Опубликовано в журнале Октябрь, номер 12, 2011
Висали Эбиев окончил художественно-графический факультет Башкирского государственного университета. Пишет стихи и прозу. Публиковался в журнале “Вайнах”. В совещании молодых писателей Северного Кавказа участвует впервые. Живет в Грозном.
Висали ЭБИЕВ
Рассказы
Стая
Нас много… Мы покрыты серой шерстью, и у нас длинные влажные клыки. Лица – маски. Мы смотрим красными глазами. Мир отдан нам на откуп. Сегодня ночью мы загоним ведьму. А пока мы сидим в своих квартирах и смотрим на часы. Молчание в радиоэфире. Стрелки тикают в тишине, за окном смеркается. Где-то бродит ведьма. В каменных джунглях.
У нас целый город, целая страна. Мы сидим в темноте в своих мягких креслах и смотрим на часы…
Молитва отчаянного
Тебя ударили? Не отвечай!.. Не отвечай безмолвием, не отвечай бездействием. Хватит подставлять щеки под удары, довольно мазохизма! Хватит малодушия и отчаяния, трусливого соглашательства!
Тебя ударили? Дай сдачи! Оскорбили словами? Унизь миллионами ядовитых фраз в ответ. Плюют в спину? Обернись, подойди ближе, смотри прямо в глаза. Никогда не отводи взгляда!
Ставят палки в колеса? Ломай, круши ненависть трусливо крадущихся за спиной. Не жди удара – бей первым!
Улыбайся в глаза, пусть речь твоя дышит беспечностью и открытостью, но! – готовься к войне. Будь бдителен, ни секунды слабости, ни капли доверия. Лишь постоянная готовность, ненависть к подлости. К подлости даже от близких. Особенно от близких!
Неверие – теперь твоя вера. Ненависть – твой бог. Проклятия – твоя молитва.
Не верь слезам – они притворны. Не верь смеху – он ядовит. Не верь дружбе – в ней вероломство. Не верь добру – в нем слабость…
Не снимай шлема и не выпускай меча из рук. Не поворачивайся к миру спиной – получишь нож в прогнившее доверие.
Пусть кулак твой будет тверд, пусть воля твоя будет непоколебима. Пусть меч твой всегда опережает коварство врага.
Будь черств. Пусть сердце твое станет камнем, пусть лживые слова разбиваются о твердь его. Пусть рука твоя всегда будет тверда, и не дрогнет в ней меч, карающий весь мир – средоточие Зла.
Пусть сам ты явишь собою зло еще большее. Зло не ради зла, а зло в ответ на зло. Пусть не устанет сечь рука твоя, пусть льются реки крови, пусть лик твой озарит кровавый оскал.
Пусть никто и никогда больше не посмеет поднять на тебя руку, сказать тебе необдуманное слово. Пусть тысячу раз подумают прежде! Пусть дрожат они в своих темных норах от одного лишь упоминания твоего имени. Пусть желчь не прозвучавшего их смеха разольется лавой внутри них, сжигая прогнившее чрево. Пусть грязные, лживые слова их, так и не прозвучавшие из страха, разорвут их глотки. Пусть страх поселится в их сердцах, если у них есть сердца. Пусть он раздавит их, оставив от них лишь зловонную лужу.
В их угнетении – твоя свобода. Свобода от ежедневных и ненужных встреч с ними, от надоевших расшаркиваний в беседах, свобода от ненавистной миролюбивости в себе, свобода от собственной никчемности и бесхарактерности.
Ты намного выше. Ты – велик! Не ты начал эту войну, но победа в ней – единственный исход для тебя.
Ты еще веришь в Добро, но теперь лишь как в идеал. Твое добро теперь выборочное: пусть ищут твоего расположения. Пусть скрипят твои зубы… на их глотках.
Помни! Человек – ничтожнейшее из всех созданий. Природа не была милостива к тебе, исторгнув тебя из чрева своего в образе жалкого человека и поместив затем среди таких же убогих.
О Ненависть моя, Бог мой, почему я не камень?!
Кукла
Помнишь, я нашел тебя?..
Я сижу в огромном белом зале. На белоснежном столе передо мной лежит маленькое тельце. На искусственной коже отражаются блики от ярких ламп. Мои руки в белых перчатках замерли над столом…
…Я нашел ее вчера, когда шел из ниоткуда в никуда… Шел противный холодный дождь, но, казалось, этот дождь совсем не напрягал ее. Она лежала… глазами в небо. Будто ждала чего-то. Миниатюрная, почти живая, а в груди – небольшое отверстие. Чужое, неестественное, оно будто всасывало в себя ливень.
Я остановился рядом, огляделся. Ни души. Присев на корточки, я начал осматривать ее. Наверное, это выглядело странно со стороны: я, сидящий на корточках под зонтом, с дымящейся сигаретой в руке над телом. Я смотрел и смотрел, дождь падал вокруг, но под зонтом было темно и уютно. Сигарета медленно осыпалась пеплом. Упав на мокрый асфальт, пепел шипел и растворялся в потоках воды. Я слышал всем телом, всем своим слухом, как он с тяжелым стуком падал в воду, шипел маслом в огне. Слышал, как смыкается над ним вода, и знал, хотя и не видел, что пепел растворяется в ливне. И лишь резкая боль заставила меня очнуться: сигарета догорела и обожгла мне пальцы. Окурок полетел в лужу.
У куклы были грустные карие глаза, красные, плотно сжатые губы, будто разрез на лице. Ее прямые черные волосы, словно живые, шевелились в воде. Она была одета во что-то небесное, серое и бесформенное, как туман. Ростом немного меньше меня. На груди, сквозь разрезанную ткань, просматривалось небольшое отверстие. Я протянул руку и потрогал рану. Под рукой было что-то неживое. Это не было человеком вообще. Что-то вроде манекена. Но ее глаза смотрели на меня осознанно. И губы сжаты, как у человека, испытывающего сильную боль, но сдерживающего крик.
Я откинул зонт и взял ее на руки. Необычная легкость охватила мое тело, словно не я, а она поднимала меня в воздух. Я подумал: “Ничто не удивит меня больше в этот дождливый день”.
И вот теперь мои руки застыли над белым столом в огромной белой комнате, о размерах которой я мог только догадываться. А сверху лил ослепительно белый свет. Лишь маленькое тело на столе оживляло эту белизну. Кто же поломал тебя?
Медсестра осторожно отирает ваткой пот с моего лба и безучастно смотрит на лежащее тело. “Совсем как кукла”, – думаю я. “Доктор”, – медсестра кивает на монитор. Нить пульса на экране замерла.
Теперь я знаю, что этот дождь не закончится никогда. Теперь я знаю, что никогда не умру, пока не оживлю эту девушку, каждый день умирающую по моей вине. А пока мои руки в белых перчатках снова над белоснежным столом в стерильно-белой бесконечной комнате, а сверху льется ослепительный свет лампы…
∙