(Виктор Пелевин. Бэтман Аполло)
Опубликовано в журнале Октябрь, номер 10, 2013
Александр Свирилин – критик, литературовед. Родился в городе
Узловая Тульской области, живет в Москве. Учился в Литературном институте имени
А.М. Горького. Работал журналистом в газетах и на телевидении. Как литературный
критик публиковался в «НГ – Ex libris»,
журналах «Литературная учеба», «Московский вестник» и «Октябрь».
ВИКТОР ПЕЛЕВИН. БЭТМАН АПОЛЛО. – М.: ЭКСМО, 2013.
Виктор Пелевин – не столько писатель, сколько социокультурный феномен и верховный национальный гуру. Он не появляется на телеэкране, почти не дает интервью, но поди найди хоть одного нашего соотечественника, не слышавшего его фамилию, в которой Андрею Вознесенскому почудилось нечто футбольно-победительное: Pele win. Сто пятьдесят тысяч экземпляров интеллектуальной новинки под названием «Бэтман Аполло» – тираж удивительный, почти невероятный в наше время, когда электронные устройства для чтения и интернет-библиотеки воспринимаются как смертельная угроза книгоизданию, а тиражи тают, словно сугроб на припеке.
Пелевина любят читатели (на ум сразу приходит менеджер среднего звена в поблескивающих очечках в модной оправе) и не любят критики. Он умеет им мстить. Уважаемого Павла Басинского дважды вывел в качестве малосимпатичного персонажа и дважды в своих книгах безжалостно утопил.
Когда-то я положил себе за правило при обдумывании будущей статьи не читать того, что пишут другие рецензенты. Но в этом случае сделал исключение и ознакомился с материалом Басинского в «Российской газете», в котором он признается, что последний пелевинский роман до конца не осилил. Впрочем, как и предыдущий. Дмитрий Быков же в одном из интервью заявил, что художественной ценности книга не имеет, и если бы не сулящее коммерческую выгоду имя Пелевин, на нее не польстилось бы ни одно издательство.
Словно предвосхищая подобные отзывы, Пелевин вложил в уста своего протагониста-рассказчика Рамы следующую тираду: «Что это вообще такое – “литературные достоинства”? Нечто, определяемое в литературных кругах? Но стоит ли считаться с мнением пошлых, завистливых и некрасивых людей о том, какие комбинации слов являются эстетически совершенными? Их экспертиза ценна только в области их профессиональной специализации – организации наногешефтов, сопровождающихся микроскандалами».
Как бы то ни было, роман продается и обсуждается. И это привычный Пелевин – игровой, глумливый, интертекстуальный. Переиначенный призыв из «Мастера и Маргариты» («А сейчас, милая читательница, за мной!») сменяется изувеченным двустишием из набоковской «Ады»: «My sister, do you still recall как Ельцин бился мордой в пол…» Все тот же стеб, возведенный в ранг эстетической категории, к которому Пелевин приучил со своих первых книг.
Как это нередко бывает у автора, сюжет довольно условен и по сути своей не важен, да и вообще сюжеты последних пелевинских романов отмечены печатью крайней скудности и неизобретательности. Главное, чтобы у героя наличествовал собеседник, необходимый для возведения вертикали ученик – учитель, на каковой каркас впоследствии будут нанизаны затяжные диалоги, вырождающиеся в монотонную череду вопросов и ответов, многостраничную софистику, которая отражается в собственных зеркалах и уходит в дурную бесконечность. Основных учителей у Рамы два – бэтман Аполло и бритоголовая вампиресса Софи, которая, как выясняется ближе к финалу, является одной из сущностей бэтмана.
По тексту щедро рассыпаны многочисленные приметы времени – от айпэдов и скайпа до митингов в поддержку президента, окрещенных сетевой молодежью «путингами», и это способно ввести в соблазн восприятия романа как социальной сатиры, избравшей своей мишенью современное российское общество. Такая трактовка не представляется нам безусловной. Писатель создает свой, населенный вампирами и людьми, фантастический мир, существующий по собственным законам. Он негерметичен, проницаем, на него падает отсвет текущих событий – что может повредить книге, ибо довольно скоро события эти, если и не забудутся совершенно, то во всяком случае перестанут быть у всех на устах.
Кто сейчас помнит, скажем, о падении Ельцина с моста, некогда громком и довольно анекдотичном происшествии, приключившемся с будущим президентом России на излете советской эпохи? (Глухое упоминание об этом имеется в «Empire V», связанном с «Бэтманом» общими героями.) Само собой, такая же участь ждет и полет Путина с журавлями, на явной отсылке к которому построена концовка романа. Лишенный бэтманом Древнего Тела, главный герой Рама вынужден совершить подвиг, чтобы его вернуть, и для этого надевает балаклаву с рогом на лбу и отправляется с личным шофером на Тверской бульвар: «– Подумают, что клюв, – озабоченно сказал Григорий, не обратив внимания на мои слова. – Подумают, вы черным журавлем оделись».
Как известно, ничто не устаревает так быстро, как ультрамодное и мегапопулярное. Можно не сомневаться, что через несколько десятилетий под завязку набитые злободневными реалиями книги Пелевина станут катастрофически непонятными для будущего читателя и потребуют внушительного количества сносок и комментариев. Не верите? Почитайте, например, его повесть «Принц Госплана», вышедшую на заре девяностых и изобилующую настолько замшелой компьютерной терминологией, что только диву даешься. А ведь не прошло и четверти века – срок для проверки литературного произведения на жизнеспособность ничтожный.
Перед началом продаж, стартовавших в конце марта в полночь (разумеется!), читатели могли ознакомиться в СМИ с доброй дюжиной отрывков, судя по которым, логично было предположить, что российское протестное движение – одна из главных тем романа. Однако это не так. Оппозиционная тема обозначена в книге пунктирно и не является структурообразующей, но именно она стала предметом наибольшего внимания.
По расхожему мнению, Пелевин в своей вампирической саге высмеивает «гламурную оппозицию». Однако находятся и такие, кто считает, что писатель мечет сатирические стрелы во власти предержащие. Можно с уверенностью сказать, что ошибаются и те, и другие. Ибо нельзя ставить знак равенства между оппозицией в действительности и ее искаженном отражении в романе. Так же как, к примеру, нельзя отождествлять упомянутый в нем проект «Гражд@нка ГламурЪ» с быковско-ефремовским сценическим представлением. Хотя бы на том основании, что он носит другое название и существует исключительно между обложками пятисотстраничной книги.
Наверняка не мною первым подмечено, что в совокупности творчество Пелевина оставляет впечатление хлесткого стеба, изощренной пародии на русскую литературу XIX века, а точнее, на свойственную ей дидактичность и стремление сочинителя взять на себя роль учителя и духовного поводыря. Эта парадоксальная интенция проявилась и в несомненно согласованном с Пелевиным оформлении книги, на форзаце которой изображены Достоевский, Чехов и Толстой с комично подрисованными ножками. Но дело в том, что в «Бэтмане» вопросы остаются без ответов, пусть ответы эти и актуальны лишь для романного пространства. А посему, пожалуй, правы те, кто называет книгу самой беспросветной из пелевинских. Вероятно, это понимает и сам автор, не случайно завершивший ее такими словами: «Но для большинства людей это слишком сложно. Вампир не стремится объяснить им все до конца. Так, разве что попугать по укурке самых умных». И тут возникает еще один вопрос: «все до конца» не хочет объяснить вампир Рама или не может писатель Пелевин?
Перемешав и перетолмачив разнонаправленную философию на язык доступный для широкой публики, используя при этом одни и те же художественные средства и литературные приемы, Пелевин был обречен рано или поздно довести их до исчерпания – оттого и самоповторы, вторичность, подражание самому себе. Во всяком случае, так это видится теперь.
Для Пелевина жизнь и смерть, человеческие пороки и добродетели, модные тренды и революции оранжевых, белых, голубых и прочих мастей – лишь повод неспешно порассуждать на тему бренности бытия, ограниченности земного познания и несовершенства человеческой природы, чем в меру сил и фантазии он занимается не первый десяток лет. Когда-то это получалось хорошо, затем заметно хуже. Последний роман, нацеженный из собственных книг и новостных сводок, – печальное свидетельство тому, что писательский талант дается лишь на время и без постоянного подтверждения неизбежно увядает.