(Марина Георгадзе. «Я жить вернусь…»)
Опубликовано в журнале Октябрь, номер 9, 2011
Анна ОРЛИЦКАЯ
От простого к сложному
МАРИНА ГЕОРГАДЗЕ. “Я ЖИТЬ ВЕРНУСЬ…”: СТИХИ, РАССКАЗЫ, ПУТЕВЫЕ ЗАМЕТКИ. – М.: КНИЖНИЦА, 2010.
Одно из наиболее интересных свойств художественного текста – это его способность отражать в себе личность автора, создавать для читателя ощущение диалога, реального общения с написавшим его человеком. Наиболее ценно это бывает в случаях, когда автора уже нет в живых: его творческое наследие становится своего рода способом взаимодействия с ним как для читателей, так и для его близких и друзей. Возможность познакомиться с Мариной Георгадзе – русским поэтом грузинского происхождения, долгое время прожившим в Америке, – предоставляет книга “Я жить вернусь…”, выпущенная в 2010 году в Москве.
Это четвертая книга Марины Георгадзе; первые две вышли еще при жизни автора в Нью-Йорке и в Москве, третья уже посмертно, в 2007 году в Америке. “Я жить вернусь…” – своего рода избранное, в которое вошли стихи, рассказы и путевые заметки разных лет. Предваряет книгу предисловие ее составителя Анастасии Чайковской, в котором, в частности, объясняется общий замысел издания. По ее словам, Марина Георгадзе “пропагандой своего творчества… не занималась никогда и ни в какой форме, даже шуточной, даже самой ненавязчивой”. Поэтому многие стихи и рассказы, написанные еще до окончательного отъезда из Москвы, остались неопубликованными и практически забытыми. Именно эти тексты составляют значительную часть книги.
Наиболее представителен поэтический раздел – его по праву можно считать основным. В нем собраны стихи, написанные с 1982 по 2005 годы, как уже опубликованные ранее в составе поэтических сборников (“Маршрут”, 1998; “Черным по белому”, 2002; “Я взошла на горы Сан-Бруно…”, 2007), так и не вошедшие в предыдущие книги.
Хронологически тексты Марины Георгадзе можно разделить на три группы. Они написаны в трех разных городах – Москве, Тбилиси, Нью-Йорке – в три разных периода жизни автора.
Стихи “московского” периода – наиболее ранние, почти юношеские. Часть текстов написана во время обучения в Литинституте, некоторые относятся к школьным годам. Тем не менее, во многих из них уже прослеживаются и авторский стиль Марины Георгадзе, и темы, которые становились предметом ее творческой рефлексии на протяжении всей жизни. Среди стихов этого периода особенно много текстов о матери, которую Марина потеряла еще в детстве. Возможно, по этой же причине она так часто, даже в самом юном возрасте, обращается в своем творчестве к теме смерти.
В 1988 году Марина Георгадзе переезжает в Грузию. Это событие не могло не сказаться на ее творчестве. Стихи “тбилисского” периода очень красочны, полны яркого, солнечного грузинского колорита. Здесь есть и виноград, и “череда острых гор”, и “дороги в пятнах раздавленных абрикосов”. Эмоционально же эти тексты передают ощущение радости, восторга от возвращения на историческую родину, обретения чего-то нового. Тем не менее, общий позитивный настрой не мешает поэту, как и прежде, рассуждать на философские темы и задаваться “вечными” вопросами.
Совсем по-другому на этом фоне воспринимаются стихи, написанные после переезда в Америку, уже в других жизненных обстоятельствах. Они становятся более динамичными, насыщенными, в них все меньше лирики в традиционном понимании. Будто бы повышается общее напряжение, все больше текстов посвящено критическим рассуждениям о себе и своей жизни, все чаще встречается тема смерти. До предела это напряжение доходит в последних стихах, написанных Мариной Георгадзе незадолго до смерти, – они приведены в самом конце книги, после мемуарной статьи Александра Сумеркина.
В целом стихи Марины Георгадзе написаны довольно бесхитростно, самой простой повседневной лексикой, лишены каких бы то ни было формальных изысков. При этом многие ее тексты поражают своей смысловой глубиной: автор не боится затрагивать самые сложные и неоднозначные темы, задаваться вопросами, на которые нет ответа. Мало того, она делает это такой с легкостью, будто рассуждает не о вечных вопросах, а о том, как провести ближайшие выходные. Вот, например, начало одного из ранних стихотворений:
Остались мы со счастием вдвоем.
Зажгли свечу. Взглянули на портрет.
Швыряли звезды по копейке свет,
но ни одна не предложила дом.
Даже среди наиболее ранних текстов практически нет столь характерных для юношеского творчества стихов о любви. Вместо этого с юности ее занимают гораздо более сложные и философские вопросы – в частности, тема смерти. Вот что писала 16-летняя Марина Георгадзе в 1982 году:
Меня собьет машина, рак сожрет,
но в этом горя нету никакого.
От завывания пророчества дурного,
надеюсь, Бог меня убережет.
Собьет – и что ж, по лестнице взлечу
через ступеньку, к маме на колени.
Что ни случится – я всего хочу.
Под каждым мне анчаром угощенье.
Тем, кто знаком с биографией Марины Георгадзе, это стихотворение может показаться пророческим: почти через 25 лет, в 2006 году в Америке она действительно умрет от рака. Так, в своей вступительной статье Анастасия Чайковская не раз отмечает, что стихи Марины Георгадзе нередко “сбывались”, воплощались в жизнь, причем замечала это и сама Марина. Впрочем, если отвлечься от суеверий, внимание к теме смерти можно объяснить тем, что она рано потеряла мать – и вела с ней постоянный внутренний диалог в своих стихах.
Отношение к смерти в стихах Марины Геоградзе нельзя назвать типичным. Смерть воспринимается не как абсолютный конец, а скорее как некоторый рубеж, за которым следует все та же жизнь – пусть в несколько ином, преломленном виде. Любопытно, что смерть и рождение в пространстве поэтического текста могут меняться местами:
Если жизнь началась со смерти,
а любовь началась с прощанья –
что же дальше еще? ответь мне! –
что еще остается в тайне?
Причем такая перестановка возможна не только применительно к авторскому “я”, но и по отношению к другим людям:
Дед садился черной птицей
на заснеженный балкон.
Жил на свете, но родиться
не успел до смерти он.
Еще один интересный момент – идея “обратимости” смерти. Несколько раз в стихах настойчиво повторяется: “Я жить вернусь”, “Не верю, что все – один раз!” и т.п. И опять-таки возвращение из-за черты смерти возможно не только для авторского “я”: “А тех, кто умер, легко перетянем обратно – / в розовый, фиолетовый, вечный город”.
Таким образом, смерть в стихах Марины Георгадзе – явление пусть и неизбежное, но довольно понятное и закономерное. Она не вызывает страха и не является последней точкой пути: после нее можно жить дальше, а можно повернуть обратно.
Другая тема, встречающаяся в творчестве Марины Георгадзе начиная с самых ранних стихов, – это рефлексия о самой себе, о своем предназначении и о своей творческой сущности. При этом нередко авторское “я” считает себя “ошибкой”, видит в себе какую-то неправильность, несоответствие общепринятым ожиданиям:
У мамы с папой, знаю,
я родилась ошибкой,
а должен был родиться
какой-нибудь герой.
Отношение авторского “я” к этому поразительно спокойное: “ошибочность” просто объективно констатируется, не вызывает сожаления или досады. Впрочем, такое спокойное отношение ко всем сложностям и парадоксам жизни характерно для творчества Марины Георгадзе в целом.
Помимо стихов, в книгу вошли рассказы и путевые заметки. Проза Марины Георгадзе, на наш взгляд, представляет не меньший интерес, чем ее поэтическое творчество. Часть рассказов, представленных в книге, были ранее опубликованы в дебютном сборнике Марины Георгадзе “Маршрут”. Все рассказы в той или иной степени автобиографичны, в них очень отчетливо просматривается личность автора, воплощенная то в авторском “я”, от лица которого ведется повествование, то в одном из женских персонажей. Помимо сюжетных повествований, в прозаический раздел вошли также образцы малой прозы дневникового характера – “Сны” и “Мысли по ходу”. Проза Марины Георгадзе, как и ее стихи, написана простым языком, прозрачна по композиции и поэтому читается очень легко, на одном дыхании.
К рассказам примыкает небольшой раздел путевых заметок, посвященных поездкам по Северной и Южной Америке. Описания путешествий выдержаны в том же стиле, что и рассказы, практически не отличаются от них по манере изложения. Написаны они очень живо, динамично, с массой мелких эмоциональных подробностей.
Тексты Марины Геогадзе предваряют две вступительные статьи – Анастасии Чайковской, составителя книги, и Игоря Меламеда, а завершает послесловие Александра Сумеркина. Эти тексты имеют в первую очередь мемуарный характер: не вдаваясь в подробности поэтики, авторы рассказывают о своих встречах с Мариной, об ее жизни и характере. В сумме статьи дают довольно целостное представление о яркой и неоднозначной личности Марины Георгадзе. Мемуарные статьи очень гармонично дополняют основную часть книги, помогают лучше понять многие тексты, еще отчетливее представить себе стоящую за ними личность автора.