(Дмитрий Губин. Записки брюзги. Налог на родину; Захар Прилепин. К нам едет Пересвет).
Опубликовано в журнале Октябрь, номер 8, 2012
Ольга Бугославская родилась и живет в Москве. Кандидат филологических наук. Публикуется в литературных журналах.
Ольга БУГОСЛАВСКАЯ
Шаг вправо, шаг влево
ДМИТРИЙ ГУБИН. ЗАПИСКИ БРЮЗГИ, ИЛИ КАКИМИ МЫ (НЕ) БУДЕМ: СТАТЬИ, ЭССЕ. – СПБ.: ЛИМБУС ПРЕСС, 2011.* ДМИТРИЙ ГУБИН. НАЛОГ НА РОДИНУ: ОЧЕРКИ ТУЧНЫХ ВРЕМЕН. – СПБ: ИЗДАТЕЛЬСТВО ИВАНА ЛИМБАХА, 2011.* ЗАХАР ПРИЛЕПИН. К НАМ ЕДЕТ ПЕРЕСВЕТ: ОТЧЕТ ЗА НУЛЕВЫЕ. – М.: АСТРЕЛЬ, 2012.
Российская общественная мысль, так же как и социальная жизнь, ходит по кругу, – отмечает колумнист, теле- и радиоведущий Дмитрий Губин в одной из своих статей. Судя по тому, что у нас по-прежнему существуют два лагеря – патриоты-консерваторы и западники-либералы, – Дмитрий Губин прав. Если 20 лет назад Россию сравнивали с Европой и с Российской империей, то теперь – с Европой и с Советским Союзом.
Начнем с ярлыков и назовем самого Дмитрия Губина западником, а в качестве “яркого представителя патриотического движения” выберем писателя Захара Прилепина. Благо у обоих недавно вышли сборники публицистики. Книжки толстые и позволяют не только оценить текущий момент с противоположных позиций, но и выстроить две целостные картины российской жизни в исторической перспективе.
Современное положение дел Дмитрий Губин оценивает самым негативным образом. Здесь он максимально точен, блистательно смел и совершенно беспощаден. Сегодняшняя ситуация характеризуется тотальной коррупцией, бесстыдством властей, чудовищным расслоением общества, невозможностью заработать умом и трудолюбием… Такие достижения, как Сколково, ставят нас в один ряд с наивными цивилизациями, которые хотят “рывком приобщиться к плодам цивилизации изощренной”. Страна помешалась на деньгах, все вокруг уверены, что в них “смысл и работы, и жизни, и что именно так живет весь мир”.
В сравнении с Западом современная Россия представляет собой то же самое, что “Жигули” в сравнении с “Мерседесом”. “Нас различает даже не уровень жизни, а стиль мышления” и система человеческих отношений, которые в России являются родоплеменными и барско-холопскими. Все, конечно, верно. Но здесь нельзя не заметить одно обстоятельство. Когда Дмитрий Губин оценивает состояние дел в России, он абсолютно трезв, чужд поверхностного взгляда и каких-либо стереотипов. При этом его же описание Европы – милая идеализация. Я ни в коем случае не выступаю за то, чтобы обрушиваться на страны Запада с гневной критикой: в нашем положении это самое нелепое, что можно сделать. Но противоположная крайность тоже производит странное впечатление. Дмитрию Губину нравится в Европе все. Европа впитывает все культуры мира, любит и принимает всех вне зависимости от национальности и вероисповедания, сохраняет равноправные отношения между большими и малыми странами, уважает своих свободных граждан, которые, в отличие от нас, и в страшном сне не могут представить себя внутри “барскорабства”. В отличие от нас, европейцы живут не ради денег, они любят каждый свое дело, и деньги служат для них никак не целью, а только средством существования. А кроме того, европейцы читают много хорошей и полезной литературы. “Фантастическая сила того мира, что лежит к западу от нас… в признании ошибок, в готовности к компромиссу, во внимательном отношении к мнению и амбициям маленьких стран”; “Европа… совершала великие открытия, переплывала океаны… не потому что жаждала богатства, а потому что действовала во имя Христа”; “Европа всех приняла и всех сделала своими”… Как говорил один из героев Достоевского: “… а вы все-таки несколько на рай рассчитываете; рай вещь трудная”.
Не буду утомлять частными примерами и долго рассказывать об очаровательной французской даме самых передовых убеждений, уверенной в том, что за Ле Пена голосуют лишь отсталые слои населения, и пришедшей в полный ужас, когда ее собственная дочь стала встречаться с молодым человеком из Алжира. Или о высокопоставленном банковском менеджере, который самозабвенно предавался чтению не Уэльбека, не Нотомб и не деловых газет, а… комиксов. В конце концов, возможно, это лишь исключения из общей идиллии. Но совершенно необходимо, чтобы автор сообщил нам, что он думает о долговом кризисе, о возможной дезинтеграции Евросоюза, об угрозе дефолта, нависшей над рядом европейских государств, о финансовом мыльном пузыре, который надули в странах, сформированных, по словам Дмитрия Губина, идеализмом. А “во имя Христа” по ходу никого не ограбили? И за океаном, и у себя? Это вопиющие факты, которые при всем желании трудно игнорировать. Автор напрямую нам ничего не говорит, поэтому приходится только гадать: неужели все эти возражения пустячны, а основания Европы так прочны, что она выйдет из кризиса обновленной, еще лучше, чем была?
Дмитрий Губин пишет о том, что в течение последних десяти лет россияне впали в глупое высокомерие по отношению к остальному миру. Мы оказались равнодушными и нелюбопытными. Причина – иллюзия собственного величия. Но мне кажется, что дело не в нашем мнимом величии. Во времена “железного занавеса” у нас бытовало представление об идеальном Западном мире – аналоге рая небесного. С падением этого занавеса стала формироваться иная картина мира. Суть ее состоит в том, что по большому счету все едино, люди везде более или менее одинаковы, и человечество разными путями и с разной скоростью идет к одному и тому же тупику. Как написал Александр Кабаков: “Зол человек – вот это действительно беда. Жаден, ревнив, хотя не любит никого, если поглубже разобраться. Пуст и тщеславен, горделив и пуст. И некуда ехать, и везде люди, только мы по-ихнему не понимаем, вот и обольщаемся”. О том же Игорь Губерман:
Сочтя свои утраты и потери,
Поездивши по суше и воде,
Я стал космополитом в полной мере:
Мне жить уже не хочется нигде.
Суждение о том, что “все везде одинаково, только у них все пудрой присыпано”, стало очень распространенным, и именно оно, а не осознание нашего величия, в которое давно никто не верит, определяет отношение наших соотечественников к Западу в том числе. Это суждение подразумевает, что деление на господ и слуг существует повсеместно, только в других странах господа для собственной безопасности стараются создать у слуг обманчивое впечатление, что они не слуги.
“Оттуда” иногда мы получаем новости, которые можно считать тому подтверждением: выбрали Гора, а президентом стал Буш, весь Лондон вышел на антивоенную демонстрацию, а война продолжилась… Получается, что демократия – такая же недостижимая утопия, как и коммунизм. У них и у нас более или менее одно и то же. Всем, наверное, понятно, что трещина между их “более” и нашим “менее” сегодня увеличилась до пропасти, куда укладывается разница в продолжительности жизни, качестве образования и медицины, соблюдении прав и так далее. Но все-таки, как многие думают, дело не в сущностных различиях, а в декорации. Дмитрий Губин с этим наверняка не согласится. Хотелось бы поподробнее.
СССР, в концепции Дмитрия Губина, как будто вписывается в общую “российскую матрицу”. Однако стройную трактовку ломает его замечание о том, что “сегодня Россия в своем развитии вернулась вовсе не в СССР, то есть в странную и чуждую русскому духу утопию, где милиция охраняла народ, а не бар от народа. Мы вернулись к единственно возможной форме существования страны, дихотомия которой выражена формулой… “страна рабов, страна господ”. Иными словами, СССР не сразу съехал на наезженную колею, а предполагал изначально нечто альтернативное. Здесь от автора требуется развернутое пояснение: считает ли автор эту альтернативу приемлемой, когда и почему произошло возвращение к “барскорабству”? Может быть, найдем соломинку, чтобы зацепиться.
Как доказывает Губин, в исторической перспективе дело выглядит так: до начала
XVI столетия наша страна, по крайней мере отдельные ее территории, развивались в одном направлении с Европой. При Иване IV Россия свернула с линейного пути развития на циклический. И с тех пор ходит по замкнутому кругу: общественный строй, который сложился при Иване IV, “в разное время назывался царизмом, империей, социализмом (сейчас – вертикалью власти)”, но по сути всегда являлся абсолютизмом. “Стиль мог быть жестоким и кровавым, как при Грозном, Ленине и Сталине, мог быть пышным, как при Елизавете, Екатерине или Путине, мог быть тоскливым, как при Николае I или Брежневе. Менялся интерфейс, но не программа”. “Барскорабство” – ключевая характеристика устройства российской жизни. В течение последних шестисот лет наше общество неизменно делится на господ и холопов, или, по Ходорковскому, – оккупантов и оккупируемых, или, по Кончаловскому, – колонизаторов и колонизируемых. Что такое быть русским? “Это значит принимать как данность барскорабство”. “Деление на бар и быдло” является сущностью русскости. Дмитрий Губин никоим образом не разделяет наивных убеждений западников двадцатилетней давности, которые “звали в Европу, не понимая, что без европейского опыта античной логики, римского права и римской же Церкви Россия Европой быть не может”. “Изменить привычную российскую матрицу”, по мнению Дмитрия Губина, можно одним способом (точнее, он предлагает три способа, однако первые два – “изменение страны волей царя-модернизатора” и революция – вписываются в матрицу). Это “переформатирование в результате военного поражения”. По образцу Японии, Германии и Финляндии, счастливо преобразившихся после Второй мировой войны. Поскольку русскость определяется “барскорабством”, то “чем меньше в России русского, тем лучше для России”. В утешение такой оборот дела можно оценить как возвращение к истокам, к попранным идеалам Псковской республики. Нельзя не согласиться с автором, что это “крайне интересный проект”. Что и говорить.Захар Прилепин предлагает более зрелищную историческую панораму. Вместо скучного замкнутого круга – небесные качели, на которых русский человек то возносится в горние выси, то падает прямиком на самое адское дно. Сразу оговорюсь, что, в отличие от журналиста Губина, оперирующего конкретными фактами и опирающегося на логику, мастер художественного слова Прилепин временами пренебрегает внятностью изложения, оставляя довольно обширное поле для интерпретации своих слов: “В России нет современности. Поэтому ее никто не понимает. … В России нет времени: русское время, раскипевшееся, выплескивается за край, обваривает Европу и возвращается, дымясь”. В целом понятно, что Европа – это так себе, ерунда какая-то, а Россия – ого-го, но точнее не определишь. То же самое с горними высями и адским дном: они то чередуются, то сосуществуют. Возможны варианты. Кроме того, Захар Прилепин несколько злоупотребляет апелляциями к Всевышнему, грозными проповедями и поучениями: “Иди сюда, человек. И будь человеком”; “Задача – не сторговаться с Богом – что заранее обречено на неуспех, – а найти согласие с Ним, как с собою. С Ним, говорю, как с собою. Это и есть главная ценность Бытия” (все знает человек); “Но горе вам, если вы…” (да что ж такое!). Это, надо сказать, довольно утомительно. И еще: публицист Прилепин вносит множество рацпредложений – переносить столицу из города в город раз в четыре года, сократить срок обучения в школе до 4-5 лет… – которые вообще очень мешают относиться к его словам серьезно. Но попробуем, тем не менее, сформулировать опорные тезисы.
Русский человек “много веков работал так, как никакому немцу и не снилось. Русские освоили огромную, в основном холодную и заснеженную часть суши, и моря вокруг этой суши, и ледники, и космос над ней, и три похода из Европы отразили, – подобных достижений ни один народ мира не имеет. Для любой нации хотя бы один подвиг из русской истории стал бы поводом для вечной гордости”. Это вообще. Из общего опять-таки контекста можно понять, что примером взлета является советское время – эпоха Подвигов и Побед. Однако по состоянию на сегодняшний день Россия “является одним из самых известных экспортеров рабов, детских и взрослых органов. Ежегодно в нашей стране пропадает 15 тысяч детей… Россия последние лет десять выдерживает стабильный показатель – один миллион семьсот тысяч абортов в год…”. И так далее. По одной версии, виновниками всех вольных и невольных грехов являются либералы, и тогда автор призывает кары небесные на их головы. По другой – речь идет о коллективной ответственности всего народа. В этом случае закономерным следствием того зла, которое нами всеми сегодня совершается, по мнению автора, должен явиться эсхатологический тиран. Он “неизбежно отнимет нашу глупую и злую жизнь, но он и поплачет о нас потом”. Вот за это спасибо! Как можно предположить, после того, как коллективная вина будет искуплена, качели вновь взмоют вверх. Захар Прилепин, таким образом, пророчит нам нечто похожее на ветхозаветный сценарий.
Постмодернистская эпоха далека от завершения. По крайней мере, современная Россия продолжает восприниматься как некий симулякр, имитация. На ее фасаде для одних написано “Европа”, для других – “СССР”, но за фасадом не обнаруживается ни то, ни другое. Симулякр никого не устраивает. Как и в некоторых ток-шоу, современными публицистами предлагаются три варианта ответа на вопрос “Что будет?”: либо застой и полная деградация, постигшая Римскую империю (Древний Рим поминают оба автора), либо война и поражение, либо революция и диктатура. Очень перспективно. Можно голосовать.