, еще и мистическое могущество.
Однако скучно ему стало в муниципалитете. И он, узнав о вакансии в Амаравати, подал заявку. Подал наудачу. Все ведь знают, что такие посты получают только по протекции или в результате интриг. А выборы, конкурсы – не более чем формальность. Древний обычай. Но, к радости и удивлению Джо, его кандидатуру утвердили. Средний балл его кармы оказался даже выше, чем требовалось, а градус аскетичности был превосходный. И главное, других достойных претендентов все равно не было.
Поэтому скоро Джо увидел рядом со своим крыльцом комфортабельную Джет-стрекозу, откуда вышли помощники и стюардессы. Его умыли, одели, украсили, надушили и вознесли в Амаравати, прямо во дворец, в зал приемов. Там провели инаугурацию, и Джо приступил к исполнению своих новых обязанностей: получать долю Индры в жертвоприношении, пить дурман, смотреть танцы и слушать музыку, а также регулярные восхваления, дышать воскурениями, иногда судить, решать разногласия и споры между подданными и побеждать демонов. У него быстро образовалась новая, соответствующая его высокому статусу жена. И подружки. Это тоже считалось нормальным.
Кроме певичек и танцовщиц, в Амаравати обитали во множестве священники, поэты, журналисты, идеологи и культуртрегеры. Все они превозносили Джо, воспевали его самыми изысканными стихами и глубокими аналитическими обзорами. Пользовались, конечно, литературными штампами. Но это было все равно приятно. Например, они постоянно называли Джо «убийцей дракона». И рассказывали священную историю о том, как он в давние времена убил дракона Вритру и спас вселенную. И многие иные подвиги совершил.
Джо не помнил, чтобы он убивал
какого-то дракона. Или похищал нектар бессмертия у демонов. Или прятался в воде
от проклятия. Или еще что-нибудь такое. Все эти славные деяния совершил
давным-давно какой-то древний Индра. Но священники и культуртрегеры так часто и
настойчиво твердили, что именно он убийца Вритры и
спаситель миров, что Джо и сам поверил. И даже стал вспоминать обстоятельства
каждого из своих подвигов.
Десять тысяч лет пролетели как один день. И пришел серый человек в сером костюме в офис Индры, зашел прямо в кабинет, отодвинул со стола юную танцовщицу и положил перед Индрой служебный контракт, где ногтем было отчеркнуто вписанное мелким-мелким шрифтом условие – срок контракта. Срок был десять тысяч лет. Подписывая бумаги, Джо не обратил на этот пункт особого внимания. Десять тысяч лет – казалось, это почти то же самое, что вечность. Однако вечность истекла. Пришлось Индре сдавать печать, ключи, ядерный чемоданчик и пароль от служебной электронной почты indra@amaravati.in.
В ту же минуту он почувствовал, что летит вниз головой безо всякого вообще посадочного талона и транспорта. И очнулся на пустыре рядом с родной деревней Чилакалурипета. Без денег, кредиток и документов. К тому же голый.
Несмотря на теплую погоду, голым Джо чувствовал себя неуютно. Он побрел по пустырю, озираясь. И когда увидел груду лохмотьев, напялил их на себя. Эти лохмотья, видимо, принадлежали какому-то очень бедному человеку, а снял он их потому, что даже для него они оказались слишком плохи.
Джо брел без пути и цели, испытывая голод, жажду и депрессию. И вдруг услышал знакомые звуки. Кажется, недалеко проводилось жертвоприношение и звали его, Индру! Джо побежал. И скоро, запыхавшийся, встал у кружка священников, которые поливали маслом огонь и готовили для подношения дурман-питье, лепешки и сладости. «Вот он я, давайте скорее всё сюда, я выпью и съем!» – сказал Джо.
Но никто не обрадовался. Старший священник удивленно изогнул бровь и сказал: «Простите?..» «Я Индра, которого вы призываете, – терпеливо объяснял Джо. – Давайте сюда жертвы, я очень проголодался!» Священник покачал головой и вежливо ответил: «Мы, конечно, в курсе этой модной теории. О том, что Бог везде, и все мы вместе Бог, и каждый из нас Бог, и нет никакой разницы. Что не надо совершать древние ритуалы, а надо строить больницы и бесплатные столовые. О том, что нищий представляет царя небес, Индру, и что, накормив нищего, мы накормим Индру, и всё такое, и бла-бла-бла. Мы всё знаем и уважаем всякое мнение. Но сами придерживаемся другой теории. Тоже весьма оригинальной. Вкратце она состоит в том, что Бог – это Бог, Индра – это Индра, а нищий – это нищий. И нищим мы подаем по четвергам, а сегодня вторник».
«Нет, вы меня не поняли, – пытался втолковать Джо. – Я не нищий. Я и есть Индра. Ну, то есть бывший Индра. Эту одежду нищего я нашел на пустыре. Потому что упал с небес как был, голый. Потому что, ну, в общем, этот человек из отдела кадров, он зашел в неподходящий момент. И всё дело в контракте. Но я подам апелляцию. Меня восстановят».
Собрание молчало. Джо заметил среди присутствующих знакомого культуртрегера, который часто бывал в Амаравати по бесплатным приглашениям и очень убедительно прославлял Индру. Он бросился к нему со словами: «Ну вот ты, ты же меня помнишь! Это я, Индра! Тот, кто убил дракона Вритру и освободил утренние зори, как алых коров, из пещеры тьмы и ночи! Тот, кто сломил преграды и выпустил воды течь. Тот, кто вернул тепло и лето, кто спас миры! Ты же знаешь! Ты сам это мне говорил! Скажи им, что я Индра!»
Культуртрегер опустил глаза и сказал: «Ты не Индра. Ты нищий».
«Но ведь я был, был Индрой!» – возопил Джо.
Культуртрегер помолчал и тихо сказал: «Может быть. Технически. Но это теперь не считается. Потому что принято считать так: тот, кто является Индрой сейчас, тот был Индрой всегда. Он убил Вритру на заре времен и совершил все свои подвиги сам, лично. А тот, кто не является Индрой сейчас, тот никогда не был Индрой. Бывшего Индры не бывает. Либо ты Индра, либо нет».
И тут появилась полиция. Видимо, кто-то из священников вызвал полицию по мобильному телефону. Полицейских было двое, у одного в руках была булава, у другого – алебарда.
«Так-так, – сказал первый, – нарушаем, гражданин? Мешаем проведению согласованного мероприятия? Ваши документы!»
У Джо не было документов.
Второй полицейский посмотрел внимательно и воскликнул: «Так ведь это он! Разбойник! С утра была ориентировка. Разбойник бежал из-под стражи, когда его конвоировали к месту принудительного трудового исправления. По описанию полностью сходится! Одежда – один в один!»
Тут Джо сразу ударили, повалили, заковали в кандалы и потащили. Его даже не стали судить. Потому что суд уже состоялся и его, разбойника по кличке Гопа, приговорили к ста двадцати пяти годам трудотерапии, иначе говоря – к пожизненной каторге. Джо пытался всем рассказывать, что это ошибка. Что он не Гопа, а Индра. Но все только смеялись. Однажды на пересылке Джо разрешили сделать один звонок. И он позвонил своей небесной жене, которую звали Шачи. Она взяла трубку: «Алё? Кто говорит? Муж? Какой муж? Откуда? Вы с ума сошли! Я – жена Индры! Кстати, вот он пришел. Советую вам, подлый каторжник, навсегда забыть этот номер. Иначе у вас будут крупные неприятности!» – и Шачи засмеялась, словно поняв, что звонивший и так по уши в дерьме. И бросила трубку.
Тогда Джо сказал: «Хорошо, я не Индра, с этим произошла небольшая заминка, хотя я уверен, что, если бы мне дали возможность проконсультироваться с хорошим юристом, я бы уладил это недоразумение. Понимаете, все дело в контракте, иногда они пишут самые важные условия самыми маленькими буквами. Формально я бывший Индра. И с женой такая вот случилась ситуация. Никому нельзя доверять. Но я все равно не Гопа! Я Джо!»
Однако никаких доказательств Джо предоставить не мог. Документов на имя Джо у него не было. А все, кто знал его раньше, включая его земную жену, давно умерли. Прошло ведь десять тысяч лет.
Поэтому Джо оформили как каторжника Гопу, сделали ему документы на имя разбойника и каторжника Гопы и отправили на принудительные работы. На каторге все слышали про дерзкого разбойника Гопу. Среди преступников он пользовался уважением. Никто раньше его не видел, потому что Гопа считался неуловимым. Поэтому все признали Джо за настоящего Гопу. Вечерами каторжники собирались в вонючей канаве, которая служила им местом отдыха, и, бывало, кто-то рассказывал о фартовом Гопе. Как он в одиночку ограбил караван купцов, перерезав шесть глоток. Как он пустил ко дну товарное судно. Как он вынес все золото из дома ювелира, а самого ювелира и всю его семью сжег заживо. Рассказчик спрашивал у Джо: «Помнишь, Гопа, как это было? Весело ли тебе было, Гопа? Хорошо тебе было?»
Охранники тоже знали всё про разбойника Гопу и каждый раз, давая ему лишнюю зуботычину, или пиная в живот, или оставляя без воды на целый день, напоминали: «Что, больно тебе, Гопа? Плохо тебе? А каково было тем детям, которых ты сделал сиротами, Гопа? Каково было вдовам, которых ты оставил без кормильца? Каково было слабым и несчастным, которые попались на твоем мерзком пути, умирать в твоих жестоких руках?»
Сначала Джо только мычал отрицательно – и каторжникам, и охранникам. Но шли годы, и он поверил, сам поверил в то, что он – Гопа, в то, что он и совершил все те преступления, и даже стал вспоминать.
А потом срок вышел. Сто двадцать пять лет – это только так пишется в приговоре. Никто ведь не ожидает всерьез, что каторжник протянет сто двадцать пять лет. Джо протянул двадцать или тридцать, а потом получил освобождение от каторги, условно-досрочное, вместе с освобождением от тела. Эти двадцать или тридцать лет тянулись для Джо как вечность. Гораздо дольше, чем десять тысяч лет в раю. Вот так устроено время. Но всё рано или поздно заканчивается. Длинная вечность заканчивается, и короткая вечность заканчивается тоже. Джо освободили, а его дело попало ко мне на стол. Собственно, поэтому я и рассказываю вам эту историю.
Я тогда служил в Суде справедливости. Важничал, делал вид, что я судья. На самом деле я был всего лишь референтом. В мои обязанности входило знакомство с делом, формирование файла из релевантных свидетельств, составление дайджеста для судьи. Я очень старался, составляя свои сопроводительные записки, рекомендовал то или иное конкретное наказание, обосновывал и так далее. Но судья порой даже не смотрел на мою писанину. Пролистывал дело, заглядывал в голограмму клиента и оглашал приговор.
Ну и ладно. Столько миллиардов лет прошло. Неужели я до сих пор обижен? Вовсе нет. Я доволен сейчас, а тогда был еще более доволен своим положением. Черт меня побери, я был красив, и молод, и умен, и перспективен! Чего еще надобно? Я вовсе не завидовал судье, этому старому… э… старому старику. Сейчас я сам стал старше. И гораздо лучше понимаю своего бывшего босса. А тогда дело было так.
Я изучил материалы дела. И вызвал к себе Джо. Вернее, то, что от него осталось. Ну, как бы Джо минус. Джо минус предстал передо мной в моем боксе и сильно испугался. Мой вид подтверждал самые худшие опасения относительно его будущей судьбы. Я успокоил Джо минус: это всего лишь униформа. А сам подумал: это он еще судью не видел.
Я попросил Джо минус представиться. Он сказал: «Я каторжник Гопа, грабитель и убийца, и всё такое». Я спросил: «А больше вы про себя ничего не помните?» Джо минус сказал: «Раньше помнил, но потом каторжный доктор вылечил меня специальными таблетками». «А что вы помнили?» – спросил я. Джо минус ответил: «Что я был Индрой, и всё такое».
Тогда я рассказал Джо минус его историю. О том, как он был муниципальным чиновником, как накопил запас хорошей кармы и аскез, как подал документы и выиграл конкурс на вакансию Индры, и о том, как после истечения контракта был низвергнут на землю и отбывал наказание за каторжника Гопу. И еще я рассказал ему самое главное. Про нулевой баланс:
«Дело в том, что так получилось, это случайность, так бывает очень редко, по недосмотру, и кое-кто из соответствующего департамента лишится кресла или головы, ха-ха, но как бы то ни было, у вас нулевой баланс. Ваша хорошая карма была исчерпана за то время, когда вы были Индрой. А плохая карма отработана на каторге за Гопу. И сейчас всё по нулям, и дебет, и кредит».
«И что это значит?» – спросил Джо минус. «Это значит, – ответил я, – что у вас нет идентичности. Рабочая идентичность формируется наличной кармой, а у вас кармы – ноль, соответственно, идентичности нет. Можно сказать, это свобода. И вы вольны выбирать себя. И всё такое. Вернуться к себе. И так далее».
«А кто я? – спросил Джо минус. – Я не Гопа, это понятно. Я всегда это знал. Но охранники меня били, а доктор давал таблетки, чтобы я не отрицал. Но я и не Индра. Потому что Индра – это тот, кто сейчас Индра, мне культуртрегер все объяснил. Наверное, я Джо, который муниципальный чиновник».
Я пожал плечами и покачал головой: «Джо, который муниципальный чиновник, – это то же самое, что Гопа или Индра». «Кто же я?» – снова спросил Джо минус. Я сказал: «Ты – тот, кто задает вопрос: кто я? И пока ты задаешь этот вопрос, ты – это ты. Но как только ты формулируешь ответ, ты – уже не ты. А то, что ты сформулировал. И это будет так, пока ты остаешься в тенетах. И твоя личная история – история Джо, Индры или Гопы – никак не поможет тебе понять, кто ты. Наоборот, препятствует. Ведь все действия совершаются путами природы, а ты стоишь в стороне и наблюдаешь, но иногда решаешь отождествить себя с тем, что видишь. Как если ты смотришь кино. И всё такое. Будет такой писатель, он скажет, что надо отказаться от личной истории».
«Значит, никакого меня на самом деле вообще нет?» – спросил Джо минус. «Будут и такие писатели, – ответил я. – Много будет таких писателей, которые станут утверждать, что тебя нет. Или что ты неопределим. Или неуловим. Знаешь анекдот про неуловимого Джо?»
Джо минус кивнул: «Знаю. Этот Джо, он неуловимый, потому что его никто не ловит. Потому что это на хрен никому не нужно, его ловить».
«Вот! – сказал я. – Никто не ловит. Это совсем нетрудно, понять, кто ты. Просто никто не хочет. Никому это не нужно. Каждый может поймать этого Джо. Потому что этот Джо, неуловимый Джо, он ведь никуда не прячется и не убегает. Вот он, тут, всегда. Только протяни руку или обернись. Но никто не хочет смотреть на Джо. Все говорят, я хочу познать себя. Реализовать свои способности. Полностью раскрыть свою неповторимую индивидуальность. Бла-бла-бла. Чушь. Никто не хочет познать себя. Все хотят себя обмануть. Все хотят думать про себя, что я – Индра. Что я – телезвезда. Бизнесмен. Супермодель. Или просто – хороший человек. Или великий гангстер. Или невеликий. Если не получается быть Индрой, ты готов быть даже Гопой, лишь бы не быть собой».
«Неужели быть собой так плохо?» – спросил Джо минус. «Нет, – сказал я. – Хорошо, даже очень. Просто, как бы это сказать, неприкольно. Ну если ты тут со своими целями. И думаешь, что ты такой весь сам по себе. А оказывается, что нет. Совсем другое».
«Что же мне делать?» – спросил Джо минус. «Тебе ничего не надо делать – сказал я. – У тебя нулевой баланс. Считай, что тебе повезло. Или не повезло».
Я нажал кнопку допотопного селектора. В динамике зашуршало. Я сказал: «Бокс тринадцать тире сто восемьдесят четыре а-кара дробь шестнадцать. Клиент с нулевым балансом. Принесите зеркало атмы, пожалуйста».
Скоро мне доставили на лифте зеркало, и я расписался в квитанции. Технический сотрудник стал устанавливать оборудование. Зеркало атмы было похоже на поднос из отполированной меди, на котором была разлита тонким слоем зеленоватая водица. Однако водица не подчинялась закону гравитации и не сливалась вниз, даже когда поднос закрепляли вертикально.
Когда зеркало было готово, техник в робе исчез. А я пригласил Джо минус к аппарату. Зеркало было установлено задней стенкой ко мне, Джо минус стоял ко мне лицом. Поэтому я не видел того, что видел Джо минус в зеркале атмы. Наверное, даже если бы я смотрел в зеркало, я бы все равно не увидел того, что мог видеть только Джо минус. Зато я видел самого Джо минус.
Сначала на лице Джо минус отразилось удивление. Недоумение. Непонимание. Словно бы он хотел сказать, нет, не может быть, все очень мило, но это какая-то ошибка, не иначе. Потом маска начала плавиться, стекать по краям. Тело Джо минус, закованное в напряженную позу, защищенное узлами мышц и камнями костей, даже когда стало телом минус, теперь вдруг расслабилось и превратилось в саму нежность. Из глаз полились слезы. Джо минус заплакал, заплакал в голос. Он что-то шептал. Какие-то стихи или мантры. Или: «Друг мой любимый, господин мой!» Или это мне так послышалось.
Двери бокса раскрылись, и Джо минус побрел в темноту космоса. Никто не отправился за ним в погоню, никто не стал его сопровождать. Когда у нас бывают клиенты с нулевым балансом, то после зеркала атмы мы их просто отпускаем, без конвоя и без документов. Они все равно больше никуда не денутся и ничего не натворят. Вообще, они не в зоне ответственности нашего департамента. Так что на них у нас и бюджета никакого не выделяется. И судья не смотрит их дело. Так, референт покажет зеркало атмы, и прощайте.
Я видел, как Джо минус идет между звезд и планет и плачет от счастья. В руках у него появилась лютня, он играл и пел что-то сентиментальное. Ну и бог с ним, как говорят наши коллеги из другого отдела.
А я, помнится, обвил кончиком хвоста острие левого рога, что я делаю только в минуты глубочайшей задумчивости, и размышлял. Уже не помню о чем. Например, о том, кто же такой я сам? Ведь я так и не посмотрел в зеркало атмы. Хотя мог бы воспользоваться служебной прерогативой. Или злоупотребить служебными полномочиями. Ничего страшного. На применение инвентаря в личных целях у нас всегда смотрели сквозь когти. А я не воспользовался. Всё откладывал. Думал, потом. Думал, я пока молодой, красивый, перспективный. Мне и так интересно. Вот когда стану старым, скучным, тогда.
Но я и теперь недостаточно стар. Всего лишь вторая кальпа. Кризис среднего возраста. Сижу на Земле, сочиняю рассказы. Меня зовут Джо, Неуловимый.