Опубликовано в журнале Октябрь, номер 2, 2012
Ксения Леонтьева родилась и живет в Москве. Студентка факультета журналистики МГУ.
Ксения ЛЕОНТЬЕВА
Оркестр по заявкам
Хотя на дворе двадцать первый век, Московский дом музыки на пару часов оказался захвачен в плен первой половиной двадцатого века, точнее – коротким промежутком между концом тридцатых и началом сороковых. Захвачен, конечно, не врасплох и даже не впервые. Оркестр Гленна Миллера, который вот уже многие десятилетия хранит верность блестящим тридцатым годам, навещает московских меломанов уже в четвертый раз. В двухтысячном году приезжал еще и британский побратим детища Гленна Миллера, но это, как уместно выразиться в данном контексте, немного другая песня.
К слову, и в случае с тем вариантом оркестра, который уже успел завести поклонников в российской столице, организаторы тоже немного кривят душой. На афише стоило бы делать пометку “европейский состав”, ведь состав оригинальный, который базируется в Нью-Йорке, своего материка вообще не покидает. Лицензированные тезки не перестают извлекать выгоду из такого положения вещей, собирают почти полные залы, время от времени меняют программу, основу, впрочем, оставляя прежней – качественное исполнение ностальгически волнующих джазовых хитов.
Гости Дома музыки, добиравшиеся на концерт по московскому морозцу, незаметно для себя переносились в
Belle Époque, как называют это время французы, тоже, кстати, любившие джаз, американцы же именуют его Golden Years, когда в декорациях немого кино томно и страстно умирал ар-деко и из пепла “Фабрики грез” рождался новый феникс – нынешний Голливуд. А джаз, как известно, для американской киноиндустрии был едва ли не повивальной бабкой. Это теперь он – кино-ретро-экзотика, типа “Коттон-клуба” или “Перекрестка”…В нынешнем визите “Оркестра Гленна Миллера” лицом его был Уилл Сейден, который исполнял обязанности одновременно руководителя оркестра, пианиста и конферансье, и хотя в силу голландского происхождения нью-йоркский акцент не так уж заметен, прочие роли удаются ему замечательно.
Первыми исполнялись “
Moonlight Serenade” (ей же программа и завершалась) и “Chattanooga Choo Choo” (та самая, которая задействована в “Серенаде Солнечной долины”), давно и прочно знакомые всем поколениям московских любителей хороших ритмов, в ассортименте представленным в зрительном зале. И если бы зал находился не в Москве, а, скажем, в Лондоне, первые ряды партера начали бы пританцовывать в креслах и вокруг них уже после вступительных аккордов второго номера; у нас же, увы, принято только шепотом подпевать, благо тексты нестареющих свинговых шедевров легко запоминаются и не забываются почти никогда.Единения с массами оркестр Уилла Салдена (все же это название более уместно, к тому же не стоит лишний раз поминать мэтра всуе) достигает весьма ловко, и приемы для этого использует безукоризненно профессиональные. Каждой из посещаемых стран оркестр дарит бонусную адаптацию туземных хитов. В случае с Россией это “Эй, ухнем” и “Полюшко-поле” – выбор, ласкающий слух, ввиду известной ограниченности ассортимента. К счастью, аранжировка локального творчества предлагались лишь в инструментальном варианте. К счастью – потому что чаще всего попытки исполнения русского текста теми, кто по-русски решительно не говорит, привносят чуть больше комического, чем рекомендуется для сохранения соответствующей атмосферы. К слову, напеть пару незамысловатых русских куплетов порывались многие, начиная от откликающихся на имя Легион исполнителей популярной музыки и заканчивая Лучано Паваротти, который, откажись он от затеи с “Очами черными”, провел бы один из лучших своих концертов.
Как бы там ни было, единственная представительница женского пола в оркестре и по совместительству вокалистка Эллен Блик до лингвистических оплошностей не опускается. Впрочем, ей удается успешно блистать и без лишних трюков, благо манерой исполнения она напоминает Эллу Фицджеральд, а манерой одеваться – Мэрилин Монро. Чтобы играть роль вишенки на торте в рамках одного отдельно взятого оркестра, вполне хватило бы и чего-то одного.
Однако ни колоритная солистка, ни удачно составленная программа, ни мелодии из старых киношедевров, ни, тем более, мелодии из полузабытого национального прошлого не смогут объяснить успех оркестра Гленна Миллера в Москве. Если разобраться, и состав не тот, и в мелодиях свежа лишь аранжировка, а впрочем, и этот момент стоит отнести к разряду факультативных. На отсутствие конкуренции тоже не спишешь: в последние годы московские афиши едва не лопаются от переизбытка предлагаемых мероприятий, в числе которых все чаще можно видеть концерты именитых зарубежных гостей всех жанров и калибров. Ностальгические эмоции тоже с трудом могут претендовать на роль основной причины; все же с нью-йоркским коллективом середины тридцатых современную московскую публику связывает до смешного мало.
Видимо, стоит признать, что дело отнюдь не в названии оркестра, дело в самой музыке. Публике не хватает джаза: его больше нет на улицах, нет в литературе, нет в газетах, на телевидении его и подавно нет. А джаз – это, конечно, не только музыкальный стиль, имеющий приятно неопределенные границы. Джаз – это яркая палитра, которая помогает окрасить окружающую действительность в цвета, придающие ей чуть больше праздничности. Концерты современного европейского состава оркестра Гленна Миллера – по сути, предложение, рожденное спросом. Истощенные благами цивилизации жители больших городов ищут спасения в ушедших эпохах. И пока спасение не найдено, коллективу Уилла Салдена обеспечены полные залы.
∙