Стихи
Опубликовано в журнале Октябрь, номер 12, 2011
преподает английский язык. Публикуется впервые.
Алина РАБИНОВИЧ
С жизнью заодно
Надо дойти до самого низа,
До глубины, до дна – от карниза,
Чтобы иных ощутить суть,
Души увидеть: их свет и жуть.
Надо себя разложить до основы,
Чтобы с души и тела оковы,
Будто с горы – камень скатить,
В пропасть сбросить тугую нить.
Фосфора нитку – из шерсти, воска
Сбросить, чтобы светила полоска
Белой дороги, что уже, чем бровь:
К краю подводит – на жизни зов.
Ицхак
Точит нож в стихах твоих.
А. Тарковский
Точит нож в стихах твоих;
Бьется в ней живая почка,
Но замах ножа так лих,
Что слетает скоро ветка,
На которой зреет лист;
На тебе – царапин сетка:
Отработан ритм и чист,
Отчеканен рифм порядок,
Разлинован кругозор,
Но не как укладка прядок
Или тканевый узор.
Ты и жизнь твоя – по кругу –
Божьих промыслов глазок:
Вольно не бежит по лугу,
А в саду растет цветок.
* * *
Я с жизнью заодно.
Но слишком много “я”,
Здесь жизнь – веретено,
И жалит, как змея.
Здесь нет моих речей,
Нет голоса и глаз.
И тоньше, чем у фей,
Новорожденный глас.
Но есть моя рука.
Есть воля к миражу.
И только ветерка
У вечности прошу.
* * *
Расплескать остаток чернильный,
Развести его талой водой,
Чтобы воздух от боли стерильный
Не сжимался в углу звездой.
Чтобы он не искрился хлором,
Не пощипывал запахом мглы,
Чтобы было пространство – шторам
Трепыхаться от блеска иглы.
* * *
Всё останется: больничная отвага,
Взгляд, от боли ввинчен в потолок,
Череда уколов и симптомов сага,
Запрещенный доктором желток.
Всё оставшись, простыней больничной
Занавесит жизни холодок,
Только солнца липко-непривычный
Будет капать на лицо медок.
* * *
То, что решается в ночи,
Днем кажется страшнее ночи,
И от отчаянья влачи
Существованье черствой плоти.
От набеганий полусна,
От татарвы тревожных мыслей
Падений больше глубина
И от предчувствий привкус кислый.
* * *
Я болею, чтобы жить:
Умирать и возвращаться,
Зажимать до крови нить –
В темноте не растворяться.
Я из света в темноту –
Как из ямы на вершину,
Как из детства в наготу,
Где ищу душе причину.
Чтобы жить из мига в миг,
Я болею – но улыбка
Освещает этот стык:
Смерть и жизнь, тугая нитка.
* * *
Все от Бога дано, иное зовется грех,
Но попробуй пожить в простоте,
Если заумь и сложность посеял век,
Предпочтя километр – версте.
Пусть все меры длины – только слова,
За которыми значатся только числа,
Но за ними, ухая как во тьме сова,
Бодрствует о русской дороге мысль.
Начинается древней Киевской Русью,
Долгой дорогой из греков в варяги.
И навсегда овевается русской грустью,
Над Невой ледяной вознося стяги.
А с востока – монголы дремучей зимой
Шли замерзшими реками и деревнями,
Где почти триста лет не было посевной,
Но врастали в землю монголы корнями.
Верста за верстою, в двадцатый век,
В семнадцатый год, через Полтаву,
Запад в гостеприимной Руси дал побег,
Стяжав в ней светской державы славу.
Все от Бога дано, крайности – вот иное.
Милосердие, мудрость, мир и любовь:
Царский путь – нашей душе родное,
Но ей, как тысячелетье назад, все вновь.
И мне отныне пахать чудо крещения новь!
∙