Опубликовано в журнале Октябрь, номер 12, 2010
Александра ДОБРЯНСКАЯ
Вольная трактовка
Большую часть существующих произведений искусства, как известно, создали мужчины. Женщины начали серьезно претендовать на место в искусстве всего каких-то сто – сто пятьдесят лет назад. Французская художница Аннет Мессаже задается вопросом: как такое могло случиться?
Ее выставка, проходившая летом в московском Фонде культуры «Екатерина», называлась «Вымыслы, искушения, манипуляции». Вымыслы – это химеры, которыми женщины импульсивно населяют окружающее пространство, искушения – мишурные соблазны, без которых не обходится ни один здоровый женский организм, манипуляции – гениальные в своей простоте женские методы подчинения и управления.
Выставки современного искусства – это всегда испытание. Типичная реакция непосвященного зрителя описана Аркадием Аверченко в рассказе «Ихневмоны»: посетитель не сразу понял, где же расположены картины. Но мы больше не можем притворяться, будто не знаем, что искусство давно вышло за рамки прекрасного и гора мусора в центре зала – никакая не свалка, а инсталляция на тему «Город».
Аннет Мессаже (1943) прежде, чем стать собственно художником, занималась фотографией и скульптурой. В 1971 году в Париже Мессаже представила арт-объект, кардинально отличавшийся от всего созданного до того: было выставлено чучело воробья, закутанное в вязаное покрывало. Все тех же воробьев она использовала в серии «The Boarders» («Участники») годом позднее.
Ее знаменитые инсталляции появились в восьмидесятые. Первая серия (1982–1984) называлась «Chimaeras» («Химеры»). В инсталляциях использовались повседневные предметы и сильно увеличенные изображения частей человеческого тела – из них складывались образы несуществующих животных.
Здесь Мессаже в буквальном смысле вывела искусство за рамки устойчивых представлений о форме: «хвосты» фотографий, составленные из многократно повторенных слов, были нарисованы художницей прямо на стене и как бы продолжали изображение.
В 1989-м Мессаже создает серию «MyLittleEffigies» («Мои маленькие изображения»). Снова появляются чучела, на сей раз Аннет делает для них ожерелья из фотографий частей человеческого тела. Гипнотические надписи из прошлой серии всплывают и тут: каждому животному присваивается собственная «мантра», состоящая из одного-единственного размноженного слова.
Развивая тему тел – человечека и животных, – Мессаже работает над серией «Jointed/Disjointed» – «Связное/Бессвязное» (2001–2002). Работы напоминают какой-то жуткий винегрет: c потолка галереи свисают изображения органов людей и животных, чучела и не поддающиеся определению формы.
В 2002-м эта тематика достигает апогея: Мессаже создает инсталляцию, которую называет «Them and Us, Us and Them» («Их и нас, нас и их»). «Ими» оказываются птицы (то есть, конечно, чучела птиц), повисшие на любовно обустроенных жердочках под самым потолком выставочного зала.
Окончательно разделавшись с изучением внешних форм, Мессаже исследует внутренний мир – и тоже буквально. Следующая ее работа – «Spectres of the Comtess Hospice» («Призраки Приюта Графини[1]» – это не что иное, как подвешенные к потолку внутренние органы, сделанные из искусственной кожи и покоящиеся для сохранности в черных сетках. Это шокировало и заставляло думать.
Московская экспозиция, если верить организаторам, была создана специально для России. По всей видимости, представленные экспонаты должны были отразить все этапы творческой биографии Мессаже: тут есть работы, созданные в восьмидесятые, девяностые и двухтысячные.
Среди них и фотографии (из серии «Hisitation»), и инсталляции («Шкурки», «История платьев» и т.д.). Такой охват вполне объясним: несмотря на всемирную известность Аннет Мессаже (на ее счету биеннале в Лионе, Ливерпуле, Сиднее, Париже и приз Венецианской биеннале современного искусства), в России ее знают совсем немногие.
Визуальные искусства, может быть, в большей степени, чем какие-либо другие, связаны с символизацией. В работах Аннет Мессаже символизм возникает не только как некое зашифрованное послание, но и как апелляция к чувствам смотрящего. Распятые на стене «шкурки» – разрезанные мягкие игрушки без мякоти, детские одежки – явно не просто призыв подумать об отношении к детям из стран третьего мира и к животным. Работа «Напоказ» – совокупляющиеся шерстяные фигурки мужчины и женщины под черной сетью – не просто упрек временам, вытаскивающим любовников из спален на первую полосу газеты.
На какую мысль могут натолкнуть сложенные в коробки платья, смотрящие на зрителя со стены из-за стекол (инсталляция «История платьев»)? Указание ли это на отведенную женщине роль «вешалки» для платьев, восприятие женщины в истории лишь в качестве фактора, влияющего на моду? Может быть, платья за стеклами, разнообразные по размеру, от детского до взрослого, – не что иное, как реквием по ушедшему времени? Можно придумать десятки различных интерпретаций, но важно не забыть о главном – первоначальной эмоциональной вспышке, возникшей при встрече с арт-объектом.
Сквозные мотивы выставки – самопознание и ужас. Существа, которых создает Мессаже, сделаны из фотографий частей человеческого тела, предметов, будто подвернувшихся под руку (в описании так и обозначено – «предметы»), и, кажется, из импульсов. Все, что разложено и развешено, разложено и развешено так, будто спроецировано на плоскость непосредственно из сознания. Понять, каким образом сочетания вполне бытовых предметов вытаскивают из подкорки ожидаемые художником эмоции, почти невозможно. И в этом сила ее искусства.
Фотоработами Мессаже вполне можно было бы иллюстрировать «бессознательное» Фрейда. На фотографиях запечатлены ладони с рисунками – черепом, часами… От каждой рамки вниз спускается цветной водопад французских слов – «обещание», «время» и т.д.
Название главному экспонату выставки найти не удалось. Он представлял собой неопознанные подсвеченные объекты неопределенной формы, разложенные на полу огромного зала. «Неопределенной» – потому что объекты были накрыты тонкой черной тканью. Время от времени под ткань задувался воздух, и тогда она вздымалась над светящимися сгустками. Это напоминало Солярис Станислава Лема – темную мыслящую плазму. Нечто, откуда возникают идеи художницы.
Произведения Мессаже хороши не только той свободой ассоциаций, которую они провоцируют в зрителе, но и своеобразной самоиронией. Изобразить затягивающую человека трясину (символизирующую общество потребления или, скажем, политику), используя диванные подушки, – оригинально, не правда ли? Показательно, что именно из таких работ была составлена московская выставка: возможно, были выбраны не самые знаковые произведения художницы, но по ним можно было составить пунктирное и практически полное представление об авторе. Автор-герой-рассказчик, как оказалось, умеет смеяться над собой.
∙