(Наринэ Абгарян. Понаехавшая)
Опубликовано в журнале Октябрь, номер 12, 2011
Евгения КОРОБКОВА
ПЕТИ-ЖЁ НАРИНЭ АБГАРЯН
НАРИНЭ АБГАРЯН. ПОНАЕХАВШАЯ. – М.: АСТ, 2011.
Ощущение вторичности от новой книги Абгарян “Понаехавшая” возникло сразу. Одно только название незамедлительно вызывало ассоциации с прошлогодним изданием “Записок понаехавшего” Михаила Бару.
Впрочем, за прежние заслуги можно было простить автору не слишком оригинальное название. Наринэ Абгарян стала известной благодаря детской книге. Тогда еще не опубликованный, сборник юмористических рассказов “Манюня” о девочке из маленького города Берд Армянской ССР получил премию “Рукопись года”. После шумного успеха первой книги вышло продолжение цикла (“Манюня пишет фантастичЫскЫй роман”).
Освоившись на территории детской литературы, Абгарян взялась за прозу для взрослых. Книга “Понаехавшая” – явно автобиографического толка. В ней рассказывается о судьбе девушки, в поисках лучшей доли приехавшей из Армении в Москву. Понаехавшая (именно так именуется героиня в произведении) устраивается работать в пункт обмена валюты при гостинице. Рассказы, собранные в книге, запечатлевают различные эпизоды ее жизни в обменнике: возлияния с товарками по цеху, несчастья из личной жизни коллег, курьезы (чаще всего – с участием гостиничных проституток, лесбиянок или транссексуалов).
В “Манюне” при желании можно обнаружить сверхзадачу, в соответствии с которой рассказы объединены в книгу. Но от разрозненных историй “Понаехавшей” остается ощущение, что единственной целью автора было потешить публику. Причем анекдотами “второй свежести”.
Очевидно, что в “Понаехавшей” Абгарян воспользовалась схемой, отработанной на обеих книгах о Манюне. В роли стороннего наблюдателя и летописца событий на этот раз выступает не ребенок, а 24-летняя девушка. А роль строгой Ба (бабушки Манюни), вокруг которой закручена большая часть сюжетов, досталась начальнице сберкассы О.Ф. Остальные работницы обменника выступают взрослыми аналогами детей, иногда перехватывавших инициативу у Ба и становившихся героями какой-нибудь нелепой истории.
При схожести структур “Манюнь” и “Понаехавшей”, эффект от произведений – разный. “Манюня” читалась с радостью, умилением, ностальгией. А вот истории из “Понаехавшей” вызывают недоумение.
Приемы создания комического эффекта, отлично сработавшие в “Манюне”, не действуют в “Понаехавшей”. Может быть, дело в том, что похожие события, произошедшие с детьми и взрослыми, воспринимаются по-разному? Одно дело, когда пятиклассницы “во дни тягостных раздумий” “открывали альбом творческого наследия эпохи Возрождения и долго разглядывали причиндалы Давида”, – и совсем другое, когда взрослые тетки от скуки обсуждают умение “кинуть палку” очередного ухажера.
Но, кажется, дело не только в этом. Нетрудно заметить, что сюжеты Абгарян чересчур просты. (Это касается не только “Понаехавшей”, но и прославленной “Манюни”). Автор пользуется одноходовой сказкой, построенной на “нарушении запрета” и “возмездии”. Нехитрые сюжеты “Манюни” спасала богатая фактура: драматургически выстроенные диалоги, описание домашних обедов с подробным указанием рецептов приготовления блюд, и обилие деталей, вызывающих радость узнавания (страх ребенка запачкать ржавчиной белую рубашку или, к примеру, бережное обращение с дефицитными пластиковыми пакетами). Значительную роль играет антураж армянского города…
В “Понаехавшей” (при том, что сюжеты остаются мало занимательными) фактура куда беднее. Главную ставку автор пытается сделать на речь. В том числе – на мат. В своем сетевом дневнике Абгарян честно предупреждает об этом: “Львиная доля мата приходится на О.Ф. Она была потрясающей женщиной, но выражалась только матом. Или почти только матом. Если вы не готовы к этому, то не покупайте, пожалуйста, “Понаехавшую””…
Не секрет, что внедрение брани является одним из “средств распределения читательского внимания” (Р. Барт). Прием благословил еще нестареющий Аристотель, отмечавший, что драматургия начиналась на базарах. Сцены чересчур эмоционального общения можно найти чуть ли не на каждой странице любого из трех сочинений Абгарян. В “Манюне” на перебранке выстроены целые рассказы.
Благодаря богатому языку Ба, ход становится возможным. Однако попытка перенести аналогичный прием в “Понаехавшую” неудачна. Кажется, автор не понимает, что прием “сломался”. По-прежнему считая пассажи своей героини чрезвычайно уместными, Абгарян нередко использует их как “пуант”, эффектную точку в конце рассказа. К примеру, матом завершается рассказ о том, как О.Ф. впервые встретилась с транссексуалами.
Берясь за “Манюню” как за произведение для детей, Абгарян была неистощима на выдумку деталей. В результате у нее получился весьма неплохой сборник рассказов для взрослых. Но задумав “Понаехавшую” как произведение для взрослых, Абгарян выпустила из-под пера ни то ни се. Вот и пришлось “добирать” за счет скабрезностей, пошлостей и анекдотов.
Читая “Понаехавшую”, я припомнила эпизод из “Идиота” Достоевского. Фердыщенко предлагает собравшимся у Настасьи Филипповны гостям поиграть в “великолепнейшее и новое пети-жё”. Суть салонной игры сводится к тому, что каждый должен рассказать о самом отвратительном поступке, который он совершил. Гости наперебой начинают нести чушь, стараясь мерзостью своих откровений (реальных, выдуманных ли?) превзойти окружающих.
Чем-то вроде пети-жё Фердыщенко представляется и новая книга Абгарян.