Опубликовано в журнале Октябрь, номер 6, 2011
Татьяна КОЛЯДИЧ
Татьяна Колядич – доктор филологических наук, профессор МПГУ. Автор и редактор ряда учебных пособий по прозе и критике XX века и современности. Живет в Москве.
И лингвист, и социолог,
и эстетик…
Иногда закрепившееся в сознании клише оставляет больший след, чем факты. “Неистовый Виссарион” – это о темпераменте, скоротечности жизни, необычайной продуктивности и непонятости не только современниками, но и потомками.
Проживший короткую жизнь, всего тридцать семь лет, Виссарион Белинский стал родоначальником русской критики, и многие его оценки и мнения не утратили своего значении и сегодня. Но полного исследования его творчества до сих пор нет. Отчасти этот пробел ликвидирует “Библиотека общественной мысли с древнейших времен до наших дней”, где Белинскому посвящен отдельный том с подробной статьей Е.Ю. Тихоновой.
Впервые об уникальном даре Белинского меня заставил задуматься мой вьетнамский аспирант, вдруг захотевший прочитать собрание сочинений критика. Подобный глобализм при начальном знании языка показался мне удивительным. Но когда мы с ним стали искать теоретическую опору для его научной работы, оказалось, что многие мысли Белинского необычайно полезны и даже не имеют аналогов по своему напору и накалу.
Биография критика – пример того, к какому поразительному результату способны привести упорство и труд. Белинский происходил из демократической среды, и знания ему приходилось приобретать самому. Провинциальное происхождение не помешало Белинскому читать основные журналы и альманахи того времени: журнал “Московский телеграф” Н. Полевого, альманахи К. Рылеева и А. Бестужева “Полярная звезда”, В. Кюхельбекера и В. Одоевского “Мнемозина”, журнал “Вестник Европы”, а также поступить в Московский университет. Именно в университете сложилась позиция Белинского, направление его общественных и духовных поисков. И это не случайно. Одновременно с ним учились А. Герцен, Н. Огарев, Н. Станкевич, М. Лермонтов. Но главным образом на него влияли, конечно, флюиды времени.
Основная деятельность Белинского пришлась на тридцатые–сороковые годы XIX века, когда стирались воспоминания об Отечественной войне 1812 года, в которой принимал участие его отец; не замечались последствия французской революции 1789–1793 годов; Указом Александра I от 1822 года помещикам возвращалось право без суда и следствия ссылать провинившихся крестьян в Сибирь; уже случились декабрьское выступление 1825-го, холерные бунты 1830-го и польское национально-освободительное восстание ноября 1830 – августа 1831 года.
За два года Белинский сделал имя журналу “Телескоп” Н. Надеждина и самому себе, создав более двухсот публикаций, в том числе “Литературные мечтания (Элегия в прозе)”, “О русской повести и повестях г. Гоголя”, “О критике и литературных мнениях “Московского наблюдателя””, “Ничто о ничем, или Отчет г. издателю “Телескопа” за последнее полугодие (1835) русской литературы”.
В те годы критик невольно становился универсалом, он был первым, а потому и лингвистом, и социологом, и эстетиком. В своих сочинениях Белинский касался не только литературы, но и вопросов философии и истории. Он занимался жанровыми определениями в ту пору, когда не только профессия критика, но и деятельность писателя казались эфемерными, несерьезными.
Белинский впервые выступил против литературных ремесленников и расхожего мнения. С ним даже хотели расправиться за то, что он высказался против всеобщего увлечения поэзией Бенедиктова, доказав, что тот не имеет литературного значения.
Первый разночинец, на котором отчасти сказалось дворянское происхождение матери, Белинский тяготел к новым веяниям. Как отмечал А. Герцен, он не отличался особой приверженностью к кому-либо, “ему нечего было щадить, но зато он мог всему сочувствовать”. И это предопределило особую легкость выбора текстов, которые он стал рецензировать, ту широту, которую мы отмечаем как особенность его критической манеры.
Белинский не просто вел разговор о новинках, но ставил их во временной контекст.
Он писал о необходимости защитить личность, считая общину архаическим институтом. Размышлял о самостоянии, обособленности и в то же время отсталости страны. История выберет народников, а затем и марксистов. Но Белинский одним из немногих писал о крайностях и заблуждениях интеллигенции, мечтая о сбалансированном социальном устройстве.
Белинский работал обозревателем в ведущих печатных органах своего времени: “Московском наблюдателе”, “Отечественных записках”. Его наследие неравнозначно, что-то получалось лучше, где-то сказывалась недоговоренность, обусловленная житейскими обстоятельствами. Но в каждом тексте видна его энергия. Он был просветителем, знакомившим со всем интересным, неординарным, творческим. Для него искусство оставалось особым способом познания действительности, лишенным тенденциозности и морализаторства; свободное мышление – вот, пожалуй, главное, к чему стремился Белинский.
Секрет популярности Белинского у самой разной публики прост: он умел сочетать различные формы представления текста. Он пишет и крупные статьи, и небольшие заметки, но всегда формулирует мысль афористически точно, на понятных сравнениях и определениях.
Остается только удивляться, как в сложнейших бытовых условиях критик прочитывал так много – практически все новое и интересное, что выходило в его время. Белинский писал не только о русских, но и об иностранных авторах, хотя языками владел слабо и нередко опирался на переводы. Его стремление соединить в единый культурный поток отечественную словесность и лучшие европейские образцы не утратило своей актуальности и сегодня.
Именно своей продуктивностью, напором и энергией Белинский заложил основы литературной критики, открыл ее многообразие и влиятельность. Он первым показал возможности небольшой заметки, которая может нести огромную смысловую нагрузку. Белинский был бы прекрасным колумнистом и глянцевым критиком наших дней, поскольку умел быстро и оперативно находить то, что вызывает полемику, увеличивает тиражи и возносит или низвергает с литературного Олимпа.
•