(Журнал «Что читать», 2008–2010)
Опубликовано в журнале Октябрь, номер 3, 2011
Мерилин Монро, читающая Джойса
“ЧТО ЧИТАТЬ”. 2008, №№8-9 – 2010, №5.
Последний номер журнала “Что читать” вышел летом и продавался на ММКВЯ. С тех пор мы не имеем возможности взять в руки свежий выпуск издания. Однако журнал стал заметным явлением на рынке изданий о книгах, благодаря оригинальному синтезу литературной критики и глянцевой журналистики. Опыт издания этого журнала, имевшего успех у потребителя, может послужить достойным примером адаптации литературы и литературной мысли к новой культурной ситуации. И потому не может быть обойден вниманием людей, отслеживающих происходящее на нашем книжном рынке.
Обложка первого номера журнала “Что читать” – это стилизация издания о книгах под типичный глянец. Но не только. “ЧЧ” ярко и уверенно заявил о своей готовности вдерживать высокий уровень по всем направлениям. Книги? – в руках Мерилин, возможно, наиболее значимое и известное произведение ХХ века. Гламур? – “Улисса” читает главный секс-символ всех времен и народов.
Очень показателен девиз “ЧЧ” – “обо всем на свете через книги”. Журналу действительно удавалось рассказать о многом. В нем можно было найти свежие новости о готовящихся к изданию книгах, прочитать рецензии формата, привычного для читателей “толстяков”, и аннотации в рубрике “Ярлыки”, углубить свои знания по истории книгоиздания, вспомнить классическую литературу, разгадывая кроссворд в конце номера, прочитать фрагменты из еще не вышедших новинок и традиционное интервью с известными зарубежными и отечественными авторами, обзоры экранизаций, материалы по социологии чтения и раздел детской литературы… Разнообразие тем и рубрик позволяли журналу претендовать на освещение “всего на свете”, что так или иначе касается книг.
Не всем понравился принцип создателей “Что читать” – издателя Александра Гаврилова и главреда Дмитрия Быкова: двигать книгу, как продукт. Во всех видах – игры, приятного досуга, разминки для ума – журнал пропагандировал чтение, намеренно представляя читателю огромный и пестрый ассортимент. Книга воспринималась создателями журнала как элемент повседневной жизни обычных людей, легко встраиваемый в ряд новинок кино, свежих новостей, нашумевших выставок и других событий.
“ЧЧ”, конечно же, не мог претендовать на звание литературно-критического журнала, хотя в нем публиковались художественные произведения и критика, чаще всего – в жанре “Быков”, как сам определял свои обзоры главред журнала, или популярно-критического характера. Но эти материалы нашли своего адресата: журнал был сделан для нормального читателя, который не хочет и не может читать две сотни страниц современных художественных текстов и длинных заковыристых рецензий. И в то же время такому читателю может быть недостаточно одного разворота на три книги, которые отведены рецензентам в глянцевых журналах вроде “Афиши”.
Взгляд на книжный рынок в “ЧЧ” принципиально отличался от позиции “толстяков” и книжных разделов глянца. Об оторванности толстых журналов от реальности рынка и говорить нечего – это издания, ориентирующиеся по умолчанию на немассовую литературу. Художественные тексты, которые в них публикуются, издаются потом при хорошем раскладе тиражами в пять-десять тысяч экземпляров. Довольно часто именно эти книги попадают в премиальный сюжет, поэтому на него во многом ориентируются рецензенты “толстяков”. А премии далеко не всегда отражают картину литпроцесса без искажений. К тому же толстые журналы часто пренебрегают популярными новинками как заведомо не соответствующими “элитарной” литературе. Глянцевая же периодика по преимуществу следит за русской и зарубежной прозой, ставшей открытием для рынка или тех же литературных премий. Оба подхода ограничивают читателя, которому может быть интересно почитать и жанровую, и “элитарную” литературу, и фантастику, и детские книги, и поэзию. “Что читать” предлагал ассортимент совершенно разноплановой и разноуровневой литературы – как говорится, на любой вкус.
Задача определения целевой аудитории журнала – вовсе не из легких. Судите сами: если на обложке издания фигурировали набранные одинаковым шрифтом имена Дэна Брауна и Натальи Трауберг, Солженицына и Акунина, Прилепина и Гребенщикова, Виктории Токаревой и Кафки, то становилось совсем непонятно, на кого же эта обложка была рассчитана. Но в том-то и фокус: журнал учитывал, насколько разным читательским опытом обладают его потенциальные покупатели.
И все же критерий отбора книг в “ЧЧ” был. Только не такой, что “массовое” – плохо, “немассовое” – хорошо. Просто идея пропаганды чтения как удовольствия исключила возможность рекламирования тех книг, которые скучны, плоски, серы. А такими бывают и неудачные книги хороших писателей и уважаемых литературной тусовкой авторов – вот в “ЧЧ” и был опубликован резко негативный отзыв на новый роман Геласимова “Дом на Озерной”. Создатели журнала старались подобрать ассортимент из увлекательного, качественного чтения, на которое не жаль потратить время.
Первое свое ощущение, когда мне в руки попал номер “ЧЧ”, я хорошо помню: это было чувство живой, энергичной, полемичной и в то же время уютной и бесконфликтной реальности, которую создают на страницах журнала совершенно разные тексты. Вот в роли эксперта фигурирует Александр Кабаков, а через разворот, посвященный материалам о Стефани Майер и ее творчестве, свое мнение высказывает Борис Гребенщиков. Переворачиваешь страницу – и читаешь негативный отзыв о книге самого Гребенщикова. Читатели журнала наверняка помнят суровую статью Дмитрия Быкова о Паоло Коэльо (впоследствии в рубрику “Книга номера” он принципиально включал две книги – “массовую” и “элитарную” – и на фоне второй показывал первую в не лучшем свете), но в “ЧЧ” печатались авторы похожего литературного калибра. И в этом не было, на мой взгляд, какого-то противоречия и повода для упрека в адрес издателей – мол, чтобы покупали, нужна фамилия Коэльо над фотографией Бордо на обложке, а внутри можно дать волю своему литературному снобизму. Современный литературный процесс, по мнению организующих его профессиональных литераторов, критиков и кураторов, не включает в себя сеть литературных Макдоналдсов и дистанцируется от массовой литературы. Но читатель, которому такое разделение чаще всего делать не приходится и не приходит в голову, нуждается в таком журнале с широкими взглядами, как “ЧЧ”.
Возможно, отчасти этим объясняется и совмещение на страницах журнала рецензий и отзывов самого разного уровня и жанров. Хотя большинство текстов писали профессионалы – это касается не только первой рецензии номера, вполне “толстожурнальной” статьи Дмитрия Быкова, но и многих других аннотаций и отзывов, – журнал позиционировал себя открытым для сотрудничества с молодыми авторами, имеющими и не имеющими опыта публикаций и работы в различных изданиях подобного рода. Иногда это выходило журналу боком – на его страницах можно было с недоумением прочитать пустоватые тексты, ничего не сообщающие о книге или проблеме, которой они посвящены. Навешивание “Ярлыков” в одноименной рубрике аннотаций чаще всего не являлось оценкой: небольшие цитаты из начала и конца книги, между которыми помещалось совсем крохотное высказывание рецензента о каком-то аспекте произведения, скорее просто привлекали внимание. Были в “ЧЧ” и статьи, которые подошли бы для занимательной версии “Вопросов литературы”: это серия материалов о еде в известных произведениях. В них много очень для литературоведа замечаний и наблюдений из области биографии автора или литературного быта, но, конечно, к литературоведческой критике прекрасная статья Михаила Визеля о хересе в произведениях Шекспира не относится.
Кроме того, в “ЧЧ” ярлыки клеились и на переиздания классики, переводы мировой литературы, ранее не изданной в России, поэтические сборники поэтов ХХ века… Рубрика “5 книг о… ”, в которой звезды не только литературы, но и музыки, кино, политики, журналистики рекомендуют читателю пять книг на заданную тему, продвигала далеко не современные книги, в том числе и нон-фикшн. Все это позволяло журналу рассчитывать на более широкую аудиторию – раз, и на широкий набор интересов у каждого члена этой аудитории – два. С другой стороны, те же звезды часто рекомендовали банальный список книг – например, среди “5 книг о семье” не может не появиться “Анна Каренина”. А ведь эта книга читателю знакома (хотя бы понаслышке, “ЧЧ” во многом нацелен и на такое ознакомление), и есть много других великих сочинений, особенно в зарубежной литературе, которые не столь известны обывателю и представляют большой интерес. Кроме того, текст “звездных” рекомендаций часто вызывал некоторое недоумение: и об “Анне Карениной” можно сказать небанально, но чаще рекомендации не открывали нового для чуть более искушенного читателя.
Хотя разные разделы, рубрики, тексты различных авторов должны были бы, казалось, дробить его, превращая в нарезку, коллаж, поверхностный обзор, – этого не происходило. Журнал можно было прочитать от корки до корки, хотя такая характеристика обычно применяется к более солидным по объему изданиям.
И еще “Что читать” приятно было держать в руках. Профессионально и красиво оформленный журнал давал фору “толстякам” и бой многим глянцевым конкурентам – ведь у них часто все разделы оформлены в одном стиле, а в “ЧЧ” был простор для самых разнообразных иллюстраций. По рисункам, иллюстрациям, дизайну, верстке журнала читателю видно, что над журналом работали с удовольствием и душой, с желанием сделать свою работу профессионально и на высоком уровне.
Расхожее отношение к напечатанному тексту как к чему угодно, но не продукту, не позволяет многим изданиям с потенциалом становиться успешным продуктом. Как первый успешный опыт глянца, целиком посвященного книгам, журнал дал повод относиться к себе с интересом, уважением и симпатией. “Что читать” занял нишу, пустота в которой хуже, чем почти любое заполнение.
Однако издание, к сожалению, сошло со сцены в тот момент, когда ему удалось в каком-то смысле найти себя: оставаясь разнообразным и ярким, “ЧЧ” взял курс на разговор о серьезных проблемах литературы, приобретая черты интересного публицистического журнала. История “ЧЧ” поднимает вопрос о том, за счет чего существует качественный глянец о литературе: может ли он выжить только благодаря подписчикам, не являются ли условия рынка заведомо смертельными для такого рода изданий? Возможно, “ЧЧ” мог бы стать интересным и посещаемым интернет-порталом, уйдя в пространство, где действуют несколько другие законы, чем в сфере печати. Но будут ли предприняты попытки создания новых печатных навигаторов о книгах, живущих за счет подписки и продаж издания? Ясно только то, что, если “ЧЧ” окончательно покинул книжный рынок, вновь образовалась лакуна, заполнение которой – важна задача современного литературного процесса.
∙