(Олег Рябов. КОГИз)
Опубликовано в журнале Октябрь, номер 4, 2012
Андрей Рудалев родился и живет в Северодвинске Архангельской области. Литературный критик, публицист. Окончил филологический факультет Поморского государственного университета. Лауреат литературной премии “Эврика!” (2006). Член Союза писателей России. С критическими статьями выступал в различных печатных и электронных периодических изданиях.
Андрей РУДАЛЕВ
Детективный пейзаж уходящей натуры
ОЛЕГ РЯБОВ. КОГИЗ. ЗАПИСКИ НА ПОЛЯХ ЭПОХИ. – М.: АСТ, 2011.
Книжник из Нижнего Новгорода Олег Рябов написал целую книгу из книжных “записок на полях страны” – “КОГИз”. Это удивительная история охоты за редкими книгами, часто мимолетного знакомства автора с “униками”. Охотничьи истории и байки у культурно-исторического костра, ритуальное хвастовство “охотников” друг перед другом, отличные портреты самих охотников – исчезающего сословия – на фоне эпохи и личное. Это личное, интимное чувство книголюба настолько сильно, что оно заражает читающего, и он сам параллельно начинает писать свой “КОГИз”.
Сейчас редко увидишь в квартирах собранную библиотеку, она нефункциональна в нашем евробыту. Книгу не нужно “доставать”, можно заказать ее в интернет-магазине, прочесть с монитора, закачать в электронный планшет, заменяющий целую библиотеку. Книга все больше становится обычным товаром, и многие читатели начинают ориентироваться на рейтинги и хиты продаж.
Хотя еще совсем недавно за книгой надо было охотиться, ее нужно было добыть, как самый ценный дефицит. Помню, в детстве мама приносила прямоугольные бруски, завернутые в бумагу. Знакомые из-под полы давали “хорошие” книги; насколько они хороши, можно было узнать, только когда бумага была сорвана. Очереди занимали за несколько часов перед открытием книжного: новый завоз. Или заветная вывеска “Подписные издания” – особый, высший сорт, и получить там подписку – как выиграть в лотерею – счастья бесконечно много. Я в своем детстве ухватил последние такие счастливые выигрыши. Например, двенадцатитомник словаря биографий Брокгауза и Эфрона. Первый том был выпущен в 91-м еще “Советской энциклопедией”. Второй уже “Большой Российской энциклопедией” в 92-м. Все двенадцать томов так и не удалось собрать. Магазин подписных изданий прекратил свое существование. Книги докупил до шестого тома, и в 1997 году следы этого словаря для меня окончательно потерялись. Чем не история новой страны?
Помню, в старших классах школы нас водили в местный музей, где нам рассказывал очень увлекательные истории о книгах бородатый приезжий мужчина. Он говорил, как объезжал забытые Богом деревни, находил там старинные книги, часто рукописные, и не просто единичные экземпляры, но и целые комнаты, забитые ими до отказа. Он рассказывал о редких старинных рукописных памятниках, которые проходили через его руки, говорил, что видел текст, намного превосходящий по своим художественным достоинствам “Слово о полку Игореве”, но который странным образом то ли затерялся, то ли погиб в огне. Его истории раскрашивали Древнюю Русь книгами, словом. Тогда мне этот человек показался этаким рыбаком, который во всю ширь своих рук хвастает уловом. Позже, вспоминая об этом, я понял, что это был академик Александр Панченко.
“КОГИз” Рябова составлен из таких историй, только много раз сочнее и краше. Главы в книге – новеллы, часто детективные. Как в случае с “автографом Пастернака” или украденными в библиотеке редкими изданиями Хлебникова. Мир Рябова наполнен уникальным, сокровенным. Раритеты освещают окружающую действительность, они могут чудесным образом возникнуть где угодно: в доме старообрядцев, у играющих детей, или какие-то “полусумасшедшие” крестьяне приносят Библию Франциска Скорины, или везение – покупка книжицы с крайне любопытной историей, которую еще надо вскрыть.
На полках моей небольшой домашней библиотеки много книг, изданных в первой половине девяностых. Тогда стали печатать философские труды, в том числе творения русских философов Серебряного века, Отцов Церкви, часто это были репринты первоизданий. У каждой такой книги есть история – миг обретения. Помню, пошел зимним вечером за “добавкой” и на витрине газетного киоска увидел одинокий синий томик – “Малые сочинения” Льва Платоновича Карсавина, – тогда я с упоением зачитывался всеми его книгами, и, конечно, все “водочные” деньги были спущены на него. А клееный, в тонком переплете восьмитомник святого Ефрема Сирина был куплен за какие-то смешные деньги вообще в продовольственном магазине.
Однако “КОГИз” Олега Рябова – это не только история встречи с той или иной книгой-уникой, но и история людей, история эпохи. Эпохи постреволюционной, когда древности, в том числе книги, стали вывозить из барских усадеб. Военной эпохи, когда погибла при бомбардировке богатейшая библиотека, а в ней были книги с редкими автографами Пушкина. Послевоенной, советской – сделавшей из процесса обретения книги охоту, когда редкостью становились издание “Мастера и Маргариты” Булгакова или самиздатовские тексты. И нашего времени, когда возник не адаптированный к новым реалиям, “параллельный мир” “неготовых конкурировать и рвать зубами и руками”. Как говорит один из знакомцев лирического героя – ему в свое время можно было позавидовать, теперь же он занял место у мусорного бачка: “Мы генетически другие, мы вымрем очень быстро; через несколько лет в России будет новое общество совсем новых, других людей”. Так произошло с людьми, так произошло и с культурой, и “американский общепит “Макдоналдс” поверг советскую культуру в виде КОГИза, разместившись в главном книжном магазине города”. В моем маленьком Северодвинске магазин “Букинист” также таял год от года, пока на его месте не обосновался один из главных атрибутов нового времени – нелегитимный, но успешно функционирующий игорный клуб.
Общество растеряло традиционный отечественный взгляд на книгу как на сакральную сущность. Книжная культура стала подобием старообрядчества и все глубже уходит “в леса”. Или попросту подвергается жесткой зачистке: “Над разрушенным каменным купеческим особнячком старательными навозными жуками копошились два трактора-бульдозера, завершая черновую планировку”…