(О редактировании и редакторах. Составитель Аркадий Мильчин)
Опубликовано в журнале Октябрь, номер 1, 2012
Лидия Хесед родилась и живет в Москве. Окончила филологический факультет МГУ, в настоящий момент – аспирантка Института лингвистики РГГУ. Переводчик с английского языка, публиковалась в журнале “Иностранная литература”. Участница XI Форума молодых писателей России (мастерская художественного перевода под руководством А.Я. Ливерганта).
Близко к тексту
Лидия ХЕСЕД
Энциклопедия
дружеских советов
О РЕДАКТИРОВАНИИ И РЕДАКТОРАХ/
СОСТАВИТЕЛЬ А. МИЛЬЧИН. – М.: НЛО, 2011.
Редактор – это не профессия, а выход из положения.
Ю. Тимофеев. Размышления редактора о редакторе
Книгу “О редактировании и редакторах” Аркадий Мильчин назвал тематической антологией, однако по богатству собранного материала, глубине и обстоятельности изложения ее можно считать энциклопедией. Удивителен ее предмет: существуют энциклопедии всемирной истории, мировой культуры и даже русской жизни, однако о редакторском деле еще никто не писал. Самой известной и чуть ли не единственной до сих пор была книга Лидии Чуковской “В лаборатории редактора”, которую готовил к изданию Аркадий Мильчин, бывший тогда, в 1960 году, сотрудником издательства “Искусство”. Впоследствии Мильчин, возглавивший издательство “Книга”, выпустил целый ряд пособий для редакторов, в том числе “Словарь-справочник автора” и “Методику редактирования текста”, однако по большей части это была узкоспециальная литература. Настоящая книга, напротив, рассчитана на широкую аудиторию, на тех, “кого интересуют процессы бытования текстов в обществе” (из аннотации).
В отличие от других работ, книга “О редактировании…” создавалась не год и не два – Мильчин писал ее всю жизнь, буквально собирая по кусочкам. Еще будучи студентом Полиграфического института, он начал записывать интересные высказывания писателей о редакторах, редакторов о самих себе и о своей профессии. Из года в год записи пополнялись фрагментами литературоведческих статей, журнальных фельетонов, рабочей переписки, – пока не разрослись так, что с легкостью могли бы составить отдельное собрание сочинений. В книгу “О редактировании…” вошла лишь часть собранного материала, полная же версия легла в основу сайта www.editorium.ru, который был создан студией Артемия Лебедева как открытый электронный архив.
Книга Аркадия Мильчина сама по себе является примером образцовой редакторской работы. Мало того, что столь объемный материал грамотно сгруппирован по четырем тематическим блокам (что совсем непросто, если имеешь дело с разрозненными записями, которые велись не одно десятилетие), книга снабжена тремя различными указателями, а это значительно упрощает путешествие по лабиринтам редакторской кухни. Хотя книги-калейдоскопы – не новость в литературе (вспомним “Хазарский словарь” Павича или “Записи и выписки” Гаспарова), ни одна из них не может похвастаться тем, что в ней Пушкин соседствует с Норой Галь, а те, кто полвека назад распинали друг друга на страницах “Нового мира”, прекрасно уживаются на одном развороте.
Каждая глава книги посвящена одной из граней редакторской профессии: задачам редактора, редакторской оценке произведения, особенностям правки, взаимоотношениям между автором и редактором. Разумеется, книга не дает однозначных ответов на глобальные вопросы, однако показывает, как в разное время рассуждали на эти темы писатели, издатели и критики. Кроме того, хронологический порядок изложения, которому подчинено содержание разделов, помогает проследить развитие редакторского дела в России за последние два века.
Появившись в России одновременно с книгоизданием (позднее – книгопечатанием), редактирование стало осмысляться как самостоятельная профессия лишь в XIX веке, причем переход от дружеской полушутливой правки, к которой нередко прибегали писатели, к обстоятельному разбору текстов занял не одно десятилетие. Так, например, В.Л. Пушкин и В.А. Жуковский обменивались стихотворными посланиями, в которых критиковали стихи друг друга за излишнюю иносказательность, неточность рифмы или, напротив, бессмыслицу в угоду благозвучию. При этом, признавая возможные недочеты, они тут отмечали дружеский характер всех замечаний. Тем не менее, пару десятилетий спустя, знаменитый племянник Василия Львовича не на шутку ругался с редакторами по поводу глав “Евгения Онегина”, причем перепалка о выражениях “людская молвь” и “конский топ” вошла в большинство современных школьных хрестоматий. В отличие от Пушкина, который вел себя с редакторами довольно своенравно, Гоголь, напротив, просил о редактировании своих рукописей, о чем неоднократно писал Шевыреву, Плетневу и другим литературным авторитетам. Впрочем, в те времена, когда толстые журналы правили бал в русской литературе, фигура редактора, зачастую превращавшегося в николаевского Цербера, определяла судьбы большинства произведений. В 60-е годы XIX века редакторов с литературного престола потеснили критики, которые стали законодателями книжных мод, однако “домашнее” редактирование не исчезло, о чем, например, свидетельствуют письма Тургенева. Мнение братьев по перу всегда ценилось особенно высоко. В начале XX века в обеих столицах начали открываться литературные курсы и многие писатели и поэты в педагогических целях редактировали произведения молодых авторов, что, например, с успехом делал Гумилев в “Цехе поэтов”. Вскоре, однако, редактура вновь стала синонимом цензуры. Редколлегии “идеологически верных” журналов отсеивали неугодных и неудобных авторов, а немногим избранным помогали выхолащивать и без того гладкие тексты. В книге Мильчина приводятся выписки из редакторских рецензий того времени, после прочтения которых остается лишь удивляться тому, как всевидящие глаза пропустили “Голый год” Пильняка или “Четвертую прозу” Мандельштама. Впрочем, и в те годы существовала отдушина, позволявшая редакторам заниматься литературой, а не политикой. Таким островком относительной свободы до 1937 года был ленинградский “Детгиз”, созданный Маршаком.
О редакторском деле в военные годы в книге Мильчина практически нет записей, зато периоду оттепели посвящено значительное место в каждой главе. Десятилетие, которое привело к смене политических ориентиров в целом и переосмыслению литературы в частности, повлекло за собой разделение полномочий редактора и цензора. Вновь были подняты вечные вопросы о роли редактора в литературном процессе, о критериях хорошей и плохой правки, о взаимоотношениях с авторами. Давая возможность читателю погрузиться в атмосферу тогдашних споров, Мильчин публикует целую серию полемичных статей, выходивших на страницах “Нового мира”. Попыткой внести ясность в общий сумбур в те годы стала книга Лидии Чуковской “В лаборатории редактора”, которая не только рассказывала о работе издательств изнутри, но и напоминала о блестящем поколении старой школы.
Книга Аркадия Мильчина интересна не только подробным экскурсом в историю редакторского дела. Подобно тому, как любая энциклопедия строит системы и классификации, очерки о редактировании знакомят читателя с целой галереей персонажей. Так, особенно въедливым и дотошным в вопросе грамотности текста является редактор-филолог, который каждую свою правку подкрепляет длиннейшими экскурсами в этимологию и грамматику. Редактор-ученый больше заботится о точности содержания, особенно если речь идет о научной литературе. Помимо профессиональных редакторов, во всем следующих правилам работы с текстом, есть редакторы, которые в основном полагаются на собственное языковое и литературное чутье. Таким редактором была Ариадна Эфрон, готовившая первое посмертное издание лирики (а в дальнейшем – и прозы) Марины Цветаевой. Будучи единственной, кто знал, почему, о чем и как писалось каждое стихотворение, она старалась придать книге цельность и полноту. Это было непросто, учитывая, насколько разрозненным был цветаевский архив, который нужно было сначала собрать воедино, а затем для каждого стихотворения отобрать из бесчисленных вариантов лучший. В своем письме к Илье Эренбургу, который писал предисловие к сборнику, Ариадна Эфрон справедливо возмущается поведением “редакторши”, пожелавшей выбросить несколько “непонятных” стихотворений:
«Ах, боже мой, как я счастлива, что Вы будете писать предисловие! Вы единственный, который может это сделать – и сердцем, и умом, и знанием ее [Цветаевой] творчества, и чистыми руками! А у остальных – если сердце есть, так в голове не хватает, умишко есть, так сердца не достает, а о чистых руках и говорить не приходится. Чаще же всего совсем ничего “не дадено”. И я злею с каждым днем»[1].
В отдельную категорию попадают редакторы – писатели, для которых процесс работы над чужим текстом был, прежде всего, сотворчеством. Такими редакторами были Горький, Маршак, Твардовский. Известно, что Маршак был неутомим в поиске новых авторов. В своих воспоминаниях Ян Ларри, автор знаменитых “Приключений Карика и Вали”, приводит такие слова Маршака: “Весь секрет литературной работы заключается в умении ставить каждое слово на такое место, где только и положено ему стоять… если слова не прикрывают ничего – выбрасывайте их. Какими бы красивыми они ни были”.
В тонком вопросе творческих взаимоотношений автор книги “О редактировании…” соблюдает дипломатический баланс: с одной стороны – жалобы Чуковского, Эренбурга и других писателей на редакторскую “глухоту”, с другой – статьи самих редакторов о необходимости отделять зерна от плевел и более тщательно отбирать произведения для печати. Кроме того, из материалов, собранных в книге, выстраиваются представления о редакторской этике, причем взгляд на то, как надо править рукописи, дан как со стороны авторов, так и со стороны редакторов.
Внимание к таким вопросам объясняет успех книги Мильчина, получившей премию “Книга года” в номинации “Лучший учебник XXI века”. В современном издательском мире, где достойное отношение к редакторскому делу и, как следствие, качественная редактура, являются скорее исключением, чем правилом, книга “О редактировании” стала напоминанием об искусстве, которое стоит за “простым” вычитыванием рукописей, и о том, как это искусство должно оцениваться. За несколько десятилетий безоглядной погони за читателем и за видным местом на книжной полке у издателей возникла потребность в том, чтобы восстановить сбившиеся ориентиры, и написанная Аркадием Мильчиным книга стала учебником не только для студентов, но и для тех, кто посвятил редакторскому делу годы. Может быть, профессиональное чутье и постоянное внимание к малейшим изменениям в литературном мире подсказали Мильчину нужный момент для выхода этой работы.
∙