Опубликовано в журнале Октябрь, номер 5, 2010
Владимир БЕРЕЗИН
Ядро конденсации
Есть такие феномены в искусстве, что ведут себя подобно ядрам конденсации. Произнося этот термин, чаще всего имеют в виду частицы вещества, взвешенные в атмосфере, на которых происходит конденсация водяного пара, из чего потом получается туман или облака.
Наиболее известные продукты массовой культуры работают точно так же – только конденсируется на этих мелких частичках не вещество, а эмоции.
Если такой культурный продукт произведен грамотно, то в него можно вчитывать любые сюжеты и испытывать совершенно различные эмоции.
Это примерно так же, как рассуждать об образе машиниста в известном фильме “Прибытие поезда на вокзал Ла-Сиоты” братьев Люмьер. Страхи и тревоги 1896 года, образ толпы, символика огня и пара, предчувствие Мировой войны… Да что угодно можно найти в этом коротком фильме, как сейчас бы сказали, ролике.
Так и “Аватар” вызвал яростную полемику – люди, с виду вполне благонамеренные и спокойные, ввязывались в ожесточенные споры по поводу якобы существующей в фильме апологии предательства, находились намеки на внешнюю политику США, деятельность международных корпораций и прочее, и прочее.
Скандалы начались, впрочем, до того, как фильм собрал свою громадную аудиторию. Был пущен слух о том, что сюжет фильма украден у братьев Стругацких. Действительно, у знаменитых советских фантастов были и планета Пандора, и джунгли, и причудливые народности, живущие в сказочном лесу.
Но тут оказалось, что, когда Борису Стругацкому задали на форуме провокационный вопрос (он постоянно общается со своими читателями в Сети), он дал совершенно нормальный ответ в духе того, что ему ничего про фильм “Аватар” не известно, и вот из этого зачем-то журналисты вывели идею о воровстве американцев.
Итак, раздались крики “Плагиат!”, “К ответу!” – но все это, увы, больше свидетельствует о дремучей необразованности наших сограждан в области авторского права.
Уже и сам Борис Стругацкий открестился от всяких претензий, но маховик этого слуха был раскручен чрезвычайно и останавливаться не собирался.
Есть, кстати, и еще один роман в советской фантастической традиции – “У меня девять жизней” Александра Мирера. Там тоже иные племена, джунгли с мыслящей растительностью… Однако Мирера в связи с “Аватаром” упоминают редко или же вообще не называют – его известность куда меньше, чем у Стругацких.
В современной культуре (и особенно массовой) все на что-то похоже и все со всем связано. Сюжеты счетны, только одни в поддержку этой мысли выделяют тридцать шесть идей, а другие, например, экономный Борхес, – и вовсе четыре: о штурме и обороне укрепленного города (Троя); о возвращении (Одиссей); о поиске (Ясон) и о смерти бога (Христос).
Легко увидеть, что путешествие в страну фиолетовых человечков сродни странствию за Золотым Руном. Только вместо бараньей шкуры тут волшебный минерал. Это вечный сюжет, построенный на очень простой конструкции: два мира, пришелец из одного действует в другом, конструкция эта обычно осложняется принцессой и рассказом про черную деву, про страсть молодого вождя.
В ранее чрезвычайно популярном романе “Дочь Монтесумы” присутствовал все тот же джентльменский набор – путешествие на край света, в которое отправился герой, конфликт цивилизаций разной степени технического развития, естественно смотрящиеся стычки и кровопролития, ну и, разумеется, Медея индейского извода.
Этот ряд можно продолжать бесконечно – все дело в том, что фильм “Аватар” отсылает нас не к какому-то конкретному произведению, а ко всем сразу. Недаром сразу же появилась шутка, превращающая пересказ мультфильма “Покахонтас” в сюжет “Аватара” простой заменой персонажей и названий.
Не хотите “Покахонтас” – будут “Танцы с волками”, только вместо фиолетовых людей – индейцы племени сиу, а вместо землянина в чужой шкуре – бесстрашный Кевин Кестнер.
Но даже и этот “отсыл” довольно сомнителен – как мы уговорились, чем проще и известнее сюжет, тем больше потребитель может вложить в него собственных идей. То есть сама постановка вопроса о литературной основе “Аватара” – действие неверное.
Это настоящий масскульт – самый дорогой и самый кассовый фильм, а масскульт всегда насквозь синтетичен. Его конструкции максимально узнаваемы и одновременно дезавторизованы. О какой литературной основе тут можно говорить? Другое дело, если бы “Аватар”, вооружившись ворохом киноцитат, снял Тарантино или, скажем, отцы “Матрицы” братья Вачовски – с множественными ссылками на Бодрийяра и Святое Писание. Но это был бы другой фильм. “Аватар” – фильм совершено не постмодернистский, он просто коммерческий.
Попытка вчитать-всмотреть в “Аватар” особую философию приводит только к тому, что мы еще раз понимаем: в хороший масскульт можно вчитать все. Множество достойных людей спорили о том, совершает ли главный герой предательство по отношению к своей расе (планете), когда вместе с аборигенами начинает биться с военной машиной землян. В спорах мелькали реалии современной политики – Афганистан, война в Ираке, самолеты над Нью-Йорком, “гуманитарные бомбардировки”… Но это как раз и есть действие спусковых крючков массовой культуры – они высвобождают смыслы, заключенные внутри потребителя, а само произведение в себе глубоких смыслов вовсе не заключает.
А ведь “Аватар” действительно – знаковое событие. Он возвращает кинематограф из сферы искусства обратно в сферу развлечений. Главное в нем – не нравственный выбор героя, не этика причудливого мира, а то, что они – и мир, и герой, – трехмерны.
Все это вполне отвечает на запрос, сформулированный еще лет восемьдесят назад: “Покажите нам красивых живчиков на фоне красивых ландшафтов”. Фильм превращается в эстетический продукт сродни шоу или цирковому представлению – хорошему, надо сказать, представлению, на уровне Цирка дю Солей.
Круг за сто лет замкнулся – “Аватар” стал таким же представлением, каким был просмотр “Прибытия поезда”, только, конечно, куда более технически совершенным.
Фильм Кэмерона – это победа технологий, о которых в своей книге “Summa Technologiae” говорил Станислав Лем. Однако это победа на промежуточном этапе создания виртуальной реальности – на пути от двумерного поезда, через иллюзию трехмерных драконов, к полной имитации реальности.
То есть к тем создающим “других людей” и “другие миры” “фантоматическим” машинам, о которых писал великий поляк. Лем ставил вопрос: может ли человек, находящийся в полном сознании, сохранять понимание того, что он подвергается лишь действию иллюзии – фантоматического “обмана”?
И далее очень важная цитата: “…если фантоматика станет чем-то вроде современного кинематографа, то сам факт прихода в ее святилище, приобретение билета и другие предварительные действия, воспоминание о которых фантомизируемый сохранит и во время сеанса, а также знание того, кем он на самом деле является в обычной жизни, позволят ему относиться достаточно “недоверчиво” к своим ощущениям. Это имело бы два аспекта: с одной стороны, зная об условности ситуации, в которой он находится, человек мог бы, в точности как во сне, позволять себе гораздо больше, чем в действительности (то есть его смелость в бою, в общении с другими людьми или в любовных делах не отвечала бы его обычному поведению). Этому аспекту, субъективно, пожалуй, приятному, так как он дает полную свободу действий, как бы противостоит другой фактор: сознание того, что ни его действия, ни участвующие в фантоматическом представлении персонажи не являются материальными, и, следовательно, они не настоящие. Таким образом даже самый совершенный фантоматический сеанс не мог бы удовлетворить жажду подлинности.
Несомненно, все это возможно; так и будет, если фантоматика и в самом деле станет видом развлечения или искусства. Дирекция гипотетического фантомата не будет заинтересована в слишком искусной маскировке фиктивности переживаний, если таковые будут доводить посетителя, например, до нервного шока. Реализация некоторых пожеланий, скажем, садистского характера, будет, по-видимому, запрещена соответствующим законодательством”.
Дальше Станислав Лем чрезвычайно интересно размышляет об этических, юридических и прочих вопросах виртуальной реальности.
Что из всего этого следует?
Во-первых, то, что “Аватар” – настоящий шедевр массовой культуры, ядро конденсации чужих смыслов.
Во-вторых, что ничего предосудительного в шумном переваривании “Аватара” публикой нет, – если, конечно, спорщики не начинают тузить друг друга.
Массовая культура вообще построена на публичном проговаривании, нестройном хоре. Тем она и живет, для этого и нужна.
В-третьих, мы присутствуем при новом витке развития индустрии развлечений – обожествлять ее не надо, и скрытых смыслов в ней нет. Смыслы кино формата ЗD пока предельно открыты.
∙