Опубликовано в журнале Октябрь, номер 4, 2011
Екатерина КАЧАЛИНА
Екатерина Качалина родилась в Перми. Студентка факультета журналистики МГУ.
41 удар мячика
ЖИВЫЕ И ПРОЧИЕ. 41 ЛУЧШИЙ РАССКАЗ 2009 ГОДА /
СОСТ. МАКС ФРАЙ. – СПб.: АМФОРА, 2010.
“Живые и прочие” – так называется сборник рассказов, вышедший в серии “ФРАМ”. Под яркой обложкой скрывается, по словам составителя Макса Фрая, “живая жизнь во всей своей полноте”. И не просто скрывается, но “шуршит, гремит, дышит”.
Все рассказы, числом 41 шт., написаны (“или, по крайней мере, попались на глаза составителю” – предупреждает аннотация) в 2009 году. Ни один из них не был написан на заказ, специально для публикации в книжке с яркой обложкой. Эти рассказы, похоже, в принципе не были написаны с умыслом, тем более, страшно сказать, выгоды ради – нет, здесь можно вести речь об удивительном и эфемерном явлении, называемом “вдохновение”.
Антологии хороши тем, что в них легко воссоздается общая картина литературного процесса. Разнообразие в сборнике замечательное: от модного “нового реализма” до модернистских лабиринтов, от бытовых жизнеописаний до притчевых медитаций; для полного набора не хватает короткого, хлесткого эссе. Но, в конце концов, исключительно эссеистичны “Колыбельные в сломанных музыкальных шкатулках” Андрея Сен-Сенькова – “павлик павел”, певучий акростих, “мнется пижамка синтаксиса детского сна”, подушка-думка, расшитая изломанными узорами. Да и щемящее “Нигдетство” Саёшки Тикики открывается двухстраничным эссе о незатейливых детских играх, в которых, конечно, и есть единственная настоящая жизнь: отбить от груди мячик, пробежать вокруг дома, заглянуть в подвал к дяде Молоде, показать “график” в “крокодиле”, поцеловать любимую под оркестр, играющий “Yesterday”…
Мячик отскакивает от груди сам: политические параллели и аллюзии на злободневность чередуются с более или менее пространными исповедями. Странствующий принц, существующий вне времени (Елена Хаецкая), на следующей странице сменяется кинематографическими буднями весьма необычного сантехника (Виктор Шепелев), а Хеллоуин из девяностых (Елена Боровицкая) уводит прямиком в средневековый городок, в котором живут ангелы (Марина Богданова и Оксана Санжарова).
Мячик стелется по земле и взлетает в воздух: современные российские реалии соперничают с недалеким будущим (весьма удручающим, что для отечественной прозы типично). Интересно, что собственно политики в сборнике практически нет, зато проблема мироустройства прозаиков волнует ничуть не меньше, чем раньше. Для своего рассказа “Внутренний рынок” Алексей Толкачев взял эпиграф из Виктора Пелевина: “Как известно, наша вселенная находится в чайнике некоего Люй Дун-Биня, продающего всякую мелочь на базаре в Чаньани”. Вселенная “Внутреннего рынка” очень похожа на нашу – вот разве что слегка раздражают глаз появляющиеся в первом же абзаце “палочные украшения” да иконки с песьей головой. Елки-палки, ангелы-псы, дети в виртуальных учебных заведениях – всего лишь китайская модель мира, “получше, чем у оригинального производителя”. Зато радиоуправляемые подводные лодки – такие же точно, как и у нас.
Мячик расщепляется на множество атомов: сразу несколько рассказов на разный манер рассматривают новейшие технологии, в некоторых случаях – даже с модной приставкой “нано”. Главный герой рассказа “Террорист” Артема Белоглазова и Александра Шакилова – бывший “специалист”, сотрудник завода по изготовлению революционного биологического оружия.
Мячик уплывает в подпространства: очевидно, что писать на бытовые темы большинству авторов сборника неинтересно. Неприкрытый, нарочитый быт в антологии встречается, пожалуй, только однажды: в рассказе “Увлеченная” Ульи Новы дочь-подросток запирается в ванной на продолжительное время, а ее обрюзгшие родители-мещане подозревают, как водится, активизировавшиеся гормоны.
В других рассказах удивительное там и сям просачивается в повседневную жизнь. Зачастую это удивительное в определенном смысле шаблонно. Художник запечатлевает свое сознание в картине (Анастасия Датнова), человеческая самость становится последним укрытием для самого ценного (Линор Горалик), две совершенно чужие девушки начинают читать мысли друг друга (Мария Станкевич). В деревне Нижние Углы в одноименном рассказе Ани Кузьминской то ли в самом деле время провалилось куда-то в подполье, то ли дело, как обычно, в восприятии. Интересна коротенькая история Иски Локс “Макароны по-флотски”: внимательно следите за изменениями в меню любимого кафе и готовьте рюкзак с вещами заранее – чтобы в нужный момент не опоздать на приключение.
В обычном, казалось бы, мире происходит действие рассказа “EBITDA” Саши Щипина – о человеке, который прожил множество лет в офисных помещениях, да так, что никто из сотрудников фирмы не догадался о наблюдателе. В воображении новейшего Робинзона офис превращается в манящий остров тайн и сокровищ, а бухгалтерский термин – в сотворивший его Логос.
Другие авторы сразу же уводят своих героев как можно дальше от повседневной жизни. В фантастических мирах все то же самое, что и у нас: предательство, коварство и любовь, учителя и ученики. В “Золотом яблоке” Юлии Зонис перья птицы удачи оказываются лобковыми волосами красивой девушки. Аше Гарридо в “Стене Рутгера Рыжего” наглядно показывает, что для того, чтобы создать дверь между пространствами, необязательно возводить стену. “Подвижник” Давида Голиафского, сам по себе довольно схематичный, допускает различные трактовки, но рассказывает, по-видимому, о расстановке приоритетов. Персонажи “Полковника и панночки” Юлии Сиромолот в XXI веке повторяют опыт космонавтов из фильма “Путешествие на луну” 1902 года. Нельзя даже предположить, о чем Виктория Райхер написала в рассказе “Венерина мухоловка”, хотя тот факт, что рассказ принадлежит циклу “Психосказки”, является неплохим ключом к его понимаю.
Есть в сборнике образцовая женская проза, написанная женщинами для женщин: “The winner takes it all” Веры Кузмицкой и “Ангелика” Виктории Головицкой – очень разные по тематике, настроению, деталям, выделенным жидкой подводкой, но обе – типично женское слово – душевные.
Есть, напротив, проза подчеркнуто мужская, суховатая, жесткая. Деловитая. Слабоумный Илюша из “Столбов” Евгения Когана парадоксальнейшим образом перекликается с остроумным деятелем современного искусства из “Ценарта” Андрея Цветкова-младшего. Удачно дополняет картину уже упомянутый “Террорист” Белоглазова и Шакилова.
“Десять ангелов Мартенбурга” Марины Богдановой и Оксаны Санжаровой – другая крайность: по объему – повесть, по замыслу – полноценный роман. Городок Мартенбург живет в своем собственном часовом поясе – тот факт, что речь идет о второй половине XVI века, осознается лишь с появлением первой “современной” вставки, выдержки из каталога живописи. Непринужденно синтезируются жанры, кружатся снежинки, потрескивает пламя в камине – хрестоматийный уют, настолько хрестоматийный, что его, казалось бы, даже изображать неприлично. Особенно приятно, что авторы и сами это чувствуют и мягко иронизируют: на пути знаменитого художника Мартенбург встает, “как вульгарная картинка этих хваленых голландцев”.
Много прозы для детей – или о детях. В истории “Все всех видят” Кэти Тренд воображаемые друзья имеются не только у дочки-школьницы, но и у ее родителей, а к бабушке частенько заглядывает на огонек не кто иной, как Джон Леннон. В рассказе “Возраст дождя” Елены Хаецкой странник Филипп Модезипп и его юная спутница становятся свидетелями истории красивой любви, записанной спиральными письменами на тонких золотых дисках. Неожиданно больно ранит трагикомичное “Прибавление” Татьяны Замировской – как раз за счет той части, которая должна смешить. В одной квартире в течение не такого уж маленького времени вынуждены уживаться: мама, папа, сын, тетя Гуля, Миша-Мишель (женского пола; популярность группы “Битлз” в СССР имела и негативные последствия), братья Чужой и Хищник и собака Лиличка – с конъюнктивитом.
Никак не обойти вниманием “Жестырнак” Лоры Белоиван – студенческую прозу, истфаковские раскопки: “нам скучно, нам жарко, нам сыро, нам холодно. Нам страшно”. А нам, читателям, – весело.
И дальше остается только удариться в перечисления: карусельный круг жизни (Нина Хеймец), пост-апокалиптичный радиоэфир (Юлия Боровинская), Мерлин, беседующий с проституткой (Дмитрий Дейч), ниточные катушки (Марина Воробьева), “украденный” натюрморт (Екатерина Перченкова), агент смерти с румяными щеками и в дорогом костюме (Евгения Шуйская). Вода: неотвратимо соленый океан, страшные ночные штормы в Паланге (Лея Любомирская), дождь, который можно остановить одним-единственным способом (Александр Шуйский). Огонь и храбрые пожарные, готовые рисковать жизнью, чтобы спасти забытую кошку (Давид Голиафский).
Мячик замирает в раздумье: идеи-эйдосы, как известно, витают в воздухе. Вот разве объяснение тому, что симпатичный, в общем-то, рассказ Елены Касьян “Со стороны улицы” призрачной своей идеей отчаянно напоминает фильм “Чужие”. Это не предел. В сборнике имеется даже вольный пересказ анекдота о слоне и трех мудрецах – “Подарок Халифа” Некод Зингер. Хотя ведь и братья Гримм, помнится, не сами свои сказки сочиняли.
Тонкость короткого жанра в том, что влияние маститых писателей на автора рассказа, если такое в жизни автора случалось, чувствуется слишком сильно, обнажается и практически выставляется напоказ. Так, в травянистых строках трогательного “Нигдетства” скрывается, похоже, хитро прищурившийся Набоков, “The winner takes it all” Веры Кузмицкой напоминает внезапно сразу обеих Вер российского поэтического небосклона, а “Возраст дождя” Елены Хаецкой совсем уж чудесным образом похож на цикл историй Филиппа Пулмана о волшебном компасе и девочке с большими глазами. И даже синопсис рассказа “Прибавление” заставляет немедленно вспомнить писателя Санаева.
Мячик в последний раз звонко пружинит, шлепаясь на согнутые руки. Как живо шуршит жизнь в самом конце сборника, на двух страницах оглавления! Имена авторов – “ну, чисто музыка”, как говорил один небезызвестный киногерой. В два звенящих столбца: Андрей Сен-Сеньков, Линор Горалик, Юкка Малека, Саёшка Тикики, Давид Голиафский, Виктор “Зверёк” Шепелев… Список этот как нельзя лучше позволяет понять одну важную деталь, а именно – отношение самих авторов к творимому слову. Многие из “отметившихся” в сборнике – более или менее известные блогеры. И как в контексте современной журналистики блоги постепенно завоевывают позицию самостоятельного СМИ, так и современная литература уже вряд ли может обойтись без снисходительной, подчеркнуто легкой, “незамороченной” манеры письма людей, привыкших ежедневно писать тексты для собственного блога. Эта литература пишется уже “на коленке” – что далеко не во всех случаях лишает ее, литературу, стиля и вкуса, а подчас и нетривиальных идей.