Опубликовано в журнале Октябрь, номер 2, 2011
Валерий ХАИТ
Юмор падает с неба
Валерий Хаит известен не только как писатель и культуролог, но и как вице-президент Всемирного клуба одесситов. Это ему принаджлежит идея всенародного сбора средств на памятник Исааку Бабелю в Одессе. А еще он составитель тома “Одесский юмор” в “Антологии сатиры и юмора России XX века”, вышедшей в издательстве “Эксмо” в 2004 году. Успех этой книги, выдержавшей четырнадцать допечаток тиража, – свидетельство не только популярности “одесского бренда”, но и скрупулезной работы составителя.
В 2010 году сотрудничество Валерия Хаита с издательством продолжилось – была задумана уникальная книжная серия “Новый одесский юмор”. В декабре вышли первые два тома: “Рыжий город, или Четыре стороны смеха” Георгия Голубенко и “Происхождение тютельки. Малая энциклопедия смешного” Бориса Бурды.
Эта серия возникла не случайно: она очередной шаг в осуществлении замысла – собрать весь юмор легендарного города и показать его как литературное направление.
Интересный замысел – повод поговорить о юморе как значительной составляющей современной словесности и культуры. Размышления Валерия Хаита, возникшие в ходе нашей с ним беседы, мы и представляем читателям.
Без экзотики
Об одесском юморе исчерпывающе высказался Исаак Бабель. В статье о Леониде Утесове он писал: “Мы предчувствуем высоты, которых он может достигнуть: тирания вкуса должна царить на них…”. Эти слова я поставил эпиграфом к тому “Одесский юмор”.
В них всё. Мало того, что Бабель сумел разглядеть огромный талант Утесова, он еще и гениально почувствовал, какие опасности грозят на пути его реализации.
В Утесове наряду с огромным актерским и человеческим обаянием всегда была некоторая, так сказать, одесская “пошлинка”. И он ею частенько пользовался, считая, что она добавляет ему популярности…
Не менее популярный, чем Утесов, Михаил Жванецкий никогда в своей работе на сцене и в литературе не переходил эту границу.
Вообще я считаю, что для пытающихся писать смешно наличие вкуса гораздо важнее, чем для пишущих в других жанрах.
Я готов отвечать за каждое напечатанное слово и в Одесском юмористическом журнале “Фонтан”, который я редактирую, и в подготовленных мной книгах. В них вы не найдете так называемого одесского жаргона, коверканья языка, дурной одесской экзотики: все изложено в пределах норм русской грамматики (надеюсь!). То есть здесь представлен одесский юмор, как я его понимаю, а не то, что за него зачастую выдают.
Конечно, при составлении тома “Одесский юмор” мне пришлось отказаться от многого, но, честно говоря, все, что нравилось лично мне, я в эту книгу включил. Поэтому, когда том вышел, много всякого спрашивали: “Почему не вставил то? Почему – это?” И я очень благодарен тем, кто предъявлял мне эти претензии; просто они, показывая мне якобы упущенные мной тексты, помогли мне еще и еще раз убедиться в собственной правоте.
Я ведь не скрывал своих замыслов от читателей – в предисловии так прямо и написал: в том вошло то, что нравится лично мне. Ну и потом сорок лет занятий этим сомнительным делом – я имею в виду юмор – дают мне основания брать на себя такую смелость. Пора уже вроде бы себе доверять. Разумеется, нужен еще и какой-то опыт. Знаете, как-то вспоминал, чем занимался в жизни, – и понял, что почти всегда был редактором, то есть в мои функции входил отбор. И в КВН, и когда занимался Юмориной, и когда мы с соавторами писали комедии для театра, и тем более теперь, когда редактирую журнал.
Когда же я складывал “Одесский юмор”, то отказался, например, от текстов, которые, умещаясь на двух страницах, требовали бы пяти страниц примечаний. Из произведений начала века брал только те, которые понятны сегодняшнему читателю. Ведь “Антология сатиры и юмора” – демократичное издание, книга для чтения, а не научный трактат. Был у меня, например, такой случай. Сотрудник одесского литературного музея сказала: “Ой, Валерий Исаакович, у Леонида Андреева есть замечательный фельетон “На юге”, в котором об Одессе так остроумно написано! Правда, его очень трудно найти”. Фельетон отыскался в Научной библиотеке имени Горького. И скажу вам честно: большей мерзости об Одессе я не читал никогда! Но поскольку я его все же прочел – совесть моя чиста. А так бы мучился, думал: а не упустил ли что-то очень важное?
Конечно же, в томе есть и Валентин Катаев, который в свое время писал совершенно блестящие фельетоны и сатирические рассказы. Есть и Дон-Аминадо, и Ефим Зозуля, начинавшие в Одессе. Повесть последнего “Рассказ об Аке и человечестве” была опубликована в 1925 году, еще до “Мы” Замятина. Я даже думаю, что, если бы она стала известна в первые годы перестройки, имя Зозули звучало бы ныне гораздо громче, чем звучит сейчас. Я благодарен одесскому журналисту Евгению Голубовскому, который это произведение отыскал…
Михал Михалыч
В том “Одесский юмор” тексты Жванецкого мы отбирали с ним вместе. Есть среди них, конечно, и знаменитое посвящение Леониду Утесову, где сказано, что такое одесский характер, что такое одесский юмор. Помните: “Да, что-то есть в этой нервной почве, рождающей музыкантов, шахматистов, художников, певцов, жуликов и бандитов, так ярко живущих по обе стороны среднего образования”?
Михаил Жванецкий говорит: “нет никакого специального одесского юмора, есть юмор, вызывающий смех, и есть шутки, вызывающие улыбку сострадания”. Я с ним и согласен, и нет. Потому что без такой очевидной составляющей, как одесский юмор, не было бы и такого уникального явления, как Жванецкий. Особенно это касается его исполнительского мастерства. Он – гений интонации. А интонация – основа одесской речи. Но, впитав ее, Михал Михалыч стал ярчайшим носителем юмора в его самом лучшем проявлении. Юмора и литературного, и сценического. Тем более, что юмор – дело коллективное: смеяться в одиночку – глупо…
Михаил Жванецкий стал известен в шестидесятые. А Одессе-то всего двести с небольшим. Представляете?! Из двухсот примерно лет сорок мы живем под знаком Жванецкого. (Почти восемьдесят – под знаком Бабеля, Ильфа и Петрова, Олеши…) Так делается история, так возникают легенды. Я давно знаю Михал Михалыча, и у меня все эти годы не исчезает ощущение феноменальности его дарования. Жванецкий всю жизнь очень много работал и, безусловно, рос. Но какие-то вещи оставались в нем незыблемы: вот эта его парадоксальность, открытость, умение все впитать, все переварить и пропустить через свой дар. То, что делает Михаил Жванецкий, очень концентрированно. Он виртуозно владеет словом, говорит афоризмами, пишет как бы вслух. То есть пишет с той же скоростью, что и говорит, я знаю его стремительный почерк, убегающий за край листа…
К тому же он еще и выдающийся исполнитель своих произведений. Даже когда читает старые свои вещи, которые публика знает наизусть, зал взрывается аплодисментами.
Кстати, повторяемость, перечитываемость – знак искусства. Вот, недавно по каналу “Ностальгия” показывали записи отдельных миниатюр Жванецкого в исполнении Карцева и Ильченко. Знаете, они абсолютно не устаревают…
Как в Нью-Йорке, но без полиции
Я думаю, что одесский юмор как раз и отличается от любого другого большей парадоксальностью, легкостью, естественностью, теплотой. Да и интонацией, но не назойливой, не пародийной… Не такой, как, скажем у актрисы Крючковой в отличном, в общем, фильме “Ликвидация”…
Почему неповторимая интонация? Да потому, что в Одессе с самого начала было намешано много наций, а значит – и наречий. Почему теплота и доброта? Да потому, что в таком котле без них было просто не выжить! Огромный Нью-Йорк, в котором живет сто наций, держится на законах, на полиции – поэтому такой многонациональный котел не взрывается. В Одессе люди мирно сосуществуют в значительной степени благодаря юмору. Одесситы знают: переругаться легче всего, гораздо сложнее – найти разумный компромисс. И здесь юмор – первое средство.
Миф для туристов
Кто создает миф об Одессе как столице юмора? Я могу вам сказать однозначно: не одесситы – гости. Они слышат и подмечают такие обороты речи, которые для коренного населения являются нормой. Одесситы не слышат, что шутят постоянно, – они просто так говорят и так живут…
“– Который час? – спрашивают у дамы на улице.
Она смотрит на часы и со вздохом отвечает:
– На мои часы сегодня прямо какая-то эпидемия…”
Одесский юмор – это стиль, это характер, помогавший выживать всегда. Сейчас, вспоминая 60–70-е годы прошлого столетия, оглядываясь назад, отчетливо понимаешь, что юмор тогда бурлил в городе в проектных институтах, в КБ, там был концентрированный раствор интеллектуальной жизни той Одессы, ее цвет. Для меня, окончившего Одесский инженерно-строительный институт, мое первое место работы – институт “Укргипрокоммунстрой” – стало настоящей школой юмора.
Юмором у нас в институте было пропитано все абсолютно: он витал в кабинетах, как клубы дыма, он прятался даже в именах и фамилиях моих коллег проектировщиков: Франт, Фрак, Щеголь и Бант работали в одном отделе. Самое интересное, что возглавлял этот отдел человек по фамилии Портной. Тут комментарии излишни, я думаю.
Зритель не виноват
Как я отношусь к тому, что происходит сейчас с юмором на эстраде, на телеэкране?.. Честно говоря, стараюсь никак к этому не относиться. А вообще я связываю это с общим падением нравов. Просто сейчас такой период истории, когда снижена планка. Причины у этого явления очень серьезные, и в легкой беседе об этом не расскажешь. Единственное, в чем я глубоко убежден: зрители ни в чем не виноваты. Они воспринимают то, что им дают.
А если многие авторы и исполнители обвиняют именно зрителей – им просто удобно этим отговариваться. Они идут по пути наименьшего сопротивления. Я думаю, что одаренных юмористов и сегодня предостаточно. Но часто они в погоне за успехом становятся в какой-то степени заложниками жанра, жертвами во многом потерявшего нравственные и эстетические ориентиры времени. Конечно, сохранять популярность на протяжении многих лет, не идя на компромисс, трудно. К сожалению, многие не смогли удержаться на, так сказать, природном уровне своего таланта. Отсюда и результат. Опускаться до уровня самого непритязательного зрителя гораздо проще, чем поднимать его до своего уровня. Хотя бывают случаи, что и поднимать-то особенно некуда… Нужно быть личностью и стараться сохранить себя. Тем более, когда ты обладаешь талантом. Талант, как известно, – это ответственность! А когда человек начинает приспосабливаться, терять всякий контроль и ориентиры и, будучи очень популярным и высокооплачиваемым артистом, разрешает себе пошлость и грубость, унижающие его и зрителя, то это не только цинизм, но и в определенном смысле деградация…
Нужно уметь найти к зрителю подход. Чуть перестроить его восприятие, Нацелить его на другое… Элементарное тому доказательство – полные залы на концертах Жванецкого или Карцева. Это что, совсем другие зрители? Разные зрители могут быть только в маленьких залах, а в залах на тысячу – две тысячи человек они всегда приблизительно одинаковые. Поэтому все эти разговоры насчет низкого вкуса зрителей кажутся мне не очень этичными. Зритель всегда хорош, если он пришел. Он плох лишь тогда, когда его нет…
Вот говорят, что зрители с удовольствием смеются над глупыми и пошлыми шутками… Мне кажется, тут срабатывает и такой феномен, как заразительность. Когда в переполненном зале люди сидят плечом к плечу, стоит засмеяться двум-трем – и многие начинают тут же подхватывать. У меня много лет назад был интересный случай. Один мой друг отдыхал в одесском санатории, а я приехал его проведать. Он говорит: “У нас сейчас массовик будет выступать, пойдем послушаем!” Я говорю: “Ты что, с ума сошел?” Он: “Да ладно, просто отдохнем…” Пошли. Уже через пять минут мы были властно вовлечены в эту стихию вместе со всеми. Массовик нес такое – вы себе не представляете! А мы хохотали, как ненормальные. Даже в мешках бегали. Вот это и есть заразительность…
Многие считают, что у качественного литературного юмора вообще нет никаких перспектив. Я думаю, что это не так. Я как раз считаю, что в эстетическом смысле все потихоньку начинает налаживаться. Вы заметили: людям поднадоела, скажем, “попса” и все эти, с позволения сказать, звезды уже не так легко собирают аншлаги? То же самое происходит и с юмором. Людям хочется другого. Иногда даже возникает ощущение, что время разбрасывать камни потихоньку сходит на нет. Тьфу-тьфу, чтоб не сглазить…
Шоу веселых и довольных
Что касается “Камеди Клаба” – это, на мой взгляд, самодеятельный кавээновский юмор, замешанный на атмосфере ночного клуба. А там, где есть место спиртному (а возможно, и вещам еще более сильным), всегда возникает иллюзия некой свободы и вседозволенности. Что делать, координаты расплывчаты, критерии смещены, а людям все равно хочется радости.
Поэтому, когда по телевидению транслируют рейтинговое шоу, зрителей много как в зале, так и у экранов. Это, кстати, вполне устраивает власть. Причем не только в России, но и у нас. Главное, что люди веселятся. Таким образом у власть имущих создается иллюзия, что в стране все хорошо и народ доволен…
Мои учителя
Кто для меня в юморе авторитеты? Если говорить о писателях, то это прежде всего Лесков, Зощенко, Довлатов. Из ныне живущих, дай Бог им здоровья, Жванецкий, Иртеньев. Из не занимающихся прямо этим жанром, но демонстрирующих блестящее чувство юмора, могу назвать, скажем, известного литературоведа и критика Бенедикта Михайловича Сарнова. Я знаком с ним с 1968 года, когда прочитал его только что вышедшую книгу “Рифмуется с правдой”. Она произвела на меня очень сильное впечатление, просто легла на душу, в ней я нашел ответы на самые заветные свои мысли. Будучи в Москве разыскал телефон автора, позвонил, поблагодарил, представился просто одесситом (скрыл, что я капитан уже известной в то время команды КВН). Позже бывал у него дома. Много говорили с ним о литературе, о природе смешного, а Бенедикт Михайлович (сегодня ему уже за 80) – человек весьма остроумный. Его я считаю своим учителем. Учителем по литературным занятиям, взглядам на искусство…
Имел честь и огромное удовольствие быть знакомым с Зиновием Ефимовичем Гердтом. Опыт и пример его достойнейшей жизни многое значили для тех, кто видел и знал этого большого актера и замечательного человека. О таких людях великолепно сказал поэт Давид Самойлов: “Нету их – и все разрешено”. Из истории мы хорошо знаем, что, пока жил Лев Николаевич Толстой, многие вещи в России были немыслимы. Совестью страны был академик Дмитрий Сергеевич Лихачев. Сейчас, к сожалению, таких ярких духовных авторитетов в России не видно…
Но вернусь к Зиновию Ефимовичу Гердту. В чем величие этого человека? Все, что мы знаем о нем как об артисте, находилось в полной гармонии с его личными человеческими качествами. Он был удивительно порядочным человеком. Очень многим помогал, не просто любил друзей, а всегда ставил их выше себя. При этом обладал феноменальным чувством юмора. Я присутствовал однажды в его доме, где собрались замечательные люди; среди них был Александр Анатольевич Ширвиндт. Гердт говорит: “Посмотрите на Ширвиндта, этого барина, вальяжного, самодовольного типа… Как вы думаете, с чего он начинает свой день? Вы полагаете, он важно раскуривает трубку, пьет кофе и начинает думать о своих предстоящих победах? Нет, он садится в свои старенькие “Жигули”, достает список и начинает ездить по Москве. Кому-то надо достать лекарство, кому-то из бездомных актеров “выбить” квартиру. Третьему – вызволить “арестованные” в ГАИ водительские права…”. Ширвиндт в долгу не остался: “Зяма, о каком это идиоте ты говоришь?..”
Гердт для всех, кто его окружал, был безусловным моральным авторитетом. В его окружении не было людей недостойных, мелких. Вот эту облагораживающую атмосферу вокруг него я очень хорошо помню…
Не в школе
Врожденное ли чувство – чувство юмора?.. Я встречал людей катастрофически лишенных этого чувства, встречал людей, обладавших какими-то зачатками, которые можно развить. Главное – было бы что развивать. Нет никакого закона. Может быть как угодно. Юмору человек учится не в школе, а в жизни: сталкиваясь с различными жизненными ситуациями, ища и находя выход из них, слушая речь вокруг. Но все-таки это качество заложено в человеке от природы. Научить юмору нельзя, научиться можно. Он является неотъемлемой частью жизни как таковой. Среди многих тайн и загадок жизни юмор – одна из необъяснимых…
Разумеется, талант юмориста, как и любой талант, дается свыше. И от неиспользования он уменьшается и гибнет. Если ты ощутил в себе дар, нужно всю свою жизнь посвятить ему. Конечно, желательно как можно раньше понять, что он в тебе есть, и, не кидаясь из стороны в сторону, служить ему.
Ежедневно упражняться
Дело в том, что юмор на самом деле очень сложная субстанция. Он падает с неба, возникает из воздуха. Поэтому научить ему, по-моему, нельзя. Можно только развить это чувство, если оно в тебе хоть немножко присутствует… Лучше всего это достигается ежедневными упражнениями. Вот я, например, упражняюсь уже несколько десятилетий. Говорят, иногда получается…
А лучше всего – почаще ходить на концерты достойных исполнителей. Читать хорошие книги: Зощенко, Жванецкого, Довлатова, Альтова, Иртеньева, Губермана. Но Губермана все-таки не сплошь. Он употребляет в своих книгах, а также в выступлениях со сцены ненормативную лексику. А я такого, честно говоря, не приемлю. Мне кажется, в этом есть какая-то поза, некоторая эпатажность, и к тому же слышится отчетливая забота о своем успехе. Известно, что интерес к запретному у людей всегда есть, и играть на этом, мне кажется, не совсем благородно.
Скорость возрождения
А с Одессой за последние десятилетия ничего особенного не произошло. Она по-прежнему жива. Потому что живы все главные ее составляющие. Море и солнце на месте, знаменитый рынок “Привоз” полон, смесь наций и наречий сохраняется. Конечно, очень много народу уехало, но сама Одесса-то остается. У меня даже есть такая теория: пока скорость возрождения, восстановления утраченного выше скорости убывания, все в порядке. И я думаю, что в Одессе всегда именно так. Тут место, видимо, какое-то благословенное. А значит, и юмор всегда будет здесь существовать. Там, где такой климат, такая, как я уже говорил смесь наций, такая страсть к коммерции, к бизнесу, чтобы выжить, нужно обладать толерантностью, терпимостью друг к другу. А кто скажет, что юмор для этого не наилучший инструмент? Кажется, я уже повторяюсь…
Вообще я считаю, что сегодняшняя Одесса имеет колоссальные возможности и перспективы. Более того, уверен, что новое время опять вернет ее в ряд самых культурных и интеллектуальных городов Европы. Для этого есть все основания. Я считаю, что Одесса накануне очень серьезного ренессанса во многих областях, в том числе и в области литературы. А, значит, и литературного юмора…
Опять вечный вопрос
Объяснить, что такое юмор, так же сложно, как и объяснить, что такое любовь. Или счастье. Это вечные вопросы. Но Господь Бог, который, видимо, существует (без Его присутствия многие вещи объяснить просто невозможно), создав человека, не случайно наградил его чувством юмора. Поселяя нас в этот мир, полный противоречий, опасностей, угроз и трагедий, он прекрасно понимал, что без юмора нам не обойтись. И есть замечательная формула, авторство которой приписывают разным людям – от Александра Сергеевича Пушкина до Зиновия Паперного. Я лично услышал ее от Григория Горина.
А звучит она так: “Юмор помогает не столько жить, сколько выжить”.
∙