Письма С.А. Толстой к сыну Льву. Вступительная статья, подготовка текста и комментарии Тамары БУРЛАКОВОЙ
Опубликовано в журнале Октябрь, номер 10, 2010
Тебе завещал жить
ПИСЬМА С.А. ТОЛСТОЙ К СЫНУ ЛЬВУ
Читательский интерес не только к личности, но и к «домашней жизни» писателя подметил еще А.С. Пушкин, объясняя его общественным значением «дружины писателей и ученых». Пожалуй, ничто так не характеризует «домашнюю жизнь», как письма самих «домашних».
Среди многочисленных писем, адресованных Толстыми друг другу, – большой массив материалов, хранящихся в личном фонде сына великого писателя Л.Л. Толстого (1869-1945) в собрании отдела рукописей «Пушкинского дома» (№ 303, оп. 1). Для исследователей он представляет несомненный интерес. Фонд состоит из 961 единицы хранения и охватывает временные рамки в несколько десятилетий.
Известно, что Лев Львович – один из самых одаренных детей Л.Н. Толстого. Великий писатель видел в сыне то, «что называют талант», а также «способность видеть, замечать и передавать». Он был чувствителен к красоте, прекрасно рисовал, увлекался музыкой и скульптурой, писал повести и романы, пьесы для театра и рассказы для детей, обращался к публицистике, занимался переводами.
Значительную часть личного фонда Льва Львовича представляют письма, адресованные ему родными и близкими, а также – известными деятелями русской и зарубежной культуры: А.Ф. Кони, А.П. Чеховым, В.Г. Короленко, В.И. Немировичем-Данченко, К.С. Станиславским, М.Г. Савиной, И.Е. Репиным, А.С. Сувориным, М.П. Чеховой, О.Л. Книппер-Чеховой, А.Г. и Л.Ф. Достоевскими, Огюстом Роденом, Дж. Кенворти и другими.
В молодые годы Лев увлекся идеями своего отца и стал одним
из первых последователей его учения. Со временем его взгляды приняли противоположное
мировоззрению Л.Н. Толстого направление. Софья Андреевна как-то призналась, что
«требования духовные Льва Николаевича были не по силам его семье». Оказались они
не по силам и сыну великого писателя. Постигшее Льва Львовича разочарование привело
к тяжелой депрессии. Толстой был обеспокоен душевным состоянием сына. Лечение в
России и во Франции не дало результатов. Большую часть
В письмах Софьи Андреевны к Льву Львовичу запечатлена картина жизни Толстого и его семьи в сложный период 1895–1910 гг. В собрании также имеются письма, написанные после смерти писателя – в 1910–1916 гг.
Самые ранние письма датируются
Для Л.Н. Толстого этот год начался с радостной поездки со старшей дочерью Татьяной Львовной в Никольское-Обольяниново – имение его друзей Олсуфьевых под Москвой. Художественная работа, служившая для писателя «величайшим наслаждением», в это время успешно продвигалась. По собственному признанию Льва Николаевича врачу Н.А. Белоголовому, его мозг еще «никогда так ясно и так легко не работал», как в этот период жизни. Из Никольского, где Толстой с «большим удовольствием» писал рассказ «Хозяин и работник», они с Татьяной Львовной вернулись в Москву «веселые, отдохнувшие и поздоровевшие».
Однако так хорошо начавшийся год вскоре был омрачен трагическим
событием: 23 февраля
Вместе с тем трагедия сплотила семью, спокойная жизнь которой
начала разрушаться с конца семидесятых годов, когда в Толстом произошел духовный
«переворот», закончившийся его вторым – духовным – рождением. Духовные поиски Толстого в его собственной семье
были восприняты как вредное чудачество и болезнь. Так, в ноябре
Этот кризис – основа трагического внутрисемейного разлада, который через тридцать лет станет одной из причин тайного бегства Толстого из Ясной Поляны и его смерти на станции Астапово Рязано-Уральской железной дороги.
К
Отказ Толстого от прав литературной собственности на часть произведений вызовет активное сопротивление Софьи Андреевны.
Не пытаясь вникнуть в суть духовных исканий мужа, С.А. Толстая не только заявит о своем несогласии с его новым мировоззрением, но, по словам Татьяны Львовны, «перестанет, как прежде, интересоваться его работами, ставшими ей совершенно чуждыми», откажется от помощи в их переписывании.
Оценив
отказ матери следовать за мужем как неверный шаг, все более и более сбивавший ее
с правильного пути, Татьяна Львовна писала Софье Андреевне в июне
Еще в начале разлада Татьяна Львовна заметила, что каждый из ее родителей защищал самое дорогое. Для Софьи Андреевны это были дети и спокойствие семьи, Толстой защищал собственную душу.
Говоря о проблеме взаимоотношений Софьи Андреевны и Льва Николаевича,
важно подчеркнуть, что их разногласия были разногласиями двух глубоко любящих друг
друга людей. В
А в письме А.А. Толстой он признавался: «Никогда мы не были так близки друг другу, как теперь, и никогда ни в Соне, ни в себе я не чувствовал такой потребности любви и такого отвращения ко всякому разъединению и злу. Никогда я Соню так не любил, как теперь. И от этого мне хорошо».
Жизнь постепенно возвращалась в привычное русло. Вскоре после горестных событий Толстой вернулся к работе над «Коневской повестью» – будущим романом «Воскресение». Основой его сюжета послужили обстоятельства дела, которое вел известный судебный деятель и писатель, хороший знакомый Толстых А.Ф. Кони. Многие страницы писем Софьи Андреевны освещают этапы творческой «биографии» этого произведения. Они показывают, как мучительно развивался авторский замысел, как Толстой бросал работу и вновь возвращался к художественному творчеству.
С.А. Толстая подробно рассказывает Льву о том, что было ей
интересно и дорого, включая «будничную, материнскую жизнь». Важная тема ее писем
В письмах
нередко чувствуется желание автора продемонстрировать сыну гармонию семейных отношений, которая на самом деле
продлилась недолго. Уже 5 августа
Существует масса версий «ухода» Л.Н. Толстого: от «бегства
к Богу» (С. Цвейг), «освобождения Толстого» (И. Бунин), «оставления своих для соединения с чужими» (А. Ярнефельт)
до «бегства от Софьи Андреевны» (В. Вересаев). Заметим, что действия Софьи Андреевны Толстой,
к
Однажды Софья Андреевна сравнила Толстого с волшебником, идущим впереди толпы с фонарем и освещающим ей путь. Себя и детей она представила частью толпы. Вряд ли кто-то мог угнаться за тем, кто шел вперед, опережая эпоху и своих современников.
Надеемся, что письма С.А. Толстой позволят читателям представить яркую личность жены великого писателя, которая, возможно, «лучше и глубже, чем кто-либо иной, видела и чувствовала, как душно, тесно гению жить в атмосфере обыденного» (М. Горький).
Надо иметь в виду, что публикуемые письма менее всего предназначались для печати. Они глубоко личностны и, конечно, субъективны. Но эти письма при всей их будничности запечатлели «живую жизнь» большой замечательной семьи, члены которой даже на расстоянии были соединены между собой узами глубокой любви и заботы друг о друге. Важно также отметить, что во всей своей совокупности они раскрывают характер, интересы и душевный склад их автора – Софьи Андреевны Толстой, которой свыше было предначертано в течение сорока восьми лет быть женой русского гения.
Не будем же слишком строги к той, которая жила с творцом, создавшим «огромный мир, не существовавший до него». Да и можем ли мы, говоря словами Горького, «понять и оценить все тревоги столь исключительной жизни»?
Тамара БУРЛАКОВА
Письма 1895 года
Москва
8 мая
Милый Лева, пишу тебе главное, потому что мне хочется отозваться на твои ласковые слова нам, старичкам. На вид всякому покажется, что ты только думаешь о своем нездоровье, а я знаю, что ты своей чуткой душой чувствуешь всех нас больше, чем кто-либо, и любишь нас, и ждешь своего выздоровления, чтоб пожить с нами и даже для нас, если это понадобится1. А я, с своей стороны, молюсь, как Ваничка, его словами, о твоем здоровье и надеюсь на твое выздоровление и на то, что еще твоя жизнь будет и полна, и счастлива, и полезна людям. – Мы теперь все совсем здоровы; я быстро поправляюсь, папа все в том же виде, а лечение его идет успешно2.
Планов не делаем, да и что спешить? Уложиться недолго, а поехать и вовсе один час на тот или другой вокзал. Тогда напишем. – О братьях твоих давно не слыхать. Соня3 с детьми еще не возвращалась, а об Илье4 знаем, что он на велосипеде едет в Курск на свиную выставку5. Нас много посещают: сегодня обедала Лиза Оболенская6 и тетя Маша7, вчера Елена Павловна8 и Голохвастова9, а то гр. Олсуфьева10.
У Вари11 родился сын, вполне благополучно, назовут или Львом, или Сергеем, и завтра крестины, крещу я с Волей12.
Писать больше нечего. Прощай, милый друг. Дай Бог тебе получше устроиться, не потратив много сил. Главное, не заробей и не заскучай. Ведь всегда можно уехать или выписать кого-нибудь из братьев, если мы уедем13. Целую тебя и очень понимаю всего, до конца, какой ты есть под твоей болезнью, и желаю подъема тех духовных сил, которых в тебе много. А пока их нельзя вызвать, надо укреплять себя воздухом, водой и движением по мере сил.
Ну, прощай, голубчик. Пиши иногда.
Твоя мать С. Толстая.
18 мая
Милый друг Лева, я не тотчас же отвечала тебе, потому что недавно писала и о приезде Андрюши1 и о всех нас. Об Андрюше только все огорчительное. Трата денег безумная, занимает, где может, товарищи самые темные и, кроме того, груб с отцом и со мной. Вчера он уехал в Ясную после истории со мной за то, что я ему дала мало денег: 30 рубл<ей> на проезд в Ясную, к Илье и обратно. Потом он написал нам записку: «Дорогие родители, я мерзавец и подлец, каким вы меня и считаете» и т.д.
Вот и пойми его! Миша2, кроме латыни, пока экзамены выдерживает и из греч<еского> получил 3. Но он нас огорчил тем, что начал курить, особенно папа был в отчаянии.
Вчера вернулись из-за границы Вера Сев<ерцева>3 и Маня Рач<инская>я4. Таня5 поехала сегодня утром в Разумовское6 повидать Маню и Соню Мамонову7, которая там же. Еще Таня не вернулась. Вчера же была Лидия Ивановна8 проездом из Пет<ербурга>а в Полтаву и провела с нами вечер вместе с Марьей Александр<овной>й Цуриковой9, которая и сейчас тут, сидит, гадает Вере Кузминской10. Папа сегодня кончает свое лечение у Синицына11 и будет сам его изредка продолжать. Завтра он едет с Машей к Олсуфьевым12 на несколько дней. У нас было эти дни так холодно, что по ночам доходило до точки замерзания. Сирень даже еще не совсем распустилась. Ездила я вчера и третьего дня, с Таней, в имение Мартыновых13, куда они уже переехали, за Сашей14, которая погостила там несколько дней. Чудесная усадьба, с вековыми соснами, дубами и елками. Было очень приятно, потому что очень много детей и сама Софа15 очень приветлива. У нас идет все та же обычная сутолока жизни, без тишины, с большим количеством людей. Иногда легче с людьми хорошими, но иногда утомление бывает страшное, хочется просто бежать, плакать, кричать; особенно если при говоре кто-нибудь бренчит на гитаре или балалайке, да еще поет какую-нибудь барыню.
С ужасом жду той минуты, которую когда-то ждала с наслаждением и страшным нетерпением, – а именно переезда в Ясную16. И вот там – чем больше будет приятных гостей, серьезных, содержательных, но не темных17, тем будет лучше. Одиночество с тенью Ванички во всех концах Ясной – это ужасно! Пока не могу справиться ни душой, ни телом.
Как-то ты живешь? Бросил ли хину? Теперь ты меня больше всех интересуешь. Мне надо для моего счастья твоей жизни, потому что когда ты забудешь себя, выздоровеешь, то ты с твоим умом и способностями раскроешь глаза на весь мир так, как надо и как это хорошо, правильно. В тебе, как и в Ваничке, много было духовного, и это большое несчастье, что ты заболел и невольно должен был обратить свое внимание на свое тело. Бог даст, ты окрепнешь и будешь такой, каким был, т. е. выйдешь из материального опять в духовный мир. Ты часто на меня сердишься, но никто тебя так всего не понимает и не чувствует, как я. Прощай, милый друг, будем непременно переписываться, пиши о себе мне, если не хочешь, чтоб читали, я не буду показывать, но напиши о здоровье.
Твоя мать С. Толстая.
Поздравляю тебя с днем рожденья, 20.
Москва
21 мая
Телеграмма № 199014
Папа и все здоровы.
Толстая.1
28 мая
Милый Лева, пишу тебе из очень неожиданного места. Я гощу у Олсуфьевых, в Никольском1, вдвоем с папа. Он приехал сюда с Машей погостить и поработать, но захворал лихорадкой, ежедневной, перемежающейся. Меня сюда выписали и вот мы тут и живем. Сегодня Маша уехала в Москву; у папа после 2-х дневного приема хинина по 10 гр<аммов> в день лихорадки два дня и не было, но сегодня он принял только 5 гр<аммов> и уже зевает. Он все время на ногах, но не выходит из комнаты. Тут доктор ежедневно, следит за папа, но не имеет на него никакого влияния. Насилу-то я могла добиться, чтоб папа принял хинин. Еще было осложнение, он ударился о велосипед ногой, ниже колена, опять на прежнем месте, на кости, но на другой ноге, была ранка, но почти зажила теперь.
Вчера я была в Москве проведать детей и дела. В Москве Таня, Миша, Саша и все люди. Все они уезжают в Ясную в среду 31-го, курьерским. Едут к нам на лето и Танеев2, и Митя Дьяков3, мисс Вельш4 и Курсинский5. Может быть, и Страхов6. Андрюша живет в Ясной один, и мы за него не покойны.
Очень я потупела,милый Лева, от горя. Сейчас усиленно стараюсь писать о том, что тебе может быть интересно, и не помню и не знаю, писала ли тебе, что у Сережи с Маней7 – все покончено, что свадьба их назначена около 10-го июля; что Сережа смешно и безумно влюблен, а Маня возбуждена, очень хорошо говорит о своих отношениях к Сереже и серьезно смотрит на брак. Мы все очень рады, но папа был в восторге, больше всех нас. Родные Мани, по-видимому, очень довольны, не помню, писала ли я тебе или кому другому, что когда неделю тому назад я обедала у Рачинских8 в Петровском-Разумовском, то Конст<антин> Алекс<андрович>9 мне сказал: «Ваша семья и ваш сын спасли мою Маню». Маня сама тебе написала, но почему-то разорвала письмо, верно, опять напишет. Сережа теперь в Никольском. Маня поедет около 15 июля к Соне и Илье10, который очень грустен по случаю плохих всходов и с унынием ходит по полям, говоря, что он все бросит, продаст и что хозяйство все в убыток.
Миша все, кроме латыни, экзамены выдерживает, и во вторник, 31-го, последний из географии и истории.
Таня тиха и заботлива, но грустна, а Маша тоже заботлива, но она здесь разошлась и очень была весела. Мы с папа (старички) сидим вдвоем наверху олсуфьевского дома, и никуда нас и не тянет. Ехать в Ясную нам так страшно, что чем позднее, тем и лучше.
Твои два письма: к папа и ко мне получили уже тут, и были особенно рады им. Хоть бы Бог дал, ты поправился, все бы легче жить на свете, а то ты плохо утешаешь, говоря, что тебе все то же.
Здесь удивительно добродушные и веселые люди, но очень мне мало понятные, особенно Миша11. Самая близкая и родственная по душе мне Анна Михайловна12. Она теперь останется тут одна, потому что все едут по Волге в Саратов.
Здесь мы пробудем, пока папа поправится совсем и будет тепло, а то был страшный холод, даже мороз. Сегодня второй день только 16╟ гр<адусов> тепла и похоже на лето. Прощай, милый друг, о папа не тревожься; он отлично ел, 3-й день нет жару и нога заживает. Мы сначала напугались, и я потому и не писала тебе. Целую тебя.
С. Толстая.
4 июня
Милый Лева, мне пишут из Ясной, что там письмо от тебя ко мне, я его не читала, потому что мы все с папа и Таней в Москве, а Маша с детьми и учителями в Ясной. Представь себе, что у Олсуф<ьевых> доктор, вставляя папа в мочевой канал инструменты, мочил их в таком сильном растворе карболового масла, что обжег ему все внутри. Сделалось воспалительное состояние, жар, и Синицын ужасался. Вместо 1/10 процента было 3 процента. Теперь жару нет, воспаление прошло, но очень больно при известном действии и ехать нельзя еще дня три. – Тут был Сережа, очень влюблен в Маню; сегодня уехал в Никольское1. Таня, Маня едут к Соне и Илье послезавтра, а потом Маня дальше к брату и бабушке в Малороссию.
Свадьба их 9-го июля. – Здесь в Москве жарко, но в саду хорошо; приходят Дунаев2, Елена Павл<овна>3 (сегодня уехала), Трегубов4, Горбунов5, Фридман6 с сыном и т. д. Миша провалился в географии и две переэкзаменовки в августе. Вот и все. О тебе много и часто думаю. Жалею, что ты не можешь бросить хинин. Не сделай себе вреда и поищи себе хорошего доктора. Берегись плохих, вроде олсуфьевского. Прощай, милый друг, целую тебя.
Мама.
Ясная Поляна
25 июля
Давно, кажется, я не писала тебе, милый друг Лева, и эти дни меня даже не было дома. Ездила я навестить моих сыновей с их женами1 и очень осталась ими довольна. Не знаю, сумею ли я тебе передать мои впечатления, которые очень внешни, только кто влезет в чужую душу? Сережа с Маней удивительно просты, спокойны и, если можно так выразиться, – trèscommeilfaut. Тон их отношений друг к другу и к людям окружающим – сдержанный, спокойный и ясно-радостный. Живут они в разных комнатах; Маня все купается в ванне; чистота у них такая, что боишься до чего-либо дотронуться. С прислугой Маня конфузится и очень учтива. Я у них ночевала, и когда я ушла к себе, Маня, простившись со мной, пошла искать Сережу, и я скоро услыхала в темноте, в саду, как она громко и весело смеялась.
Сережа, проводивший меня до Черни2, все допрашивал, какое она на меня произвела впечатление; я не успела ответить, а он мне очень серьезно сказал: «У нас пока никаких теней в нашей жизни нет». Когда я сказала им как-то, что к супружеской жизни все-таки надо привыкать, Маня говорит: «Что же изменилось для Сережи? Я стараюсь не нарушать его жизни; только и разницы, что вокруг него порхает воздушное создание». И при этом она иронически улыбнулась. – Катались мы оба вечера на лодке при лунном свете. Вечера здесь удивительно красивые, а дни знойные и 2-й день жаркий ветер. Идет усиленная уборка хлеба: Сережа и Илья уже свезли всю рожь, у нас только еще скосили. Бедная Маша3 все жарится на покосе, сегодня кончает. При этом ест только редьку с квасом и очень исхудала. Таня продолжает находиться между живописью по утрам и писанием для отца по вечерам. Эти два дня тут Василий Маклаков4, и она с ним ездит по вечерам верхом. Он влюбился в Султана5 и веселится как мальчик. Миша с Митей6 тоже все верхом; они очень много вместе и гуляют, и учатся, и купаются. Но сиденье в конюшне и беганье на хороводы иногда все-таки забирает их. Андрюша совсем пропадает. Ездил к этому жулику, Борису Бергеру7, продал ему Кончика, получил 120 рубл<ей> и теперь с ним же и с Сергеем Бергером уехал, проночевав две ночи с ними на деревне. Папа ходил к нему, увещевал его, я тоже просила его остаться, а он все молчал и уехал, собираясь еще заехать к Жихареву8. Его погубит дурное общество. Борис этот, обобравший Сережу, теперь с Андрюшей не расстанется, пока его не ограбит. Ведь Андрюшу легче обмануть, и это на руку Бергерам. – Папа усердно пишет художественную вещь; но он очень стал худ, еще больше сгорбился и как-то скулы, плечи и спина выдались костями; и мне грустно на него смотреть. Он только что откровенно стал стариком; здоровье его ничего, иногда жалуется на желудок. – Про Илью я тебе ничего не написала. Он огорчен плохим урожаем, все покупает, меняет лошадей, весь в долгу и потому порою мрачен, хотя очень добродушен. Дети его очень милы и до того ласковы со мной, что даже понять нельзя, так как я с ними не живу. Маленький Миша9 все лучшее несет мне: персики, малину – все бабиске, и собирался со мной уехать. Соня красивая, здоровая, сильная, таскает этих малышей по двое на руках, веселая, хозяйничает и всему весело, наивно радуется. Нарядилась, поехала к Оболенским10 на именины; там пела весь вечер, приехала в 3 часа, утром в 10 лежит, благодушествует, а повар пьян и нас все-таки 8 человек обедало. И Лизка с Сашкой11 изготовили обед, и все было хорошо. Только очень уж у них грязно и в доме, и в кухне; только дети очень чисто содержаны. – Танеев наш уехал на именины к Масловым12, хотел вернуться 20-го, и вот сегодня 25-е, а он пропал без вести, и ничего мы про него не знаем. Страхов13 очень тут поправился, чему я очень рада. Он загорел, стал уже вместо одних котлет есть мясо и другое; ходит гулять, загорел и повеселел. Дай-то Бог, чтобы не возобновилась его болезнь, которая может так мучительно кончиться. –
Ты, вероятно, теперь усиленно лечишься водой, так как очень тепло, и это последнее летнее тепло. Интересно, какая теперь у вас погода. Ты тоже давно не писал. Надеюсь, что ты продолжаешь понемножку поправляться. Пожалуйста, не пиши мне про Париж и железо. Теперь это все настолько в прошедшем, что пора забыть. Мало ли что было! Если б я все время вызывала в себе воспоминания о смерти Ванички – я давно бы сама умерла. А вот живу и на лодке катаюсь, потому что жить еще надо, и я страшно работаю над собой, чтобы забыть не Ваничку – сохрани Бог, – а забыть свою рану, свое неутешное горе, свою страшную утрату счастья и радости жизни с Ваничкой, и искать смысла в другом. – На этом и кончаю свое письмо, целуя тебя и желая тебе силы и бодрости духа, и силы и энергии жизни. Хорошо, что начинаешь понемногу двигаться. Тебе теперь, как вновь родившемуся ребенку, надо после сильной слабости вновь развивать свое тело и мускулы и приводить в движение кровь. Ведь ты еще так молод!
Прощай.
С. Толстая.
Ясная Поляна
12 августа
Милый друг Лева,
Благодарю тебя за фотографию, к сожалению, тебе не могу ничего пока прислать взамен. Со вчерашнего дня я сама начала заниматься фотографией, но пока неудачно1; если что выйдет хорошо, я тебе тотчас же пришлю. – Твоя полнота меня не радует особенно, пока я тебя не увижу. Дело не в этой пухлой полноте, а дело в крепости. Когда ты будешь опять по-старому легко бегать, прыгать, кататься на коньках, ездить верхом и т. д., тогда я порадуюсь; а пока советую понемногу делать движения непременно, чтобы развить мускулы и упрочить, укрепить эту полноту.
Еще я хотела тебе сказать, что лечение и выздоровление, несомненно, на свете существует, но я в твое лечение не верю, а знаю наверное, что выздоравливаешь ты от молитвы Ванички; он тебе завещал жить и любить меня, как он любил, и быть хорошим, на что у тебя те же задатки, какие были в нем. Он два года, со мной вместе, неустанно и ежедневно молился о тебе по вечерам, так горячо и сознательно, и в тот день как он ушел из жизни – ты стал поправляться. Он молился словами, которым его научила няня: «Господи, исцели раба твоего Божьего Льва от болезни и немощи, и пошли ему здоровья и крепости».
Мы очень с ним страдали, глядя на твое состояние; он видел мое горе и страдал со мной. Теперь он радуется.
У нас все здоровы, погода чудесная, ясная, теплая. Грибов и яблок совсем нет, все еще очень зелено и на осень не похоже. У нас всё гости и гости. Вчера был брат мой Петя2, Петя Раевский3, Маклаков Вася, все Чертковы4. Третьего дня уехала гостившая у нас дней пять Анна Михайловна (гр. Олсуфьева). Страхов тоже уехал в Киев и Крым. Были у нас Сережа с Маней, Илья. Сережу с Маней не поймешь: они очень сдержанны, производят впечатление, что живут теперь покамест, а настоящее что-то будет. В деревне они, очевидно, не уживутся; собираются на зиму в Париж. У Ильи сгорело 55 свиней и скотный двор, и изба, и он приуныл, хотя завел на осень еще собак гончих и борзых.
Андрюша нас совсем сокрушил. Болтается на деревню, с мужиками и девками пьет водку, курит и ничем не занимается; ни даже охотой, велосипедом и т. п. Хочет поступить в полки в октябре и отбыть воинскую повинность, и мы с папа думаем, что это будет лучше, чем болтаться просто. – Папа написал и прочел нам повесть, как князь один был присяжный; на скамье подсудимых увидал девушку, кот<орую> 13 лет тому назад соблазнил и бросил. И вдруг в нем произошел переворот, он женился на ней, (а она уже была давно в доме терпимости, пьяная и битая), отдал землю мужикам по системе Henry George’aи поехал с ней в Сибирь, куда она послана на поселение, откуда бежал в Англию, где писал книгу о системе земельной собственности, а она ему сочувствовала5.
Все фальшиво, пряно, натянуто и даже противно. Насколько «Хозяин и Работник» свежий плод, настолько этот рассказ лимбургский сыр6. Впрочем, он набросан и Бог знает, что еще из него выйдет. Ну и прощай, милый друг. Не хочется брать другого листа. Целую тебя и благодарю, что не оставляешь без известий о себе. А что же осенью и зимой будешь делать?
Твоя мать С. Толстая.
24 августа
Вот тебе вместо письма. Мы все здоровы и благополучны, как видишь. Незнакомцы-учителя1.
Бедная барышня Надя Иванова2.
Мама.
27 августа
Вот еще вместо письма, милый Лева. Посылаю плохие снимки. Хорошие мне наклеят в фотографии, и я тебе приготовлю коллекцию. Сегодня уехал С.И. Танеев1 и мы все по нем плачем. Премилый человек и чудесный пианист. Но зато приехала тетя Маша2 и мы ей очень рады. Миша еще здесь, переэкзаменовка будет 30-го. С ним едет Маша3 и учитель и будет жить маленький Саша Берс4. Папа уехал в Тулу на велосипеде5. Все здоровы и тебе кланяются и я тебя целую.
С. Толстая.
Ясная Поляна
1 сентября
Милый Лева, посылаю тебе полученное на твое имя письмо и, обратно, письмо Ограновича1. Думали, думали мы, что тебе лучше: остров Уайт или Швеция – и ничего не решили2. Ты так далеко теперь от нас, что в воображении нашем немного дальше или ближе – не все ли равно? Главное, конечно, как тебе лучше. Казалось бы, надо слушать Ограновича, он помог тебе несомненно, но если тебе страшно заезжать так далеко, то конечно, не езди. Остов Уайт очень модное место даже у англичан, говорят, что там все страшно дорого, но очень хорошо. В сущности, до начала декабря или конца ноября не очень долго, страшного ничего нет ехать. – Ну, да как сам ты. Папа упорно об этом умалчивает и мнения совсем не высказывает.
У нас очень опустело: уехали почти все. Маша поехала с Мишей в Москву, а потом, 10-го, я ее сменю, а потом Таня сменит меня. К концу октября все съедутся, надеюсь, в Москве. Миша еще не кончил переэкзаменовок, завтра будет последняя из латыни устная. В Москве новость та, что Василий Алексеевич и Фадеевна3 от нас ушли. Полиция так загоняла Вас<илия> Ал<ексеевича>, что он вовсе расхворался и берет место в ночные сторожа где-то в Москве. Мне их очень жаль, хорошие и удобные для нас были старики. Теперь без меня нанял артельщик других.
Ты пишешь, Лева, об овощах и плодах. Мы тебе только один раз посылали; уж не Лидия ли Ивановна4 послала тебе вторично. А мы послали только овсянку и кофе.
В Ясной теперь только мы, старики, Андрюша, Таня и Саша. Но на наше утешение приехала тетя Маша Толстая и мы все ей ужасно рады. Ждем Лизаньку Оболенскую повидаться с матерью. Коля5 отказался от квартиры, жить ему у нас видно дорого, и совестно, что не платит.
Здесь тепло, пасмурно и много опенок. Чертковы уезжают из Деменки6 4-го сентября.
Ну, прощай, милый друг; от родных дальше жить хорошо нервнобольному, но письма не вредны.
С. Толстая.
Ясная Поляна
10 сентября
Получила твое письмо, милый Лева, что ты едешь в Швецию1. Как ни скучно не видеть тебя, но прекрасно делаешь. Осень в Москве – последнее здоровье погубишь. Я очень одобряю, что ты уезжаешь, именно любя тебя. Надо совсем окрепнуть и ободриться, чтобы начать жизнь в прежних условиях. Нам, старикам, закат близок, все равно где закатиться и как дожить свою последнюю зарю, а вам, молодым, только что взошедшим жизням, надо оглядываться, как пройти весь свой горизонт. Вот и поэзия. –
Ваня Раевский2 вернулся из-за границы хуже, чем был. Таня видела Софью Алексеевну3, приехавшую с Дона и видевшую его. Он толст, но в полной хандре и страхе сойти с ума. Бедная Елена Павловна4 чернее ночи. И письмо Вани-то к тебе – не нормально. – Твой милый доктор Белоголовый5 умер от сердца на днях. Было в газетах.
Сегодня вечером еду в Москву на неделю, должно быть, с Андрюшей. Теперь он решил поступать в Тверские драгуны и жить в Твери. В Москве мы все с ним решим. На праздник Рожд<ества> Богородицы (8) приезжали с Машей на три дня, захватив субботу, Миша, Митя Дьяков6 и Саша Берс, кот<орого> нам подкинули. Они здесь скакали на лошадях, торчали на гумне и остались очень довольны. Теперь уехали с скорым, а я еду в ночь с Андрюшей. – Поша7 вернулся с Кавказа, куда ездил проведать Хилкова8 и узнать о гонениях на духоборов9 и теперь тут, у нас. Тут же у нас гостит Трегубов10; сидят еще М.М. Холевинская11 и М.А. Шмидт12. Все переписывают, Холевинская с Машей на деревне лечат. Тетя Маша еще тут, завтра уезжает в свой монастырь. Мы с ней ездили в церковь служить на могиле ее родителей и тетушек панихиду13, потом служили молебен в нашей новой пристройке14, вообще жили с ней хорошо; а сегодня я ездила ставить памятник на могилки Тат<тьян>ы Алекс<андровны>ы15, Пелагеи Ильиничны16 и моих умерших младенцев: Пети17 и Николушки18.
В Ясной проживем семьей, т.е. с папа – не меньше месяца.
Будем меняться при Мише, то я, то девочки. Миша, конечно, перешел в 5-й класс. Очень теперь холодно и сыро, заосеняло совсем.
Таня была у Ильи, он все охотится то с гончими, то с борзыми. Была она и у Сережи с Маней, говорила, что они ужасно веселы и дружны, что Маня, как Сережа уйдет, все его ищет, а он, глядя на нее, все смеется и восхищается. Вот потеха-то! Надолго ли все это – вот вопрос, а пока все очень хорошо. Едут в Париж, и Сережа берет отставку, и эти два инцидента мне не совсем по душе. Пока жизнь настоящая еще не началась, а играют в игрушки. Может быть, так и лучше. Когда-то твоя жизнь установится, тебе не пришлось играть в игрушки, а напротив, пострадать. Бог даст, все минует и все к лучшему. Папа здоров, только грипп у всех и у него. Он тебе писал.
Целую тебя.
Твоя мать С. Толстая.
Узнала от Маши, что ты требовал паспорта из Москвы, и что тебе не выдали, а надо брать там же, в Финляндии. Скучно, что тебе так много хлопот. Извини, что письмо все не чисто написано, очень много еще дела до отъезда в Москву. Спасибо за лодочку, и старого матроса, все очень хорошо. Я позавидовала, какие хорошие фотографии, не то, что мои. Когда вернусь из Москвы, займусь еще, это очень увлекательно. Ну, прощай.
Ясная Поляна
24 сентября
Наконец-то получила известие от тебя, милый друг Лева. Оба письма пришли вместе, т.е. одним днем разницы. Как-то поживется тебе в Швеции! Действительно, трудно и скучно подниматься к новой жизни беспрестанно. Но зато сколько новых впечатлений, сколько людей узнаешь, и это хорошо иметь в воспоминаниях большой вклад; со временем будешь свою памятную умственную книгу перелистывать с большим интересом. Только бы твое здоровье укрепилось и не расстроилось.
У нас все обстоит так: папа, Таня, Саша и я теперь в Ясной. В Москве меня сменила Маша, и живет с Мишей, который, перешедши в 5-й класс, начал учиться отвратительно, притом захворал горлом (дней 6 дома сидел), да еще все жаловался на тоску по Ясной.
Надеюсь, что это было временно; теперь ему лучше, Маша пишет, что он стал усерднее и веселее. Андрюшу я с большим трудом (когда вакансий нет) поместила по его неудержимому желанию в драгунский полк в Твери, на два года, конечно.
1-го октября я с ним туда поеду, чтобы его устроить, нанять квартиру и познакомить с кем-нибудь из общества. Он очень плох, Андрюша, во всех отношениях: книги в руки никогда не берет, сидит с утра до ночи у Макаровых на деревне, играет фальшиво на гармонии и бренчит на гитаре; влюблен в крест<ьянскую> девку1, кот<орая>, кажется, не так легко ему дается, как прошлогодняя. Вообще на него глядя – одно отчаяние. При этом ничего не ест, кроме закусок, и пил водку. Знаешь, у меня чувство о нем, почти как о Ваничке, что он тоже умер, да мы его никогда почти и не видим. Посмотрим, что сделает солдатчина.
Перееду я в Москву совсем с Сашей около 12-го октября; папа с девочками проживет, вероятно, здесь весь октябрь. Повесть его нельзя еще переписывать. Она совсем еще не кончена, а в самом разгаре работы, и помарок, и переделок без конца. Вчера переписывали его дневную работу: Таня, Марья Александровна2, Гастев3 (темный, недавно прибыл), и Коля Оболенский, тоже приехавший вчера, и то не переписали.
Книг пришлем тебе, если будут интересные, а так ведь их не выдумаешь.
В Москве, где я жила с Мишей теперь, я видела Урусова4. Он очень добр, тобой страшно интересовался и велел тебя крепко целовать. Он провел со мной вечер моих именин5, тоже Варичка6 с мужем, дядя Костя7 и Танеев, который сыграл нам удивительно хорошо сонату Бетховена. Что это за милый, добрый человек; ребячливо-наивный и чистый в 38 лет. Мы с ним прожили прекрасно эти три месяца. – Маня с Сережей едут за границу. Она последнее время, как говорят все, кто их видел, – не совсем-то хороша. Сережа взял отпуск и не хочет выходить в отставку из земских начальников. А Мане это не нравится. Сережа потерял свое обручальное кольцо, и это его огорчило. Вообще ему легко не будет, по-видимому. Маня очень своеобразна, избалована и скучлива, а он не сумеет ее поставить так, чтобы она была благоразумна. Ну, да что Бог даст! Илья со своей семьей все так же живет и много охотился осенью. Девочки наши довольно вяло и грустно влачат свою жизнь, хотя страшно заняты и полезны отцу и семье.
Папа прихворнул неделю тому назад желудком, печенью и маленьким жаром. Теперь он здоров, все на велосипеде ездит и очень меня этим смущает, все говорят, что вредно. Ну, теперь все написала, кончаю и целую тебя. Будь здоров. Стараюсь о тебе не слишком беспокоиться, это бесполезно; на таком расстоянии не поможешь ничем, а сердце так устало обо всем и обо всех бояться, что теперь всё спасаюсь просто от мыслей даже грустных, особенно музыкой.
Любящая тебя мать С. Толстая.
День убиваю так: фотография, длинные прогулки, шью теплые вещи Агафьи Михайловны8, и весь домашний и хозяйственный обиход. Напиши, чем занят ты весь день. Пишешь ли, играешь ли на фортепиано? Вот я советовала бы тебе упражняться иногда музыкой. Чудесное занятие! Все тебе кланяются и целуют.
Ясная Поляна
29 сентября
Милый друг Лева, получила твое письмо о том, что тебя положили на две недели, и что-то в этом грустное, точно опять обрекли тебя на болезнь, и хочется ждать выздоровления. Авось это в последний раз тебя кладут.
Но сколько интересного тебе приходится переживать, видеть и слышать! Вот у нас полное затишье. Живем в Ясной (письмо твое мне переслала Маша из Москвы), тут Таня, папа, и вчера приехала сюда Вера Кузминская из Киева1. Она не может жить долго без Ясной и без Толстых. Еще гостит у нас Мария Алекс<андровна>а Цурикова и Гастев2. Без гостей еще не были; сегодня же уехала м-м Керн3. Погода эти дни положительно летняя: мы гуляем в одних платьях и любуемся красотой осени, которая теперь мне ближе весны, т.к. полюбила я смерть, а разлюбила возрождение – жизнь.
Но листья облетели, липовая аллея голая, и подул холодный ветер. Теперь уж надо ждать зимы.
Сегодня вечером Андрюша едет в Москву, а завтра в Тверь, на службу. Он совсем отупел. Сидит на деревне целыми днями, влюбленный будто бы в Акульку Макаркину4, ничего не делает, ничего не ест, а когда придет домой, то фальшиво и упорно играет на гармонии «Барыню». Огорчительное существо!
О Мише пишет Маша, что он хорош, что у него мысли хорошие; но что это значит – не знаю.
Сережа и Маня едут 8 октября за границу; по Средиземному морю поплывут и будут всюду заезжать. Сережа был у нас на один вечер проститься, а Маня ездила к отцу. Сережа имеет довольно спокойный и веселый вид; сочинил еще музыкальную пьеску очень хорошенькую.
Папа здоров, пишет усердно свою повесть5 и много катается на велосипеде. Вчера верхом ездил к Николеньке Арсеньеву6, кот<оры>й живет в лесу, имеет 9 десятин земли, кот<ору>ю обрабатывает под огород и этим питается. Пьет, ждет каких-то денег и мечтает сделаться опять, как он говорит, – «человеком».
Завтра я еду в Москву, а потом в Тверь дней на пять устраивать Андрюшу, поговорить о нем с командиром и вообще помочь ему начать новую жизнь.
Невесело с ним водиться, как-то уж не ждешь ничего хорошего, столько от него горя было. – Лева, ты просишь переслать тебе ноты и книги. Но, я думаю, ноты купить в Швеции дешевле, чем их переслать. Посылки страшно дороги. За посланные тебе продукты в 2 раза только тяжелым поездом стоило 17 рублей. – Какое я тебе вялое письмо пишу! Извини, я очень озабочена отъездом Андрюши, да и нечего писать. Иногда жутко, что ты так далеко уехал; а иногда чувствуешь, что хороший человек нигде не одинок; везде найдутся добрые люди, а с людьми нигде не одинок. Целую тебя. Теперь напишу не скоро, когда вернусь из Твери, что будет дней через шесть. А от девочек не скоро дождешься письма; да и вообще отяжелели духом. Ну, прощай, милый друг. Твоя мать
С. Толстая.
Ясная Поляна
7 октября
Милый друг Лева, давно нет от тебя известий, только Stadling1 написал папа. От нас тоже тебе никто не писал, пока я странствовала в Москву, Тверь и обратно в Ясную. Как-то у тебя, а у нас все благополучно. Маша все с Мишей живет в Москве, а тут Таня и Вера2 живут с папа и Сашей. Ездила я в Тверь, наняла Андрюше квартиру в доме священника, у которого 9 человек детей; была у полкового командира, очень большого, толстого, но добродушного человека. Фамилия его Офросимов, он родня нашему тульскому Сашеньке Офросимову3.
Андрюшу еще не зачислили и придется ехать к 15-му октября опять.
Познакомилась я в Твери с двумя семействами: Петрункевич4 и Ленц5, куда будут принимать Андрюшу. Очень я за него боюсь: плох он и, главное, водку стал пить, это уж начало какого-нибудь конца. Теперь он давно не пил и обещает бросить. Но на такого слабого надежда плоха. – 12-го я поеду с Таней и Мишей в Петербург дня на два, на три. Мы хотим присутствовать на первом представлении оперы Танеева6, показать Мише Петербург, и Таня останется там еще на несколько дней, а мы с Мишей уедем: он в Москву, а я в Тверь. 22-го думаем переехать домой, а папа с девочками приедут 1 ноября. 12-го ноября идет в Москве в первый раз «Власть тьмы»7 и мы хотим, чтобы папа пошел на репетицию и поучил актеров, чтобы фальши не было. – Сережа и Маша завтра едут за границу, Илья бьется безденежьем, и ездит на охоту. У них все хворает маленький Андрей.
Вопросы, интересующие теперь русских, это опасная, как говорят, беременность императрицы, и гонение духоборов на Кавказе. Первый вопрос должен разрешиться в конце октября, а второй – временем.
В Москве видела Колю Оболенского, который говорил, что свадьбу Саши8 отложили до 11-го. Видела я и жениха, так себе офицер с черными усами и на влюбленного мало похож. Саша тоже не влюблена, тиха, ровна и спокойна. Может быть, так лучше. – У Шидловских9 не весело: Ольга10 страшно похудела, у ней лихорадка и нервы расстроены. Леля (студент) и Вера в деревне хозяйничают. А Вера Мещеринова11 с больным мужем и детьми в Крыму.
О чем еще написать – не знаю.
Тут хорошо, осень приятная, мы много гуляем; все разные гости: вчера американец12 и девица Клара Боль13, сегодня Сергеенко14. А то была Цурикова15 и тебе кланяется. На днях было горестное событие: Кондауриха понесла Родивоныча16, он соскочил и пустил лошадей. Султан на пристяжке был, и когда их нашли, то у Султана обе передние ноги сломаны были. Вчера он издох. Очень жаль, лошадь хорошая была, и мы с Таней даже плакали. Ну, прощай, милый Лева, письмо мое скучное, но событий нет, а мы все благодушны и здоровы, чего тебе вот как от души желаю.
С. Толстая.
14/26 октября
Посылаю тебе, милый Лева, твою фотографию и несколько моих, по которым ты увидишь, что я сделала успехи.
Приехала Маша из Москвы, где сменила ее Таня при Мише. Мы с Андрюшей уже были в Твери и едем опять определяться на службу. Из Твери я проеду в Петербург посмотреть новую оперу Танеева дня на два с Таней и, может быть, Мишей. А потом вернусь в Ясную за Сашей и перееду в Москву. Осень стоит чудесная, ясная, теплая и до сих пор у меня букеты резеды, вербены и других цветов стоят в вазах.
Папа что-то вял и слаб это время, но ездит верхом и усердно пишет. Повесть его разрослась очень большая, мы все переписываем, и опять все перечеркивается бесконечно.
Кроме того, папа принялся изучать итальянский язык.
Маша была на свадьбе Саши Оболенской1. У Лизаньки2 было 46 человек гостей, и она очень захлопоталась. Саше сделали много подарков, она весела и очень довольна. Жених ее черный, усатый, уравновешенный и воспитанный малый – это мое впечатление, я его видела несколько минут на железной дороге. Молодые уехали в Крым. Наши же молодые3 тоже уехали через Одессу по Средиземному морю. Илья с Соней были на свадьбе и Вера Кузминская, приехавшая к нам, тоже была.
У нас тихо, сидит Марья Алекс<андровна>а Шмидт, пьют в зале чай, послали на почтовый поезд.
Шумит теплый ветер и заходит молодая луна за поредевшие березы. Очень жаль уезжать из Ясной в Москву: очень тут хорошо и тихо.
Событий нет; твой Иван4 приехал благополучно, в восторге, что в России, но еще не знаем, куда он пристроится. Ваня Раевский здоров, весел, добр и хочет держать государственный экзамен.
Получила письмо Стадлинга, (его Маша привезла) буду ему отвечать. Очень милое письмо.
Прощай, милый друг, пиши мне иногда, пожалуйста; когда я чувствую себя одинокой душой, то часто думаю о тебе, ты мне очень близок, даром что живешь далеко. Бог даст, вернешься когда-нибудь здоровый и будешь счастливо жить, что я тебе и предсказываю.
Твоя мать С. Толстая.
Ясная Поляна
22 октября
Милый Лева, после разных похождений вернулась я в Ясную и хочу тебе рассказать, как я была в Петербурге. Собрались мы втроем: Таня, Миша и я. Поехали на две пьесы: Орестейя, опера Танеева, и «Власть тьмы», тоже первое представление1. Остановились в Европейск<ой> гостинице, целый лабиринт с подъемными машинами, европейскими удобствами и большими ценами.
Опера Танеева не имела успеха, которого мог бы желать автор. Вызывали его 4 раза и то сверху; потом говорили, что скучно, однообразно. Последнее справедливо; написано умно, гармонично, без мелодий, но сложно и однообразно. Но зато «Власть тьмы» доставила нам огромное удовольствие. Уж как хорошо я ее знаю, а все-таки впечатление было ужасно сильно. Какое это художественное и хорошее произведение! Без фальши и без лжи; видно, что вылилось целиком, стройно, художественно, и не могло быть иначе, потому что оно не выдумано. Сцена Митрича с Акулькой, свадьба, и сцена на дворе, раскаяние Никиты – это удивительно хорошо! Вызывали неистово автора, целый антракт кричали, пока сказали, что автора в театре нет. К нам в ложу нагрянуло столько народу, что пришлось выйти в коридор. Все редакторы, писатели, баронесса Икскуль2, Репин3, Григорович4, дамы разные – просто ужас. Редактор «Родника»5, военный, спрашивал с большим участием о тебе. Я сказала, что ты лечишься в Швеции, и он тебе велел выразить свое сочувствие и желание, чтобы ты вернулся к литературной деятельности.
Во всех театрах идет «Власть тьмы» и везде полно. Жду с нетерпением, как пойдет в Москве.
Таня еще осталась в Петербурге, а мы с Мишей уехали в Ясную, так как всю неделю праздники: 20-го смерть государя, 21 восшествие на престол, 22-е Казанская и Воскресенье. Тут же и Митя Дьяков, и Нерадовский6, и Саша Бухманов7; а к вечеру пришли Раев8, Булыгин9 и еще два темных10. Дунаев тоже тут, и в зале пьют чай и страшный гул от разговоров. Я ушла, скучно с ними и нервам трудно.
Внизу в передней стоят уложенные ящики и людские сундуки, Никита11 все увязывает и зашивает в рогожи. Дуничка12 и няня носятся по всему дому и чувствуют, что теперь они могут свободно кричать и бегать, потому что они укладываются, Андрюша тоже тут; он должен для воинской повинности держать дополнительные экзамены, и вот он застрял в Москве еще на месяц, а сюда приехал на три дня тоже. Переезжаю я совсем 24-го, послезавтра с Сашей. Папа с девочками еще поживет здесь недели две, три.
Проездом в Москве получила твое письмо карандашом, где ты пишешь, что шведы сделали из тебя героя и не хотят тебя выпускать иначе, как здоровым. Дай-то Бог!
В Петербурге на меня произвели радостное впечатление Маша и Ваня Эрдели13. Прекрасно живут, дружно, счастливо, не поглощены только материальными заботами, а всем интересуются и всеми. Маша на днях родит 3-го ребенка. Таня теперь у Маши осталась.
Папа здоров, хотя слабее и худее, чем был прежде. Он теперь работает что-то вяло, и я боюсь, что повесть начинает ему не нравиться, также как мне, а труда положено на нее очень много.
Ты спрашиваешь: счастливы ли Сережа с Маней? Бог их знает! Все, кто их видит, говорят одно: что они очень просто и спокойно относятся друг к другу; что Сережа очень радостный, а Маня бледная и вяла. – Они были у тети Тани в Киеве14, и она сказала то же. Сережа дорогой потерял опять бумажник, вторично <за> нынешнее лето, и в нем 30 р. денег, заграничный паспорт и квитанции на все их вещи. Вот он и хлопотал из Киева об этом.
Илья бедствует все деньгами и ездит на охоту. Он был без меня здесь, и я жалею, что не видала его. – У нас еще зимы нет, видна трава, на которой по утрам блестит мороз, деревья совсем облетели, птицы улетели, грязь везде непролазная, дни короткие и ночи лунные. Выпал, было, вчера снег, но было бело только один час. – В Москве твой Иван все ищет места и ждет паспорта. Нам он не нужен, у меня Илья и еще прекрасный лакей; но мы место ему найдем, хоть и на время.
Вася Маклаков готовится к экзамену и будет адвокат. Леля Маклаков15 кончает все госуд<арственные> экзамены и будет глазным доктором. Леля Северцов16 студент в мундире, спокоен и важен с высоты своего роста. Сашу Оболенскую обвенчали и отправили в Крым. – Таня была у Мейндорф17 в Петербурге и очень у них просто, весело и хорошо. Н.Н. Страхов оба дня в Петербурге сидит в нашей ложе. Он очень стареет, но кроток и добр. Насыпала тебе пропасть сведений и теперь прощай, кончаю. Целую тебя. Теперь в Москве будет много дела. Скоро тебе не напишу, будь добр, терпелив и радостен. На все воля Божья, будем к ней прислушиваться, угадывать ее смело и стараться за все благодарить.
Твоя мать С. Толстая.
26 октября
Милый Лева, вот я и переехала с грустью в Москву, живу тут с Сашей, Мишей и Андрюшей, которые все учатся. Сегодня получила твое коротенькое письмо, в которое ты все-таки сумел вложить столько чувства хорошего ко мне, что мне стало сразу радостно. Одновременно с твоим получила еще письмо от папа, тоже полное любви и участия ко мне, и от Миши Стаховича1, потерявшего совершенно голову от «Власти тьмы», которую он ставит в Ельце. Вообще теперь все и вся полно «Властью тьмы». Ее играют во всех театрах России и все театры полны, и успех огромный. Здесь идет и у Корша2, и в Скоморохе3, пойдет на днях и в Малом Театре. Мы с Таней и Мишей скатали в Петербург смотреть 17-го «Орестею» Танеева и 18-го «Власть тьмы» в Александринском театре4. Впечатление этой драмы – огромное. Я, кажется, тебе уже писала, – представь, не помню как, вызывали автора, целый антракт кричали неистово. Сцена Митрича и Анютки сыграна удивительно хорошо. И где это они взяли такую славную, худенькую, белокурую девочку! Аплодировали после этой сцены страшно. Также раскаяние Никиты поразительно хорошо; а сцена на дворе страшна ужасно. Играют вообще хорошо, только Матрену играла актриса Стрелковская очень плохо. – Сегодня идет «Власть тьмы» в Скоморохе и у Корша, куда отправились и Андрюша, и Илья, приехавший на один день в Москву по денежным делам. Жду их сейчас с чаем. Миша был в бане и уже спит, также и Саша. Приехали мы с ней только вдвоем третьего дня, осиротелые и грустные в первый раз осенью без Ванички. Разложились, устроились и начали учиться. Таня еще в Петербурге, живет у Эрдели и вернется дня через три, четыре в Москву и в Ясную, где будет жить, как всегда, часть осени с отцом. Удивительно милая и счастливая чета Эрдели с их маленькими детьми. Девочку5 я не видела; она в Киеве оставалась по болезни и теперь тетя Таня6 ее везет в Петербург к родителям, и заедет на обратном ко мне в Москву, чему я очень рада, конечно.
Здесь никого еще не видала. Завтра придут разные обойщики и мастеровые и опять надо устраиваться! И как это именно надоело в жизни. Как не важно уж, кажется, изорван ли диван, грязно ли сукно в передней и хорошо ли висят шторы. Как трудно этим заниматься, когда шагнул душой выше земного и увидал открытые, уже до конца жизни, – двери в вечность, куда идешь не путем заботы о драпировке, а путем смирения, молитвы и постоянного созерцания Бога. Нарушение этого настроения стало уже тяжело, а между тем неизбежно.
Илья и Андрюша сейчас вернулись из театра: плохо рассказывают, и у них интересы об охоте, собаках и т.п.
Соня7 была больна, нарыв в ухе, теперь ей лучше. О Мане и Сереже8 ничего не слышно. Папа совсем здоров. Поправляйся и ты, бодрись и не скучай. В страну ты попал холодную. Хорошо ли это? Целую тебя.
С. Толстая.
5/17 ноября
Милый друг Лева, мне кажется, что я так давно тебе не писала. День за день идет без событий, тихо, без папа и девочек, и нечего описывать. Но без твоих писем тревожно и грустно, ты один на чужой стороне. Перестал ли ты лежать, как выносишь климат и теплы ли помещения? Впрочем, у Ограновича ты много был на воздухе и это тебе не вредно, а напротив. Были у меня барышни Стахович1, говорят, что они слышали про Вестерлунда, что не было еще примера, чтобы он не восстановил вполне здоровье самых отчаянно больных людей. Дай-то Бог, чтобы это было так. Ты не пишешь, чем он именно лечит своих больных. Вот Огранович: хина, воздух и каша. Вася Раевский пробыл у него месяц и остался очень доволен. Теперь он совсем здоров, готовится держать государственный экзамен. Шишку он свою срезал и похудел. Теперь они все едут к Васе Давыдову2 на свадьбу в Тамбов. Туда же, несмотря на мои уговоры и просьбы остаться – уехал и твой Ваня, который поступает лакеем к молодым. Женится Вася на очень хорошей девушке – Вышеславцевой3.
У меня в настоящее время гостит Соня, жена Ильи. У ней болит ухо, грипп и в ухе хронический нарыв, который надо лечить. Вот она и ездит к доктору и он ей что-то резал в ухе. Мы спим вместе, разговариваем, и вчера вместе ездили в карете в «Власть тьмы» в Скоморох. Играна драма была не очень хорошо, мелодраматичен был Никита, однообразна Матрена, но отлично играли Митрич с Анюткой. Я везде смотрю эту драму, и вот у Корша сцена эта шла отвратительно, совсем провалили, благодаря взрослой девушке вместо девочки. – Третьего дня артисты Малого театра ездили к папа в Ясную Поляну на несколько часов, чтобы он прочел им драму. Кроме того, ездили декоратор и режиссер4, смотреть костюмы, избы, дворы крестьянские и проч. Сегодня хотела съездить к Никулиной5 и расспросить ее обо всем, как это все было. Пойдет «Власть тьмы» в бенефис Никулиной 28-го.
Папа писал, писал повесть, а теперь мне пишет: «Повесть свою я окончательно бросил, совсем скверно»6.
Вот я с самого начала сказала и тебе писала, что повесть не хороша по замыслу. Конечно, по подробностям и сценам разным: суда, весны с ломающимся льдом, с описанием заутрени Светлого Воскресения и проч. – не может быть дурно; но жаль, что все эти красивые принадлежности повести прицеплены к некрасивому и неправдивому сюжету. Папа настоящий художник и вот бился, бился, да и пришел к тому, что скверно, как он пишет, а что фальшь, как я думаю. А настоящий художник фальши не терпит.
Девочки и Вера Кузминская в Ясной, и очень довольны. Миша стал получше учиться; у Саши новая гувернантка – швейцарка с немецким; Андрюша ежедневно берет уроки, чтобы выдержать дополнительный экзамен алгебры и геометрии, и продолжает быть плох. Ни родных, ни знакомых никого не видала, и не хочется никого видеть. Я, впрочем, это время тоже лечусь у Снегирева7; что-то расстроилось женское здоровье, и мне уже лучше.
Прощай, милый Лева, еще будет что интересное, напишу еще. Посылаю «Вестник Европы». Если не хочется писать, то напиши только открытое письмо, что жив и здоров. Все душе спокойнее.
Твоя мать С. Толстая.
28 ноября/11 декабря
Милый Лева, сегодня мы все опять проникнуты представлением «Власти тьмы» на Малом театре1. Все эти дни только этим и жили. Папа читал ее актерам (было 10 с лишним человек), ходил потом на репетиции, учил играть, Таня ездила учить их одеваться по бабьи, Маша слова песен писала, – вообще сделали что могли, и вот сегодня нам прислали директорскую ложу, и мы поехали все (и папа) на генеральную репетицию. Народу был полон театр, знакомых и друзей много, а именно папа пригласил Петра Федор<овича> Самарина с женой2, Пошу, Горбунова; девочки назвали Маклакова3, Цингера4, двух братьев Раевских, Колю5 и проч. Явились и Миташа Обол<енски>й6, и Немирович-Данченко7 и актер Правдин8, представили папа какого-то знаменитого австрийского актера, который очень заинтересовал папа разными рассказами о европейской жизни. В сущности, было очень весело. Поставили «Власть тьмы» превосходно. Декорации так сделаны, особенно двора, что полный престиж и можно забыть, что это театр, а не действительность. Играют тоже хорошо, хотя желательно бы лучше. Когда кончилась сцена Митрича с девчонкой,которая сыграла удивительно9 – весь театр плакал. Мы с Миташей Оболенским, как сошлись у двери, так совестно даже стало: он утирается и я тоже. Папа не очень показывал, что с ним происходит; он усиленно сморкался и молчал. Только сказал, что жалко, что такую девочку маленькую играть заставили такую ужасную вещь, и что совестно это. А это-то и трогательно, по-моему, что девочка маленькая.
Сегодня мне приходится опять ехать, потому что бенефициантка10 прислала ложу, и я не смогу не принять, как представительница папа.
Вечером вчера пришел Танеев и играл нам. Драма расстроила нервы, а музыка настроение. Лева, занимайся музыкой; какое это наслаждение уметь хорошо передавать музыкальные мысли людей, и какое это удовольствие другим слушать хорошую музыку! Особенно если у кого душа больная. Меня теперь музыка прямо исцеляет от тоски. Недаром Саул смирялся, когда играл Давид. В этих легендах Ветхого Завета много есть тонко психологических истин.
Меня огорчило, что ты по канве вышиваешь; хотя это может служить тем же, чем служит для папа пасьянс – обдумывать то, что нужно обдумывать: для жизни или писанья – это уже все равно.
Приехали в Москву Толстые11, но мы еще их не видали и говорят, что они только неделю проживут, сдадут квартиру и уедут совсем в деревню. – У Миши была история в гимназии. Он до того дошалился, так был невнимателен и дурно учился последнее время, что в один прекрасный день Колосов12 на него рассердился и вытолкал его из комнаты. Я ездила объясняться. Поливанов13 злился, кричал, но теперь все обошлось. Вообще Миша тоже вступил в плохой период. Животного видно в нем больше, чем духовного. Если не будет над собой работать, пропадет, как и Андрюша. Андрюша ездил в Ясную, Бог знает зачем. Влюблен в крестьянскую девку. А в сущности, неделю играл с ребятами на гармонии, орал песни и ездил с ними же на тройках. Я его вызвала телеграммой, и он теперь смирился и сидит, опять учит геометрию и алгебру. Хоть бы скорей в солдаты поступил! Ему необходимы рамки жизни и дисциплина, такой уж он слабый.
Маша очень худа, слаба и бледна. Ее любовь к Пете Р.14 ее сушит и уничтожает. Не понимаю, как можно любить без взаимности так долго. А он ее знать не хочет. Это Соня дозналась. Таня порой весела, а порой очень мрачна. Она поняла, что сделала ошибку, что не вышла замуж и старается храбриться. Саша очень растолстела и много учится.
Из новостей знакомых: Сережа Урусов (брат Мэри)15 женится на Васильчиковой Ольге (5 лет старше его).
Вася Давыдов женился на Вышеславцевой, и все это очень в семье одобряли и радовались. Таня и Маша будут играть в Туле в конце декабря «Власть тьмы», что я не одобряю. Сидят Поша и Коля, пьют кофе, болтают. Сейчас будет завтрак. Миша полил с Никитой каток16 и пошел добывать коньки. В саду иней и блестит каток на солнце. У нас опять благодушно и все здоровы и дружны. О тебе часто вспоминаем и говорим. Ты, верно, переменился еще с тех пор, как уехал. То есть морально, а не телесно. Ведь люди растут, если они не пошляки. А ты, если я не обманусь – ты даже не такой, как все, а лучше и содержательнее. Ну, прощай, милый друг, мне совестно, что я давно не писала тебе, да как-то нарочно не напишешь, а когда хочется.
Твоя мать С. Толстая.
12/24 декабря
Милый друг мой Лева, твои последние письма меня огорчили по их настроению, конечно, не по содержанию, так как все в них относится к нам и ничего не дает нам касательно тебя, что самое было бы интересное. Ты сокрушаешься о нас, о братьях, просишь не писать тебе огорчительного. Ты знаешь ведь, Лева, что я человек непосредственный и всегда нахожусь под впечатлением минуты. Пришлось тогда это настроение, я тебе и в письме его выразила нечаянно. Но жизнь идет, и сменяются и события, и настроения. Андрюша был слаб, теперь он третьего дня выдержал экзамен очень хорошо и через 5 дней поступает в свой полк. Я поеду его определять в Тверь, и мне его жалко и даже жалко с ним расстаться. В духе он благочестивом, кротком и очень со мной нежен.
Миша учится плохо, но присмирел, а я подтянула его в гимназии, отзывы о нем лучше. – Я не умею, милый Лева, сочинять писем; живу я детьми, их интересами, развлекаюсь только музыкой, и могу писать только о том, что меня интересует, или же описывать события.
Пережили мы эту горячку «Власти тьмы», и опять потекла будничная жизнь. Не помню, писала ли я тебе, что 60 студентов пришли ночью после 1-го представления «Вл<асти> тьмы», говорили папа речи, целовали ему руки, он им жал руки и готов был от смущения провалиться сквозь землю1. Мы с детьми этого не видали, и с папа был Дунаев и Коля Оболенский.
Приехали в Москву Чертковы
на месяц2, чему я не особенно рада для папа;
они его всегда нравственно суетят; а он пишет теперь статью против телесного наказания
мужиков, предисловие к своему катехизису (с твоей легкой руки, ты ему советовал),
и иногда заглядывает в свое литературное сочинение3.
Он очень возбужден, папа, пишет и днем, и вечером, бодр, весел и здоров, если не
считать иногда желудочные его периоды, не вполне хорошие. Я в это время была нездорова
женским нездоровьем, но Снегирев меня совсем вылечил, какой он знающий доктор! Как
интересно ты мне писал о Вестерлунде; вот именно такие должны быть доктора: бескорыстные,
христиане, добрые, любящие и знающие людей. Только бы он тебе-то помог, а то ты
пишешь о своей слабости, ты как будто стал мрачнее, чем был летом. Продолжаешь ли
ты пытаться бегать на коньках? Я тоже собираюсь, да тоже не очень сильна. Во мне
чистого веса 3 пуда
Я очень много теперь переписываю для папа и рада, что нашла средство быть полезной. И старину мне это напоминает, как я ему молодая помогала в его работах. Напечатали мой рассказ детский в «Детском чтении», но я его еще не видала11.
Маша только что вернулась из Гриневки, где она жила с детьми Ильи и Сони12. А они ездили с Анночкой13 в Паники14 провести последние дни и похоронить Сониного отца, Николая Алексеича Философова. Умер он от паралича; все этого ждали. Умер спокойно, без страданий, и приняли все это спокойно. Теперь Илья и Соня дома, а я с Машей и Сашей собираюсь проводить праздники тоже в Гриневке, а то очень уж грустно как-то на праздниках без тех, кого нет и кто был в прошлом году.
Девочки с папа, может быть, поедут к Олсуфьевым; но это еще не верно. В Воскресенье Таня созвала себе гостей, и в том числе Игумнова15, знаменитого уже по своей фортепианной игре. Он превосходно играл Chopin, и хоть ты и осуждаешь музыку – это напрасно: выше и лучше занятия, как искусство быть не может. Жить хорошо не есть занятие; это само собой разумеется, что во всяких условиях и во всякое время года жить хорошо, и правильно относиться и к людям, и к жизни. Но если это поставить себе целью, то ничего из этого не выйдет.
На днях была у Сулержицкого16; он отказался от воинской повинности и сидит в воинском госпитале в отделении сумасшедшего дома. Оттуда вероятно в дисциплинарный батальон и т.д. Я ездила убедить его идти в воинскую службу и понять, что его мальчишеский протест погубит его жизнь, и что его внутренний протест распространит свое влияние гораздо дальше и глубже в войске, в котором он будет служить. И многое еще я ему говорила и, кажется, очень его поколебала. Поеду еще. Он очень мил, радостен и совсем не упорен. Учит грамоте больных, натирает пол с солдатиками, пишет свои записки и читает много. –
Ну, прощай, мой милый сын, пожалуйста, ни о чем не сокрушайся. Будем философами, будем добры, кротки и если возможно – радостны.
Fais ce que doit, advienne que pourra.
У нас тихо, дружно. О тебе очень много говорим и заботимся. Андрюша тебе писал, но он, как глупые мальчики, боится твоей морали и оттого не переписывается с тобой. Да и ленив очень.
Твоя мать С. Толстая.
18/31 декабря
Милый друг Лева, хоть ты и предлагаешь всем переписываться с тобой, но второй меня никого не найдешь, хоть и недоволен (справедливо) иногда моими письмами. Все заняты, суетятся; папа очень много пишет, одновременно три вещи1, я уже тебе о них писала. Он очень был бодр все время, но вчера немного пожаловался на желудок. Здесь в Москве чехи, играют квартеты и предложили папа ему поиграть2. Завтра их привезет сюда Танеев, и они будут играть днем или вечером разные квартеты Моцарта и Гайдна и будут у нас обедать. Я позвала Галю Черткову и его их слушать, и они очень довольны. Кроме того, Лизанька3 и Варя4, может быть, приедут, а гостей много звать не хочется, суета лишняя тяжела.
Андрюша бедный уехал вчера в Тверь на службу, очень унылый и жалкий. Меня он немного беспокоит, да и морозы страшные: сегодня ночью было 25 град<усов>. А может быть, для него лучше, что он один поучится жить. Я к нему съезжу. Он накануне отъезда получил здесь твое письмо и с улыбкой, немножко виноватой, его читал. Говорит, что напишет тебе из Твери, но вряд ли это скоро будет: устройство квартиры, привыкание к службе и вообще к новой жизни, все это его теперь поглотит всего. Миша пришел сейчас из гимназии, получил 3 из греч<еского> и 4 из чего-то еще и очень усердно играет на скрипке. Мы с папа ему придумали устроить трио или квартет. И трио уже играли: Таня или я на фортепиано, а Миша и учитель или Леля Маклаков на двух скрипках. Мише это очень понравилось. Не найдем никого еще на виолончели, а то хорошо бы. Маша стала поправляться, мы ей устроили питье кефира, она с удовольствием пьет и свежеет.
На праздники все разъедемся: папа, Коля Обол<енский>, Маша и Таня к Олсуфьевым; Саша, Миша и я к Илье и Соне. Мы там будем проводить праздники и делать елку с малышами, и это лучше всего.
О тебе вспомнили и пожелаем тебе не впадать в детское уныние праздничное; пожалели, что ты не с нами, как и всегда жалеем.
Как бы я желала, чтобы Вестерлунд мне написал о тебе, что он думает. Попроси его об этом от меня. Был ли у тебя Стадлинг? Я думаю, что кабы, несмотря на то, что тебя все полюбили, не одиноко и тоскливо по родным. Сергей и Маня пишут Соне, что скучают бездействием и тоскуют по родным, и что скоро вернутся домой. Сережа боится, что его отставят от земск<их> начал<ьников>, а ему хочется остаться. Илья и Соня, дети здоровы. Не пишется что-то сегодня, милый друг, да и ничего нет интересного. Миша Сухотин был, пришел Вася Маклаков, сидела два дня с артельщиком, считала гроши, которые проживаем на концерты, шубки, еду и проч. В душе у меня монастырь, и жизнь все – суета и пустота.
Об Андрюше еще пробивалась забота материнская; за глаза все хуже.
Целую тебя, спасибо, что часто пишешь.
Твоя мать С. Толстая.
26 декабря/8 января
Ты пишешь мне, милый Лева, на второй день нового года, а я тебе на второй день нашего Рождества и из Москвы, а у Ильи я еще не была. Собралась совсем, а папа захворал сильным насморком, потом жаром, болью в мускулах, просто инфлюенцой, довольно легкой. Сегодня он уже совсем здоров, а завтра в ночь я еду с Сашей в Гриневку; Андрюша уже уехал, а Мишу зовут играть у Кристи1 домашний спектакль, и он уже не стремится в деревню. – Еще задержал меня приезд Сережи с Маней из Парижа. Они нас обрадовали, стариков, своим возвращением, и особенно Рачинский был в восторге. Сережа вышел в отставку, едет теперь со мной на 10 дней в деревню проведать хозяйство, потом в Петербург искать места или в министерстве хозяйства или в крестьянском банке. Затем в ожидании места проживут в Москве конец зимы, лето в деревне, а к зиме на службе в одной из столиц. Если ты меня спросил бы об их отношениях, как я ни поспешна в своих суждениях, – я ничего не могла бы тебе сказать. Они так сдержанны, точно боятся, чтобы кто-нибудь проник в их отношения. Но они оба спокойны, натуральны, и Сережа живет у нас, а Маня у отца.
Меня всегда очень трогает твоя забота обо мне и моем здоровье. Что касается этого, то я теперь слишком здорова. Опять пополнела и опять летаю по лестницам, как прежде. – Вчера, в день Рождества, семейно обедали, конечно, не было ни елки, ни пудинга. Андрюша приехал в мундире из Твери очень ласковый и веселый. Здесь его уже считают кавалером и позвали на большой бал к Соллогуб2. Акульку он свою забыл, и опять начал свое ухаживание за Стасей Грузинской3, что много мне приятнее. Общение с порядочными девушками всегда только полезно.
Миша продолжает быть неучтив и тебе все собирается, но кажется, не соберется писать. Он в шальном, праздничном духе: утром коньки, вечером театр, танцы, petitsjeux, шарады, елки – все в знакомых и порядочных домах. Ласкают и любят его везде; а дома, сегодня за обедом, мы его пробирали и за лень, и за эгоизм, и за распущенность, и за то, что по утрам зовет лакея и моется теплой водой.
Сегодня Таня поехала с Сухотиным4 и Сашей сестрой в театр, и сейчас их еще нет. Сидит Алексей Маклаков5, папа ходит по зале и оживленно говорит с Сережей, а я пишу наверху в гостиной. Коля Оболенский уехал к Афремовым6 в деревню, приедет встречать новый год с нами у Ильи7. Я очень радуюсь, что еду завтра к ним: мои миленькие внучата меня очень ждут и я, как елочная бабушка, еду с игрушками, сладостями и разными подарками. Последнее время совсем одурела от музыки, но очень наслаждалась.
Что тебе еще сказать? Прочли все сегодня новый рассказ Чехова в Русской мысли – Ариадна8. – Да, тебе прислали гонорар автору 65 рублей из Русских ведомостей. Что это значит? Неужели мы что-нибудь просмотрели? Если просмотрели, то напиши, что ты печатал? Папа тоже недоумевает и интересуется. – Тебе кланяется Чертков: он выписал сюда англичанина Kenworthy9 и поправляет с ним английские переводы сочинений папа. Гале10 лучше в нынешнем году, мальчик их вырос и очень мил и красив11. Поша все такой же; у него умерла мать, и это его очень огорчило, но теперь он все такой же ровный и спокойный; приходил папа растирать ноги и спину во время инфлюенцы. – Вася Маклаков готовится к экзамену юридическому; хочет весь курс пройти в 6 месяцев и быть адвокатом. – Мишу Стаховича выбрали губернским предводителем Орловским, и это очень всех удивило12. Олсуфьевы так же розовы, честнодеятельны на службе и безжизненны и бесстрастны в жизни обыденной. Митя13 на днях был тут в Москве, пополнел и постарел. – Вася Раевский14 очень часто бывает у нас, ездит в концерты, готовится к экзамену и совсем здоров и добр. Слава Богу, и для него и для его матери. Брат его Петя страшно много учится и занимается медициной. Они оба вчера провели у нас вечер.
Вот тебе рассказы о друзьях и знакомых, хотя тебе, я думаю, в твоем одиночестве странны вести из суетного мира.
Деньги, 500 рубл<ей> вышлю послезавтра, 28-го числа. Бимиш15 приезжала раз осенью с Mrs. Stokgham16, написавшую Токологию. Она была спиритка, говорила, что у меня удивительное выражение глаз, что она видела, когда я вошла, что надо мной было три ангела и ее это так поразило, что она ни слова не могла выговорить. Она пробыла у нас два дня и, уехав, написала мне нежное письмо.
Ну, прощай, милый друг. Наверное, ты очень изменишься в этот год жизни твоей; но если тебе кое-что уясняется, и ты много думаешь и идешь вперед, то так же и мы. Мне часто кажется, что я в этот год совсем переродилась душой. Это оттого, что на минуту передо мной открылись двери в вечность, через которые ушел Ваничка и в которые за ним я пройду с радостью, когда эти двери откроются и для меня. Целую тебя.
Твоя мать С. Толстая.
КОММЕНТАРИИ
К письму от 8 мая
1 В этот период Лев Львович находился на лечении в Финляндии по рекомендации одного из врачей, который считал, что климат этой страны поможет его выздоровлению. Действительно, его состояние улучшилось.
2 После смерти Ванечки обострились
болезни Л.Н. и С.А. Толстых. Л.Н. Толстого с апреля
3 Толстая Софья Николаевна (рожд.
Философова; 1867–1934) – невестка Л.Н. Толстого, с
4 Толстой Илья Львович (1866–1933).
5 Илья Львович Толстой в этот период активно занимался хозяйством в своем имении Гриневка Чернского уезда Тульской губернии, в том числе – разведением свиней.
6 Оболенская Елизавета Валерьяновна
(рожд. Толстая; 1852–1935) – племянница Л.Н. Толстого, дочь сестры писателя Марии
Николаевны Толстой, автор воспоминаний «Моя мать и Лев Николаевич» («Октябрь»,
1928). С
7 Толстая Мария Николаевна
(1830–1912) – сестра Л.Н. Толстого. С 3 ноября
8 Раевская Елена Павловна (рожд. Евреинова; 1840–1907) – жена друга Л.Н. Толстого, Ивана Ивановича Раевского (1835–1891). Толстой бывал в их доме в Туле, а также в имении Бегичевка Рязанской губ. В период, когда в 1891–1892 гг. в России разразился голод, в Бегичевке у Раевских Толстым и его помощниками был организован центр помощи голодающим крестьянам.
9 Голохвастова Ольга Андреевна (?–1897) – писательница, внучка Н.М. Карамзина, жена Павла Дмитриевича Голохвастова (1838–1892) – писателя, историка, знатока русских былин, сотрудника журнала «Русский архив», троюродного племянника А.И. Герцена, корреспондента и адресата Л.Н. Толстого. В 1870-е годы с ним был дружен великий писатель. Голохвастовы были частыми посетителями семьи Толстых, в которой считались «тяжелыми, хотя и интересными гостями» (С.Л. Толстой). Впоследствии П.Д. Голохвастов в резкой форме осудил новые взгляды Л.Н. Толстого.
10 Олсуфьева Анна Михайловна, графиня (рожд. Обольянинова; 1835–1899) – жена графа Адама Васильевича Олсуфьева (1833–1901), отставного свитского генерала, приятеля молодости Л.Н. Толстого. С семьей Олсуфьевых были дружны Толстые, не раз посещали их подмосковное имение Никольское-Обольяниново (Никольское-Обольяново, Никольское-Горушки, Горушки) близ станции Подсолнечная Николаевской ж.д. Более других у Олсуфьевых любил бывать Л.Н. Толстой, которому там очень хорошо работалось.
11 Нагорнова Варвара Валерьяновна
(рожд. Толстая; 1850–1921) – любимая племянница Л.Н. Толстого, старшая дочь его
сестры М.Н. Толстой, посетительница, корреспондент и адресат писателя. Ей посвящено
небольшое произведение Л.Н. Толстого «Сказка о том, как другая девочка Варинька
скоро выросла большая». Речь в письме идет о рождении у Варвары Валерьяновны и ее
мужа Николая Михайловича Нагорнова (1845–1896) 30 апреля
12 Нагорнов Валериан Николаевич (1873–?), Воля – сын Варвары Валерьяновны и Николая Михайловича Нагорновых. В переписке Толстого не раз упоминается «Воля», которого писатель называл «музыкантом» за его способности к музыке.
13 Софья Андреевна имеет в виду предполагаемую поездку за границу, куда ей предложил отправиться Л.Н. Толстой, чтобы после смерти Ванечки избежать возвращения в Ясную Поляну. Поездка не состоялась.
К письму от 18 мая
1 Толстой Андрей Львович.
2 Толстой Михаил Львович, в это время учился в Поливановской гимназии в Москве.
3 Северцева (Северцова) Вера Петровна
(1870–1900) – двоюродная племянница С.А. Толстой, подруга Т.Л. Толстой. С
4 Рачинская Мария Константиновна (1865–1900) – дочь Константина
Александровича Рачинского, директора Петровской
земледельческой и лесной (сельскохозяйственной) академии под Москвой, близкая подруга
Т.Л. Толстой, с
5 Татьяна Львовна Толстая.
6 Петровское-Разумовское – дачное место под Москвой, где жили Рачинские и находилась Петровская земледельческая и лесная академия.
7 Дмитриева-Мамонова Софья Эммануиловна (1860–1940) – подруга Т.Л. Толстой по училищу живописи, ваяния и зодчества, художница, близкая знакомая семьи Толстых, дочь художника Эммануила Александровича Дмитриева-Мамонова (1823–1883).
8 Лидия Ивановна – писательница Лидия Ивановна Веселитская-Божидарович
(1857–1935) (псевдоним В. Микулич), автор романа
«Зарницы», трех повестей о Мимочке: «Мимочка-невеста», «Мимочка на водах», «Мимочка
отравилась», корреспондент и адресат Толстого, автор воспоминаний о нем, опубликованных
в сборнике «Тени прошлого» (СПб., 1914). Лидия Ивановна, которую любили все в семье
Толстых и ласково звали «Мимочка», познакомилась с Толстыми в мае
9 Цурикова Мария Александровна
(1854–1924) – тульская помещица, знакомая Толстых, сестра судебного деятеля Александра
Александровича Цурикова (1849–1912), в качестве юриста в апреле
10 Кузминская Вера Александровна (1871–1940-е гг.) – старшая дочь А.М. и Т.А. Кузминских, племянница С.А. Толстой, двоюродная сестра детей Толстых; испытала на себе огромное духовное влияние Л.Н. Толстого, работала с ним в период голода в 1891–1893 гг.
11 Синицын Федор Иванович – врач,
профессор Московского университета по кафедре хирургической патологии, у которого Толстой начал лечение
в апреле
12 Усадьба Никольское-Обольяниново,
в которой любил бывать Толстой, основана в последней четверти XVIII в. помещиком П.М. Власовым, с
13 Мартыновы – знакомые Толстых, семья
Виктора Николаевича и Софьи Михайловны (рожд. Катениной) Мартыновых. В.Н. Мартынов
в 90-е годы XIX в. служил инспектором виноделия на Кавказе. Через них Толстой пытался
помочь кавказским духоборам. Мартыновы и их дети (Надежда, Георгий и Дмитрий) бывали
у Толстых в Москве. Со своей ровесницей Надей Мартыновой была дружна Александра
Львовна. С Сашей и Надей Мартыновой Толстой смотрел в Малом театре комедии А.Н.
Островского 25 апреля
14 Толстая Александра Львовна гостила в это время в имении Мартыновых под Москвой у своей подруги Нади Мартыновой.
15 Мартынова Софья Михайловна.
16 После смерти Ванечки С.А. Толстая
боялась переезда в Ясную Поляну. Толстые даже хотели уехать на время за границу,
в «Баварию, на озера около Мюнхена», о чем Л.Н. Толстой писал Н.Н. Страхову 5 мая
17 «Темными» С.А. Толстая называла последователей учения Толстого – толстовцев.
К телеграмме от 21 мая
1 21 мая
К письму от 28 мая
1 Никольское-Обольяниново, где писатель гостил у Олсуфьевых с 19 по 31 мая. Тяжело заболев в Никольском, он, однако, не прервал работы над романом «Воскресение».
2 Танеев Сергей Иванович (1856–1915) – известный композитор и пианист, профессор Московской консерватории, частый посетитель Ясной Поляны и Хамовников.
3 Дьяков Дмитрий Дмитриевич (1880–1943) – сын Дмитрия Алексеевича Дьякова (1823-1891), близкого друга Л.Н. Толстого времен его молодости. Дружил с сыновьями писателя Мишей и Андрюшей.
4 Вельш (Уельш, Уелш) Анна Лукинична (Hannah Walsh) – англичанка, в 1894–1900-е гг. дававшая уроки английского языка и музыки детям Толстого. В Москве организовала «Классы фортепианной игры по программе консерваторских курсов». В период преподавания летом жила в Ясной Поляне. Иногда оказывала Толстому помощь в переводе писем.
5 Курсинский Александр Антонович (1872–1919) – поэт-символист, был учителем сына Толстых Михаила; принимал участие в переписке рукописей романа «Воскресение».
6 Страхов Николай Николаевич (1828–1894) – друг Л.Н. Толстого, философ, литературный критик, переводчик, библиотекарь Публичной библиотеки в Петербурге, частый гость семьи Толстых, корреспондент и адресат Толстого. Автор ряда статей о творчестве Л.Н. Толстого.
7 Свадьба Сергея Львовича и Марии
Рачинской состоялась 9 июля
8 Рачинские – семья директора Петровской сельскохозяйственной академии Константина Александровича Рачинского.
9 Рачинский К.А.
10 В Гриневку (Гринево) – имение И.Л.
Толстого в Чернском уезде Тульской губернии. Село Гринево приобрела у Н.А. Павпертовой
в
11 Олсуфьев Михаил Адамович (1860–1918) – сын А.В. и А.М. Олсуфьевых, товарищ Сергея Львовича Толстого по университету.
12 Олсуфьева Анна Михайловна.
К письму от 4 июня
1 Никольское-Вяземское – второе крупное имение Толстых, находилось
в Чернском уезде Тульской губернии. После смерти старшего брата Николая перешло
по наследству Л.Н. Толстому. С
2 Дунаев Александр Никифорович (1850–1820) – один из директоров Московского торгового банка, последователь, близкий знакомый, корреспондент и адресат Л.Н. Толстого.
3 Раевская Елена Павловна.
4 Трегубов Иван Михайлович
(1858–1931) – исследователь русского сектантства, последователь, корреспондент и
адресат Л.Н. Толстого; в 1893–1897 гг. сотрудник издательства «Посредник». В
5 Горбунов Иван Иванович
(1864–1940) – друг и последователь, корреспондент и адресат Л.Н. Толстого, с
6 Возможно, Фридман Екатерина Николаевна (рожд. Кашевская), в 80-е годы – учительница музыки в семье Толстых и Кузминских, прототип Марии Константиновны в комедии «Плоды просвещения».
К письму от 25 июля
1 С.А. Толстая побывала в имениях своих сыновей в Чернском уезде Тульской губернии: в Гриневке у Ильи Львовича и в Никольском-Вяземском у Сергея Львовича.
2 Чернь – уездный город в Тульской губернии.
3 Толстая Мария Львовна.
4 Маклаков Василий Алексеевич
(1870–?) – сын профессора-окулиста А.Н. Маклакова; юрист, адвокат, с
5 Султан – кличка лошади.
6 Дьяков Дмитрий Дмитриевич.
7 Бергер Борис – родственник И.И. Раевского, друга Л.Н. Толстого. Бергерами Толстые называли семью Александры Ивановны Бергер (рожд. Раевской), сестры И.И. Раевского. Иван, Михаил и Сергей Бергеры были племянниками Раевского. Иван Александрович Бергер (1867–1917) был в начале 90-х годов управляющим имением в Ясной Поляне.
8 Кто такой Жихарев, выяснить не удалось.
9 Толстой Михаил Ильич (1893–1919) – сын Ильи Львовича.
10 Оболенские – семья племянницы Л.Н. Толстого Елизаветы Валерьяновны Оболенской.
11 Лизка с Сашкой – слуги в семье Ильи Львовича.
12 Масловы – семья судебного деятеля Федора Ивановича Маслова (1840–1915), председателя 1-го департамента Московской судебной палаты, его сестер Варвары и Анны Масловых и их родственницы Юлии Афанасьевны Юрасовой. С.И. Танеев был с ними в особенно дружеских отношениях, бывал у них в Москве и почти ежегодно гостил в их имении Селище Орловской губ. Масловы относились к композитору, как к родному.
13 Страхов после тяжелой операции
жил в Ясной Поляне по приглашению Толстых с 4 июля по 9 августа
К письму от 12 августа
1 Софья Андреевна занялась фотографией в
2 Берс Петр Андреевич (1849–1910) – брат С.А. Толстой, чиновник особых поручений при московском губернаторе, Звенигородский и Московский уездный исправник, исправник г. Клина Московской губ. Редактировал и издавал журнал «Детский отдых», где публиковались произведения Л.Н. Толстого. Специально для этого журнала Толстой написал рассказ «Чем люди живы», который в письмах к жене называл «Петиной историей». Занимался литературной деятельностью, автор повести «В отпуску», комедии «В чем счастье».
3 Раевский Петр Иванович (1873–1920) – сын Ивана Ивановича и Елены Павловны Раевских, студент-медик, впоследствии врач-хирург.
4 Чертков Владимир Григорьевич (1854–1936)
– близкий друг и единомышленник Л.Н. Толстого, редактор и издатель произведений Толстого; его жена Анна Константиновна
(рожд. Дитерихс; 1859–1927) и их сын Владимир (Дима; 1889–1964). Толстой писал Льву
Львовичу 4 сентября
5 Софья Андреевна передает сюжет будущего романа «Воскресение».
6 «Лимбургским сыром» называли сыр с плесенью, обладавший специфическим ароматом и вкусом. Сыр этот изготавливали в Бельгии в герцогстве Лимбург для самого герцога. Его варили знаменитые сыровары и свято хранили секрет изготовления. Со временем лимбургский сыр распространился по всей Европе.
К записке от 24 августа
1 Возможно, С.А. Толстая имеет в виду учителей, нанятых для Михаила и Александры.
2 Вероятнее всего, дочь тульского купца Надежда Павловна Иванова (?–1926), тульская знакомая Толстых, часто бывавшая в Ясной Поляне. В ее доме не раз останавливались Толстые, приезжая в Тулу.
К записке от 27 августа
1 Танеев Сергей Иванович, гостивший в Ясной Поляне с 3 июня, уехал 27 августа.
2 Толстая Мария Николаевна.
3 Толстая Мария Львовна сопровождала Михаила Львовича из Ясной Поляны в Москву для переэкзаменовки.
4 Берс Александр Александрович (1883–1907) – любимый племянник С.А. Толстой, сын Александра Андреевича и Матроны (Патти) Дмитриевны Эристовой (Эристави).
5 Толстой увлекся велосипедом с весны
К письму от 1 сентября
1 Огранович Михаил Петрович (1848–1904) – врач-невропатолог,
знакомый Толстых, владелец санатория для нервнобольных («Санаторная колония доктора
М.П. Ограновича») в селе Аляухово Звенигородского уезда Московской губ., где с
21 февраля по май
2 Речь идет о выборе дальнейшего места лечения Льва Львовича. Остров Вайт (Уайт) – небольшой остров в Ламанше, известный своими купаниями.
3 Слуги в семье Толстых.
4 Речь идет о посылке, возможно, отосланной Льву Львовичу Л.И. Веселитской.
5 Оболенский Николай Леонидович
(1872–1934) – князь, внучатый племянник Л.Н. Толстого. Будучи студентом Московского университета,
после смерти отца по просьбе матери Е.В. Оболенской, племянницы Л.Н. Толстого, жил
некоторое время в московском доме Толстых. Со 2 июня
6 Деменка – деревня в нескольких верстах
от Ясной Поляны, где с
К письму от 10 сентября
1 Лев Львович принял решение ехать в Швецию в клинику Эрнста
Теодора Вестерлунда (1839–1924), знаменитого шведского доктора медицины. На его
дочери, 17-летней Доре, Лев Львович женился 15 мая
2 Иван Иванович Раевский-младший (1871–1931) – сын И.И. Раевского-старшего.
3 Вероятно, Софья Алексеевна Философова (рожд. Писарева; 1847–1901) – жена Николая Алексеевича Философова (1839–1895), инспектора Московского училища живописи, ваяния и зодчества; мать Софьи Николаевны Толстой, жены Ильи Львовича Толстого.
4 Раевская Елена Павловна.
5 Белоголовый Николай Андреевич (1834–1895) – врач, лечивший ранее Л.Л. Толстого. Автор книги «Воспоминания и статьи» (М., 1897), где есть глава «Свидание с гр. Л.Н. Толстым».
6 Дьяков Дмитрий Дмитриевич.
7 Бирюков Павел Иванович (1860–1931) – один из ближайших друзей и биограф Л.Н. Толстого.
8 Хилков Дмитрий Александрович (1858–1914) – князь, помещик, бывший офицер лейб-гвардии, участник Русско-турецкой войны 1877–1878 гг., последователь Л.Н. Толстого, отдавший свое имение крестьянам и живший своим трудом.
9 Духоборы – секта, члены которой
отрицают православные обряды, проповедуют отказ от любых насильственных действий,
включая несение воинской повинности. В данном случае речь идет о гонениях властей
на духоборов за сожжение ими на Кавказе в
10 Трегубов Иван Михайлович (1858–1931) – знакомый, корреспондент, последователь учения Л.Н. Толстого; в 1893–1897 гг. – сотрудник издательства «Посредник».
11 Холевинская Мария Михайловна
(1858–1920) – земский врач, служила в Крапивенском уезде Тульской губернии и в Туле.
В
12 Шмидт Мария Александровна (1843–1911)
– близкий друг и единомышленница Л.Н. Толстого; бывшая классная дама Московского
Николаевского училища. Познакомившись с Л.Н. Толстым в
13 Речь идет о фамильном кладбище семьи Толстых в с. Кочаки, что неподалеку от Ясной Поляны, где похоронены родные и близкие Марии Николаевны и Льва Николаевича, в том числе их мать, отец и брат Дмитрий, тетушки. Позже здесь же, рядом со своими детьми и другими близкими, нашла упокоение и С.А. Толстая.
14 С.А. Толстая имеет в виду пристройку к яснополянскому дому, строительство которой было завершено в этот период.
15 Ергольская Татьяна Александровна (1792–1874) – троюродная тетка и воспитательница Л.Н. Толстого, его братьев и сестры после смерти их родителей. В «Воспоминаниях» Толстой писал о ней как о самом важном лице, после отца и матери, в «смысле влияния» на его жизнь.
16 Юшкова Пелагея Ильинична (рожд. Толстая; 1801–1875) – тетка Л.Н. Толстого по линии отца.
17 Толстой Петр Львович (1872–1873).
18 Толстой Николай Львович (1874–1875).
К письму от 24 сентября
1 Речь идет о Макаровой (Макарычевой) Акулине Васильевне,
девушке из яснополянской крестьянской семьи, «постоянство и упорство» чувств к которой
Андрея Львовича удивляло Толстого, хотя было ему неприятно. Это чувство длилось
более года, А.Л. Толстой серьезно думал о женитьбе. По этому поводу Л.Н. Толстой
написал письмо сыну 16 октября
2 Шмидт Мария Александровна. Вместе с остальными переписывала в это время главы романа «Воскресение».
3 Гастев Петр Николаевич (1866–?) – единомышленник Толстого, бывший семинарист, участник тверской и кавказской земледельческих общин. В 1891–1892 гг. – один из помощников Толстого в организации помощи голодающим крестьянам.
4 Урусов Сергей Семенович (1827–1897) – один из самых близких друзей Л.Н. Толстого и его семьи, корреспондент и адресат писателя, его товарищ по Крымской войне, генерал в отставке. Частый гость Ясной Поляны и Хамовников. Известный шахматист, математик, автор пособий по шахматной игре, партнер Толстого по шахматам.
5 Именины С.А. Толстой – 17 августа (по старому стилю).
6 Нагорновы Варвара Валерьяновна и Николай Михайлович.
7 Иславин Константин Александрович (1827–1903) – дядя С.А. Толстой, друг Л.Н. Толстого, одаренный человек, музыкант, частый гость Толстых, любимый всеми членами семьи.
8 Агафья Михайловна (1812–1896) – в молодости была крепостной горничной П.Н. Толстой, бабки Толстого. Затем жила на пенсии в Ясной Поляне, где и умерла. Ухаживала за собаками Толстого, за что ее называли «собачьей гувернанткой». Имела вид аристократки, и были предположения, что в ней текла кровь Горчаковых (Толстой С.Л. Очерки былого, 1975. – С. 24).
К письму от 29 сентября
1 Кузминская Вера Александровна в этот период жила с родителями
в Киеве, куда А.М. Кузминский был назначен в
2 Гастев Петр Николаевич.
3 Керн Глафира Доминиановна – жена
ученого-лесовода Эдуарда Эдуардовича Керна, в
4 Макарова Акулина – дочь яснополянского крестьянина. См.: примеч. 1 к предыдущему письму.
5 Будущий роман «Воскресение», жанр которого определился не сразу. В основу сюжета романа лег случай из судебной практики А.Ф. Кони, поэтому начатое произведение сам Л.Н. Толстой и его близкие долго называли «коневской повестью».
6 Арсеньев Николай Владимирович (1846–1907) – тульский, калужский, орловский и пензенский помещик; в детстве вместе со своими старшими сестрами Валерией (1836–1909), Ольгой (1838–1867) и Евгенией (1845–1909) находился после смерти родителей под опекой Л.Н. Толстого. С семьей Арсеньевых были знакомы и покойные родители писателя. Толстой часто навещал своих подопечных в Судакове, переписывался с ними и в дальнейшем всегда интересовался их судьбой. В 1850-е гг. писатель ухаживал за старшей из «судаковских барышень» Валерией Владимировной и «был почти женихом». Роман с соседкой по имению, завершившийся разрывом, он изобразил в повести «Семейное счастие» (1859), в котором Судаково описано под названием Покровское.
К письму от 7 октября
1 Стадлинг (Stadling) Ионас (1847–1935) – шведский путешественник, корреспондент газеты «Daily chronicle», познакомился с Толстым в Бегичевке Рязанской губ. во время организации писателем помощи крестьянам в период разразившегося в центральных губерниях России голода. Автор книг о Толстом: «Лев Толстой и голод» (1893), «У графа Л.Н. Толстого в голодный год» (1897). Адресат и корреспондент Толстого, переводчик на шведский язык его произведений.
2 Кузминская Вера Александровна.
3 С семьей тульского помещика Офросимова Александра Павловича (1846–1920?) и его жены Анны Михайловны (рожд. Римская-Корсакова) были дружны Толстые.
4 Возможно, семья Михаила Ивановича Петрункевича (1845–?), тверского помещика, врача, земского деятеля.
5 Подробности о семье Ленц выяснить не удалось.
6 Речь идет о премьере оперы С.И. Танеева «Орестея».
7 Первое представление «Власти тьмы»
в Москве состоялось 29 ноября
8 Оболенская Александра Леонидовна
(1876–?) – дочь Е.В. Оболенской, внучатая племянница Л.Н. Толстого, в октябре
9 Шидловские – семья воронежского помещика Вячеслава Ивановича Шидловского и его жены Веры Александровны (рожд. Иславиной, в первом браке Кузминской; 1825–1910) – тетки С.А. Толстой, матери А.М. Кузминского.
10 Ольга Вячеславовна – дочь Шидловских.
11 Мещеринова Вера Вячеславовна (рожд. Шидловская) – двоюродная сестра С.А. Толстой, дочь В.И. и В.А. Шидловских.
12 Имя американца неизвестно. В дневнике
6 октября
13 Бооль Клара Карловна (1869–?) – педагог, гувернантка в семье Дунаевых.
14 Сергеенко Петр Алексеевич
(1854–1930) – писатель, литературный критик, познакомился с Толстым в
15 Вероятнее всего, Цурикова Мария Александровна.
16 Яснополянский крестьянин Филипп Родионович Егоров.
К письму от 14/26 октября
1 Оболенская Александра Леонидовна – внучатая племянница Толстого.
2 Оболенская Елизавета Валерьяновна.
3 Сергей Львович Толстой с женой Марией Константиновной.
4 Лакей Л.Л. Толстого.
К письму от 22 октября
1 Первое представление «Власти тьмы» на сцене Александринского
театра состоялось 18 октября
2 Баронесса Икскуль фон Гильдебрант Варвара Ивановна (рожд. Лутковская; 1852–?) – общественный деятель, занималась вопросами образования.
3 Репин Илья Ефимович (1844–1930) – знаменитый русский художник, находившийся в дружеских отношениях с семьей Толстых, автор серии портретов Л.Н. Толстого.
4 Григорович Дмитрий Васильевич
(1822–1899) – писатель, знакомый Л.Н. Толстого и членов его семьи. С ним Толстой
познакомился в Петербурге в
5 «Родник» – ежемесячный иллюстрированный
журнал для детей. В «Роднике» печатались произведения Л.Л. Толстого. Для этого журнала
позже, в
6 Нерадовский Петр Иванович (1875–1962) – художник, в
7 Бухман Александр Николаевич (1877–?) – воспитанник Николая Васильевича Давыдова (1847–1920), юриста, общественного и театрального деятеля, литератора, в 1893–1895 гг. – председателя Тульского окружного суда, близкого знакомого семьи Толстых. Случаи из судебной практики Давыдова легли в основу драматических произведений Л.Н. Толстого «Власть тьмы» и «Живой труп».
8 Раев Павел Александрович – житель Тулы, сочувствовал взглядам Л.Н. Толстого, бывал в Ясной Поляне вместе с М.В. Булыгиным (см. прим. 9).
9 Булыгин Михаил Васильевич (1863–1943) – бывший гвардейский офицер, владелец хутора Хатунка близ Ясной Поляны; знакомый, единомышленник, корреспондент и адресат Л.Н. Толстого.
10 Последователи Л.Н. Толстого, возможно, один из них – И.Д. Ругин, бывший у Толстого накануне с Булыгиным.
11 Никита – слуга Толстых.
12 Дуничка – горничная.
13 Эрдели Иван Егорович
(1870–1937) и его жена Мария Александровна (рожд. Кузминская; 1869–1928), дочь А.М.
и Т.А. Кузминских, племянница С.А. Толстой.
25 октября
14 Кузминская Татьяна Андреевна в
это время жила с мужем в Киеве, где А.М. Кузминский с
15 Маклаков Алексей Алексеевич (1870–1918) – студент-медик, позднее – врач-окулист, сын профессора Московского университета А.Н. Маклакова, знакомый семьи Толстых.
16 Северцев (Северцов) Алексей Петрович (?–1905) – двоюродный племянник С.А. Толстой, брат Веры Петровны Северцевой.
17 Мейендорф (Майндорф) Раиса Федоровна – баронесса, дочь Федора Егоровича и Марии Васильевны (рожд. Олсуфьевой) Мейендорф (Майндорф), племянница А.В. Олсуфьева.
К письму от 26 октября
1 Стахович Михаил Александрович (1861–1923) – русский политический
деятель, окончил курс в училище правоведения, в 1892–1895 гг. – елецкий уездный
предводитель дворянства, с
2 Театр Корша – крупнейший частный
театр в России, основан Ф.А. Коршем в
3 Театр «Скоморох» – народный театр, основанный прославленным «магом и чародеем» Москвы, актером и антрепренером Михаилом Васильевичем Лентовским (1843–1906), знакомым Л.Н. Толстого.
5 Вторая дочь М.А. Эрдели, внучка Т.А. Кузминской.
6 Кузминская Татьяна Андреевна.
7 Толстая Софья Николаевна, жена Ильи Львовича.
8 Толстые Сергей Львович и его жена, которые совершали заграничное путешествие.
К письму от 5/17 ноября
1 Сестры Софья Александровна (Зося) (1862–1942) и Мария Александровна Стахович (1866–1923), в замужестве Рыдзевская, – дочери орловского помещика А.А. Стаховича, сестры Михаила Александровича Стаховича, близкие знакомые Толстых.
2 Давыдов Василий – знакомый Толстых и Раевских, представитель тамбовской ветви известного рода Давыдовых.
3 Вышеславцева – возможно, родственница
Петра Михайловича Вышеславцева, присяжного поверенного, родственника Мальцовых
(мать известного промышленника С.И. Мальцова – рожд. Вышеславцева), знакомого Толстых.
В
4 Режиссер Московского Малого театра
Сергей Антипович Черневский (1838–1901) и художник-декоратор и главный машинист
Императорских театров в Москве Карл Федорович
Вальц (1846–1929) были у Толстого в Ясной Поляне 4 ноября
5 Никулина Н.А. – актриса Малого театра.
6 Работа Л.Н. Толстого над романом
«Воскресение» продвигалась очень тяжело. 24 октября
7 Снегирев Владимир Федорович
(1847–1916) – гинеколог, хирург, с
К письму от 28 ноября /11 декабря
1 Первое представление «Власти тьмы» в Москве на сцене Малого
театра состоялось 29 ноября (12 декабря)
2 Самарины Петр Федорович и Александра Павловна были давними знакомыми Толстых. П.Ф. Самарин (1831–1901) был родным братом известного славянофила, публициста, писателя, критика Ю.Ф. Самарина.
3 Маклаков Василий Алексеевич.
4 Цингер – вероятно, один из сыновей профессора Московского университета Василия Яковлевича Цингера (1836–1907), Иван или Николай, знакомые семьи Толстых.
5 Оболенский Николай Леонидович.
6 Оболенский Михаил Александрович.
7 Немирович-Данченко Владимир Иванович (1858–1943) – русский режиссер, писатель, педагог, театральный деятель, создатель и руководитель Московского Художественного театра (совместно с К.С. Станиславским).
8 Правдин Осип Андреевич (настоящее имя – Оскар Августович
Трейлебен; 1849–1921) – русский актер и педагог, с
9 Митрича играл Н.И. Музиль, Анютку – воспитанница театрального училища Егорова. По признанию Л.Н. Толстого, игра девушки была «слишком похожа на действительность», и это «слишком сильно действовало на чувство» (Е. Полякова. Театр Льва Толстого, 1978. – С. 100).
10 Бенефис актрисы Н.А. Никулиной, игравшей Анисью.
11 Семья Сергея Николаевича Толстого, брата писателя.
12 Преподаватель поливановской гимназии.
13 Поливанов Лев Иванович (1838–1899) – педагог, писатель,
автор учебников и учебных пособий по русскому
языку и словесности, учредитель (с
14 Раевский Петр Иванович, которым была увлечена Мария Львовна
Толстая. Еще осенью
15 Урусов Сергей Леонидович – князь, сын тульского вице-губернатора Л.Д. Урусова (1836–1895), друга Л.Н. Толстого, брат Марии Леонидовны Урусовой (1867–1895), ставшей прототипом Мисси Корчагиной в романе «Воскресение».
16 В саду хамовнического дома Толстых зимой всегда заливали каток. Коньки были увлечением многих членов семьи Толстых, включая Льва Николаевича.
К письму от 12/24 декабря
1 Это событие произошло 29 ноября (12 декабря)
2 Чертковы Владимир Григорьевич, Анна Константиновна и их сын Владимир.
3 Толстой в это время работал над статьями «Стыдно!» и «Христианское учение», а также – романом «Воскресение».
4 Оболенский Николай Леонидович.
5 Маклаков Алексей Алексеевич.
6 Северцева Вера Петровна.
7 Толстой побывал на представлении своей пьесы в театре «Скоморох»
12 декабря
8 Олсуфьева Елизавета Адамовна (1857–1898) – дочь А.В. Олсуфьева, сестра Михаила и Дмитрия Адамовичей Олсуфьевых, подруга Т.Л. Толстой.
9 Сухотин Михаил Сергеевич.
10 Стахович Софья Александровна (Зося; 1862–1942) – дочь орловского помещика А.А. Стаховича, близкая знакомая семьи Толстых, корреспондент и адресат Л.Н. Толстого, впоследствии – сотрудник музея Л.Н. Толстого.
11 В журнале «Детское чтение» (1895, № 12, с. 1774–1792) был опубликован рассказ С.А. Толстой «Бабушкин клад. Предание».
12 Толстые Илья Львович и Софья Николаевна.
13 Толстая Анна Ильинична (Анночка) (1888–1954) – внучка Л.Н. Толстого, дочь Ильи Львовича и Софьи Николаевны Толстых.
14 Паники – имение Философовых в Данковском уезде Рязанской
губернии; Толстой бывал там во время организации помощи голодающим крестьянам в
15 Игумнов Константин Николаевич (1873–1948) – пианист, профессор Московской консерватории, посетитель Толстых.
16 Сулержицкий Леопольд Антонович («Сулер»; 1872–1916) – писатель, актер, режиссер Московского Художественного общедоступного театра, художник, друг семьи Толстых, корреспондент и адресат Толстого. Под влиянием Толстого отказался от несения воинской службы, за что был помещен в отделение для душевнобольных при военном госпитале в Москве. Л.Н. и С.А. Толстые принимали в его судьбе деятельное участие, посещали в госпитале. Под влиянием родных и С.А. Толстой Сулержицкий согласился нести военную службу и был отправлен в пограничные кордоны Туркестана. Узнав о том, что Сулержицкий «уступил», Л.Н. Толстой отправил ему ободряющее письмо: «Несравненно больше люблю вас теперь, после перенесенного страдания, чем прежде».
К письму от 18/31 декабря
1 В конце
2 В середине декабря Л.Н. Толстой в Малом зале Дворянского собрания слушал концерт знаменитого чешского квартета (Ганс Виган, Карл Гофман, Иосиф Сук, Оскар Недбал). Музыканты предложили сыграть в хамовническом доме Толстых. В день концерта 19 декабря Л.Н. Толстой пригласил также своего севастопольского товарища А.Д. Столыпина с дочерью. Музыканты играли Бетховена, Шуберта, Гайдна. Писатель был в восторге. Нашел он безукоризненной и игру молодого пианиста К.Н. Игумнова, приехавшего с чешскими исполнителями.
3 Оболенская Елизавета Валерьяновна.
4 Нагорнова Варвара Валерьяновна.
К письму от 26 декабря/8 января
1 Кристи – семья Григория Ивановича Кристи (егермейстер, сенатор, дмитровский уездный предводитель дворянства) и его жены Марии Николаевны (рожд. Трубецкой). Их сын Кристи Владимир Григорьевич (1882–1946) стал впоследствии последователем учения Л.Н. Толстого.
2 Сологуб – семья художника-иллюстратора и декоратора Федора Львовича Сологуба (1848–1890), родственника В.Г. Черткова и хорошего знакомого Толстого.
3 Грузинская Стася. Подробности отношений выяснить не удалось.
4 Сухотин Михаил Сергеевич, с
5 Маклаков Алексей Алексеевич.
6 Афремовы – знакомые Толстых, владельцы имения Гремячево
в Чернском районе Тульской губернии. Толстой был у Афремовых 28-29 мая
7 В Гриневке Чернского уезда.
8 В художественной концепции и построении рассказа А.П. Чехова «Ариадна» отразилось влияние повести Л.Н. Толстого «Крейцерова соната».
9 Kennworthy (Кенворти) Джон Колеман – английский писатель, переводчик произведений Толстого, его корреспондент и адресат; автор книг «Анатомия нищеты», «От рабства к братству. Послание к рабочим», «Христианское восстание». Книгу «Анатомия нищеты» Толстой «достал у одного книгопродавца и дал перевести ее на русский язык».
10 Галя – Анна Константиновна Черткова.
11 Владимир Владимирович Чертков (Дима).
12 В
13 Олсуфьев Дмитрий Адамович.
14 Раевский Василий Иванович.
15 Бимиш – шведка, жительница Стокгольма, автор работ, посвященных вопросам спиритизма.
16 Стокхэм (Stoсham)
Алиса – американка, доктор медицины, писательница, автор книги «Токология. Книга
для всех женщин», посетительница, корреспондент и адресат Л.Н. Толстого. Толстой получил «Токологию» в
Вступительная статья, подготовка текстов
и комментарии Тамары БУРЛАКОВОЙ
∙