(Евгения Красноярова. Водяные знаки)
Опубликовано в журнале Октябрь, номер 7, 2012
Ольга ИЛЬНИЦКАЯ
“Вода благоволила литься…”
ЕВГЕНИЯ КРАСНОЯРОВА. ВОДЯНЫЕ ЗНАКИ. – ОДЕССА; ДРОГОБЫЧ: КОЛО, 2012.
Уже три года в Одессе действует возобновленная литературная студия “Зеленая лампа”. За это время вышло три книги студийцев. Руководители студии Евгений Голубовский и Евгений Деменок верны своем слову – как сказано в предисловии, “издавать по сборнику в год, выбирая тех, кто работал в этом году максимально плодотворно и интересно”. К таким относится и Евгения Красноярова.
При чтении книги выстраивается картина целостного авторского мира. Мир дробится внутри стихотворений, объединенных смысловой и чувственно-лингвистической связью. Эта сцепка не жестка – текуча. “Вода благоволила литься…” – приходят на ум строки Леонида Мартынова.
Название книги неслучайно. Водяные знаки проступают сквозь тексты Краснояровой так же ясно, как жизнь сквозь дистиллят – в стихотворении Мартынова.
У Мартынова: “Вода / Благоволила литься. / Она / Блистала / Столь чиста, / Что – ни напиться, / Ни умыться, / И это было неспроста”.
У Краснояровой основной стихотворный акцент – на этом “неспроста”. Поэт отвергает дистиллированную жизнь, ей недостает свободы, и воли, и жизни недостает. Красноярова мужественно и иронично сопротивляется реальности:
“Поэты – дети, поэты святы”, –
Мне ангел в храме сказал когда-то…
…………………………………………
Им волки – плачут и птицы – шепчут,
Поэты смертны, но – вечны, вечны…
Срывают голос, но в слове длятся
поэты – памятники, паяцы…
Стихи Краснояровой наполнены сопротивлением, поиском пути, откровением. Общечеловеческие смыслы обнаруживаются в точных авторских попаданиях:
В дождливый день, тяжелый, как гора,
Свернувший мне простуженную шею,
Я выхожу с ребенком на бульвар
И объясняю жизнь – как я умею.
Или непопаданиях. Ошибка в обстоятельстве действия: если бы вместо бульвара героиня выходила, скажем, со двора, то возникло бы необходимое напряжение, востребованное следующими строками:
Вот кирпичей натруженный мотив,
Вот старый пес, голодный как собака,
Вот желтый дом согнул кариатид,
Неслышно умирающих от рака…
И в стихах не было бы простого перечисления примет жизни, а появилась бы драматургия взросления. Но, возможно, и “бульвар” оправдан тем, что снимает напряжение – для того чтобы детство тянулось подольше…
Но не в этом ли причина инфантилизма лирического героя Краснояровой, приводящая к драме в другом стихотворении, где автор точна в деталях:
Сыграем! Что нам терять, кроме раскладушки,
Протертых джинсов, язвы, десятка любимых книжек?
Чем путь длиннее, тем ласковей зов психушек,
Тем забубенней тоска и пакостней television…
Автор с шизофренией жизни справляется – текст организует расщепляющиеся смыслы, когда “все есть все” и все разное, изменчивое.
Евгения Красноярова сопротивляется страху. Из глубины поднимаются водяные знаки – символы, и они учат самостоянию.
Поэтическая позиция всегда – самостояние, сопротивление и преодоление. Драматургию книги определила позиция автора:
Кто из нас доживет – до ста?
Последнее поколение двадцатого века
Покорно ложится в гробы, устав
От должности человека…
Не Чернобыль и не Чечня –
Вся обреченность Цивилизации –
Шепчет на ухо, так обняв,
Что не отвязаться…
Кто – за нас? Да теперь никто!..
Господи! Души наши прими за то,
Что мы – были…