Опубликовано в журнале Октябрь, номер 7, 2012
ЛИТЕРАТУРНАЯ КРИТИКА
Алена БОНДАРЕВА
Литература скитаний
Дедовским методом
Травелог (возможен вариант произношения как трэвелог) – от английского “travelogue” – о путешествии (журнал, диалог, дневник, в современном понимании еще и блог, посвященный описанию странствий). Жанр нынче не просто востребованный, а популярный. Но потому и размытый.
Хотя что может быть проще? Некий гражданин отправляется в отпуск (куда и на чем – неважно), с собой берет тетрадь для заметок (айпад тоже сгодится) и фотоаппарат для достоверности впечатлений. Подробно записывает все увиденное и услышанное в пути (возможно, даже дает советы грядущим поколениям путешественников), фотографирует каждый свой шаг – и травелог не получается. Видимая открытость жанра – обманчива.
Ведь в традиционном виде травелог – не только документальный рассказ о поездке, экспедиции, исследовании, но повествование, подкрепленное историческими свидетельствами (зарисовками, картами), не чуждое сопоставительного анализа (что было на территории в прошлом, что теперь) и рефлексии пишущего (ожидания и увиденная реальность). Помимо физического перемещения тела в пространстве, этот жанр предполагает и метафизическое путешествие, в финале которого происходит если не взросление, то как минимум умудрение (как повествователя, так и читателя).
К тому же главная задача пишущего путешественника – не развлечь аудиторию, а передать знания (в том числе – редчайшие сведения). Поэтому рассказ о том, как весело отдыхать семьей в Египте или в каком турецком кафе дешевле покупать омаров, травелогом по определению быть не может. Если мы не говорим о беллетризованной версии жанра, но о ней чуть позже.
Классический вариант травелога – “Дневники” Мериуэзера Льюиса и Уильяма Кларка, двух знаменитых капитанов, отправившихся в первую сухопутную экспедицию от атлантического к тихоокеанскому побережью через Америку (1803–1806). В дневниках и путевых заметках они подробно описали свои приключения, дали множество исторических, антропологических и прочих свидетельств.
В русском изводе классическим травелогом можно назвать, пожалуй, сочинения нашего знаменитого путешественника и ученого Николая Николаевича Миклухо-Маклая (1846–1888), побывавшего в Новой Гвинее, Индонезии, Австралии, Океании, на Филиппинах и во многих других местах. Будучи не просто странником, а серьезным исследователем, Миклухо-Маклай написал около ста шестидесяти научных трудов по биологии, географии, этнологии.
Старинный травелог не теряет своего обаяния. Со временем магия стиля и образа самого повествователя только усиливается. Самоотверженный ученый-путешественник, овеянный романтической жаждой странствий, вечно влеком в неведомые дали. Вот типичная запись Маклая, позже вошедшая в “Путешествие в Западную Микронезию и Северную Меланезию в 1876 г.” в главу “Острова Адмиралтейства”: “Мая 15. Проштилевав всю ночь, мы незначительно отдалились от группы, но миль 5 или 6 расстояния от нее не помешали выехать пирогам. Туземцы здесь очень падки на табак, так что небольшой кусок его предпочитают ножу. <…> Пояснительное примечание. При дальнейшем путешествии я не нашел туземцев, понимающих несколько английский язык, ни людей, могущих служить мне переводчиками, как на островах Вуап и Пелау. Я должен был поэтому довольствоваться единственно собственными наблюдениями. Чтобы составить себе понятие об общем типе, я старался видеть как можно большее число индивидуумов разных возрастов и полов, а чтобы отчасти познакомиться с образом жизни туземцев, я оставался в их деревнях почти весь день”.
Однако эпоха Великих географических открытий миновала, люди стали мобильнее и более сведущи. Особенно это касается европейцев и американцев (чье передвижение по миру не сопряжено с визовыми проблемами, как в случае наших соотечественников). Впрочем, русские путешественники тоже постепенно подтягиваются и осваиваются в мире.
Едут в основном на Восток. Это связано с исконным интересом к Византии, сутрам, нирване, рисовым полям и Великой Китайской стене, а также и с упрощенным въездом.
Однако травелога в точном жанровом смысле на русской почве не возникает.
Год назад один из семинаров на Дебаркадере, проходивший в книжном магазине “Гумбольдт и Гумбольдт”, как раз был посвящен этой проблеме. Современную литературу странствий яростно обсуждали организатор семинара Семен Павлюк, путешественники, журналисты, блогеры: Григорий Лапшин, Сергей Бойко, Михаил Антипов и прочие люди, не чуждые приключениям.
Однако дискуссия стремительно пришла к тому, что сегодня травелога в чистом виде быть не может.
Причин несколько. Жанр давно ассимилирован. Например, появился беллетризованный травелог (“Сердце тьмы” Джозефа Конрада, “Путешествие из Петербурга в Москву” Александра Радищева), который как минимум раздвинул границы жанра.
К тому же сам мир изменился до неузнаваемости. Сегодня почти каждый может позволить себе путешествие если не в Турцию, то в соседний город. Передвижение по миру более не сопряжено с материальными трудностями (мы не седлаем лошадей и не оснащаем корабль). Да и нехоженых троп почти не осталось. А особо ленивые могут совершить виртуальный вояж. Почта, Интернет и мобильный телефон сделали мир доступным для любого человека. Потому-то и документирование реальности носит совсем иной смысл.
Путешествие на западный манер
Современный травелог более не стремится поведать своему читателю о неизведанном, скорее наоборот, предлагает взглянуть на знакомые вещи с другой стороны.
Например, сочинение Софии Кутлаки “Среди иранцев. Путеводитель по нравам и обычаям самой закрытой страны мира” (“Юнайтед пресс”, 2011) – попытка поделиться своим жизненным опытом. Иран рисуется уехавшей вслед за супругом писательницей не как неведомая земля, а как вполне познаваемая среда обитания. Идет ли речь о большом джихаде (на самом деле – “ежедневной борьбе со страстями на пути к духовному совершенству”) или об обычаях, которые не так кровавы, коварны и непонятны западному человеку, как представляет в своих репортажах Си-эн-эн.
Показателен и пространный роман австрийского писателя Грегори Дэвида Робертса “Шантарам” (“Азбука-классика”, 2010) – кстати, один из примеров беллетризованного травелога. Несмотря на сомнительные художественные достоинства, книга доходчиво рассказывает о Бомбее (Индия) середины 1980-х годов. Из нее можно узнать о быте, укладе, кастовом делении общества и прочих интересных моментах. Однако вымысел в романе Робертса занимает не последнее место.
Чего не скажешь об автобиографическом сочинении Питера Мейла “Год в Провансе” (“Амфора”, 2010), перевернувшем сознание английского общества 1990-х годов. В центре повествования англичанин, бросивший Лондон и сорвавшийся в Прованс, чтобы на скопленные деньги купить небольшую ферму и удариться в прелести сельской жизни. “Вкусными” байками и отчасти обывательскими рассказами о прелестях простого бытия Мейл заразил полмира, превратив свой образ жизни в бренд. Со временем некоторые туристические фирмы даже стали предлагать клиентам узнать Францию с Питером Мейлом. Последний, кстати, оказался весьма оборотистым автором и вскоре издал еще несколько книг о Франции, Провансе и его кухне и даже попробовал себя в художественной литературе, сочинив роман “Хороший год”.
Но показательно здесь другое. У западного читателя (впоследствии и у российского) неподдельный интерес вызывают истории Золушек наоборот: когда вполне преуспевающий человек бросает все и отправляется странствовать по свету, но не столько с целью людей посмотреть и себя показать, сколько в поисках счастья.
Так поступил и писатель-путешественник Брюс Чатвин, несколько лет проработавший экспертом по экспрессионизму в “Сотсби” и вдруг ослепший. Но Чатвину повезло, ему попался ответственный эскулап, он-то и посоветовал переменить взгляд на вещи и обозреть мир. Зрение чудесным образом вернулось к скитальцу. В результате появилось три травелога: “В Патагонии” (In Patagonia, 1977), “Вице-король Уида” (The Vice—roy of Ouidah, 1980), “Тропы песен” (The Songlines, 1987). В некотором смысле сегодня Чатвин – образец для подражания. Потому как проповедует кочевой образ жизни и излагает свои идеи в доступной, беллетризованной форме. За много лет его книги подвигли на странствия не один десяток читателей.
Кстати, более современный аналог чатвиновского сочинения, как ни странно, написан женщиной, американкой Элизабет Гилберт, – “Ешь, молись, люби” (“Рипол классик”, 2008). По сути, книга Гилберт стала пособием для несчастных замужних женщин. Героиня романа, несмотря на благополучно сложившуюся жизнь, однажды понимает, что несчастна, и, недолго думая, решает покинуть дом, мужа и отправиться на поиски себя. Она путешествует по миру (география обширна – от Европы до ашрамов Индии). В пути, естественно, встречает новых людей, заводит друзей, знакомится с иными взглядами на жизнь, постепенно успокаивается и находит мужчину своей мечты. Собственно, именно банальный финал уничтожает этот роман как травелог.
Но вполне понятно, почему книга Гилберт, как и прованское сочинение Мейла, стала такой популярной. Писательница не рассказывает ничего исключительного. Ее душевные поиски, равно как и маршрут, доступны любому среднестатистическому человеку. Да и философия незатейлива: хочешь быть счастливым – ешь вкусную еду, пребывай в гармонии с миром (то есть молись) и обязательно найди выражение своим душевным чаяниям (влюбленность как вариант).
Впрочем, есть травелоги и более сложные. Так, книга американского режиссера-документалиста Карин Мюллер “Год в поисках Ва”, вышедшая в 2007-м в том же издательстве, что и роман Гилберт, повествует о времени, проведенном Мюллер в Стране восходящего солнца. И, в принципе, более или менее отвечает требованиям жанра. Героиня Мюллер (рассказ ведется от первого лица) отправляется не только на поиски просветления (“”Ва” – слово-иероглиф, означающее спонтанное достижение гармонии”), но и искренне хочет понять японцев. Что, разумеется, ей не удается, равно как не обретает она и той невероятной гармонии, о которой мечтает. Но в пути находит что-то свое. Финал книги остается открытым.
Однако с ее русским изданием случилась забавная штука. Наши читатели в некотором роде получили перевод перевода. Японский менталитет, помноженный на разницу с американской (а той, в свою очередь, с нашей) культурой. Но если делать скидку на наивность Мюллер, женские всплески руками – мол, ох уж эти непонятные японцы! – и ее американский взгляд на вещи, то роман можно назвать познавательным. Хотя, думается, Япония в американском изводе далеко не та страна, о которой думаем мы и каковой она является на самом деле. Но книга позволяет понять культурные, религиозные особенности японцев и то, как в их сознании сочетаются древнейшие традиции, невероятный технический прогресс, духовность и значительное социальное расслоение.
Травелог травелогу рознь
Если говорить об ассимиляции жанра, то сегодня все чаще элементы травелогов вплетаются в художественные романы (тенденция не нова). Так, французский писатель Жан Мари Гюстав Леклезио (кстати, автор классического беллетризованного травелога “Праздник заклятий” – “Флюид”, 2009) в романе “Онича” (“Амфора”, 2009) использует элементы жанра, отправляя своих героев в малярийную Африку, где им уготованы приключения: обряд инициации и прочие древние таинства.
Но Леклезио – знаток того, о чем пишет. Долгое время он служил в Таиланде, Мексике, Панаме. Не понаслышке знаком с древнейшими культурами, культами и традициями. В 1977 году он даже опубликовал перевод индейского эпоса “Пророчества Чилам Балам”.
Именно индейские легенды и легли в основу тоненькой книжечки “Праздник заклятий”, полной потрясающих сцен. Например, один из эпизодов повествует о том, как в наши дни забытое всеми племя неведомых дикарей в джунглях совершает обряд жертвоприношения и несколько суток подряд молит своих богов о том, чтобы с нашим миром ничего не случилось. А в это время джунгли постепенно вырубают.
Другой вариант смешения жанров – популярные сегодня книги о странах и городах. По сути, это все те же локальные мифы Овидия, но рассказанные на новый лад. И тут уж пишут кто во что горазд. От очень хороших текстов, вроде “Вильнюс: город в Европе” Томаса Венцлова (“Издательство Ивана Лимбаха”, 2012), до весьма посредственных, например, фолианта Валерио Линтнера “Италия. История страны” (“Эксмо”, 2007). В таких книгах, как правило, акцент делается на историческом моменте и связь с травелогом весьма опосредованная.
Более тесно сочленены с литературой о путешествиях сочинения Питера Акройда (“Лондон” – “Издательство Ольги Морозовой”, 2009) и Орхана Памука (“Стамбул. Город воспоминаний” – “Издательство Ольги Морозовой”, 2006). Это некие гипертексты, рассказывающие о биографии города (страны), вобравшие в себя разговоры о литературе, культуре и личный опыт писателя.
Русский вариант
Что же до отечественного травелога, то, кроме трудов Миклухо-Маклая, образцом жанра по сей день считается “Хожение за три моря” Афанасия Никитина.
Впрочем, встречаются и беллетризованные варианты. Так, “Русская Швейцария. Литературно-исторический путеводитель” Михаила Шишкина (“Вагриус”, 2006) сочетает в себе и биографию страны, и популярные сегодня разговоры о метафизике пространства (тут впору обратиться к трудам Андрея Балдина и Рустама Рахматуллина). Шишкин рассказывает о русских прозаиках и поэтах, некогда бывавших на альпийских склонах и даже писавших о них в своих произведениях.
Сегодня на российском книжном рынке достаточно часто за травелог выдается обычный путеводитель (уж что-что, а это направление книготорговли развито у нас хорошо). Именно путеводитель рассказывает о том, где в Европе самый дешевый шопинг, а в Индии – самый гостеприимный храм.
Из примеров – “Испания” Дмитрия Крылова (“Эксмо”, 2010). Наглядно знакомит будущих туристов с достопримечательностями, ценами и национальными особенностями страны.
Если говорить о попытках наших соотечественников внятно написать о своих путешествиях, то тут мы сталкиваемся с серьезной проблемой. В книжном варианте русского романа-травелога почти не существует за редким исключением. Например, сочинение Марины Москвиной “Небесные тихоходы” (“Флюид”, 2004) или роман Александра Иличевского “Перс” (“АСТ. Астрель”, 2010), лишь содержащий элементы рассказа о путешествиях.
В остальном русским любителям книг о странствиях приходится довольствоваться либо журнальными публикациями “GEO”, “Вокруг света”, “National Geographic” (к слову сказать, родоначальником советского травелога по праву может считаться Всеволод Овчинников, автор книг “Восхождение на Фудзи”, “Горячий пепел”, “Ветка сакуры”), либо чтением блогов. И если первый вариант хотя бы гарантирует качество, например, тексты подобного рода пишет Петр Алешковский, сочиняет путевые заметки (и рассказы-травелоги) уже упоминавшийся Александр Иличевский, а также Глеб Шульпяков (не так давно в “Новом литературном обозрении” была опубликована его книга “Город Е”), то блогеры художественности не гарантируют.
Впрочем, даже в случае Шульпякова и Иличевского речь идет лишь о разрозненных путевых заметках и рассказах.
Остальные же попытки сочинить отечественный травелог оставляют желать лучшего, будь то издание Ильи Стогоffa “Апокалипсис вчера: дневник кругосветного путешественника” (“АСТ”, 2010) или весьма посредственное повествование “Бом Булинат. Индийские дневники” Арсения Ващенко и Александра Кашкарова (“Европейские издания”, 2008), где соавторы радостно делятся историей своего путешествия, берущего начало в столичном клубе “Дача” и пролегающего в Дели.
И если читатель готов отказаться от хорошего стиля и языка в пользу информации, то самое время открыть LiveJournal. Там, например, Григорий Лапшин (он же ГриЛ, gril_avp) неустанно рассказывает о путешествиях в разные концы страны, выкладывает фотографии, делится впечатлениями.
Для тех же, кто с Интернетом и “ЖЖ” не очень дружен, издательство “Вече” в 2011 году выпустило занятную книгу “Мир глазами блогеров”. И чего там только нет: рассказы об Антарктиде, космосе, океанологии и прочем, прочем, прочем. Все бы ничего, да издание больше похоже на медиапроект, нежели на сколько-нибудь художественное сочинение. Хотя книга по-своему интересна, информативна и хорошо оформлена.
Иными словами, русскому читателю по-прежнему остается надеяться на отмену визового режима, листать “ЖЖ”, читать переводные романы-травелоги, покупать журналы и путеводители, изредка поддерживать отечественных писателей, которые, может быть, как люди сведущие и иногда менее оседлые начнут почаще писать о своих странствиях.
∙