Стихи
Опубликовано в журнале Октябрь, номер 8, 2012
Лев Козовский родился и живет в Москве. Окончил Московское театрально-художественное тех-
ническое училище. Стихи печатались в журнале “Арион”, альманахах “Alter ego”, “День поэзии”.
Гимны глиняных времен
Гипсовый горнист
Слышишь, гипсовая музыка
Заиграла в горсаду –
Мальчуган, футболка-трусики,
Выдувает – тру-ту-ту!
Он выводит вариации,
Снежной стружкой заметен,
Не дойдя до реставрации
С незапамятных времен.
Пусть крошится слепок глиняный,
Узнаваем силуэт –
От пилотки, сшитой в линию,
До бумажных полукед.
Галстук вылепленный вылинял
С той поры, когда лоскут
Лично старостой Калининым
Накрепко затянут в жгут,
Нежным старостой Калининым,
Кого черти нынче жгут.
Оттого-то мальчик гипсовый
Так упорно держит строй,
Потому он так неистово
В небо снежное безлистое
Горн закинул над собой.
Каменеет подъязычие,
Плесневеют сгибы век,
На ночное безразличие –
На вчерашнее величие –
Валит мокрый липкий снег.
Где ж вы, крепкие, лобастые
Пионерки тех времен,
Где вы, матери грудастые,
Где бутузы коренастые,
Где же юноши вихрастые –
Или вам не слышен горн?
Ну-ка, живо на полночную
Перекличку становись!
Опрокинь часы песочные,
На кремлевскую лубочную
Звездочку перекрестись.
Обернись, представь воочию,
Как тут била раньше жизнь.
………………………………
Слышишь, гипсовая музыка
Вновь проигрывает век,
Пусть груба, пусть безыскусна так,
Пусть не та уже акустика,
И под звуки эти густо так
Все идет-ложится снег
На худые ручки мальчика,
На почти что целый горн,
Выдувающий под пальчиком
Гимны глиняных времен.
* * *
Вперед-назад шагами перемерив
Безлюдный сквер в закатные часы,
Брел механически, беспомощно потерю
Перебирал до смертной полосы.
И потому, должно быть, не заметил,
Хотя бессчетно мимо проходил,
Пьянчужку милую, одну на целом свете,
С поплывшими глазами в тон чернил.
Своим она была убита горем,
Свой счет вела неназванных скорбей,
Простая баба в тусклом коридоре
Под вечер все синеющих ветвей.
Все истлевало в сумеречной пыли,
Закатный луч сужался, как в горсти,
Шли вереницею автомобили
Неведомых счастливцев развезти.
Но вновь и вновь, без остановки, мимо
Чужих, давно не крашенных седин,
Я шел вперед, как вдруг услышал: “Милый,
Не надо плакать… рядом посиди”.
И я подсел на лавочку к бедняге,
Старухе с золотым незлым лицом,
Закатным солнцем, найденным во мраке,
За миг до тьмы с ее литым свинцом.
Ах, женщина, безмерна твоя сила,
Когда ты можешь при такой судьбе,
Сторонний плач над свежею могилой
Остановить и обратить к себе.
Посад
В синих отборных снегах,
Где обретается главный
Сверхчудотворный монах,
Где в зацелованной раке
Слышит он страхи мирян,
Шепот в мерцающем мраке,
Чистосердечный обман.
Медленней медного сплава
Звон колокольный плывет,
Спят богомольцы на лавках,
Детский разинувши рот.
Словно сапфировым светом
Блещут косые лучи,
Здесь промерзают портреты
Евангелиста Луки.
Будет в отечестве зимнем
Полная ночь торжества!
Будет предъявлена зримо
Самая суть волшебства!
Дорог мне Сергиев город –
Кованый холод оград,
Мяса кирпичного сколы,
Трапезных творог палат,
Башен крутые распоры,
Стен твоих круговорот,
Службы рождественской ропот,
Толп богомольных проход,
Запах разлапистой хвои,
Ладана лакомый дух,
Ратное и путевое
Благословение двух.